Сохранить семью любой ценой? О последствиях для детей, живущих с домашними тиранами
Дом, где происходит насилие, становится пугающим для ребенка местом. Ведь он никогда не знает наверняка, когда случится новая вспышка гнева домашнего тирана, и насколько разрушительной она будет.
«Многие дети вовлекаются в войну родителей — отчасти потому, что они чувствуют свою ответственность за их проблемы. Иногда даже считают себя причиной разлада в семье. Страхи, которые проявляются по-разному — от ухода в себя и пассивности до насильственного поведения. Потеря контроля над ситуацией приводит к тому, что он становится упрямым, несговорчивым, порой — агрессивным. Агрессия включается как механизм защиты», — комментирует психолог Когершин Сейткажина кризисного центра «Шанс».
Будучи глубоко вовлеченными во взрослые конфликты, дети порой с трудом разграничивают свою индивидуальность от личностей мамы-папы. Нередко им приходится защищать маму от нападок отца, при этом испытывая разные чувства — от гнева на агрессора до возмущения смирением и разочарования. Дети, по словам эксперта, становятся раздражительными, тревожными. Тревога усиливается и от тактики «скрывать», которую выбирают некоторые мамы, стараясь уберечь ребенка от переживаний. Не имея информации, ребенок живет в постоянном напряжении.
Психосоматика, то есть «физические» болезни на фоне психологического стресса — еще одно опасное последствие насилия в семье. В будущем такие дети часто не могут строить здоровые взаимоотношения, они недоверчивы и имеют много комплексов. Обо всем этом, пожалуй, стоит помнить родителям, которые считают, что «семью нужно сохранить любой ценой во благо детям». Вместе с тем, уполномоченный по правам ребенка и по совместительству — директор центра «Шанс» Асем Асаинова отмечает: все больше фактов домашнего насилия сегодня регистрируется конкретно в отношении детей.
Уполномоченный по правам ребенка, директор центра «Шанс» Асем Асаинова
История 1. «Жадно подбирал крошки хлеба с пола»
— Мама! — оборачиваемся на громкий детский крик.
Это пятилетний Исмаил бежит к Асем Ануарбековне. Нетерпеливо тянет за подол юбки: наклонись и обними. Крепко обхватывает за шею ручонками и требовательно подставляет щеку: целуй. Получив свою порцию ласки, сбивчиво рассказывает новости за день: ездили с папой в магазин, папа купил одежду и игрушки. Асем Ануарбековну отвлекают. Исмаил тянет меня в холл, быстро вскарабкивается на стул и показывает пальцем на плакате: «Это моя мама, ты поняла хоть?»
В «Шансе» Исмаил живет уже полгода. До этого тоже бывал здесь: мама приводила, ссылаясь, что некуда девать, надо работать. А весной поступил тревожный сигнал от соседей: ребенка за стенкой явно избивают. Выехавшие по адресу ответственные госорганы поначалу успокоились: в квартире чисто, в холодильнике есть еда. Семья явно благополучная. Но Асем Асаинова настояла на том, чтобы привезти мальчика в центр и детально разобраться в ситуации. И не ошиблась. Исмаил выглядел на пару лет младше, был изможден, а анализы показали дефицит по всем витаминам.
«За все время нашей работы здесь мы такого не видели. На теле не было живого места, на лице тоже — синяки и ссадины. Мальчик не мог наесться. Покушав, минут через десять он возвращался в столовую и просил хлеба. В наше время было страшно видеть, как ребенок жадно подбирает хлебные крошки со стола и даже пола. Было очевидно, что дома пренебрегали базовыми нуждами малыша», — рассказала Когершин Сейткажина.
Со слов директора центра, мама сразу после рождения определила младенца в Дом малютки, до трех лет Исмаил находился в приюте Щучинска. После поместила в столичный центр поддержки детей, то есть с ней сын жил всего несколько месяцев. Сейчас специалисты готовят документы на лишение женщины родительских прав.
«Сначала она на беседы не являлась, потом все же пришла. Гематомы объясняла тем, что падал с дивана. Потом все же призналась, что плохо обращалась с сыном. Свою жестокость объяснила тем, что мальчик — нежеланный, рожать не хотела. Видимо, раздражало ее и то, что ребенок отстает в развитии — физическом, интеллектуальном, психологическом. Но все это можно было нормализовать — при любви и заботе. Здесь же получилось, что, наоборот, нелюбовь и невнимание все усугубили», — отмечают сотрудники «Шанса».
В центре уже после адаптации у малыша стали проявляться последствия полученной психологической травмы. Исмаил не очень жалует женщин, а в мамы выбрал ни много ни мало — уполномоченного по правам ребенка.
Впрочем, мамой он может называть и других сотрудниц. Еще взрослые заметили скрытую склонность к агрессии. Психолог комментирует, что все это — вполне предсказуемый отклик на печальные события в раннем детстве.
«Конечно, имеет место нарушение привязанности у ребенка, ведь до 5-7 лет ему очень важно чувствовать любовь от самого родного в мире человека. Но есть и хорошие новости: Исмаил повеселел, перестал наедаться впрок, научился говорить «спасибо». Смышленый мальчишка. Все, что ему нужно, — ласка, и чтобы его принимали таким, какой он есть», — дополнила Асем Асаинова.
Она отметила еще одну «злобу дня» — нарушения в психическом здоровье взрослых. Сегодня это не такая уж и редкость, как того бы хотелось.
«В случае, если человек заподозрил неладное, нужно обращаться к специалистам в Центр психического здоровья. Понятно, что многие предпочитают убегать от правды, боятся компрометирующей «справки». Но нужно же осознавать всю ответственность. Мы ведь идем к кардиологу, когда болит сердце. Это разумный, дальновидный, гуманный, наконец, цивилизованный способ решения проблемы», — уверена директор «Шанса».
Злоключения Исмаила немного напоминает нашумевшую историю пятилетнего Рамильки. В прошлом году резонанс получили репортажи из детской больницы, куда доставили мальчика с сильнейшим дефицитом массы тела.
Казахстанцев шокировал рассказ родственника, приехавшего навестить многодетную семью и обнаружившего малыша связанным по типу смирительной рубашки. Оказалось, мачеха, а следом и старшие сестры прятали от «вечно голодного» Рамиля еду.
По итогам большой проделанной работы ребенка забрал тот самый родственник. Сейчас они живут в России, и опекуны присылают фотографии здорового и умиротворенного сынишки.
Как взрослые решили судьбу Исмаила? Маму лишат прав, а папа заберет его к себе. Он вроде как живет в Кокшетау и вызывает у ответственных органов доверие. Хочется верить, отец будет заниматься с мальчиком и сумеет залечить все его детские раны. Чтобы они не дали жестокий отсроченный эффект в будущем...
История 2. «Ты будешь музыкантом!»
В центре живет девочка, ей 11 лет. Учится в музыкальной школе. Все сотрудники отмечают, что она прекрасно и всесторонне развита. Казалось бы, честь и хвала родителям.
«Единственный ребенок в благополучной, на первый взгляд, семье. Но оказалось, что она подвергается физическому и психологическому насилию со стороны отца. К нам Айгерим (имя изменено — прим. авт.) поступила с множественными гематомами на теле, руках. Их заметил учитель, «просигналил» в полицию. Девочка рассказала, что папа бил ее всякий раз, когда она плохо играла на музыкальном инструменте. «Учил» ремнем и даже деревянным массажером — однажды на нем даже сломалась ручка», — говорит психолог.
Директор «Шанс», в свою очередь, подчеркнула: тот факт, что дочь очень боится отца, очевиден.
«Айгерим категорически не хочет видеть папу. Говорит, руки трясутся в его присутствии, она не может ни играть правильно, ни элементарно разукрашивать картинки. Она даже согласна жить отдельно от мамы, если та не уйдет от него», — констатируют здешние специалисты.
По их словам, мама Айгерим оправдывает супруга. Мол, он желает родной дочери добра. Во благо ведь, ради ее же будущего. Спустя какое-то время женщина призналась, что и сама страдает от насилия. Но после поменяла позицию: хочет в скором будущем вернуться с Айгерой к мужу. Мол, он все осознал, «больше не повторится».
«В этой истории ситуация доведена до апофеоза. А сколько похожих, но менее очевидных, подспудных?! Когда родители лишают детей возможности ответить себе на вопрос: а чего хочу именно я? Я бы посоветовала взрослым отойти от авторитарного стиля родительства, строить доверительные отношения, соблюдать границы своих детей», — подчеркнула Асем Ануарбековна.
История 3. «Будете плохо себя вести, спущу с цепи алабаев»
Эта жестокая история оставляет много вопросов. Семья берет на «профессиональное» воспитание троих детей из одной семьи. Они друг другу — родные по крови. А потом выясняется, что их используют как рабочую силу, а если не справляются или позволяют себе непослушание, бьют. Точнее, избивают — судя по фотографиям.
«У них есть два-три алабая, мы ездили к ним. Знаем, что там плохо, но не могли зайти. По словам детей, их пугали: будут себя плохо вести — спустят собак с цепи. Унижали морально, били, в том числе шнуром от телефона. Я написала заявление в полицию, но там вроде как посчитали, что доказательств нет. Самое печальное, что двое из троих детей вернулись. Для них такое отношение — почти норма. Главное, есть дом, еда. Старшая девочка отказалась продолжать жить с ними», — говорит Асем Асаинова.
Получается, можно мучить детей-сирот, и все сойдет с рук? Превратить приемных детей в рабов, называя это трудотерапией. Мол, труд еще никому вреда не приносил — одна польза. Побои — удивительно, но это все еще остается в современном обществе вариантом нормы. Дескать, и меня пороли, зато человеком вырос. Оскорбления — смотри-ка, какие мы нежные!
Пока мы бережно храним эти чудовищные мифы, среди нас будут появляться все новые абьюзеры, агрессоры, психологически незрелые люди, уверена уполномоченный по правам ребенка. Список огромен. Нужно, наконец, начать понимать, что у ребенка есть права, которые защищаются законом. Он может обратиться в полицию, прокуратуру и так далее.
Есть несколько простых правил, которые следует помнить каждому взрослому. Не игнорировать признаки насилия, как можно раньше выявлять детей и семьи в социально опасном положении. Воспитывать правовую грамотность о преступлениях против личности. Помнить, что модель поведения, усвоенная в детстве, воспроизводится впоследствии в школе, институте, армии, в государстве в целом. Поэтому остановить насилие можно, только если преодолеть его в первую очередь по отношению к детям, заключила детский омбудсмен.