Ответственность мажоритарного кредитора за убытки

Мы в ответе за тех, кого приручили, эта цитата принадлежит перу Антуана де Сент-Экзюпери. После прочтения определения № 308-ЭС18-21050 (87, 90)[1] от 13.06.2024, к выводам Экзюпери есть основания добавить, что если кредитор контролирует банкротство должника, то он несёт ответственность за убытки, если будет доказано, что мажоритарный кредитор действовал недобросовестно.

13.06.2024 Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации вынесла определение[2] по жалобам, поданным на судебные акты, принятые в 2022 году, а именно на определение Арбитражного суда Ростовской области от 19.06.2022, постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.08.2022 и постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 04.10.2022. Столь необычно длительный срок рассмотрения жалоб обусловлен тем, что Определением от 31.10.2023 производство по кассационным жалобам было приостановлено до вынесения Конституционного Суда Российской Федерации постановления по жалобе общества с ограниченной ответственностью «Торговый дом «АГРОТОРГ» № 5335/15-01/2023 на нарушение его конституционных прав пунктом 6 статьи 138 Закон о банкротстве[3], определением от 13.05.2024 производство возобновлено.

              В том же 2022 году Верховный Суд РФ по делу № А56-45590/2015 о банкротстве общества «ВЛПК» вынес судьбоносное определение, позволяющее привлекать к ответственности мажоритарного кредитора[4]. По мнению корифеев банкротного права «Это первый случай, когда ВС прямо признал, что мажоритарный кредитор, контролирующий процедуру банкротства с помощью назначенного им управляющего, должен нести ответственность за злоупотребление им своей властью», что, по их мнению, «было несправедливо».[5] Определение № 308-ЭС18-21050 (87, 90)[6]  от 14.11.2022, вынесенное по делу № А56-45590/2015 о банкротстве общества  «ВЛПК» имеет сходство с определением № 307-ЭС17-10793 (26-28) от 13.06.2024, вынесенным по делу по делу № А56-45590/2015 о банкротстве общества «РЭМЗ» по фактическим обстоятельствам дела. Обращает на себя внимание то, что что по этим делам должник продолжает хозяйственную деятельность после открытия конкурсного производства по давальческой схеме, кредиторы, среди которых и в первом, и во втором деле выступают банки, совместно с конкурсным управляющим причиняют вред интересам бюджета. То есть, имеет место быть солидаритет на стороне причинителей вреда, против которого и в том, и в другом случае выступает уполномоченный орган.

              Кратко опишу выводы экономической коллегии по делу ВЛПК. В основание жалобы, заинтересовавшей суд были положены доводы о том, что группа лиц, включающая конкурсного управляющего общества "ВЛПК" Власенко Н.В., общества "МФЦ Капитал", "Северная целлюлоза" и Банк, в ходе конкурсного производства общества "ВЛПК" использовали процессинговую схему в ущерб интересам должника и его кредиторов, вследствие чего налоговая служба обратилась в арбитражный суд с заявлением о взыскании с указанных лиц в солидарном порядке 663 960 008,28 руб. Суды трёх инстанций уполномоченному органу отказали. Отменяя вынесенные по делу судебные акты Верховный Суд РФ отметил следующее:

• лица, имевшие возможность определять действия юридического лица, могут причинить ему вред как до признания его банкротом, так и входе конкурсной процедуры вплоть до ликвидации юридического лица;
• отсутствие корпоративных связей между потерпевшим и причинителями вреда также не может быть основанием для освобождения последних от гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков;
• если принято решение о продолжении производственной деятельности должника-банкрота, то разумный и добросовестный конкурсный управляющий должен предпринять меры для получения максимальной прибыли для пополнения конкурсной массы должника-банкрота (по крайней мере такой прибыли, которая покрывала бы затраты должника на себестоимость выпускаемой продукции и не позволяла бы ему продолжать наращивать долги). Безразличное и тем более расточительное отношение конкурсного управляющего к вопросу о рентабельности производственной деятельности не соответствует задачам конкурсного производства;
• вред может быть причинён несправедливым распределением прибыли, полученной обществом от участия в схеме хозяйственных правоотношений, созданной в свою пользу лицами, имевшими возможность контролировать действия должника[1]банкрота;
• при доказанности совместного причинения вреда конкурсным управляющим и иными лицами ответственность несет вся группа причинителей вреда солидарно. Иной подход делает безрисковой и оставляет безнаказанной противоправную деятельность лиц, участвовавших в подобной схеме правоотношений и аккумулировавшим на себя всю полученную от нее прибыль;
• учитывая тот факт, что намерение причинить вред, как правило, не афишируется, требование от потерпевшего представления им прямых доказательств согласованной воли сопричинителей о совместном причинении вреда чрезмерно и неоправданно. Вывод об этих обстоятельствах может быть сделан на совокупности согласующихся между собой косвенных доказательств по принципу: "установленные обстоятельства указывают на то, что скорее всего событие произошло только в результате согласованных действий".

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в определении № 308-ЭС18-21050 (87, 90) от 13.06.2024 пришла к следующим выводам:

• после возбуждения в отношении должника дела о банкротстве последнему может быть причинен вред как арбитражным управляющим, так и иными лицами; как самостоятельно, так и совместно. В таких случаях вопрос о том, могли ли привлекаемые к ответственности лица контролировать должника в предбанкротный период, не имеет правового значения; применения специальных положений Закона о банкротстве об ответственности контролировавших должника лиц не требуется, достаточно общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о возмещении вреда;
• отсутствие корпоративных связей между потерпевшим и причинителями вреда также не может быть основанием для освобождения последних (в том числе контролирующих процедуру кредиторов) от гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков (пункт 30 Обзора судебной практики разрешения споров о несостоятельности (банкротстве) за 2022 год, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 26.04.2023). Таким образом, действующая судебная практика не исключает возможности привлечения к деликтной ответственности контролирующего кредитора, если его действиями иным кредиторам причинен вред;
• лица, инициировавшие и одобрившие продолжение хозяйственной деятельности, которая может причинить вред кредиторам должника должны принять меры для получения максимальной прибыли, пополнения конкурсной массы и последующего справедливого ее распределения, и обязаны незамедлительно прекратить хозяйственную деятельность должника при отсутствии экономического эффекта, увеличении размера текущих обязательств и т.п.;
• судам по спорам  со сходными фактическими обстоятельствами следует выяснять причины по которым продолженная в конкурсном производстве хозяйственная деятельность должника стала нерентабельной и в этом случае установить круг лиц, которые не приняли соответствующих мер по своевременному прекращению убыточной деятельности и скорейшей реализации имущества, оценить степень участия и вины таких лиц в возникновении задолженности по оплате обязательных платежей, образовавшейся от хозяйственной деятельности, осуществляемой после возбуждения дела о банкротстве. При этом решение суда, по сути санкционировавшего ведение производственной деятельности завода, само по себе не может рассматриваться как снимающее ответственность с контролирующего кредитора в ситуации, когда последнему стало (должно было стать) очевидным, что принятое управленческое решение себя не оправдало и требуется принятие соответствующих мер.

По делу № А56-45590/2015 о банкротстве общества «РЭМЗ» экономическая коллегия указала нижестоящим судам на следующее: «Фактически, уполномоченный орган, ссылаясь на причинение вреда конкурсной массе, требует взыскания убытков с лиц, которые инициировали продолжение хозяйственной деятельности, но не осуществили должного контроля за ее рентабельностью». В этом же определении судебная коллегия обязала нижестоящие суды и занять активную позицию: «Вне зависимости от того, как заявитель поименовал вид ответственности и на какие правовые нормы сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации должен самостоятельно квалифицировать предъявленное требование, применив правовые нормы, которые сочтет необходимыми для разрешения спора».

Таким образом, в определениях экономической коллегии по делам о банкротстве ВЛПК и РЭМЗ фигурирует понятие контролирующего должника лица, которое не имело статус такового в период возникновения у должника признаков банкротства. В обоих случаях Верховный Суд РФ указывает на совместность действий/бездействий такого контролирующего лица с конкурсным управляющим и их совместную ответственность перед кредиторами и уполномоченным органом. Таким образом, к понятию контролирующего должника лица, закреплённому в статье 61.10 Закона о банкротстве[7] судебная практика добавляет понятие контролирующего должника лица, контроль у которого возник в процессе банкротства. При этом, ответственность такие лица несёт не только за действия, причинившие вред, но и за бездействия. На это указывают следующие формулировки: «лица, инициировавшие и одобрившие продолжение такой деятельности, должны принять меры для получения максимальной прибыли, пополнения конкурсной массы и последующего справедливого ее распределения, и незамедлительно прекратить ее при отсутствии экономического эффекта, увеличении размера текущих обязательств и т.п.» предполагаю, что из этого, следует что в понятие добросовестности КДЛПБ Верховный Суд РФ вкладывает обязанность контролирующего лица в процессе банкротства отслеживать эффективность осуществления должником хозяйственной деятельности. В противном случае, поведение такого контролирующего лица может быть признано не соответствующим стандарту добросовестности, что может повлечь для такого КДЛ неблагоприятные последствия.

Определением № 307-ЭС17-10793 (26-28) от 13.06.2024 по делу о банкротстве общества РЭМЗ Верховный Суд РФ продолжил развитие концепции привлечения к ответственности кредиторов, контролирующих должника, ранее сформулированной по делу о банкротстве общества ВЛПК. Таким образом, на настоящий момент, можно констатировать, что статус конкурсного кредитора, позволяющий кредитору определять действия должника, это не только возможность контролировать должника и извлекать из этого выгоду, это ещё и риск привлечения к ответственности за неэффективную хозяйственную деятельность должника в конкурсном производстве.