«Я и не думала, что эти деньги принадлежат мне»: что рассказали потерпевшие по делу загса?
Ренат Ахметзянов, Ландыш Шарафутдинова и Гульшат Нигматуллина (слева направо)
«300 тысяч были, наверное, не за оцифровку. Не мне предназначались…»
В понедельник Вахитовский суд Казани допросил первых потерпевших по уголовному делу загса РТ. К назначенному времени в зале суда появились сотрудники УФСИН, которые сопровождали двоих фигурантов, — экс-начальницу республиканского загса Гульшат Нигматуллину, ее зама Рената Ахметзянова. Они находятся под домашним арестом. Третья подсудимая — бывший главбух загса РТ Ландыш Шарафутдинова - пришла в суд своим ходом, она под запретом определенных действий.
Нигматуллину обвиняют в мошенничестве в особо крупном (ч. 4 ст. 159 УК РФ) и превышении должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК РФ). Ахметзянов и Шарафутдинова проходили по тем же статьям, что и их бывшая начальница, однако статью за мошенничество с них сняли и оставили только превышение должностных полномочий.
По версии гособвинения, по приказу Нигматуллиной, сотрудникам начислялись премии на карту за оцифровку и перевод актовых записей с латинской графики на русский язык. Затем, по распоряжению Нигматуллиной, сотрудников просили вернуть начисленное обратно в управление загса, уже наличными. Ахметзянов, по версии обвинения, давал указания начальникам районных отделов загса о том, чтобы их сотрудники вернули средства. Руководители собирали деньги со своих подчиненных и привозили в Казань, чтобы отдать Шарафутдиновой. Главбух все передавала Нигматуллиной. Обвинение уверено, Ахметзянов и Шарафутдинова были «введены в заблуждение».
Общая сумма похищенного Нигматуллиной, по версии обвинения, составила чуть больше 16,4 млн рублей.
Одной из 26 потерпевших стала 29-летняя Галина Венедиктова
Одной из 26 потерпевших стала 29-летняя Галина Венедиктова. В 2020-м она работала старшим специалистом по переводу актовых книг в электронную форму в управлении загс РТ, а также была помощником главбуха Шарафутдиновой.
Венедиктова занималась выплатами единовременных премий «стимулирующего характера» сотрудникам центра по переводу актовых записей, переводила актовые записи с латинской графики на русский язык.
В показаниях потерпевшая пояснила, что в 2020-м на баланс управления поступили деньги для единовременной премии оцифровщикам за перевод актов с латинской графики. Венедиктова делала расчеты по каждому сотруднику, а Шарафутдинова как непосредственный начальник контролировала всю работу. Премии распределялись на основании переведенных записей, одна работа стоила около 320 рублей.
Подробностей об обстоятельствах дела потерпевшая не знала, однако слышала разговор между Шарафутдиновой и Ахметзяновым: они обсуждали, что в управление приезжают начальники районных загсов и передают деньги наличными. Она была уверена, что деньги были выплачены оцифровщикам, и они сами могли ими распоряжаться.
Сама потерпевшая оцифровкой и переводом актовых записей с латинской графики на русский язык тоже занималась. И очень хорошо на этом заработала: в ноябре–декабре 2020 года Венедиктова получила чуть больше 1 млн рублей. Полученную премию потратила на покупку машины, а на все «остальные деньги жила». Вернуть из этого 1 млн часть (а это 300 тыс. рублей) в бухгалтерию потерпевшую «попросила Ландыш Анасовна [Шарафутдинова]», однако для чего объяснять не стала».
Помощник прокурора Вахитовского района Анна Маркарьян
— Считаете ли вы, что перечисленные вам денежные средства были оплачены за ваш труд? За оцифровку? — уточнила помощник прокурора Вахитовского района Анна Маркарьян у потерпевшей.
— Да. Но эти 300 тысяч были, наверное, не за оцифровку… Не мне предназначались, значит не мои… — рассуждала потерпевшая.
В ходе следствия потерпевшая заявляла, что потерпевшей себя считает, но вчера, во время процесса высказалась иначе. Венедиктова подчеркнула, что претензий никаких не имеет, а подсудимых попросила строго не наказывать.
«Мы из такого поколения: сказали — вернуть, значит — вернули»
Еще одна потерпевшая — Лейсан Саматова, также несколько лет назад работала в загсе республики, специалистом в центре по переводу актов. В допросе потерпевшая уточнила, что она занималась только переводом актов, а не оцифровкой. В ноябре–декабре 2020-го за проделанную работу получила около 1 млн рублей. Часть из них, как и предыдущая потерпевшая, передала часть денег своей начальнице — Шайхутдиновой, которая была заведующей сектором по обеспечению бухучета. Руководителю Саматова не перечила, т. к. боялась проблем в будущем, без вопросов обналичила 300 тысяч и отдала их Шайхутдиновой.
Еще одной потерпевшей Гульнаре Хафизовой 52 года, в управлении загса она работала старшим специалистом, занималась сведением всех предоставленных актов. Потерпевшая рассказала, что оцифровщики работали дополнительно и часто задерживались на работе.
За свою проделанную работу Хафизова получила около 630 тыс. рублей, Шайхутдинова попросила вернуть часть денег наличными, потерпевшую это не смутило. «Я не думала о том, что эти деньги принадлежат мне, — поясняла потерпевшая, — Была бы, наверно, конфликтная ситуация».
В конце допроса Хафизова заявила, что материальный ущерб ей не причинен.
64-летняя Эльвира Читалина — пенсионерка, но в 2020-м работала специалистом в отделе бухгалтерского учета под руководством Шарафутдиновой. Ни оцифровкой, ни переводом актов она не занималась, но работала в части подготовки документов к оцифровке и переводу (что это значит — так и не прозвучало). В декабре 2020-го Читалиной пришла премия — 447 тыс. рублей, только вот 265 тыс. рублей пришлось вернуть руководству.
Она, как и бывшие коллеги лишние вопросы, руководству не задавала. «Мы из такого поколения, сказали вернуть, значит — вернули», — объясняла она во время допроса. Претензий ни к кому из подсудимых она не имеет и возврата денег не требует.
— Будете гражданский иск заявлять? — уточнил один из защитников.
— Нет.
— А по мере наказания [подсудимым]? Если назначать, то какое?
— Не лишать свободы точно, — резюмировала просьбу Читалина.
Допрос потерпевших продолжится в апреле.