Эта статья из The Washington Post — это фактически рентген текущей дипломатической архитектуры между Россией, США, Европой и Украиной.

На поверхности кажется, что текст описывает тактический провал Путина после саммитов в Анкоридже и Вашингтоне, но в основе материала — куда более глубокий конфликт: несовместимость стратегий Москвы и Вашингтона в отношении будущего Украины. Если обобщить, Россия пытается навязать собственное понимание гарантий безопасности и контроля над украинским вектором, а США, действуя через Трампа и европейских союзников, стремятся сохранить статус-кво и удержать Киев в западной орбите. Именно здесь рождается «туман» переговоров — стороны обсуждают одно и то же, но подразумевают диаметрально противоположные модели будущего.

Анализируя позицию Москвы, видим, что Кремль фактически исходит из трёх аксиом: Украина не должна стать военной платформой НАТО; любые гарантии безопасности должны включать Россию как полноправного согаранта; конечная цель — втянуть Киев в экономическое и политическое пространство России. В этом контексте требование права вето на западные механизмы обороны Украины выглядит не тактическим манёвром, а стратегической попыткой переписать правила европейской безопасности. С точки зрения Москвы, это не просто конфликт за территорию, а реванш за поражение в холодной войне и возможность разрушить глобальный порядок, который сложился после 1991 года. Однако проблема в том, что эта логика плохо вписывается в американскую политическую машину: Вашингтон мыслит категориями контроля над союзами и баланса сил, а не «единого народа» или исторической миссии, что создаёт необратимое несовпадение интересов.

Фундаментальное противоречие здесь — не о том, кто должен победить на поле боя, а о том, какой будет архитектура европейской безопасности. Трамп, судя по встречам, ищет быстрые политические победы, которые можно продать электорату, но не готов дать Путину право вето на судьбу Украины. Европа, напротив, усиливает свою поддержку Киева, опасаясь, что любое отклонение в сторону российской модели создаст прецедент пересмотра границ в Европе. В итоге переговорный процесс заморожен не из-за деталей соглашений, а из-за несовместимости мировоззрений. Для Вашингтона это игра про сдерживание Москвы, для России — про трансформацию всей мировой архитектуры.

В философском смысле ситуация напоминает столкновение двух несовместимых «матриц реальности». Россия считает, что её безопасность возможна только при контроле над украинским вектором, Запад видит будущее Европы через расширение системы союзов и институтов, которые как раз этот контроль исключают. Любые мирные переговоры, будь то с Трампом или Зеленским, становятся лишь ареной, где стороны воспроизводят свои базовые ценности и страхи.

Редакция считает, что никакая форма «гарантий безопасности» не будет работать, пока стороны пытаются решить экзистенциальный конфликт тактическими средствами. В этом и заключается главная мысль статьи: игра уже вышла за рамки Украины — речь идёт о том, кто будет писать правила нового мирового порядка.