Георге Гонца: Не хочу вас обидеть. То, что вы говорите, это шутка? Что мы достигнем уровня Турции, Румынии, Испании?
Денис Рошка: Нет, мы не так уж далеки от них, потому что, учитывая экономический рост в 9% в год, это вполне достижимо. Их экономический рост гораздо ниже, и это простая математика. Когда-то, примерно в 1991 году, мы были на одном уровне развития с Румынией. Сейчас разница увеличилась, но малые страны способны развиваться гораздо быстрее крупных. Маленькие страны всегда растут быстрее.
Георге Гонца: И тогда почему в последние 4-5 лет мы не развивались так же, при такой открытости со стороны «партнёров по развитию»?
Денис Рошка: Есть два ответа. Один экономический, другой организационный. Когда приходишь к власти без плана, нет возможности экономического роста. Если тянут лебедь, рак и щука, нет и экономического роста. Во-вторых, когда деньги идут на потребление, а не в инвестиции, экономический спад гарантирован.
Георге Гонца: Хочу еще раз уточнить, это план на 15 лет?
Денис Рошка: Да, это план развития на следующие 15 лет, который необходимо применять в стране, независимо от того, кто находится у власти в Республике Молдова. Объясняю, здесь описывается реформа денежно-кредитного стимулирования, то, как Молдова может финансировать свои инвестиции самостоятельно, без внешних займов, ведь у Молдовы есть такой потенциал.
Георге Гонца: Сейчас 2025 году, плюс 15, 2040 год, но разве нам не проще ждать того, что нам говорят Майя Санду и ПДС – 2028 год, когда страна будет готова к вступлению в ЕС, мы вступим и заживём лучше, чем Испания.
Денис Рошка: Это не так, потому что нет ни единого шанса, и никогда в истории не было такого, что люди давали вам что-то бесплатно. Экономики стран взаимосвязаны так: либо вы покупаете у них, либо вы продаёте им. Другого варианта нет. Какой интерес европейцам строить для вас заводы, чтобы потом покупать у вас, если они могут продавать вам определённые товары и зарабатывать за ваш счёт? Думаю, что у Молдовы нет ни друзей, ни врагов. У неё есть экономические конкуренты. Пенсии не будут выше, потому что молдаване сами формируют свои пенсии. Зарплаты не будут выше, потому что молдаване сами формируют свои зарплаты. Дороги не станут лучше, потому что дороги формируются из местных налогов. Поэтому не стоит питать никаких иллюзий. Интеграция в Европейский союз означает нечто совершенно иное, чем то, что нам показывают по телевизору. 2,63 миллиарда пришли, но это никак не почувствовалось в экономике, придут ещё от 1 до 9 миллиардов, из которых 1,78 миллиарда вернутся для погашения старых кредитов и процентов. Где же экономический рост?
Георге Гонца: Подождите. В этой предвыборной кампании нам говорят, что всё будет хорошо, если мы проголосуем за европейский курс. Вы что, собираетесь сказать, что вы против европейского курса?
Денис Рошка: Нет.
Георге Гонца: А то вдруг кто-то скажет, что вы — деталь российского танка.
Денис Рошка: Нет. Европейский союз — это рынок, охватывающий 7% населения мира. Российский рынок — это 2% населения мира. Мы считаем, что Молдова должна торговать со 100% населения. 550 миллионов из 8 миллиардов — это недостаточно. Поэтому мы должны быть открыты для всех. И если Бангладеш придёт и скажет, что мы купим все ваши яблоки, нас не должны интересовать стандарты Евросоюза или России. Мы должны продать их первому, кто придёт с деньгами. Если завтра придёт Индия и скажет, что мы купим всё ваше вино, мы будем продавать его в Индии, и нас не будут интересовать стандарты Европы или России. Нам просто нужно работать со всеми.
Георге Гонца: Но почему мы ограничиваем себя в своих мыслях? Почему бы нам этого не сделать? Бизнес — это просто бизнес. Бизнес ищет деньги, возможности. Почему власти не предлагают предпринимателям такую возможность? Если россиянам нужен наш виноград, они такие, какие есть фрукты, но они ходят наш виноград. Продавайте его россиянам.
Денис Рошка: Потому что нет никакой мотивации, даже для дипломатического корпуса. Мы платим около 70-80 тысяч долларов в месяц на содержание дипломатического корпуса, но отдачи практически нет. Но должность должна быть связана с несколькими показателями. Например, с ростом экспорта, привлечением инвестиций, увеличением числа туристов. Кроме того, должна появиться альтернатива. Мы выступаем за создание ещё тысячи почётных консулов Республики Молдова. Это неоплачиваемая должность, но статус почётного консула и получаемый дипломатический статус должны быть снова связаны. Если вы экспортируете в определённый регион, где нет посольства, это должно быть связано с экспортом в размере одного миллиона долларов в год. Мы выступаем посредником местного производителя с дистрибьюторской сетью в его регионе. Он получает дипломатический статус, но мы увеличиваем экспорт на миллиард долларов, используя личные связи некоторых людей, которых мы даже не знаем.
Георге Гонца: Что касается экспорта. Что Молдова может экспортировать, чтобы другие страны, о которых вы говорили, сказали: «Да, мы должны покупать у молдаван, потому что это хорошая продукция».
Денис Рошка: У нас много продуктов питания, но мы не должны забывать, что война в Украине закончится в самое ближайшее время. Согласны? Значит, потребуется построить ещё миллион домов. Поэтому сегодня Республике Молдова целесообразно разрешить инвестиции во всё, что связано с промышленностью строительных материалов. Это так называемые сборные дома, здания из панелей, которые можно изготавливать самостоятельно, и после окончания войны Молдова будет продавать строительные материалы двум воюющим странам. Сколько? Миллионы тонн. В Оргееве есть большая груда камня, карьер Микэуцы. Спрос будет настолько велик, что вся груда должна исчезнуть менее чем за год. Будь то бетонные блоки, цемент, сухие смеси, известь. Молдове придётся производить миллионы тонн и экспортировать их в Россию и Украину, потому что им это понадобится. И ни у кого нет мощностей для производства. Но в восстановление этих стран пойдут сотни миллиардов долларов. Это гарантированный рынок. И ни одна страна в регионе не сможет гарантировать весь поток. Молдова должна участвовать в этом настолько, насколько это возможно, экспортируя на 5, 10 миллиардов долларов, насколько это возможно. И, кроме того, продовольствие.
Георге Гонца: Но какая страна возьмётся за эту задачу, если мы не начнём работать сейчас?
Денис Рошка: Румыния, Польша, конечно, Венгрия будут активно участвовать, но и все страны.
Георге Гонца: Но это серьёзные страны, а на нас смотрят с пренебрежением.
Денис Рошка: Давайте вернёмся к тому времени, когда строился Олимпийский городок в Сочи. Весь цемент из Молдовы шёл туда, его не хватало, но мы говорим об одном городе. Здесь десятки городов. Весь спрос будет удовлетворен. Поэтому нам нужно иметь резерв сейчас. И если у нас есть, например, годовой запас, мы должны быть готовы просто иметь столько фаянса, ведь в нашей стране только в Тараклии мы можем производить его в неограниченных количествах, иметь резерв и просто продавать, когда придёт время.
Георге Гонца: Вы также упомянули продукты питания.
Денис Рошка: Продукты питания, конечно. Мы экспортируем около миллиона тонн пшеницы в год, продавая её, например, по 2,80 лея за килограмм. Это около 2,38 миллиарда леев. Если бы вместо пшеницы мы экспортировали муку, стоимость достигла бы 8 миллиардов леев. Если бы мы экспортировали тесто, то это было бы уже 18 миллиардов леев, а если бы мы экспортировали печенье, то же количество принесло бы около 80 миллиардов леев.
Тот же тоннаж в миллион тонн можно продать примерно за 2 миллиарда или за 80 миллиардов. Разница заключается в промежуточных этапах – фабриках, которые превращают сырьё в готовую продукцию. Наша задача – построить эти промежуточные этапы.
В настоящее время мы импортируем около 9 миллионов килограммов макаронных изделий. По сути, всего, что мы производим, нам недостаточно, и мы импортируем больше. Учитывая избыток сырья, крайне важно индустриализировать страну, чтобы реализовать этот потенциал.
Всё, что связано с пищевой промышленностью, будет чрезвычайно востребовано в контексте процесса восстановления Украины, где будут созданы миллионы рабочих мест. Всем этим людям потребуется избыток продовольствия, и участие Молдовы в этом процессе было бы выгодно. Миллионы людей ежедневно нуждаются в миллионах килограммов продуктов питания.
Георге Гонца: Что на самом деле означает индустриализация, о которой вы говорите? Каждый раз, когда мы встречаемся в передаче, мы обсуждаем эту тему. Для меня индустриализация — это огромные заводы, здания в сотни этажей, цеха, раскинувшиеся на целых гектарах. Что вы имеете в виду, когда говорите об индустриализации страны?
Денис Рошка: Проще говоря, индустриализация — это массовое производство. Это не обрабатывающая промышленность, а непрерывное производство. Каждый готовый продукт, прежде чем попасть на полку, проходит шесть этапов индустриализации.
Крупные заводы — это лишь третий этап, который, безусловно, самый сложный. Но, например, производство вёдер — это тоже индустриализация: весь процесс может происходить на одном производственном участке. При наличии соответствующего оборудования можно производить с утра до вечера тысячи вёдер, а за ночь — уже 300 тысяч штук. Молдавский рынок потребляет их все, и это тоже промышленность.
Каждый этап индустриализации имеет свой технологический процесс. Он не является чем-то сложным. Подавляющее большинство импортируемой нами продукции не требует сложных технологических процессов. Например, текстильное производство: в этом нет ничего сложного – станок, занимающий всего шесть квадратных метров, может с утра до вечера производить тысячи квадратных метров текстиля. Так что это не так сложно, как кажется.
Георге Гонца: Как люди реагируют на эти идеи во время предвыборной кампании?
Денис Рошка: Они реагируют положительно, потому что люди поняли, что им больше не нужно ждать помощи от Румынии, России, Европы или Америки. Теперь они понимают, что единственный шанс выжить и жить хорошо – это производить самостоятельно.
Сейчас они внимательнее прислушиваются к практическим решениям, хотя четыре года назад идеи, которые мы представляем сегодня, были для многих практически непонятны.
Когда мы объясняем людям, что Молдова может производить 11 миллионов килограммов сыра и творога, они с энтузиазмом отвечают: да, мы можем добиться успеха, и мы не должны позволить импорту доминировать на нашем рынке.
Точно так же, когда мы говорим о 4 миллионах килограммов сливочного масла, я говорю, что мы обязательно должны производить его здесь, дома.
Сегодня мы говорим о конкретных решениях, и люди готовы работать за достойную зарплату. Они больше не ждут грантов, денег или спасательных кругов. Они больше не ждут денег. Они готовы подставить плечо для развития собственной экономики.
Георге Гонца: Да, но у нас нет ни людей, ни дешёвых энергоносителей, как мы раньше хвастались.
Денис Рошка: Не беспокойтесь о дешёвых энергоносителях. В некоторых случаях они даже не помогают. Возьмём, к примеру, Венесуэлу: когда-то электричество было практически бесплатным, но это не принесло процветания. Прямой связи между энергоресурсами и экономическим ростом страны нет. В арабских странах очень дешёвая нефть, но не во всех из них высокий уровень жизни.
Нужно рассмотреть проблему технически: как компенсировать нехватку дешёвой энергии? Решение кроется в разумном проектировании производств. Например, мы импортируем помидоры из Турции или Украины, потому что там тёплый климат, а здесь, если отапливать теплицы, стоимость возрастает.
В таких ситуациях вступает в игру кластеризация. Есть заводы, которые генерируют избыточное тепло – спирт, кирпич, стекло, цемент или даже электричество. Это тепло можно бесплатно использовать для теплиц, расположенных поблизости. Таким образом, затраты на отопление теплиц сводятся к нулю, а производители становятся конкурентоспособными на рынке.
В Республике Молдова существует как минимум 22 типа процессов взаимоподключения, которые могут быть применены, снижая затраты и делая местную продукцию конкурентоспособной на международном рынке.
В большинстве случаев энергия не является самой большой статьей расходов в производственном процессе. Например, изготовление пары обуви с нуля обходится примерно в 50 леев, а если цена на электроэнергию утроится, стоимость увеличится всего до 53 леев. Таким образом, энергия не оказывает решающего влияния на рентабельность предприятия.
Георге Гонца: Но что нам делать с рабочей силой?
Денис Рошка: Рабочую силу необходимо вернуть домой из диаспоры. Одним из положительных эффектов миграции является то, что Молдова приобрела целое поколение квалифицированных специалистов в областях, где в стране не было университетских программ.
Эти люди работали за рубежом по техническим специальностям и могут вернуться, если мы предложим им привлекательную заработную плату. В промышленности мы рассчитали среднюю зарплату примерно в 33 000 леев в месяц – ниже, чем в Европе, но достаточно, чтобы мотивировать многих вернуться.
Кроме того, для каждого этапа индустриализации требуются разные специалисты: на III этапе – больше инженеров, на IV этапе – химики, конструкторы, сборщики.
Кроме того, существуют и внутренние резервы: в настоящее время официальный уровень занятости в Молдове составляет всего 25–26%, хотя должен быть не менее 40%. У нас в тюрьмах содержится около 5500 человек, которых можно интегрировать в рабочий рынок.
Ещё один значительный резерв – государственный аппарат, где работает около 172 000 человек. Он огромен: 2,8% работников частного сектора обеспечивают одного бюджетника. Это очень много. В период индустриализации для обеспечения работы новых заводов и создания рабочих мест потребуется контролируемый процесс передачи активов из государственного в частный сектор.
Мы почувствовали это недавно, когда компания Fujikura ушла из страны. Поскольку там не было образованного поколения молдавских управленцев, завод просто закрылся. Если бы образованное поколение было, государство просто выдало бы кредит, кто-то выкупил завод, и молдаване продолжили организовывать производственный процесс, не теряя рабочих мест. Но сейчас некем их заменить, вот в чём проблема.
Однако главной проблемой остаётся нехватка управленцев. Если мы планируем построить около 3000 заводов, нам потребуется около 60 000 управленцев разного уровня – начальников отделов, отвечающих за логистику, экспорт, сертификацию, налогообложение, бухгалтерский учёт и т. д. Отсутствие образованного поколения управленцев стало причиной закрытия многих заводов в прошлое.
Главная проблема индустриализации — не рабочая сила, а квалифицированный менеджмент.
Георге Гонца: Насколько велика проблема внутреннего и внешнего долга, который значительно увеличился в последние годы?
Денис Рошка: Нам не о чем беспокоиться. Долг Молдовы составляет от 35% до 40% ВВП по сравнению с 200% в Японии. Если заёмные средства направляются на инвестиции, это создаёт базу для погашения и способствует экономическому росту. Правильно управляемый долг может даже помочь населению иметь больше денег, больше потреблять, и это потребление способствует развитию производства. Нам не нужно бояться долга, если он используется эффективно.
Георге Гонца: Тогда почему некоторые лидеры оппозиции обвиняют власти в том, что, дескать, Андрей и ПДС загнали страну в долги?
Денис Рошка: У них есть своя правота, когда они говорят, что эти деньги не остались в стране. Эти 2,63 миллиарда евро не связаны с внутренним производством. Они были взяты из Европы или других источников, но не были инвестированы в местное развитие.
Если бы эти деньги были направлены на производство, по нашим подсчётам, в Молдове было бы создано около 175 000 рабочих мест. В этом случае проблем бы не возникло, поскольку рабочие места приносили бы долгосрочный доход, и были бы надёжные источники погашения долга.
Однако сейчас деньги ушли из страны, и теперь нам приходится привлекать другие средства, чтобы сделать то же самое. Следующей власти правительству придётся вернуть неизрасходованные суммы. Это вызов, но его нужно принять.
Георге Гонца: Итак, глядя со стороны, вы действительно думаете, что оппозиция действительно хочет взять власть в этих катастрофических экономических условиях? Или они просто хотят получить несколько мест в парламенте, чтобы играть в политику?
Денис Рошка: Я скажу вам, какова наша позиция. Мы считаем, что страна не больна, а ранена – она едва дышит в этих драматических условиях. Мы считаем, что восстановлением страны должны заниматься другие люди, а не те, кто довёл её до такого состояния.
Мы считаем, что все, кто был у власти – независимо от того, правые они или левые – несут ответственность за сложившуюся ситуацию. Они не должны отвечать за восстановление страны, потому что им пока это не удалось.
Будущей власти будет очень сложно взять на себя руководство страной, учитывая избыток бюрократии и сотни ненужных законов, которые блокируют бизнес-среду. Многие из этих законов применимы к местным предпринимателям, но не затрагивают импортеров.
Если мы хотим вывести страну из кризиса, мы, в принципе, должны отменить не менее 600 законов и поправок в год, чтобы бизнес-среда могла дышать. В противном случае предприниматель, открывающий, например, мельницу, рискует столкнуться с пятью проверками со стороны различных органов за четыре недели. Все эти проверки бесполезны и имеют только одну цель: доставить ему неудобства и помешать.
У импортера муки таких проблем нет, но местный производитель задыхается от контроля. Поэтому все ненужные разрешительные акты должны быть отменены, а многие контрольные органы упразднены.
Эти изменения сделают Молдову самой привлекательной для инвестиций страной в Юго-Восточной Европе. Мы должны сократить количество налогов и сборов: со 145 видов доходов в государственный бюджет до всего пяти. Без излишних контрольных причин, без ненужных контролирующих организаций все могли бы работать.
Если кто-то хочет построить дом или бизнес, его не должны заставлять собирать десятки документов и проходить 22 процедуры – достаточно оставить 9 обязательных.
В настоящее время количество разрешений практически непрерывно увеличивается. Если вы хотите открыть агентство недвижимости, вам нужно новое разрешение – но для чего? Оно создано только для того, чтобы заставить людей платить определённые сборы и одновременно ограничить конкуренцию.
Хотите открыть туристическое агентство? Вам придётся платить сборы, хотя один из чиновников скоро уйдёт из системы, и вся процедура останется бесполезной. Эта практика имеет одну цель: затруднить бизнес-среду всевозможными ненужными сертификациями.
Более 70% разрешительных актов должны быть отменены, независимо от того, идёт ли речь о сельском хозяйстве, теплицах или промышленном производстве. Только так мы сможем создать благоприятную среду для экономического развития.
Георге Гонца: Я не думаю, что нынешние власти настолько беспечны или нерациональны, что не знают об этом. Почему ничего не делается на государственном уровне?
Денис Рошка: Многие из этих законов были намеренно приняты теми, кто их контролирует, просто потому, что им это удобно.
Мы занимаем 11-е место в мировом рейтинге слабости инвестиционного климата, и эти законы не были навязаны иностранцами — их создали молдаване для молдаван.
К сожалению, наши собственные законы и бюрократическая практика тормозят развитие деловой среды в Молдове.
Георге Гонца: На этот раз Путин не виноват?
Денис Рошка: Вы не поверите, но он действительно не виноват. На прошлой неделе вышел новый отчёт: в Республике Молдова самый высокий коэффициент теневой экономики – 37% ВВП.
Для простоты понимания: 31% ВВП составляет государственный бюджет. Это одна из основных причин – избыток документов, нормативных актов и бюрократических проволочек, которые мешают людям работать легально.
В настоящее время главный ресурс Молдовы – это упрощение условий экономической деятельности, чтобы те, кто накопил деньги в теневой экономике, могли легально инвестировать их в стране. Важно, чтобы эти средства не оставались заблокированными на счетах за рубежом, а работали на развитие национальной экономики.
Если мы не упростим жизнь предпринимателей и не обеспечим чёткую правовую базу, эти деньги будут продолжать уходить из страны навсегда.
Георге Гонца: То есть, что-то вроде легализации капитала, как это было в 2000-х, если я правильно помню?
Денис Рошка: Да, это один из вариантов, но решений несколько. Каждый раз любой власти приходится выбирать между двумя вариантами: либо нанять контролирующие органы, которые не всегда честны, чтобы искать эти деньги, и потратить 15 лет на безуспешные попытки; либо принять упрощённую меру: «Ребята, верните деньги домой и инвестируйте».
У многих из тех, кто уехал за границу, нет легальных документов на накопленные суммы, и в силу действующего законодательства они не могут купить квартиру в стране. Так появился этот абсурдный закон, согласно которому до 200 000 леев можно вносить без документов, а для любой суммы, превышающей этот лимит, необходимо представить документы, подтверждающие происхождение денег, чего многие сделать не могут.
Георге Гонца: На 200 000 леев… Пять квадратных метров едва можно купить...
Денис Рошка: «Точно, но проблема в том, что человек не может купить квартиру в Молдове и вынужден покупать дом в другой стране, где такого бесполезного закона нет.
Упростив процедуры, мы могли бы позволить деньгам вернуться в страну.
Георге Гонца: Но почему мы не приняли этот закон?
Денис Рошка: А почему мы входим в число 14 стран мира, которые не легализовали криптовалюту? Мы в той же категории, что и несколько африканских государств.
Это бесполезные законы, придуманные только для молдаван, которые ограничивают развитие страны. Вместо того чтобы позволить экономике расти за счёт внутренних ресурсов, мы делаем всё возможное, чтобы единственным источником финансирования для бизнеса и государства оставались внешние кредиты.
Эти законы были созданы молдаванами, которые, к сожалению, не понимают последствий, к которым они приводят.
Георге Гонца: Давайте немного перейдём к обыденным делам. Знаете ли вы, что сейчас некоторые политические лидеры один за другим начали выходить из избирательной каспании в полизу ПДС. Вы не готовите для нас никаких сюрпризов?
Денис Рошка: Нет. Не готовим. Мы позиционируем себя как центристская партия и считаем, что те, кто был у власти, должны самоизолироваться. И правые, и левые должны со временем снизить своё политическое влияние, чтобы в будущем радикально правые или левые партии сохраняли 5-7% поддержки, а политический центр развивался, как это обычно бывает в демократической стране.
Георге Гонца: Мне очень приятно общаться с вами в программах, особенно когда мы затрагиваем экономические темы. Вам всегда удаётся доходчиво объяснить, «завести мотор». Вероятно, люди на местах реагируют так же, и на встречах с гражданами они, наконец, слышат что-то, не имеющее никакого отношения ни к Путину, ни к Трампу. На этот раз речь идёт о конкретных вещах, о молдаванах и для молдаван. Но, честно говоря, опросы показывают, что Alianța ”MOLDOVENII” рискует остаться... дома.
Денис Рошка: Время показало, что опросы не всегда правдивы. Самый последний пример: год назад на выборах в Румынии кандидат, занимавший седьмое место, стал лидером. А в Молдове были опросы, которые ошибались более чем на 20% в отношении некоторых кандидатов.
Подождём дня X. На прошлой неделе в Молдове 41% избирателей не определились. Думаю, это первый случай в истории, когда число не определившихся превышает количество голосов любого лидера в опросах.
Эти 41% могут решающим образом повлиять на результаты и преподнести серьёзные сюрпризы. Последняя неделя кампании, по сути, решающая.
По крайней мере, на территории, где мы каждый день общаемся с людьми, мы видим, что люди ждут чего-то другого. Проще говоря, эти 41% не хотят голосовать ни за правых, ни за левых, которые были у власти до сих пор. Если бы они захотели, они бы не колебались.
Поэтому возможны сюрпризы, и мы должны присутствовать и объяснять людям, что мы хотим сделать со страной.
Мы хотим сделать простую вещь: чтобы Молдова финансировала себя, вернула себе контроль над банковским сектором, чтобы были долгосрочные кредиты под 3%. Это проще, чем кажется, и этого необходимо достичь.
У Молдовы должен быть чёткий план индустриализации, и каждый район должен знать, в какой области он может стать национальным лидером. Для этого мы должны обеспечить инфраструктуру, финансовые ресурсы, доступ к сырью и одновременно максимально дебюрократизировать систему, чтобы люди могли вздохнуть спокойно.
Если мы этого не сделаем, люди будут голосовать так, как считают нужным. Но все уже поняли, что мы не сможем развивать страну, сидя с протянутой рукой в ожидании денег или дешёвого газа. Этот путь был опробован и провалился. Необходимо найти другой путь – «Третий путь».
Георге Гонца: Кстати, неужели каждый из 31 района страны может стать национальным лидером в определённой отрасли?
Денис Рошка: В определённых регионах – да. Мы разработали 44 инвестиционных профиля: для 32 районов, для Бельц и Кишинёва, для 3 районов Гагаузии и для 5 районов Приднестровья, включая Тирасполь и Бендеры.
Мы рассматриваем Молдову ка единое целое, а ситуация в некоторых регионах гораздо более драматична. Например, в Молдове дефицит бюджета на душу населения составляет около 9000 леев, а общее потребление на душу населения – около 17 000 леев. В Приднестровье потребление составляет всего 4000 леев, поэтому там гораздо сложнее.
Там надо либо строить заводы, чтобы люди могли прокормить себя, либо перечислять деньги из государственного бюджета.
Индустриализация, как мы её понимаем, не может быть равномерной. Если вы хотите построить бумажную фабрику, это можно сделать только в Страшенах или Хынчештах, где есть сырьё. Если вы хотите построить завод по производству фотоэлектрических панелей, его можно построить только во Флорештах, Новых Аненах или Окнице, где есть качественный песок, потому что песка там много, но песка, пригодного для производства качественного стекла, всего около 9300 тонн.
Если вы хотите производить плитку и фаянс, единственное подходящее место — Тараклия. Если вы хотите производить цемент, его можно производить только в Резине, потому что только там есть необходимое сырьё.
Существуют также регионы, уже имеющие инфраструктуру и человеческие ресурсы, необходимые для определённых отраслей. Например, для возобновления работы сахарных заводов наиболее подходят Глодяны и Фалешты, где есть перерабатывающая инфраструктура и специализированное население.
Именно поэтому мы говорим о регионализации промышленности. Если мы хотим развивать логистические центры, их можно разместить в Новых Аненах или Басарабяске, поскольку там есть железная дорога.
Когда-то из Новых Анен осуществлялся экспорт, и объём грузов оттуда превышал все, что транспортирует сегодня вся Молдова.
Георге Гонца: Правда?
Денис Рошка: В тоннах – да. Раньше Молдова экспортировала или перевозила 16 миллионов тонн, а сейчас – от 30 до 34 миллионов тонн. Таким образом, только через Новые Анены проходило больше, чем вся Молдова сейчас перевозит. Существуют определённые географические преимущества или природные ресурсы, которые открывают такой потенциал. Например, если вы хотите построить теплицы, их можно разместить только на берегах Днестра или Прута, потому что в других районах воды недостаточно.
Именно поэтому я говорю, что определённые регионы могут стать региональными лидерами либо благодаря своему географическому положению, либо благодаря своим природным ресурсам, либо благодаря близости к потребителям.
Георге Гонца: Кстати, американский посол как-то сказал, что не понимает, почему у Молдовы проблемы с орошением, хотя она расположена между двух рек.
Денис Рошка: Я объясню, в чём заключается ситуация и каково её решение. В Молдове на реках Днестр и Прут действовало 78 водонасосных станций. Почти все они обанкротились из-за конфликта интересов: продавцами воды были одни, а покупателями – другие. Продавцы воды постоянно повышали цены, на станциях были излишки сотрудников, завышенные издержки, неоправданные расходы на ремонт и обслуживание.
Мы предлагаем простое решение: все активы насосных, оросительных и водораспределительных станций следует передать сельскохозяйственным кооперативам, чтобы покупатель и продавец были одним и тем же лицом. Вода будет забираться из Днестра и Прута и распределяться между членами кооперативов.
Насколько нам известно, большинство этих станций обанкротились и разрушены. Им нужен кредит в размере около 100 миллионов долларов, необходимый для двух основных компонентов: насосов и водопроводных труб.
В денежном вопросе, о котором мы говорим, если эти трубы, как и насосы, производятся и закупаются в Молдове, инфляция не возникает, поскольку спрос на валюту для импорта не растёт – деньги тратятся на внутреннее производство, а не на импортные товары.
Сначала необходимо произвести большое количество труб и насосов, а затем начать процесс орошения. Эти 78 насосных станций могли бы охватить примерно 450 000 гектаров орошаемых земель, как это было когда-то. Однако по сравнению с общей площадью страны в 3,8 миллиона гектаров эта мощность слишком мала.
Возникает вопрос: как обеспечить орошение центральной зоны? В 2013 году было проведено очень хорошее исследование, рекомендую всем с ним ознакомиться.
Оно показывает, что на севере, в районе Сорок, можно установить огромные насосы с трубами диаметром более одного метра для подъема воды из рек Днестр и Прут и перекачки её в пруды. Затем вода хранится в прудах, а оттуда через внутренние реки может быть распределена по другим, более мелким рекам. Географическое положение Молдовы идеально: рельеф способствует естественному течению воды. После перекачки вода попадает во внутренние реки, такие как Рэут, и может использоваться непосредственно фермерами. Таким образом, вода движется с севера на юг, и фермеры могут забирать воду непосредственно из внутренних рек для орошения своих земель. Это идеальный сценарий для обеспечения максимального орошения. Преимущество прудов заключается в том, что они накапливают воду, и при необходимости, в периоды засухи, её уровент можно контролировать. Но насосы должны работать круглосуточно.
Ещё одно преимущество этого проекта заключается в том, что при избытке электроэнергии в стране, например, вырабатываемой из возобновляемых источников, насосы могут быть включены для потребления этой избыточной энергии. Таким образом, мы можем регулировать потребление энергии — например, вместо двух насосов будут работать четыре, когда возникнет необходимость в поглощении избытка энергии.
У Молдовы есть все необходимые ресурсы для развития. Инфраструктура существовала и функционировала раньше, но теперь мы больше не хотим заниматься восстановлением страны. Некоторые не хотят вмешиваться, но другой действенной альтернативы нет. Мы должны сами прокормить себя и восстановить свою промышленность.
Георге Гонца: Почему наши власти не нанимают учёных?
Денис Рошка: Потому что правителям всегда приходится выбирать между умными людьми и лояльными людьми. И они обычно предпочитают лояльных. Но знайте, что исследования уже существуют.
Возможно, проблемы возникли из-за частой смены кадров — у некоторых не было времени ознакомиться с имеющимися отчётами. Но эти данные общедоступны, и с ними может ознакомиться любой желающий.
Георге Гонца: Они же правят страной? Неужели они не читают публичные отчёты?
Денис Рошка: Они сидят в TikTok.
Георге Гонца: Но мы всё ещё аграрная страна? Я больше не понимаю.
Денис Рошка: Вклад сельского хозяйства в валовой внутренний продукт составляет около 14%. Подавляющее большинство экспорта напрямую связано с сельским хозяйством, но мы всё ещё считаемся аграрной страной.
Ситуация может измениться, когда страна будет индустриализирована, и сырьё больше не будет продаваться в сыром виде, а будет подвергаться технологическим процессам.
Например, пшеница имеет четыре основных направления использования:
– мука и хлебобулочные изделия;
– крахмал, пользующийся огромным спросом на рынке;
– этанол;
– животноводство.
Производство собственных кормов для животных решает множество сопутствующих проблем:
– развитие лёгкой промышленности,
– снижение затрат на удобрения,
– увеличение производства натурального молока,
– создание десятков тысячи рабочих мест в сфере транспорта, поскольку производство кормов для животных означает транспортировку миллионов тонн грузов во всех направлениях.
Таким образом, доля сельского хозяйства в ВВП сокращается, а доля сферы услуг и промышленности растёт. Например, в Великобритании доля сельского хозяйства составляет всего 0,61%, в то время как в нашей стране – 14%. Это связано с тем, что остальные отрасли промышленности развиты слабо. Если мы разрешим инвестиции в Молдову – путём дебюрократизации, отмены ненужных сертификатов – то доля сельского хозяйства сократится. И это даже при том, что урожайность с гектара увеличится за счёт орошения. Даже при более высокой урожайности мы перестанем считаться аграрной страной, поскольку остальные секторы экономики будут расти быстрее.
В настоящее время, если говорить о процессе индустриализации и самообеспечения, наполнении внутреннего рынка местной продукцией, нам потребуется ещё больше сельскохозяйственной продукции. Открытие консервных заводов требует непрерывного потока сельскохозяйственной продукции. Следовательно, нам необходимо наращивать местное производство. Это также очень важный способ сделать наше производство конкурентоспособным по сравнению с нашими соседями. Мы часто слышим: «Товары у соседей дешевле, поэтому мы не сможем конкурировать». Именно здесь вступает в дело упрощённая процедура, успешно применяемая в Италии: инвестиционные кредиты предоставляются на 15 лет под 3% годовых, и местный бизнес заполняет рынок.
Например, кто-то производит кетчуп или майонез. Он идёт в сеть супермаркетов и говорит: «Я даю вам товар, а вы подписываете со мной долгосрочный контракт — мой кетчуп лежит на полке не менее 18 месяцев».
Георге Гонца: Так.
Денис Рошка: Каковы шансы импортёра конкурировать в таких условиях? Нулевые. Рынок и так будет заполнен местными товарами. Сеть супермаркетов заинтересована в работе с местными производителями и местными деньгами, потому что это проще и выгоднее.
Или другой пример: кто-то производит консервы. Он говорит: «Я даю вам мясо, а вы мне деньги за шесть месяцев». У импортеров нет шансов. Местный производитель заполняет рынок.
Та же логика применима и к экспорту. Долгосрочные и низкопроцентные инвестиции позволяют выигрывать конкуренцию на внешнем рынке, не сталкиваясь с юридическими проблемами или международными исками о протекционизме. Мы не должны ограничивать импорт административными решениями; мы должны выигрывать конкуренцию за счет преимуществ, предоставляемых местным производителям.
Однако есть и другая процедура, которая могла бы помочь нам быстро увеличить экспорт: в 1995-х годах (если я не ошибаюсь) был принят «Закон об обратной компенсации». Он предусматривал, что если производитель импортирует товары в вашу страну на определенную сумму, он обязан экспортировать продукцию из этой страны на ту же сумму. Например, любая сеть супермаркетов в Молдове, импортирующая товары на сумму 200 миллионов долларов, по этому закону будет обязана экспортировать молдавскую продукцию на ту же сумму. Именно так это работает сейчас в Марокко и некоторые правила применял Дональд Трамп.
Речь идет о простых механизмах: тот, кому нужно экспортировать 200 миллионов долларов, первым купит всё доступное молдавское вино, затем пойдёт на консервные заводы, купит фрукты, овощи, всё, что сможет.
В настоящее время дефицит торгового баланса Молдовы составляет около 5 миллиардов долларов. Если применить этот закон, дефицит значительно сократится.
Например, если кто-то импортирует стиральные машины – любой марки – и такой закон существует, государство может прийти ему на помощь, предоставив следующие возможности:
– инвестиционные кредиты на 15 лет под 3% годовых;
– уже построенные промышленные цеха, доставшиеся в наследство с советских времён, площадью в несколько миллионов квадратных метров, которые можно сдавать в аренду по нулевой цене.
Государство может сказать: «Мы предоставляем вам производственные площади бесплатно, мы даем вам долгосрочный кредит под 3%, мы поддерживаем переработку отходов – производите здесь, на месте!»
В этих условиях импортёр стиральных машин поймёт, что ему удобнее договориться с поставщиком и открыть производственный филиал напрямую в Молдове. Дешёвые кредиты и нулевая арендная плата — очень хорошие стимулы. Государство компенсирует свои потери за счёт НДС, налогов на заработную плату, подоходного налога и других налогов. В этих условиях многие компании-импортёры превратятся в производителей, открыв филиалы в Республике Молдова. Когда останется всего пять основных налогов и будет доступ к этим возможностям, Молдова станет привлекательной для инвестиций и производства.
Георге Гонца: То есть не будем производить наши стиральные машины на заводе «Аурика», а придут эти «большие парни» и откроют здесь производство. Так?
Денис Рошка: Молдаванин, который импортирует, может владеть 30% или 50% акций и позволить им производить. Нас интересует не столько владелец, сколько тысячи созданных рабочих мест. Важно, чтобы в руководстве были молдаване, чтобы в случае возникновения каких-либо проблем компания могла продолжать функционировать. Мы не должны цепляться за идею, что мы должны обязательно производить на заводе «Аурика» – завод может называться и «Самсунг», бренд не имеет значения.
Государство может придумать и другие стимулы: например, подарить каждой семье, которая в этом году поженится, стиральную машину. Таким образом, за государственный счёт будет дополнительно закуплено несколько десятков тысяч стиральных машин. Или, если предлагается социальная квартира, государство может сказать: «От нас вы получаете молдавскую стиральную машину, холодильник и молдавский телевизор». Таким образом, вы стимулируете внутренний спрос, и бренд не важен, важно, что это произведено в Молдове.
Георге Гонца: Молдавское, произведенное на территории Республики Молдова, даже если это называется Samsung. Да?
Денис Рошка: Да. В этом и заключается идея: мы — страна возможностей. Многие государства используют те же процедуры. А мы всегда ждем упрощенного варианта: проще пойти и попросить: «Дайте нам кредит, помогите нам не умереть». Но реальный путь — использовать капитал других крупных предприятий и способность молдаван организовать производство.
Георге Гонца: Но, если серьёзно, господин Рошка, наши люди всегда хвастаются: «Посмотрите, как мы целуемся с Макроном! Мы напиваемся в Криково, в Милештий Мичь, впечатляем их своими винами, но почему они не присылают сюда свои «Мерседесы», «Ситроены», не приезжают открывать заводы? Если они так нас любят, почему не инвестируют?»
Денис Рошка: Повторяю: мы занимаем 11-е место в мире по уровню фискального внутреннего дефолта (IAD). Инвесторы «утонут», пока получат разрешение на строительство. Они будут тонуть, пока не разберутся с налогами и бюрократией. Но давайте посмотрим на другие страны. Например, Данию. Один из самых высоких экономических показателей в этой стране обусловлен одной-единственной компанией – Ozenpicul, которая производит лекарства. Большая часть датского экспорта приходится на эту же компанию. Если бы эта компания работала в Молдове, у неё, вероятно, было бы как минимум 200 различных проверок, и её считали бы «коррумпированной» только потому, что она успешна.
Сама процедура, при которой предприниматели подвергаются притеснениям со стороны государственных органов, чиновников с печатями, – это хаос, который губит инициативу. Если мы упростим процедуры, люди перестанут чувствовать себя запуганными, и Молдова станет привлекательной для инвесторов. Именно этого мы хотим, и к этому нужно отнестись очень серьёзно. Представьте, если бы исчезло 600 ненужных законов и поправок. Становится очень легко вести бизнес, а налоговые проверки… Например, это происходит раз в 13 лет. Если бы в Молдове осталось только пять основных налогов и сборов, многие международные компании перенесли бы сюда свои налоговые штаб-квартиры, как это произошло с ИТ-сектором, где действует единый налог в размере 7%, а большинство резидентов — иностранцы.
Мы говорим только об ИТ-секторе. Но если бы мы применили аналогичный налоговый режим ко всей экономике, с упрощённой и выгодной структурой ведения бизнеса, многие международные компании перенесли бы своё налоговое резидентство в Молдову, поскольку юридический адрес не так важен, как налоговые преимущества. Например, медиа, логистические, транспортные или авиационные компании — им не так важно, где находится их штаб-квартира, важна выгодная налоговая система.
Георге Гонца: А сто дает это нам как государству? Что оно от всего этого выигрывает?
Денис Рошка: Через подоходный налог и банковский сектор. У банков должен быть излишек денег в обращении, денег на текущих счетах. Банк имеет право выдавать кредиты, пусть даже под небольшой процент, и всё равно остаётся с прибылью. Наша миссия — иметь много денег в обращении в стране. После этого экономика заработает.
Георге Гонца: Но молдавский банковский сектор не очень хорошо справляется с инвестициями? Я понимаю, что у банков куча денег.
Денис Рошка: Молдавский банковский сектор, по сути, уже не молдавский, а иностранный. Молдова больше не контролирует его. Поэтому нам нужно создать дополнительную систему, которая при необходимости может предлагать кредиты под 3%. В настоящее время, если государство хочет выдавать дешёвые кредиты под 3%, банковский сектор, который не является молдавским, запросит ещё 3%, 4%, 5% или даже 7%. Деньги в молдавских леях эмитированы Национальным банком Молдовы для молдаван, а дополнительный процент получает кто-то другой.
Георге Гонца: Как мы потеряли контроль над банковской системой?
Денис Рошка: В результате серии бесполезных сражений и злоупотребления административным ресурсом: экспроприаций, политических решений и так далее. Банковский сектор должен включать и государственные банки, как это сделали немцы и швейцарцы – там около половины банков принадлежат государству – и точно так же, как это делают американцы и все развитые страны. Если вы хотите проводить инвестиционную политику с дешёвыми деньгами, вам нужны государственные банки. Конечно, со страховкой и механизмами контроля, чтобы «кража миллиарда» не повторилась, но эти банки должны существовать.
Георге Гонца: И снова почти в заключение, но давайте обсудим: все эти разговоры о том, что «Запад нам помогает», «Восток нас спасает», — на самом деле, не имеют значения. Так ли это? Просто миф?
Денис Рошка: Да, это простая и правильная формулировка. Нет никаких шансов на развитие, если вы работаете в иностранной валюте, неважно, какой именно. Потому что, по сути, за иностранную валюту вы можете купить товары только в стране, которая её выпускает. Если вы хотите развивать свою страну, вы должны использовать собственные ресурсы и валюту. До 91-го года мы не работали с собственными деньгами. Более того, тысячи лет этот народ не знал таких понятий, как иностранный «кредит» или «грант».
И всё же народ построил свои города, водопроводы, канализацию и электричество. В последние годы нам внушают, что развитие возможно только с иностранными деньгами. Например: Молдова потребляет 520 000 тонн молока. Если вы производите его на месте, вы платите молдавским производителям в молдавских леях. Если вы импортируете молоко, вам приходится брать кредиты в долларах. Цена на молоко не меняется, но в одном случае вы платите местным производителям, в другом — другим странам.
Чем больше импортных продуктов вы заменяете местным производством, тем больше развиваете отечественных производителей. Кредит в иностранной валюте, используемый для импорта, в той же степени убивает местного производителя. Например: если вы заполняете рынок импортной мукой, ваш производитель больше не производит это количество. Если вы ввозите 900 000 импортных стульев, вы берете кредиты на это, но местный производитель стульев остается без заказов.
То же самое касается всего: семян, продуктов питания, ковров и т. д. Кредиты должны использоваться только для одной цели: для покупки промышленного оборудования. И все. Потому что сейчас у нас его нет. Но после того как вы купите оборудование, вам больше не понадобятся внешние кредиты.
Инвестиции должны быть в основные средства:
– не для покупки труб, а для оборудования, на котором они производятся;
– не для покупки велосипедов или самокатов – которых мы импортируем около 18 000 в год, – а для покупки оборудования, на котором производятся велосипеды. Вы делаете единовременную инвестицию в оборудование, затем создаёте рабочие места и производите продукцию на месте.
Георге Гонца: Подождите… Чтобы нам не приходилось так много работать, а мы могли сидеть спокойно, как говорит анонимный поэт, давайте позволим себе «разыграть карту». Может быть, мы объединимся с Румынией, она даст нам всё, и проблема будет решена.
Денис Рошка: А какая мотивация у Румынии кормить нас? У них тоже есть свои проблемы, и довольно серьёзные. Наш уровень жизни ниже, а это означает, что Румынии придётся платить пенсии тем, кто никогда не делал отчислений в румынский пенсионный фонд.
Таким образом, им придётся сократить свои пенсии, чтобы платить пенсии в Молдове. У Румынии уже есть бюджетный план на определённое количество дорог и проектов, и если бы им пришлось содержать ещё и Молдову, им пришлось бы сократить инвестиции, чтобы покрыть наши нужды. В чём их мотивация?
Георге Гонца: Что мы братья?
Денис Рошка: Мы братья и с Приднестровьем. Сколько дорог Молдова восстановила в Приднестровье? Ни одной. И тогда какая у нас мотивация делатьэто? Мы должны принять реальность до конца. Даже с воссоединением страны уровень жизни в Молдове временно снизится, это бремя будет ощущаться. Но в любом случае мы должны принять это и довести дело до конца.
Георге Гонца: Серьёзно? Мы говорим о воссоединении с Приднестровьем в составе нашей страны?
Денис Рошка: Да, конечно. Но там есть люди, которые не внесли ни одного лея в пенсионный фонд, но хотят получать пенсию с первого месяца.
Георге Гонца: Да…
Денис Рошка: Откуда возьмутся деньги?
Георге Гонца: Из Кишинёва. Но нам, вероятно, придётся применить меры жёсткой экономии.
Денис Рошка: Меры жёсткой экономии? Нет, нам не нужно бояться. У Молдовы достаточно неиспользованных внутренних ресурсов, чтобы этот процесс прошёл без серьёзных проблем. Конечно, люди там попросят дороги, но сколько они вносят в дорожный бюджет?
Они попросят ремонт школ… Но они, по сути, «в минусе». У них уже накопилось около 10 миллиардов долларов долга. Они не могут себя прокормить. Но это не значит, что ситуация катастрофическая. Нужен лишь чёткий план, который мы ежедневно и подробно разъясняем. Не стоит ожидать, что нас спасёт кто-то другой. Такого не бывает.
Если мы стремимся увеличить экспорт и производство, то будем говорить об этом по-другому. Но если мы начнём работать по-настоящему, через 10 лет мы сможем превзойти Румынию по определённым экономическим показателям. И тогда я спрошу вас: захотите ли вы ещё объединения? Потому что вы прекрасно знаете, что через 20 лет мы могли бы даже конкурировать с Венгрией. Кто тогда ещё будет хотеть объединения? Сейчас люди думают об объединении как о способе жить лучше, но реальность иная.
Возьмём, к примеру, Швейцарию. Думаете, Швейцария захочет объединяться с кем-то? Нет. Они говорят: «Слава Богу, оставьте нас в покое, мы сами справимся!»
В Швейцарии, кстати, очень развит протекционизм в отношении местных производителей. В их супермаркетах иностранным товарам практически нет места. Они убеждены, что единственные качественные производители — это швейцарцы. Они уважают себя и поддерживают их собственного производителя.
Георге Гонца: Но почему в ЕС кого-то уважают, с ним считаются, а другого не ценят?
Денис Рошка: Потому что некоторые ошибочно полагают, что «плыть по течению» — идеальное решение. Но на самом деле 100% развитых стран добились успеха не потому, что стояли с протянутой рукой, а потому, что сотрудничали со всеми, не ожидая, что кто-то их спасёт.
Взгляните на Южную Корею. Они выстраивали торговые отношения со всеми и везде, и их правительство поначалу даже «вело себя нахально», в хорошем смысле, потому что массово кредитовало компании, занимавшиеся экспортом. Если вы хотели экспортировать, скажем, автомобили, правительство давало вам необходимые кредиты, независимо от их размера. Они знали, что автомобили можно продавать даже по себестоимости, потому что реальную прибыль приносили запчасти. Запчасти приносили им гораздо больший доход, чем сам автомобиль. Таким образом, правительство понимало, как работает экономика, и не ограничивало себя мыслью о том, что оно должно работать только с определённым рынком.
Посмотрите на Китай. Они вроде бы кредитуют Африку – строят железные дороги, порты, электросети, – но 100% стройматериалов китайские, компании, выполняющие работы, китайские, управление проектами остаётся за китайцами. В конечном итоге, Китай получает огромные дивиденды от экономик других стран.
Молдова должна поступить так же: правительство должно сотрудничать с экспортным бизнесом. Никаких проблем. Например, Молдова могла бы использовать денежную эмиссию для строительства дорог в Украине – никаких проблем, потому что излишки продукции можно экспортировать с отсрочкой платежа.
Проблема возникает, если эти ресурсы используются для внутреннего потребления, а на экспорт можно поставлять, когда нужно. Так устроена экономика – и везде одинаково. Например, как Соединённые Штаты работают с экспортом доллара: они выпускают валюту, но взамен экспортируют товары и услуги.
Но у нас есть и другая проблема: мы слепо слушаем внешних консультантов, хотим делать ровно то, что они нам говорят, но не так, как они. Например, нам говорят: «Вам нужно отказаться от банковского сектора». Но почему они не отказываются от него? Нам говорят: «Не выпускайте деньги, чтобы не было инфляции». А потом ещё говорят: «Приходите к нам, берите кредиты, и мы вам дадим товары». У них инфляции нет, а вот, если мы выпускаем – есть. Та же процедура, только для них это «нормально», а для нас – нет. Экономика везде единая.
Георге Гонца: Но интересен ли нам по-прежнему российский рынок?
Денис Рошка: Я думаю, мы должны поддерживать торговые отношения со всеми и не ограничивать себя. Если мы можем производить что-то, востребованное на российском рынке, нет причин не продавать там. Страны, в целом, способны к экономическому сотрудничеству и взаимодействию. Вспомните, что Германия начала две мировые войны, и сегодня все торгуют с Германией. Или Британия: она с гордостью опубликовала книгу, в которой заявила, что на протяжении всей истории нападала на все страны мира, кроме 22. И тем не менее, все торгуют с британцами. У Японии и США был разрушительный военный конфликт с случае с Хиросимой и Нагасаки, и сегодня они лучшие партнёры.
Какой смысл Молдове вмешиваться в иностранные конфликты, а затем умолять снова стать друзьями? Тот факт, что две страны спорят или даже воюют, нелогичен и несправедлив, чтобы влиять на торговые отношения. Молдова не должна вмешиваться в конфликты, которые её не касаются. Конечно, вина за войну лежит на тех, кто её начал, но это не значит, что войну нельзя прекратить.
Георге Гонца: И все же, почему войны случаются? Они не просто напиваются и вдруг решают: «Давайте нападём на другие страны».
Денис Рошка: Войны, к сожалению, являются мощнейшим стимулом для экономики. Например, когда определённые предприятия достигают предела своих производственных мощностей, скажем, в секторе стройматериалов, происходит застой: спроса больше нет, сбыта нет. Но если разразится война и будет разрушено несколько десятков городов, спрос на стройматериалы резко возрастёт. Растёт также спрос на оружие, транспортные услуги и многие другие товары.
С экономической точки зрения, войны часто являются стимулом индустриализации. На самом деле, многие технологические инновации появились именно во время военных конфликтов: маргарин был изобретён во время войн, как и противогазы, и были многие другие научные и технико-промышленные открытия.
Хоть это и звучит цинично и почти саркастично, войны стали движущей силой технологических и научных революций и служили объяснением огромных финансовых потерь государств: «Деньги ушли на войну». Во время конфликтов экономика восстанавливается, производство достигает своего максимума.
Георге Гонца: Цинично, но это правда, не так ли?
Денис Рошка: Да. К сожалению, нужен стимул. Когда начинается вооружённый конфликт, есть страны, которые экспортируют гораздо больше, особенно военной техники и технологий. Если обычно производство оружия находится на определённом уровне, то во время войны оно может увеличиться в десять раз, и спрос остаётся высоким. То же самое происходит с военной техникой, беспилотниками и другой подобной продукцией.
Георге Гонца: Дело Владимира Плахотнюка. Люди постоянно говорят о его приезде на этой неделе, в четверг. Приедет он или нет?
Денис Рошка: Мы выразили свою чёткую позицию: мы не видим никакой проблемы. Если определённые политики окажутся в тюрьме, это не конец страны. Взгляните на Южную Корею: из 14 бывших президентов 11 оказались в тюрьме, и страна очень хорошо развивалась. Мы не должны вмешиваться в судебную систему, ни политики, ни журналисты, ни блогеры не должны этого делать. Правосудие должно функционировать, и это станет уроком для будущего политического класса: «Не пытайтесь быть выше закона». Приедет, так приедет. Главное, чтобы было справедливое правосудие. Тогда в стране всё будет хорошо, и нам не придётся никого оплакивать.
Георге Гонца: Господин Рошка, вы человек цифр, математик, реалист. Что, по вашему мнению, нас ждёт в ночь с 28 на 29-е?
Денис Рошка: Это будет битва эмоций и логики. Есть категория людей, которые легко поддаются эмоциям – именно они больше всего испугались во время пандемии COVID-19. В основном, эта же категория людей голосует «против российского вторжения». Есть те, кто прагматично анализирует: «Хорошо ли живётся в Молдове или нет?» Реакция людей на страх обычно длится около трёх месяцев. Спустя три месяца люди перестают бояться войны и солдат.
Нам нужно посмотреть, достигнет ли население к 28 сентября критической точки, когда страх перестанет на него влиять, а алармистские сообщения перестанут действовать. Голосование против системы, безусловно, состоится. Вопрос в том, кто получит эти голоса: прежние власти или группа новых людей, которые никогда раньше не были у власти и предлагают «третий путь».
Эти 41% колеблющихся фактически определят будущую коалицию. Мы верим, что молдавский народ достиг мудрости отказаться от старого стиля правления, независимо от того, кто его представлял. Люди ждут чего-то нового и надеемся, что это произойдет. Если нет, мы подождем еще немного, до следующих выборов, когда мы тоже будем добиваться этого: Молдова должна изменить свой путь, свой образ мышления и самостоятельно наполнить свой рынок молдавской продукцией.