Не веди переговоры в «Кофемании», не доверяй аудиторам // Выводы по делу о «национализации» ГК «Рольф»

Не так давно я написал заметку по делу о национализации (обращении в доход государства) активов группы «Макфа»[1]. Предварительное судебное заседание по этому делу назначено на 9 апреля.

Пока юридическое сообщество ждет исхода по делу «Макфа» (а ждать, вероятно, осталось недолго), предлагаю проанализировать судебный акт по делу ГК «Рольф». 

Решение Московского районного суда г. Санкт-Петербурга, в котором подробно изложены обстоятельства, связанные с нарушением коррупционного законодательства, демонстрирует насколько у Генеральной прокуратуры «длинные» руки и как несколько разговоров за обедом в «Кофемании» могут привести к утрате бизнес-империи.

Введение

Напомню, что в конце декабря 2023 г. Генеральная прокуратура обратилась в Московский районный суд г. Санкт-Петербурга с иском против компаний, входящих в группу «Рольф», крупнейшего продавца автомобилей в стране. Ответчиками по делу выступали: АО «Рольф», ООО «Рольф Моторс», ООО «Рольф тех», ООО «Рольф Эстейт Санкт-Петербург», Delance Limited (Республика Кипр) и, как указывает Генпрокуратура, владелец ГК «Рольф» - Петров Сергей Анатольевич.

Г-н Петров с 2007 по 2016 год работал депутатом Государственной Думы V и VI созывов, входил во фракцию «Справедливая Россия». Суд установил, что в период осуществления им депутатских функций г-н Петров продолжал контролировать бизнес ГК «Рольф» и получал (прямо или опосредованно) выгоду от этого бизнеса.

За 3 судебных заседания (одно предварительное и два основных) суд разобрался в деле и удовлетворил иск в полном объеме. Решение опубликовано на сайте суда и доступно к прочтению[2].

Суд изложил свои мотивы на 43 страницах Судебный акт по делу считаю ценным материалом, который позволит лучше прогнозировать вероятность исхода текущих и потенциальных споров, связанных с обращением в доход государства имущества чиновников (экс-чиновников).

Компетенция: суды общей юрисдикции vs арбитражные суды

В ходе судебного разбирательства Delance Limtied заявила об экономическом характере спора и о необходимости передачи дела на рассмотрение арбитражного суда.

Суд отклонил данное ходатайство и указал, что спор по иску Генерального прокурора об обращении имущества в доход государства не является экономическим спором.

Как указывает суд, этот иск является мерой противодействия коррупции и направлен на предупреждение незаконного обогащения чиновников (экс-чиновников). Генеральная прокуратура, продолжает суд, предъявляя такие иски, противодействует «сращиванию публичной власти и бизнеса». Суд особо подчеркивает, что эта мера имеет превентивный характер: она демонстрирует «бессмысленность приобретения имущества нелегального происхождения и бесперспективность коррупционного поведения».

При этом мера ответственности распространяется не только на чиновников: суд использует термины уголовного права, указывая на неминуемое «привлечение ответчиков к гражданско-правовой ответственности за участие и соучастие в совершении коррупционного правонарушения».

Суд также сослался на позицию ВС РФ, изложенную в Обзоре от 30.06.2017 г.[3]: дела по искам прокуратуры об обращении коррупционного дохода в пользу государства «рассматриваются в качестве суда первой инстанции районным судом по месту жительства ответчика, в том числе в случаях, если прокурором заявлены требования об обращении в доход Российской Федерации недвижимого имущества».

Суд также отклонил довод ответчиков о том, что спор носит корпоративный характер (ст. 225.1 АПК РФ). Суд посчитал, что корпоративным может быть только спор между участниками общества, а, как справедливо указывает суд, Генеральная прокуратура не является участником или акционером какого-либо общества. Генеральная прокуратура даже не ведет «хозяйственную или иную экономическую деятельность».

В силу правовой позиции, изложенной в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 14.02.2002 № 4-П, прокурор, предъявляя иски в интересах государства, не становится стороной материально-правовых отношений, а действует как должностное лицо прокуратуры.

Таким образом, иски Генеральной прокуратуры, заявленные в порядке пп. 8 ч. 2 ст. 235 ГК РФ, рассматриваются судами общей юрисдикции, подсудность спора общая – спор должен рассматривать районный суд по месту нахождения ответчика (или одного из них по выбору истца).

Срок исковой давности: антисоциальное поведение не подлежит защите сроком исковой давности

В связи с предъявлением иска только в декабре 2023 г. ответчики ожидаемо заявили о пропуске срока исковой давности. Суд также ожидаемо отклонил заявление о пропуске срока исковой давности и указал следующее.

Заявить о пропуске срока исковой давности можно только против субъективного права истца, которое подлежит защите[4]. Из этого суд делает вывод: правила об исковой давности не применимы к вопросам гражданско-правовой ответственности за совершение коррупционного правонарушения, поскольку объектом его защиты выступает публичное, а не частно право. Прокурор в данном случае не защищает субъективное право конкретного лица и не выступает экономически заинтересованной стороной.

Исходя из текста решения можно сделать вывод, что заявления о пропуске срока исковой давности в таких резонансных делах утрачивают смысл: суд указал, что применение сроков исковой давности придает актам коррупции смысл и перспективу. А акты коррупции таким смыслом и перспективой не должны обладать[5].

Суд отдельно подчеркнул, что нормы ГК РФ об исковой давности применяются только к гражданско-правовым обязательствам и к сделкам, которые не являются, по мнению суда, предметом спора.

Однако на стр. 35 суд упоминает, что действия г-на Петрова и «соучастников» по обеспечению контроля над обществом можно расценивать как антисоциальные сделки.

Суд далее приходит к спорному выводу, что обращение в доход государства является единственной мерой по защите общества от коррупции (действительно, уголовное право совсем про другое) и еще раз подчеркивает превенцию этой меры как основу ее существования: статья 10 ГК РФ, по мнению суда, «обязывает суд использовать эту меру для недопущения дальнейшего осуществления ответчиками гражданских прав с незаконно приобретенным имуществом под видом добросовестных участников гражданских правоотношений и получения от этого благ».

Суд неоднократно подчеркивает приоритет публичных интересов над частными интересами, тем более, которые вовсе не заслуживают иметь механизм защиты через срок исковой давности в связи с их антисоциальным характером (так считает суд).

Действие антикоррупционных поправок во времени

Ответчики заявили, что мера ответственности в виде обращения активов (акций и долей компаний) в доход государства недопустима, так как данная мера ответственности (пп. 2 п. 8 ст. 235 ГК РФ) введена в действие Федеральным законом от 03.12.2012 № 231-ФЗ (вступил в силу с 01.01.2013 г. (за исключением ряда положений этого закона)).

Суд указал, что еще до введения пп.8 п.2 ст.235 ГК РФ в российском праве действовала конструкция антисоциальных сделок (ст.169 ГК РФ (в редакции до изменений Федеральным законом от 07.05.2013 г. №100-ФЗ)). Объявление таких сделок ничтожными приводило к обращению в доход государства всего полученного по сделке, если стороны действовали умышленно. Суд со ссылкой на Конвенцию ООН против коррупции от 31.10.2003 г. обращает внимание, что к числу антисоциальных сделок следует относить сделки, которые заключены с использованием коррупционных доходов.

Кроме того, суд указал, что п. 2 ст. 4 ГК РФ позволяет применить к отношениям сторон действующее законодательство, так как ответчики продолжают владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, приобретенным коррупционным путем. Далее суд указывает, что Конституционный Суд РФ уже проверял вопрос о возможности проверки законности приобретения чиновником имущества до 01.01.2012, а также конституционности данного подхода[6].

Доказательства контроля на ГК «Рольф»

Отмечу, что решение по делу ГК «Рольф» является одним из немногих, в котором суд дал подробную оценку доказательств контроля над активом, немного раскрыв методику собирания доказательств со стороны Генпрокуратуры.

Генпрокуратура ссылалась на следующие доказательства.

• Материалы налоговой проверки в отношении АО «Рольф»: установлено, что г-н Петров выступал бенефициарным владельцем АО «Рольф» через две кипрские компании - Panabel Limited и Delance Limited. Акционером Panabel Limited являлась Delance Limited (согласно данным органов иностранных финансовых разведок). Акции Delance Limited находились в доверительном управлении The SAP Family Trust (Республика Кипр), принадлежащий семье Петрова. Суд обратил внимание на название семейного траста: «САП» - аббревиатура первых букв имени, отчества и фамилии г-на Петрова. В свою очередь, как установил суд, акции Delance Limited принадлежат Calmco Trustees ltd (Республика Кипр).

 

• Финансовое расследование Росфинмониторинга: на основании сведений Росфинмониторинга суд установил, что в пользу Петрова или связанных с ним лиц был осуществлен перевод существенных денежных средств, в том числе, в период, когда он был депутатом (стр.15 Решения);

• Номинальный характер перевода актива родственникам: суд установил, что после избрания г-на Петрова депутатом ГД он передал безвозмездно акции кипрских компаний своему сыну, которому на тот момент было всего 17 лет, который «делами этих компаний заниматься не мог поскольку соответствующими образованием и компетенцией в сфере руководства коммерческими организациями, совершения юридических и фактических действий по управлению их имуществом не обладал»;
• Материалы уголовного дела: суд установил подконтрольность ГК «Рольф» г-ну Петрову, изучив материалы уголовного дела, возбужденного по ст. 193.1 УК РФ в связи с подозрением в совершении операций с участием нерезидентов (в пользу кипрского акционера АО «Рольф») по подложным документам (на общую сумму 3,9 млрд руб.).

 

• Материалы оперативно-розыскной деятельности ФСБ России: в отношении Петрова осуществлялись ОРД, из которых, как установил суд, следует, что г-н Петров в ходе телефонных разговоров и личных встреч подтвердил, что именно ему принадлежит семейный траст The Sap Family Trust, и он отстранился от владения акциями АО «Рольф» лишь формально (например, разговоры в «Кофемании» в 2016 г.).

• «Технический» характер кипрских акционеров: суд пришел к выводу, что контроль над ГК «Рольф» через кипрские компании был связан исключительно с намерением обеспечить скрытое владение активом: прибыль Delance Limited формируется за счет дивидендов от АО «Рольф»; имеет место пересечение сотрудников Delance Limited и АО «Рольф»;
• Показания сотрудников PwC: сотрудники PwC в ходе следственных мероприятий дали показания. Из показаний следует, что кипрские компании были представлены в ходе переговоров в лице сотрудников российского «Рольфа»; г-н Петров обсуждал с PwC вопросы, связанные с деятельностью семейного траста, способы изменения структуры владения группой «Рольф» и др.  

 

Помимо прямых (как считает Генпрокуратура) доказательств владения ГК «Рольф», в решении приведены косвенные доказательства осуществления контроля (некоторые из них довольно странные).

Например, суд на основании сведений ФНС установил, что активы ГК «Рольф» существенно возросли в период, когда г-н Петров был депутатом ГД (EBITDA с 2009 по 2016 гг. выросла с 1,2 млрд. руб. до 7,2 млрд. руб.). Однако в решении я не обнаружил ссылок на доказательства, что этот рост был обеспечен за счет покровительства ответчика, хотя на такое покровительство ссылается Генпрокуратура и о покровительстве пишет суд.

Суд также принял во внимание, что г-н Петров был соавтором проекта изменений в НК РФ в части уточнения порядка определения налоговой базы по НДС при реализации автомобилей. Суд посчитал, что таким поведением г-н Петров (активное вовлечение в законопроекты, которые выгодны ему как предполагаемому бенефициару бизнеса) обеспечивает достижение своих бизнес-задач. Признаюсь, странный вывод. Депутатам и сенаторам нужно теперь быть осторожными с инициативами.

Список доказательств можно продолжить (совместные командировки по России и зарубеж с сотрудниками ГК «Рольф», некоторые помощники депутата были одновременно сотрудниками ГК «Рольф» и др.).

Вишенкой на торте стало решение Химкинского городского суда Московской области от 16.02.2022 г. о солидарном взыскании с компаний группы «Рольф» и г-на Петрова в доход государства 19 435 425 885,76 рублей, полученных за период незаконного совмещения парламентской и коммерческой деятельности. Это решение исполнено АО «Рольф» в добровольном порядке, однако регрессных требований к г-ну Петрову компания не предъявляла, что по мнению суда характеризует отношения Петрова над АО «Рольф» как отношения власти и подчинения.

Дальнейшая судьба дела

Решение суда не вступило в силу и обжалуется. Представляется, что шансы на успех в вышестоящих судах минимальны.

Однако интерес для меня как для юриста представляют не сколько обстоятельства конкретного дела (доказательственная или сущностная часть нарушений), сколько вопросы права, которые я обозначил выше (применение срока исковой давности, действие закона во времени и пр.).

Кроме того, несколько удивляет подход судов изымать все имущество без оценки того, (1) какое влияние чиновник оказал на развитие бизнеса, (2) за счет чего состоялось это развитие бизнеса (если за счет покровительства, то должны быть прямые доказательства) и (3) на какую часть имущества следует обращать взыскание, если история развития бизнеса связана с экономическим ростом, например, за счет средств самой компании, а не чиновника.

Полагаю необходимым, как минимум, начать дискуссию вокруг этих вопросов. Иначе пресловутая предсказуемость и стабильность оборота будет поставлена под угрозу. Особенно в отношении добросовестных приобретателей.

 

---

[1]https://zakon.ru/blog/2024/3/31/pravosudie_bystrogo_prigotovleniya__prognoz_po_isku_genprokuratury_rf_protiv_gruppa_makfa

[2] https://msk--spb.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_id=763611474&case_uid=e987533d-2353-4bd9-a879-db69c028f6c8&delo_id=1540005

[3]Обзор судебной практики по делам по заявлениям прокуроров об обращении в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, утвержденном Президиумом Верховного суда Российской Федерации от 30.06.2017 г.

[4] Пункт 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 №43.

[5] Постановление Конституционного Суда РФ от 29.11.2016 №26-П.

[6] Определение Конституционного Суда РФ от 25.10.2018 № 2552-О, Определение Конституционного Суда РФ от 02.10.2019 № 2653-О.