"Там жизнь, а тут ненастоящее всё. Вернутся бойцы с обостренным чувством справедливости" – интервью с участником СВО

Рано или поздно специальная военная операция закончится. О вопросах адаптации наших бойцов к мирной жизни стоит задуматься уже сегодня. О сложностях и нюансах этого процесса мы поговорили с политическим обозревателем Пруфы.РФ, участником Специальной военной операции Рамилем Рахматовым.

– Расскажи, пожалуйста насколько тяжело было лично тебе адаптироваться к мирной жизни?

– Для меня, наоборот, как-то легко прошла адаптация, потому что я не сразу оказался дома. Некоторое время мне пришлось провести в госпиталях. Соответственно, был вот этот промежуточный этап, когда ты постепенно успокаиваешься. Психика начинает уже привыкать, и каких-либо сложностей я не ощутил.

Но некоторые привычки сохранялись. Например, очень долгое время я не хотел вообще выходить из помещения. Это, скажем так, подвально-блиндажная жизнь и психология. Она уже приучила к тому, что находиться под открытым небом непривычно и небезопасно. Поэтому даже когда я по делам каким-то ездил, то я из дома чуть ли не бежал до машины. Доезжал до пункта назначения и тоже старался быстренько забежать. Это несколько месяцев держалось.

И ещё была привычка сидеть у окна и прислушиваться. То есть ты сидишь, и звук «мотора» начинаешь ощущать. Какое-то время я его постоянно слышал. Проблема была не в ушах, потому что я обследовался. Несмотря на контузию, более-менее всё хорошо со слухом. Но сам факт того, что в голове этот звук был, определенные проблемы доставлял.

– Можешь ли ты выделить какие-то аспекты мирной жизни, к которым было сложнее всего адаптироваться после возвращения?

– Наверное, главный аспект – это то, что часть нашего общества старается не замечать и не обращать внимания на специальную военную операцию. Оно как бы закрылось стеной от всех этих обстоятельств. Заняло позицию вроде «нас это не касается, мы этого не видим, скорее бы всё это прошло». И вот тут мне хочется сказать, что общество должно всё-таки понять: конфликт есть. И конфликт должен завершиться в пользу нашей страны. Общество должно понять, что нельзя жить в каком-то коконе. И вот я не мог принять то, что часть людей происходящее игнорирует. Это было тяжело.

А потом это чувство прошло, потому что я начал заниматься волонтерской деятельностью, «гуманитарки» возить. И тогда я увидел, что на самом деле люди очень помогают.

– Скажи, пожалуйста, после возвращения домой ты обращался к психотерапевту?

– Нет, мне этого не пришлось делать. Почему у меня с психикой-то более-менее всё было хорошо? Потому, что, во-первых, я знал, куда иду. Во-вторых, первый раз я на Донбасс попал в 2015 году. Соответственно, мне было примерно 33 года. То есть я сознательно туда поехал, я примерно понимал, что это такое, и, соответственно, я не мог попасть в какую-то иную действительность. И второй, и третий раз, когда я поехал, я знал на что иду.

Проблемой может стать усталость. Когда ты долгое время находишься прям непосредственно в соприкосновении, в контакте с противником, то постепенно наступает и психологическая, и физическая усталость. Вот там тяжело, там можно сломаться.

К врачам вообще приходилось обращаться. В частности, у меня нарушился сон, и для восстановления нормального сна были необходимы рецептурные препараты.

«Жены должны включать мужей в семейные дела»

– С точки зрения психологии, можно ли в полной мере адаптироваться к мирной жизни? Или психологическое состояние периодически все равно будет напоминать о прошлом?

– Можно ли избавиться от всех этих вещей? Я думаю, что нет, потому на это должны уйти годы. Потому, что, как бы тяжело и страшно не было там, но этот мир простой, без полутонов, есть черное, есть белое. Всё четко и ясно. И люди там настоящие, либо ненастоящие. А когда возвращаешься в эту действительность, где мир полностью состоит из многих-многих полутонов, то к этому привыкнуть практически невозможно.

И вот это, наверное, будет всю жизнь преследовать. Потому что ты смотришь вот на этот мир частично как на ненастоящий, на спектакль, и в какой-то момент появляется раздражение. Я думаю, что поэтому очень часто людей, которые являлись участниками военных конфликтов, и тянет назад.

По себе могу сказать, что даже после 2015 года мне снился Донбасс практически два раза в неделю. Я расстраивался. Потом стало сниться раз в две недели. Потом, когда мне раз в месяц начали приходить такие сны, то я им радовался уже.

– Ты сказал, что человека, который вернулся из зоны боевых действий, может тянуть обратно. В связи с этим стоит ли обычным людям опасаться возвращения ветеранов? Могут ли они в теории нести какую-то опасность обществу?

– Может быть, я сейчас вам вещь скажу не совсем приятную, но определенная доля правды в этом вопросе есть. Ответил бы да, частично. Тем не менее общество может к этому быть готовым. И я бы даже не опасался, а ожидал. Если ты предупрежден, ожидаешь чего-то, то ты предпринимаешь определенные меры.

Отношением к этим людям, общением с ними, это всё можно нивелировать. И перед обществом сейчас стоит такая задача. Нужно понимать, что это люди придут с  обостренным чувством справедливости. Люди будут, скажем так, категоричны во многом. Но я не скажу, что есть большая опасность.

– Какой совет ты бы дал родным и близким бойцов, которые будут возвращаться? Как нужно с ними правильно взаимодействовать и как с ними взаимодействовать точно не нужно?

– Тяжело ответить, потому что я с этой стороны, как говорится, находился. В данном случае я был объектом воздействия, поэтому мне сложно говорить. Ну да, если семья окружает вниманием, и в первую очередь, наверное, терпением, это поможет.

В первую очередь не стоит прям категорично спорить с какими-то словами или действиями таких людей. Во-вторых, наверное, нужно разговаривать. Потому что я знаю, что многие люди возвращаются, замыкаются в себе, и это нормально. Нужно постепенно человека раскрывать.

Ещё не нужно бояться. Потому что как только мужчина увидит, что его в семье боятся, это у него вызовет, наоборот, агрессию. Потому что он скажет: «Что со мной не так, что меня родные, близкие, любимые люди начинают бояться?». Это, наоборот, вызовет реакцию в виде такой своеобразной злости и агрессии. Поэтому не стоит бояться.

Ну и жены, наверное, должны включать супругов в семейные какие-то заботы. Это тоже должно помочь. Безделье и праздность часто порождают проблемы, даже внутри самой армии.

Если человек возвращается домой и ничем не занимается, это порождает проблемы социального характера. Люди элементарно на стакан могут сесть.

«Дрова – это забота государства, это приятно!»

– Со стороны общества какие шаги могут быть предприняты, чтобы облегчить адаптацию ветеранов СВО к мирной жизни?

– В первую очередь, наверное, возникнет проблема с рабочими местами, соответствующими уровню выплат участникам СВО. Не секрет, что денежные выплаты, которые даются участникам СВО, внушительные. Самой тяжелой проблемой будет найти рабочие места с такой же зарплатой. Многим будет очень тяжело вернуться в свой населенный пункт, какой-нибудь аул или райцентр, где у нас, к сожалению, очень низкие зарплаты. И у человека какой будет выход? Ехать куда-то на север? Социальная адаптация должна выражаться именно в профессиональной адаптации. И здесь нужно определенные шаги делать.

– Какие шаги уже сегодня должно предпринимать государство, чтобы помочь бойцам адаптироваться к мирной жизни?

– Есть очень много мер как федеральных, так и региональных. Я вот хотел бы сказать, какие именно меры по адаптации существуют. В первую очередь это общие меры поддержки, которые доступны участникам боевых действий. Например, в виде санитарно-курортного лечения, проезда к местам лечения. Это нужная вещь, потому что когда ты едешь лечить конкретный какой-то орган, ты ещё и мозг лечишь заодно. То есть это своего рода тоже психологическая адаптация. Это всё работает.

Меры, которые приняты в отношении семей участников СВО, тоже хорошо работают. Когда боец знает, что о его семье в этот момент заботится государство, это очень человека мотивирует. Если он знает, что привезут дрова, снег почистят, сделают льготы по налогам – это уже не просто мера поддержки, это тоже адаптация.

Но есть и определенные проблемы. Например, с чем я столкнулся? Оскорбительно было выбивать себе удостоверение участника боевых действий – больше чем год. Правда, я был не в Минобороны, а в ЧВК, но целый год я не мог воспользоваться полностью мерами поддержки. И с этой ситуацией столкнулся не только я, а множество участников со стороны добровольческих подразделений.

Нужно понимать, что участники добровольческих подразделений не в 2022-м зашли. Многие были ещё до этих событий, в ополчении ЛДНР. Поэтому, когда приходишь в военкомат, и тебе начинают кружить голову, не хотят давать какую-то справку, здесь начинается уже злость.

Поэтому хотелось бы, чтобы люди на местах все эти меры поддержки не старались просаботировать, не вызывали вот этого раздражения и негатива у участников СВО. То есть вернутся домой ребята, им нужно все что положено оформить.

Меня в этой ситуации единственно напрягает, то, что большинство мер социальной поддержки действуют в рамках постановлений или носят временный характер. То есть они на время действия СВО. Хотелось бы, чтобы поддержка продолжила действовать и после окончания спецоперации. Понятно, что нужно будет адаптивно какие-то меры уже убирать, потому что они станут неактуальны, но хотелось бы, чтобы большая часть мер поддержки была сохранена.

«Участие в СВО – не индульгенция, мы должны это понять»

– Какой совет ты бы дал военным, которые вскоре вернутся к мирной жизни?

– Когда мы летом собирались сообществом ветеранов, мы пришли к следующим выводам. Первый: участие в СВО или в других боевых действиях – это не индульгенция. Оно не делает вас какими-то особенными, не выводит вас за общепринятые общественные нормы. Вот это осознание у вас должно быть.

Вы служили, большое вам спасибо, но сами настройте себя на то, что вы не какие-то там особенные.

Те, кто вернулся раньше, тоже должны быть готовы к тому, чтобы, встречать ребят и объяснять им, что все мы одинаковые члены общества, а за рамки норм выходить нельзя. Тем более нельзя пугать людей, которые с этим никак не связаны и являются гражданскими лицами. Вот мой совет. Ещё раз главное: если вы возвращаетесь в общество, то вы должны соблюдать его нормы. Вы просто в голову себе это должны вбить. С этой мыслью я хотел бы обратиться ко всем тем, кому предстоит вернуться.

С полной версией интервью можно ознакомиться в YouTube или во «ВКонтакте».

---

---