Алексей Лихачев: «Нам выпала такая судьба – пересложить глобальную повестку дня»

В конце марта президент России Владимир Путин в Мурманске провел совещание по вопросам развития Арктики. Там он кратко рассказал о проекте Трансарктического транспортного коридора, частью которого должен стать Северный морской путь (СМП). Это гораздо более масштабная идея, чем перевозки по СМП добытого в Арктике сырья. Как считает гендиректор «Росатома» (оператор СМП) Алексей Лихачев, это «комплексное развитие и повышение эффективности всего северного транспортного пространства». В преддверии Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ-2025) «Ведомости» задали руководителю атомной госкорпорации вопросы о том, чем новый транспортный коридор отличается от Севморпути, как может выглядеть глобальная логистика и мировая экономка без доминирования коллективного Запада, а также о том, на каких ценностях может базироваться место России в начинающуюся на наших глазах эпоху.

– Наверное, тот срок, о котором вы говорите, на фоне 500-летнего юбилея СМП покажется малым. Именно 500 лет назад первое упоминание дипломатом Дмитрием Герасимовым понятия «Северный морской путь» позволяет нам сегодня отмечать этот юбилей. Соответствующий указ подписан президентом.

Но буквально с первых месяцев существования атомная отрасль так или иначе участвовала в развитии СМП. Это и запуск первых в мире атомных ледоколов, это создание энергетических установок, это работа над добычными проектами в советские времена, это передача «Атомфлота» на рубеже десятых годов уже нового тысячелетия в контур управления госкорпорации «Росатом» и превращение «Атомфлота» из предприятия с убытками в развивающееся прибыльное предприятие.

И, конечно, в последние семь лет наибольший масштаб изменений. Наиболее эффективный этап развития Северного морского пути, в моем понимании, подсчитывается с 2018–2019 гг., когда нам было передано еще и государственное задание в качестве инфраструктурного оператора СМП, вслед за этим – организатора морского движения. Без малого 38 млн т – рекорд перевозки по прошлому году, он в 6 раз превышает самый большой советский рекорд, когда-то нам казавшийся абсолютно недостижимым в новых экономических условиях.

У нас удвоено количество ледоколов. Даже в советские времена такого не было, чтобы восемь только атомных ледоколов бороздили просторы северных морей. И идет очень большая работа по созданию инфраструктуры портов, морских каналов, навигационных систем и отработки всех логистических маршрутов, включая развитие международного транзита.

Поэтому, если подводить итоги сказанному и кратко отвечать на ваш вопрос, последнее семилетие открыло новый этап в развитии СМП. И то, что случилось за семь лет, дает нам возможность оптимистично смотреть вперед, определять еще более масштабные, более значимые для страны, на мой взгляд, и даже для всего мира задачи.

– Советский этап развития Севморпути и последние десятилетия уже новой России ключевой задачей как раз ставили поддержку экспортных проектов. Это проекты «Норильского никеля» в советские времена, это развитие уже в современной России проектов «Газпром нефти», проектов «Новатэка», присоединяющиеся сейчас на уже завершающем этапе проекты «Восток ойл», Баимской рудной зоны, Сырадасайского угольного месторождения.

В общем, действительно, первоначальная миссия, в том числе и наша на СМП, – это была поддержка создания инфраструктуры для российских экспортеров. И так будет еще несколько десятилетий. И исходя в первую очередь из их задач и потребностей мы производим сейчас планирование как в части обеспечения судами, ледокольными, грузовыми, так и в части развития инфраструктуры СМП.

Но уже сейчас мы понимаем и видим заметные ростки международного транзита в этом направлении. Конечно, все, что связано с международной деятельностью, сейчас для России находится под огромным давлением коллективного Запада.

Мы это хорошо знаем по нашей «основной кафедре» – по экспорту атомных продуктов, проектов технологического суверенитета. Разрушена система взаиморасчетов, доходит до прямых угроз нашим партнерам во время заключения новых контрактов. Но и основные наши проекты атомные, и проекты на СМП движутся, несмотря на это. Мы видим огромный интерес стран арабского мира к транзитным операциям.

И с ОАЭ, с компанией DP World у нас целый ряд есть и соглашений, и договоренности о дальнейшем развитии сотрудничества. Наращивает свои рейсы китайская компания NewNew Shipping Line. Есть соответствующая рабочая группа с нашими друзьями из минтранса Китайской Народной Республики. Аналогичная межгосударственная работа идет на российско-индийском треке. Целый ряд стран Юго-Восточной Азии демонстрируют интерес. И мы в переговорах по использованию ими маршрута Северного морского пути.

Я думаю, что где-то в горизонте 2040-х, может быть, конца 2030-х гг., мы можем говорить уже об объемах международного транзита, сопоставимых с нынешним уровнем объемов нашего экспорта по СМП.

«Введено новое понятие – «Трансарктический транспортный коридор»

– Можно, я на шаг назад отойду, чтобы на ваш вопрос ответить? Вообще, Северный морской путь – это точка силы, силы духа, это очень мужественное пространство, наполненное и многовековыми легендами, и примерами. И одно из определений Севморпути – это русский путь в Индию. Северный путь, русский путь в Индию, по-разному называли наши предки это направление и, кстати, немало жизней положили для того, чтобы освоить этот Северный путь.

Поэтому это родовое пятно, если хотите, Северного морского пути – экспорт и импорт. Не только экспорт, но и импорт при торговле с Азией. С Юго-Восточной, с Южной Азией, обход сложных, длинных и иногда опасных западных маршрутов. Поэтому это совершеннейшая истина, что СМП должен поддержать российскую промышленность как с точки зрения экспорта, так и с точки зрения импорта.

Но мы сейчас с вами живем еще в некоем новом понятии. Недавно состоялся Международный арктический форум, вышли поручения президента [России Владимира Путина] после соответствующего совещания, которое Владимир Владимирович провел в Мурманске.

Введена новая категория, новое понятие – «Трансарктический транспортный коридор». Понятно, что основным звеном, определяющей составляющей этого коридора будет Северный морской путь. Но сегодня президент ставит перед нами задачи шире – подумать о комплексном развитии и повышении эффективности всего северного транспортного пространства от портов Санкт-Петербурга и Калининграда до наших дальневосточных логистических точек, будь то Камчатка или Приморский край.

В этом смысле кроме обычного экспортного служения СМП, кроме поддержки и привлечения международного транзита возникает тема территориальной связности, в том числе и серьезного взаимодействия с наземными транспортными путями – Транссибом, БАМом, Восточным полигоном – и эффективным распределением грузопотока с западной до восточной точки нашей страны и обратно в интересах российской промышленности, повышения эффективности, снижения себестоимости, затрат на перевозку.

Таким образом, новая фабула Трансарктического транспортного коридора включает в себя, конечно же, отрезок от пролива Вилькицкого до Берингова пролива, соответствующую инфраструктуру. Но также и всю северную морскую дорогу с железнодорожными подходами, с акваториями арктических рек, с развитием портов, которые встроены не только в СМП, как говорится, но и на протяжении всей этой линейки.

Это огромный масштабный проект, который должен ответить на экономические вызовы и быть востребован со стороны российских производителей. Любая серьезная отрасль всегда работает и на свой рынок, и на экспортный, в какой бы части света он ни находился. В этом залог успеха любой промышленности – быть конкурентным на международном рынке.

Вторая часть – это привлекательность международного транзита. И третья часть – это ответ на те вызовы безопасности, которые сейчас появляются.

Я не хочу вдаваться в эти подробности, но все жестче и жестче звучат угрозы, связанные с использованием Россией Балтийского моря, датских проливов, северного пути из Балтики в Европу. Не все спокойно и в Черном море, как известно. И в этом смысле запасной вариант с движением грузов через северную площадку, через северные порты, конечно, должен быть у Российской Федерации. И чем мощнее будет эта возможность, тем меньше будет желающих нам наступить на хвост на Балтике или в Черном море.

– Конечно.

«От нынешних десятков миллионов тонн перейти к сотням миллионов»

– Когда нам была поручена уже более системная работа на СМП в 2018 г., мы сделали это домашнее задание, о котором вы говорите, несколько раз и продолжаем его постоянно актуализировать. Более того, это предмет нашей дискуссии с бизнес-сообществом. Существует специально назначенный Совет участников СМП. Это, конечно же, предмет целого ряда стратегических совещаний и сессий в правительстве РФ и отдельных докладов президента.

На сегодняшний день наши восемь ледоколов полностью обеспечивают потребность на СМП заявленных грузоотправителей. Кроме этого, за счет прогнозов развития компаний мы формируем модель дальнейшего строительства ледоколов. У нас строится ледокол «Чукотка» на Балтийском заводе, заложен ледокол «Ленинград», в этом году будет заложен ледокол «Сталинград» (все – проект 22220. – «Ведомости»).

И есть поручение Владимира Владимировича, исходя из нашего прогноза, не позже 2026 г. принять решение, дать предложение о закладке еще двух ледоколов серии 22220. Это самые мощные и самые эффективные действующие ледоколы на планете.

Одновременно с этим реализуется проект следующего поколения – проект 10510 («Лидер»). Это еще более мощный ледокол, фактически в 2 раза по параметрам превышающий действующую серию, строится на Дальнем Востоке на верфях «Звезды». И мы ожидаем к 2030 г. его ввод в действие, приемку в «Атомфлоте».

В чем здесь главная задача? Мы сейчас реализуем сегодняшнюю, в каком-то смысле слова я с вами согласен, экспортную модель СМП, где мы затачиваем действия «Атомфлота» под потребности российских компаний, активно работающих в северной зоне. Но в моем понимании, середина и вторая половина 2030-х гг. – это такой триггер на переход к другой модели, когда мы, конечно, обеспечиваем потребности всех российских компаний, но при этом в караванном режиме, в режиме постоянного, круглогодичного использования Восточно-Сибирского моря работает большой поток не только российских, но и транзитных судов.

Это изменение самой организационной и финансово-экономической модели использования СМП. Но это позволит нам от нынешних десятков миллионов тонн перейти к сотням миллионов тонн. И это та именно поколенческая задача, которую мы должны решить.

И у нее три компоненты. У нее есть компонента ледокольная, мы ей серьезно занимаемся. У нее есть компонента, связанная с флотом грузовых судов. На сегодняшний день у нас 30 грузовых судов ледового класса. А только к 2030 г. надо, чтобы было 90. И не только у нас, но и у наших партнеров. И суда должны быть разные. И наливные, и балкеры, и контейнеровозы. Это большое развитие и большой заказ для судостроительной промышленности.

– Конечно, этим занимаются. Правительство, Минпромторг, «Объединенная судостроительная корпорация» во главе с ВТБ. Мы находимся в постоянном контакте в рамках наших этих пространств и экспертных советов.

И это, конечно же, более клиентоориентированная инфраструктура, более безопасное в целом движение, включающее связь, систему эвакуации, если, не дай бог, что-то случится, систему помощи, систему взаимодействия.

И тут, кстати, уже недалеко до пассажирского использования. Потому что мы не понаслышке знаем, организуя рейсы «Ледокола знаний», организуя рейсы «Время героев» (круизы из Мурманска на Северный полюс. – «Ведомости»), насколько вдохновляюще и привлекательно просто пройти по Арктике как пассажиру. Понимаете, просто увидеть все эти чудеса своими глазами. Я уже не говорю о том, чтобы высадиться на Северном полюсе и в течение 10 минут совершить кругосветное путешествие.

– Да. Но не могу не сказать, что у нас есть еще одна задача, связанная с логистикой как таковой. Конечно, есть вызов, связанный со сложностями использования южных морей. И дело не только в экономике. Дело в прямых, в том числе и военных угрозах, которые существуют на протяжении маршрута, связанного с Суэцким каналом или этого очень длинного пространного маршрута по южной оконцовке Африки.

И в этом смысле мы должны предложить более конкурентные условия. Объемы грузов, мировая логистика, конечно, будут расти. Это неотъемлемое качество мировой экономики: слава богу, постоянный рост. Растут грузы, растет потребность в новых маршрутах. И мы должны предложить и инфраструктурно, и экономически конкурентоспособные условия по сравнению с другими существующими маршрутами.

«Геополитические сложности не помогают. Но и не остановят»

– Точно не помогают. С другой стороны, точно не остановят. Знаете, в каком-то смысле, за эти годы на самом деле первые санкции пришли к нам, как известно, еще в 2014 г. после «Крымской весны». И так периодически те или иные предприятия «Росатома», тех или иных наших работников в санкции погружали. Все это обвалом пошло, так сказать, после февраля 2022 г. Вот это Рождество мы встретили, так сказать, включением в американские санкции всего руководства госкорпорации.

Но за эти годы и месяцы госкорпорация стала только сильнее. Понимаете, я не хочу совсем, так сказать, уходить в кинематографические цитаты, но фраза «тот, кто нам мешает, – тот нам поможет», здесь как нельзя более иллюстративна. Ну нет у нас тех или иных технологий – мы их создали. Есть у нас возможность что-то поставлять на рынок, мы, значит, должны добиться такого экспортного продукта, чтобы у нашего покупателя даже сомнений не было в том, что только мы сможем обеспечить реализацию всех его запросов и потребностей.

И то, что, несмотря на угрозы, несмотря на иногда просто прямые преследования, наши партнеры продолжают наращивать с нами сотрудничество, говорит о том, что санкции могут нас где-то задержать, осложнить нашу жизнь, но точно нас не остановят.

Но если брать последние три года, то мы примерно процентов на 60 нарастили нашу экспортную выручку (в долларах). В прошлом году она достигла $18 млрд. Я думаю, что в этом году будет очередной рекорд. Это подтверждает то, что мы выбрали технологически правильные направления и правильные решения для расширения нашего глобального присутствия.

– Смотрите, сотрудничество будет развиваться и с вышеупомянутыми странами – КНР, Индией, Объединенными Арабскими Эмиратами и с целым рядом других стран. Это страны Юго-Восточной Азии. Конечно, огромный интерес у Ближнего Востока, у стран арабского мира к этой работе.

–Начнем с того, что эта тема достаточно давно висела в воздухе.

– Да, я понимаю, что вы говорите. В каком-то смысле, говоря «Северный морской путь», де-юре его сужая до известной дороги, мы не включали в эту проблематику по факту целый ряд серьезных направлений – движение на запад, расшивку логистики нашего северо-западного направления, решение логистических проблем Дальнего Востока. Но и наши предки, да и бизнес сегодняшний, конечно, не могут вырезать из общей картины большой северной транспортной хорды какой-то отдельный конкретный кусок в 4000 миль. Конечно, речь идет всегда о более широком понимании логистики.

И в этом смысле, и докладывая президенту, и обсуждая эти вопросы с правительством, мы всегда имели в виду и вот эти восточные и западные, соответственно, оконечности СМП. Но здесь, наверное, надо сказать, что ключевую роль в этой работе сыграло формирование Морской коллегии уже в формате президентской структуры, во главе с Николаем Платоновичем Патрушевым. Николай Платонович и его команда очень энергично взялись за это направление этой работы и фактически являются сегодня одними из наших патронов в развитии, конечно же, всего арктического коридора. И не только в экономических терминах, но и в терминах безопасности, о которых мы уже говорили сегодня.

«Взаимоуважение, взаимовыгода и оздоровление нашей планеты»

– На взаимоуважении и взаимном интересе. Мне кажется, что никакого даже намека на деление стран на группы первого и второго сорта, никакого помыкания интересами тех или других стран в угоду своим собственным интересам быть не должно.

Совсем по-другому последние столетия складывались торгово-экономические отношения в мире, да и геополитическая система и до Второй мировой войны, и после были все-таки выстроены по классу иерархии.

Развитые страны, «семерка», которая диктовала миру технологические правила, юридические нормы, подчиняла своей деятельности международные организации, будь то Всемирная торговая организация (ВТО) или какие-то организации вроде ЮНЕСКО. Там коллективный Запад играл первую скрипку, был законодателем мод и одновременно контролером. И строго всех окрикивал, если кто-то отклонялся, так сказать, от заранее заданной траектории, хоть в экономике, хоть в политике, в каких-то гуманитарно-человеческих ценностях.

Чем скорее мы от этой модели уйдем, тем лучше. Лучше будет всем, в том числе людям, которые живут в странах коллективного Запада. Мир очень разный, с точки зрения веры, с точки зрения экономического уклада, с точки зрения видения развития своей страны, своего народа. Но всех нас объединяет одно – мы хотим, чтобы наши дети жили лучше.

Мне кажется, главная ценность, которая есть у нас, – мы живем для того, чтобы наши дети имели более интересную, более творческую работу, меньше болели, дольше жили и жили, конечно же, на очень чистой, на очень комфортной для них планете.

Это небольшой набор ценностей, но он совершенно не связан с цветом флага, внешним видом национальной валюты и религиозными убеждениями. Здесь мы все едины в этих гуманитарных ценностях. И надо найти смелость, мне кажется, эти ценности продекларировать как главные, вокруг которых мы сможем собрать уже новые геополитические альянсы и силы, а самое главное – договориться об общих мировых правилах на планете. В политике, в экономике, в решении гуманитарных проблем.

Поэтому взаимоуважение, взаимовыгода и большая работа, направленная на оздоровление нашей планеты, – мне кажется, это три кита, на которых наша планета может существовать совершенно в другой тональности, не конфликтной и абсолютно более дружелюбной в отношениях между государствами.

«Без нас этот коридор создан быть не может»

– Есть такой расхожий пример влияния логистики вообще на развитие планеты. У нас значимая часть мира говорит на английском языке, чуть меньше на португальском и испанском. Почему? Потому что в те столетия создания глобуса, создания карты мира, у этих стран были самые мощные флоты, и далеко не всегда именно военные, но в том числе и торговые.

В каком-то смысле слова мореплавание, морская логистика определяет развитие мира. И если мы вернемся из этой идеи к миссии России, то мы очень четко можем сформулировать нашу миссию в политическом, технологическом, научном устройстве мира, выстраивании гуманитарных ценностей в работе по поддержке будущего поколения. Здесь у нас очень четко сформулирована и наша внутренняя повестка, и наше внешнее предложение для сотрудничества. И немножко не хватает в том смысле слова своего места, своей роли в международной логистике, в разделении труда.

Если мы будем рассматривать СМП только как маленький кусочек нашей ответственности за проход по Восточно-Сибирскому морю, у нас не будет вот этой сложной картины участия России и в мировой торговле, и в мировой логистике. А если мы сформируем наше предложение как огромный, фактически континентального масштаба транспортный коридор, то картина в развитии становится более полной.

Но недаром же [президент США] Дональд Трамп в первые минуты своего президентства поставил задачу перехвата управления Панамским каналом. Задача проста – замкнуть на себя все управление логистикой в Западном полушарии.

А нам ничего ни у кого отнимать не нужно. Нам все это Бог дал, понимаете, и предки наши все это, как говорится, засеяли. Нам сейчас нужно лишь обработать и собрать этот урожай. Запустить и большую российскую северную дорогу, и огромный транспортный коридор, в буквальном смысле слова трансконтинентального масштаба.

– Без нас этот коридор создан быть не может. Это часть нашей суверенной территории, это часть нашего присутствия. У нас там живет 2,5 млн человек, и там формируется на сегодняшний день 15% нашего ВВП.

Но мы так устроены, что мы всегда предлагаем крупные масштабные проекты делать вместе с партнерами. Уже сейчас, несмотря на все это давление, предлагаем и нашим восточным соседям, и южным соседям активно принимать участие в формировании этого коридора.

Но еще раз хочу сказать, что мы здесь будем, в хорошем смысле слова, «старшими по подъезду». Будем приглашать соседей к совместной, лучшей жизни, но четко понимая, что это наш дом, что это наша ответственность, это в первую очередь наши интересы – с учетом интересов наших партнеров.

«Натягивание на глобус правил коллективного Запада»

– Это очень общий вопрос, еще более общим является понятие «обозримого будущего». Я, наверное, в двух частях попробую на этот вопрос ответить.

Во-первых, так сложилось, что моя предыдущая работа, где-то примерно более 15 лет, была связана с мировой торговлей, с внешнеэкономической деятельностью, и я не понаслышке знаю, что такое глобализация образца 2000-х гг. И в юридических документах, скажем, «Раунда тысячелетия» или Дохийского раунда ВТО, в создании разного рода многосторонних и двусторонних соглашений, в том числе с Европейским союзом, по большому счету это всегда было натягивание на глобус правил коллективного Запада. И эта модель, еще раз подчеркну, ни к чему хорошему привести не может, потому что рано или поздно страны – участницы глобальных процессов осознают и чувствуют просто в деньгах, в чем подвох.

Поэтому, конечно же, выработка новых правил должна происходить с учетом интересов всех игроков, на площадке международных организаций, которые не потеряли свой авторитет и не были скомпрометированы теми или иными «клановыми» действиями. Но такие правила необходимы.

Мы сегодня очень хорошо убедились, что вот ВТО не смогла найти ответ на вопрос, связанный с санкциями, просто устранилась от них. А вот Международное агентство по атомной энергетике (МАГАТЭ), несмотря на просто пиковую нагрузку, в том числе и связанную с военными действиями, нашло свою роль в новых конфликтах и смогло пройти вот эти вызовы нового мира, сохранив свою повестку и роль единого интегратора атомных держав даже в нынешних условиях. Это, может быть, самые яркие, но далеко не полные примеры того, как нынешние международные организации справлялись или не справлялись с вызовами последних трех-четырех лет.

Мне кажется, что мировая политическая система в нынешней конструкции просто уже фактически не пережила последние три года. Она деградировала и сегодня является скорее обузой для человечества, чем линией развития. Но мы же хотим, чтобы наши дети жили лучше, мы же об этом с вами договорились. Поэтому нужно заново сложить ту конструкцию международных отношений, мировой торговли, развития и поддержки гуманитарных ценностей, которая жизнь наших детей сделает лучше.

Понимаете, у нашего поколения другого выхода нет. Вот нам выпала такая судьба, понимаете, в каком-то смысле слова пересложить глобальную повестку дня. Конечно, не поступившись интересами своей страны, это понятно, но при этом максимально учитывая интересы других стран, потому что там живут точно такие же люди, там растут точно такие же дети и они точно так же должны жить лучше, чем живут их родители, понимаете? И в этом смысле никакая другая страна по своим глобальным, настоящим, истинным ценностям и интересам от Российской Федерации не отличается.