Заработают ли межкредиторские соглашения в банкротстве должника?

В 2015 г. в ГК РФ появилась ст.309.1, которая позволила кредиторам договориться о порядке удовлетворения их требований к должнику (очередности, непропорциональности и т.п.).

При этом данная статья указывает, что межкредиторское соглашение не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон, в т.ч. для самого должника (п.3). А в качестве механизма реализации договоренности кредиторов установлено, что исполнение, полученное от должника младшим кредитором, подлежит передаче старшему кредитору, а погашенное младшим кредитором требование переходит к нему (п.2).

Такое регулирование выглядело непоследовательным на фоне ранее появившегося в ГК РФ регулирования залога обязательственных прав, где договоренностями, в которых должник также не участвовал, определялось кому должник должен исполнить обязательство (п.1 ст.358.6 ГК РФ).

Разница для должника только в том, что при межкредиторском соглашении обязательств несколько – договоренность выстраивает старшинство между ними, а при залоге обязательство одно – договоренность определяет, в чью пользу это обязательство исполнять.

Вместе с тем, для должника для должника законодатель мог бы выстроить ситуацию аналогичным образом: младший кредитор мог бы указывать должнику исполнять младшее обязательство в пользу старшего кредитора и по мере его исполнения к младшему кредитору по примеру п.2 ст.309.1 ГК РФ переходили бы требования старшего. То есть должник бы исполнял обязательства в соответствии с их графиками, но кредиторы бы получали исполнения так, как договорились между собой.

Однако законодатель не счел нужным об этом позаботиться, наделив старшего кредитора всего лишь обычным денежным требованием к младшему кредитору, не дающему никаких преимуществ по отношению к иным лицам, которым младший кредитор может быть должен.

Конечно, старший и младший кредитор сами мог ли бы обеспечить межкредиторское залогом требований младшего кредитора, но обеспечивать залогом младших требований можно обеспечивать и непосредственно требования старшего кредитора и смысл заключения межкредиторского соглашения становиться сомнительным.

При этом поначалу была надежда, что положения межкредиторского соглашения будут учитываться хотя бы в банкротстве должника, где, во-первых, возможность получить исполнение от должника заведомо ограничена, а значит, и договоренности между кредиторами приобретают большую важность, а, во-вторых, погашением требований управляет АУ – внешнее по отношению к должнику лицо.

Однако уже в следующем после закрепления института межкредиторского соглашения году Пленум ВС РФ разъяснил, что согласованный кредиторами порядок удовлетворения их требований не учитывается не только при обычном исполнении требовании должником, но также не меняет очередность удовлетворения требований кредиторов в банкротстве должника (п.4 Постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2016 N54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении").

Это разъяснение на долгое время обесценило институт межкредиторского соглашения.

Однако с тех пор установление требований в банкротстве получило значительное развитие.

Помимо расширения перечня случаев общей субординации требований, у нас появился институт консолидации требований (практически частная субординация) – сначала в отношении требования залогодержателя векселя[1], а потом и в отношении требований частично исполнившего поручителя (п.9 Постановления Пленума ВС РФ от 29.06.2023 №26 «Об особенностях применения судами в делах о несостоятельности (банкротстве) норм о поручительстве», далее – Постановление о поручительстве в банкротстве).

И вот в прошлом году наконец-то, появились предпосылки для того, чтобы механизм консолидации требований заработал и для межкредиторского соглашения.

В Определение от 25.09.2023 №305-ЭС23-4897 по делу №А40-174540/2021 СКЭС ВС РФ посчитала, что условие кредитного договора о том, что сроки возврата финансирования от аффилированных лиц должны превышать сроки возврата кредита, может рассматриваться как действие, направленное на заключение соглашения между кредиторами о порядке удовлетворения их требований к должнику (ст.309.1 ГК РФ – межкредиторское соглашение).

При этом Судебная коллегия отметила, что учитывая, что экономические мотивы урегулирования отношений подобным образом обусловлены, в первую очередь, возможной несостоятельностью заемщика в будущем, положения о субординации требований кредитов должны применяться в процедуре банкротства должника.

Отправляя дело на новое рассмотрение, ВС РФ указал, что необходимо установить, согласился ли младший кредитор на понижение очередности своих требований по отношению к требованию банка, и в случае, если такое согласие подтвердиться, требование обоих кредиторов должны рассматриваться как единое консолидированное требование – согласно п. 9 Постановления о поручительстве в банкротстве.

На новом круге (Постановление АС Московского округа от 26.01.2024 №Ф05-22133/2022) было установлено, что младший кредитор является единственным акционером должника и оба они полностью контролируются одной семьей, которая фактически является консолидированным мажоритарным кредитором должника. Должник, привлекая в значительном объеме денежные средства от банка, действовал с согласия (либо при непосредственном участии) как материнской компании (младшего кредитора), так и бенефициара группы, в связи с чем осведомленность младшего кредитора о таком способе финансирования проекта (в т.ч. о субординировании требований аффилированных лиц и погашения требования банка в приоритетном порядке) предполагается.

Кроме того, младший кредитор выступал поручителем в кредитных отношениях должника и банка.

Предоставляя должнику финансирование на таких условиях, младший кредитор согласился на субординацию его займа, в связи с чем, действуя добросовестно, в настоящее время не может рассчитывать на возврат вложенных в проект денежных средств до полного погашения кредитного обязательства.

Это дело дает надежду, что п.4 Пленума №54 будет пересмотрен и межкредиторские соглашения заработают в полную силу.

Хотя следует отметить, что в этом деле была особенность – условия межкредиторского соглашения были включены в договор самого должника, то есть должник сам принял участие в межкредиторском соглашении. Пока не понятно, сыграло ли это ключевую роль.

Хочется верить, что всё-таки ВС РФ обозначил намерение планомерно взяться за консолидацию требований кредиторов в банкротстве должника, просто из-за того, что кредиторы не особо поверили в межкредиторские соглашения до ВС РФ они добрались только в виде отголоска в договоре одного из кредиторов с должником.

Интересно, что отмечая важность выводов ВС РФ, Е.В. Широкова[2] указывает, что предсказуемые правила ранжирования требований кредиторов в деле о банкротстве оказывают существенное влияние на выбор стратегии восстановления платежеспособности.

Возможно, чем меньше кредиторов участвуют в деле о банкротстве, тем проще договориться о реабилитации должника. И развитие концепции консолидации требований – это часть работы по переориентации банкротства с ликвидации на реабилитацию.