Изменения в «банкротном» законодательстве: ХОРОШО, но очень МАЛО//Как можно оптимизировать банкротную рутину

Государственная Дума на днях одобрила пакет поправок к Закону о банкротстве и АПК РФ, предложенный Верховным судом. Это было вполне предсказуемо - ВС не стал бы «стрелять в небо» и вносить законопроект, заранее не согласованный с парламентом.

Предложенные ВС изменения вполне ЭГОИСТИЧНЫ – в основном направлены на упрощение жизни судов, рассматривающих банкротные споры: поднят порог долга для возбуждения процедуры до 2 млн.рублей (что должно уменьшить количество заявлений), упрощена процедура рассмотрения заявлений о  включении в реестр и некоторых иных  (что безусловно сократит процессуальную нагрузку на судей) и т.д.

Таким образом ВС решил некоторые свои задачи и проблемы.

Но – этого явно недостаточно для наведения порядка и оптимизации процессов в банкротной сфере в интересах прочих участников.

Существующие на данный момент банкротные процедуры, местами носят совершенно избыточный, громоздкий и какой-то академический характер (не имеющий отношения к реальности) – многочисленные публикации, неэффективные торги,  огромные спроки и т.д.  

Участники банкротных процедур и судьи «механически» отрабатывают огромный массив бессмысленных процедур, которые в конечном счете не ведут к достижению главной цели банкротства: погашению требований кредиторов.

Напротив, банкротные истории часто сводятся к списанию долгов; ликвидации компаний  (участвовавших в оптимизационных схемах); рейдерскому захвату активов и т.д.

То есть сейчас банкротство - это ширма для совершенно иных (нежели погашение требований кредиторов) мероприятий. И работает это преимущественно на недобросовестных должников, а не на пострадавших кредиторов.  

Напомню, что по данным ФедРесурса в 2023 году в рамках процедур банкротства было удовлетворено не более 2% от заявленных требований. И эта ситуация повторяется из года в год. Такая статистика прямо указывает на то, что «идеология и техника» нынешнего Закона о банкротстве нуждается в кардинальном изменении.  

В подавляющем большинстве случаев, единственным более-менее реальным источником погашения требований кредиторов являются мероприятия, направленные на изъятие имущества у «недобросовестных» третьих лиц – оспаривание сделок, взыскание убытков, привлечение к субсидиарной ответственности.

Возникает вопрос – а почему бы не вынести эти институты за пределы банкротных процедур, избавив кредиторов от необходимости инициировать и участвовать в обременительных и весьма продолжительных процедурах несостоятельности (и нести соответствующие расходы).

На самом деле, первые и весьма уверенные шаги в этом направлении уже сделаны.

Например, в сфере внебанкротной субсидиарной ответственности: прекращение процедуры банкротства (в связи с отсутствием источников финансирования) дает возможность обратиться с заявлением о субсидиарной ответственности в общеисковом порядке (п.3 ст. 61.14  закона о банкротстве); административное исключение компании из ЕГРЮЛ (в порядке ст. 21.1. ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей») позволяет обратиться с иском о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности вне всякой процедуры  (п.3.1. статьи 3 ФЗ «Об ООО»).

В области оспаривания кредиторами сделок должника вне процедур банкротства, существует возможность подачи заявлений со стороны заинтересованных третьих лиц (не сторон сделки) о применении последствий недействительности ничтожной сделки (часть 3 ст. 166 ГК РФ, п 78 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 года №25).

Правда, по этому основанию успешно оспаривать ничтожные сделки и добиваться применения их последствий (в качестве внешнего кредитора) удается лишь ФНС. Суды в ситуации, когда налоговой проверкой была выявлена недоимка, а налогоплательщик, зная это, решил избавиться от имущества – «охотно» удовлетворяют соответствующие иски инспекций (например, Постановление 8ААС от 07.03.2023 года по делу №А46-9207/2022; Постановление АС Уральского округа от 22.03.2023 года по делу №А60-23854/2021).

Всем остальным заявителям («простым» участникам оборота) арбитры тотально указывают на «отсутствие у истца материально-правого интереса, предоставляющего право на оспаривание заключенного ответчиками договора» и недоказанность нарушения прав (например, например, Постановление АС Поволжского округа от 25.10.2022 года по делу №А65-16101/2021, Постановление АС Дальневосточного округа от 15.08.2022 года по делу №А24-4494/2021).

Именно здесь, видимо, и кроется потенциал оптимизации процедуры взыскания «коммерческого» долга вне банкротства должника – в расширении возможности внеконкурсного оспаривания сделок, предоставлении такого «шанса» широкому кругу кредиторов.   

Звучит сейчас это довольно смело и кажется нереалистичным, исходя, в том числе из того, что это повлечет увеличение нагрузки на суды – и ВС, безусловно, будет против.

Собственно, судебная система и сейчас активно препятствует этому – выше было отмечено, что часть 3 ст. 166 ГК РФ и п. 78 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 года №25 в отношении «простых смертных», то есть обычных участников коммерческого оборота, не работают.     

Но когда-то ведь и концепции недобросовестности, выявления действительной цели, должной осмотрительности, как критерии оценки поведения участника оборота (которые прямо не предусмотренные ГК РФ и сформулированные сугубо концептуально) -  казались чем-то далеким и абстрактным. А теперь все это работает, причем весьма эффективно, во всяком случае в налоговой и банкротной практике.

Признание за кредитором права оспаривать сделки должника вне процедуры банкротства, если таковые направлены на причинение ущерба сообществу кредиторов - вполне оправдано.

Такой шаг, сам по себе, будет действовать в качестве «общей превенции» в отношении недобросовестных участников оборота, которые, осознавая возможность «немедленного» оспаривания оптимизационной сделки (то есть, именно - СЕЙЧАС, а не потом, когда-то, может быть - в конкурсном производстве) – будут гораздо осторожнее и сдержаннее.

Очевидно, что внеконкурсное оспаривание уменьшит количество банкротных процедур, поскольку позволит кредитором вне процедуры банкротства использовать один из самых эффективных способов пополнения конкурсной массы – оспаривание подозрительных сделок.

Для того, чтобы «отсечь» необоснованные и недобросовестные внеконкурсные иски – можно ввести «фильтры», например – с соответствующим заявлением может обратиться только кредитор, имеющий судебный акт, подтверждающий требования к должнику (причем на определенную сумму – те же 2 млн., скажем); можно ограничить оспариваемые сделки видами имущества и/или стоимостью отчуждаемого объекта (например, объекты недвижимости с определенной кадастровой стоимостью).

Что касается методики рассмотрения таких споров – она отработана и проблем здесь не возникнет: суды сформировали огромный массив практики по делам об оспаривании сделок в банкротных процедурах. Это станет отличной основой и для внеконкурсного оспаривания сделок.

 На мой взгляд, единственная причина почему внеконкурсное оспаривание сделок дот сих пор не получило развитие в судебной практике – обеспокоенность ВС за «стабильность оборота» - ситуация, когда кредитор вправе оспорить сделку контрагента-должника рассматривается как потенциально угрожающая нормальной работе компаний (особенно, если такой процесс будет массовым).

Наверное, такие риски есть – однако их нужно соотнести с ущербом, который несут добросовестные участники оборота от уклонения должников от погашения кредиторской задолженности и окончательной утраты такой возможности в результате длительных и неэффективных банкротных процессов.