Сложившиеся в России условия требуют от властей оперативной корректировки комплекса мероприятий, используемых для улучшения демографической ситуации. С учетом установленных наукой о численности населения закономерностей. Попытки обмануть эти законы демографии лишь ухудшают ситуацию с рождаемостью.

Риторика, звучащая с властных трибун о необходимости повышения рождаемости, получила неожиданное продолжение в виде двух связанных друг с другом инициатив:
1. С первым предложением выступил член комитета Госдумы по бюджету Евгений Федоров, «пожелавший» возродить существовавший в СССР налог на бездетность.
2. Второе предложение, о запрете идеологии чайлдфри, сделал замглавы Минюста Всеволод совместно с группой депутатов, явно считающий эту философию экстремистской.

Можно было воспринять эти выступления как часть создаваемого Госдумой «белого шума», если бы не прозвучавшее предупреждение вице-премьера Татьяны Голиковой. На форуме «Россия» она сообщила, что вплоть до 2046 года в стране будет снижаться число женщин репродуктивного возраста. На этом фоне обращение к административно-репрессивному подходу выглядит логичным.

Одним из ключевых критериев в науке о закономерностях численного развития населения является понятие «демографического перехода». Для первого этапа этого перехода характерны высокий уровень рождаемости и смертности. Такая ситуация была присуща всем обществам в первобытную эпоху.

Второй этап «демографического перехода» - аграрный. Для него характерно сохранение высокого уровня рождаемости при постепенном снижении смертности населения и плавном росте продолжительности жизни. Дореволюционная Россия находилась в этой стадии в середине 19 века, занимая первое место в мире по темпам прироста населения. Заключение брака в то время считалось обязательным, безбрачие осуждалось общественным мнением. Ключевое влияние на демографическое поведение оказывали религиозные традиции и условия жизни. Аборты считались грехом, дети воспринимались как работники, которые через 5–7 лет после рождения смогут принимать участие в хозяйственной деятельности.

Третий этап «демографического перехода» связана с началом развития капитализма. Для него характерно снижение смертности и уровня рождаемости. До России эта демографическая волна дошла в конце XIX – начале XX века. Тогда начала складываться городская урбанистическая культура, в которой женщины больше не хотели довольствоваться ролью «инкубатора», требуя равных с мужчинами прав. Дети начали восприниматься не как собственность родителей, а как отдельные личности.

Эта фаза с небольшими отступлениями продолжалась и в СССР весь двадцатый век. Ее не прервало введение налога на бездетность. Если до Второй мировой войны в стране ежегодно рождалось 6–8 миллионов человек, то в 1946–1958 годах – по 5–5,5 миллиона человек. Быстрый прирост населения обеспечивался за счёт снижения смертности: она сократилась с 3,7 миллиона человек в 1947 году до 1,7 миллиона человек – в 1958-м.

Россия уже вступила в четвёртую стадию демографического перехода – постиндустриальную. В ходе нее в обществе происходит дальнейшее снижение рождаемости. Но и уровень смертности, под влиянием старения населения, начинает медленно возрастать.

Предыдущие программы Правительства России по стимулированию рождаемости дали лишь временный эффект. Повысившись в 2012–2013 годах почти до 2 миллионов человек этот показатель к началу двадцатых годов откатился на уровень, немногим превышающий 1,5 миллиона.

Попытки властей сделать жизнь в деревне привлекательной для молодежи потерпели неудачу. Сохраняется низкий уровень рождаемости, характерный для урбанизированного населения. Правда, ближайшие демографические дыры парадоксальным образом могут закрыть результаты специальной военной операции. Прирост населения вместе с новыми территориями перекрывает и потери, и слабую демографию. Однако, демографические проблемы это не решит, а принимаемые правительством меры могут иметь и негативный итог. Налог на бездетность меньше алиментов, а запрет Чайдфри в российских реалиях только способствует рекламе этой философии.