Профессиональная жизнь актрисы Марины Александровой будто делится на два периода. В одном ее знали как принцессу из «Бедной Насти», советскую кинобогиню из «Звезды эпохи», следовательницу Соню из «Мосгаза» и, конечно, как Екатерину Великую. В другом периоде она оппозиционерка из «Домашнего ареста», чопорная феминистка из девятой серии «Секс. До и после» и уверенная Вика из сериала «Макрон», которая приезжает познакомиться с родителями своего 23-летнего парня. Александровой пришлось изрядно поработать, чтобы не только открыть в себе способности к комедии, но и браться за роли сильных женщин. «Как только слышу имя „Андрей“, то сразу испытываю особое расположение к этому человеку», — задорно сообщает Марина, у которой Андреем зовут отца, сына и супруга. Предполагая такое отношение, беседовать с актрисой отправился Андрей Захарьев.
Марина Александрова (1982) — российская актриса. Родилась в Венгрии, жила на Байкале и в Туле, выросла в Петербурге. В фильмографии выпускницы Театрального училища имени Щукина более 80 ролей, среди которых — романтичные девушки, волевые женщины, исторические персоны и даже журналистка-белоленточница из «Домашнего ареста». Пять лет Александрова была актрисой театра «Современник», в числе ее ролей — Патриция Хольман в «Трех товарищах» и Софья Фамусова в «Горе от ума», а сегодня она выходит на сцену Театра Наций. Новый сериал с участием Марины «Дыши», который 15 августа стартует в онлайн-кинотеатре Okko, стал триумфатором июньского фестиваля «Пилот» (главный приз и приз за лучший сценарий). Героиня Александровой — опытная столичная акушерка Лера, принимающая роды у любовницы олигарха. Когда ребенок рождается с серьезными осложнениями, влиятельный отец требует расследования, и крайней оказывается Лера.
Дышать глубже
Изначально наш сериал назывался «Переходный возраст», но из-за британского проекта на Netflix с таким же названием пришлось придумать что-то другое. Мне кажется, «Дыши» — хорошее название, актуальное для всех нас в разные моменты жизни.
Наш сериал про сложность выбора. Он задает экзистенциальные вопросы, ответить на которые непросто. Виноват ли врач, спасший много жизней, в том, что с одной из его пациенток случилась трагедия? Как к этому относиться? Этим мне понравился сценарий: это не просто медицинская драма, в которой врачи берутся за сложные случаи и непременно выходят героями. Он про другое. Он про жизнь, которая сложнее. Я всегда искала эту неоднозначность в сценариях и находила, в том же сериале «Екатерина» или в «Домашнем аресте», где каждого героя можно и полюбить, и посадить. В любом человеке есть темные и светлые стороны. Особенно сегодня мы видим, как он может обнажать эти стороны в зависимости от обстоятельств.
Я присутствовала на родах своей двоюродной сестры, так что видела процесс. К тому же у нас был консультант, я к ней ходила, вела дневник, записывала нюансы. Училась ставить капельницу самой себе! Нет, конечно, иглу под кожу не вводила, но все движения изучила. Если что, умею заматывать жгут. Я в этом смысле въедливая и упертая, доберусь до самой сути, у меня с силой воли проблем нет. Я спортом три раза в неделю минимум занимаюсь.
Но, конечно, сложнее играть не производственный процесс, а внутреннюю драму. Несмотря на наличие троих детей, героиня одинока, не так давно потеряла мужа. И вдруг она лишается самого главного, что ее подпитывало, — профессии. Неспроста сериал сначала назывался «Переходный возраст»: героиня ведет себя инфантильно, ведь часто человек в сильном стрессе возвращается в возраст своей первой обиды. Моя Лера вдруг стала обиженным ребенком, которому сложно принимать взрослые решения, а повзрослеть нужно, иначе потеряешь всё.
Проблемы поколения
Сегодня мои героини — женщины 40+. Проблемы возникают у тех из них, кто к этому возрасту не успел познакомиться с собой. В этой возрастной категории много представительниц потерянного поколения 1990-х; их родители выживали и не додали им каких-то фундаментальных вещей, важных для взросления. В итоге мы пропустили существенные этапы понимания себя, поэтому сейчас так много коучей, которые помогают наверстать упущенное. Сорокалетние женщины вдруг понимают, что ошиблись в выборе профессии, мужа, своего пути, оказались не в той точке. Они проходят кризис.
Хотя в моем случае все было не так, и, наверное, это и позволяет играть таких женщин: у меня есть определенная внутренняя свобода, чтобы отключиться и показать себя со стороны. Поэтому мне часто предлагают роли сильных женщин, способных взять ситуацию в свои руки и поменять ее. Например, сериал «Открытый брак» о том, как женщина не прошла период юношеской свободы, первой влюбленности, романтики, а сразу погрузилась в бытовые дела, нагрузила себя рождением детей, хозяйством. И в какой-то момент осознала, что существует для всех, только не для себя. «Точка ноль» — история героини, замкнутой в своем придуманном научно-бактериальном мире, но неспособной строить взаимоотношения с людьми. «Дыши» — про взросление человека, столкнувшегося с трудностями, которые не может решать. Еще будет «Москва слезам не верит», и здесь тоже будет история о 40-летних.
Как быть смешной
Читаю сценарий и думаю, какой стороной сегодня хочу повернуться к зрителю. Драма производит на критиков больше впечатления, и играть ее проще, чем комедию. Об этом Людмила Гурченко говорила. Я недавно перечитывала ее мемуары «Мое взрослое детство», «Аплодисменты», «Люся, стоп» и получила феноменальное удовольствие от глубины ее размышлений. Меня спрашивали: «Собираешься играть Людмилу Марковну?» Вовсе нет, просто хотелось найти в своем актерском существовании ту остроту, в которой работала она. Это сочетание и комедии, и трагедии, драмы. Читаешь сценарий и ищешь там эти сцены, где можно сочетать и трагичное, и смешное. Обычно в хорошем сценарии таких сцен две-три, в плохом с трудом найдется одна. Ты этих сцен внутренне боишься, при этом очень хочешь попробовать сделать. Придется во время этих сцен находиться во взвинченном состоянии, в острой форме.
До определенного времени я почти не снималась в комедиях. Пожалуй, после «Домашнего ареста» комедийные истории стали появляться чаще. Раньше же я этого жанра боялась и, будучи молодой, шла по пути наименьшего сопротивления. Где-то не проходила кастинг, потому что не могла себя отпустить, не было у меня внутреннего фундамента для этого. Все изменил мой муж Андрей Болтенко, который помог мне иначе взглянуть на себя, свой жанр, аудиторию. Я специально ездила учиться на курсы в Лос-Анджелесе и в Нью-Йорке. Это был офигенный апгрейд: там тебя никто не знает, можешь пробовать что угодно и совершать какие угодно ошибки. Я понимала, что комедия во мне где-то глубоко сидит, но владеть ею технически я не умею. Оказалось полезным изучить свои острые реакции, актерскую импровизацию в технике Стенфорда Майзнера. Мне объяснили, что личность артиста зависит от личности человека. Если ты не будешь постоянно себя развивать и выбивать у себя землю из-под ног, попадать в какие-то неудобные ситуации, то не будешь расти — умственно, физически, эмоционально. Так я полюбила комедию и стала, наоборот, ее везде искать. После «Екатерины» я не снималась девять месяцев, чтобы потом в моей жизни случился «Домашний арест». Позже Сергей Урсуляк назвал меня «принцессой-клоунессой», имея в виду, что у меня есть одна сторона и есть другая.
Было смешно: два года назад я пришла на встречу с режиссером, девушкой 27 лет, а она мне говорили: «Ой, вам сорок? Мне дали список артистов, никого из них не знаю, а вот вы были популярны и раньше, и сейчас». И я поняла, что грамотно выстроила карьеру. Обычно успех приходится на юность, но как будто у меня сейчас период интереснее. Во-первых, у меня прекрасный муж, и муж (как я шучу, мой личный продюсер) часто мне помогает, советует. Во-вторых, я сама стала умнее. (Смеется.) И опять же нас часто определяет человек, который рядом. Вектор моего развития стал правильным. В-третьих, да простят меня мужчины, но сейчас время сильных женщин, поэтому мне есть что играть.
Тот период юности, что был у меня, я тоже ругать не хочу. Было много хороших событий и важных для меня встреч. Опять же читала, как Гурченко вспоминает свою работу с Александром Адабашьяном и Павлом Лебешевым, и понимаю, что я тоже работала с ними обоими на «Азазели». Позже с Лебешевым встретилась у Ежи Гофмана. А еще поработала с Михаилом Александровичем Ульяновым, и я выяснила, что у артистов старшего поколения совсем другие отношения на площадке. Помню, как Сергей Михайлович Колтаков, гениальный артист, с которым мы встретились на «Екатерине», сказал: «Интересно, что сейчас молодой артист сидит напротив, уткнувшись в телефон, и никакого внимания на меня не обращает, а у тебя все время вопросы». Ну и правда же, Сергей Михайлович знал и Смоктуновского, и Ефремова. Это человек, у которого все время хотелось учиться. Мы с ним подружились и очень трепетно общались, пока его не стало. Это он давал мне напутствия перед кастингом «Домашнего ареста», говорил: «Волнуешься? Я тебя умоляю, перестань, иди вперед и открывайся». Очень важно найти человека, который тебе в нужный момент даст совет, положит в корзину то, что тебе необходимо.
Первый звоночек
Своим дебютом в большом кино я считаю «Северное сияние» Андрея Розенкова, где моими партнерами были Александр Викторович Збруев, Михаил Александрович Ульянов, Елена Коренева, Ирина Апексимова и Лариса Удовиченко. Тогда после съемок на меня в училище ходили посмотреть и показывали пальцем, потому что немногим удается вытащить такой лотерейный билет. Не знаю, как удалось мне, но на первые пробы я пришла в своих единственных джинсах. Я была совершенно юна, жила в общежитии, носила хвостик. Там мы встретились со Збруевым, и он меня спросил: «И где ты учишься?». Я сказала, что в Щукинском. Он удивился: «Я тоже его оканчивал! А сколько тебе лет?» Я ответила: «Восемнадцать. А вам?» Он: «Шестьдесят два». Я говорю: «Ой, как моему дедушке!» (Смеется.) После этого меня могли и не утвердить, но Александр Викторович рассмеялся и, видимо, посчитал, что я могу быть его партнершей.
На съемках он меня опекал. На дворе был 2000 год, все артисты сами обеспечивали себя необходимым на съемках. Помню, как нужна была термальная одежда для зимних сцен, так Александр Викторович покупал комплект и себе, и мне. Говорил: «Холодно, ты береги здоровье с юности». Я тогда не знала, как правильно надо себя вести на площадке, как люди там общаются, а он мне массу прекрасных историй рассказывал.
Как-то раз на Николиной горе снимали эпизод, как мы едем с ним на машине, но начался ливень, и нас попросили переждать. Сидели с ним в машине, и он меня стал расспрашивать про семью. Я говорю: «Родители в Петербурге». А он: «А как ты с ними общаешься?» Я рассказала, что подхожу на вахту общежития в шесть часов вечера, туда звонит мама, и я рассказываю, как и что. Да, я знаю, жизнь без мобильных телефонов. (Смеется.) Збруев заволновался: «А сейчас как? Ты же на съемках…» Говорю: «Сказала родителям, что уезжаю на месяц, и всё». Александр Викторович говорит: «А давай позвоним маме?» Я: «Она сейчас на работе». — «Ты ее номер знаешь?» — «Знаю». — «Диктуй». И он достает огромную трубку. Я называю цифры, а сама с ужасом понимаю, что это дико дорогое удовольствие. Я тогда жила на 50 рублей в месяц, а тут сотовый телефон! Подношу его к уху, скороговоркой произношу: «Мама, я со Збруевым в машине. Все хорошо, пока!»
Александр Викторович спрашивает: «Почему ты не спросила, как у нее дела?» Это был мой первый в жизни звонок с мобильного телефона, и он был с трубки Александра Збруева.
Вообще, это были удивительные съемки. Мы жили в санатории. Михаил Александрович Ульянов рассказывал истории со съемок «Мастера и Маргариты» Юрия Кары, фильм тогда так и не вышел. В общем, на своих первых съемках я набралась опыта, поняла, что этот механизм — работа над фильмом — может не запуститься даже из-за одного самого обычного сотрудника команды. Я научилась уважению — тому, что сейчас у многих молодых артистов отсутствует. Сказала я, почувствовав себя ворчливой бабкой российского кинематографа. (Смеется.)
Принцессы и императрицы
В «Бедной Насте» я участвовала всего два месяца, потому что Пётр Шепин, который тогда был моим агентом, а сейчас финансовый директор Первого канала, не до конца понимая, стоит ли сниматься, подписал договор на короткий период. В какой-то момент моя героиня, принцесса Мария, уехала обратно в Германию. На что авторы сериала сказали, что зритель меня и мою героиню любит, а я ухожу и поступаю с ним катастрофически нехорошо. Но я все-таки предпочитаю делать то, что выгодно мне, а не продюсеру. Поэтому в моей фильмографии не появляется суперкассовых проектов. Я хочу двигаться в другую сторону. Так, к примеру, я не согласилась участвовать во втором сезоне «Открытого брака». Зато у меня возник «Дыши». А с Антоном Васильевым, моим партнером по первому сезону «Брака», мы встретимся в «Москва слезам не верит».
Что касается «Бедной Насти», то на ней выросли поколения, ко мне и сегодня подходят со словами «Я вас в „Бедной Насте“ смотрела, когда в детский сад ходила». Потом возникла «Екатерина», но, вообще, у артиста сложная судьба. Сначала мы хотим сыграть знаковую роль. Если везет, ее играем, а потом пытаемся от нее откреститься. А я никогда не открещивалась ни от чего. Я знаю, что мое исполнение Екатерины выделяют на фоне остальных. Я много чего про нее читала, смотрела, у меня был коуч-консультант — в общем, разобрала эту роль от а до я. Плюс ко всему некоторые мои личные качества — уверенность, сила — передались этому образу, который заслуживает не одной экранизации. Я рада, что фильмов и сериалов про нее много. Кажется, Довлатов говорил, что наши достоинства растут на фоне чужих недостатков. (Смеется.) Это шутка. Шутка!
Я играла в «Звезде эпохи», а еще жен главных героев в «Утёсове» и «Высоцком». Конечно, смотрю и другие картины в том же жанре. Заметила, что у нас чаще всего такой проект становится именно байопиком, а не драмой. То есть рассказывается не с точки зрения внутреннего конфликта героя, как это было, например, в «Семи днях и ночах с Мэрилин», а просто пересказываются этапы жизни. Почему так, наверное, вопрос к сценаристам. Или к времени. Или к нашему кинематографу в целом. Мы, артисты, часто играем то, что написано, хотя, возможно, были бы рады совсем другому материалу.
К примеру, в третьей части «Екатерины» была встреча с Пугачёвым, была княжна Тараканова, и я должна была сыграть страх потерять власть — так было в сценарии. Я объяснила продюсеру, что моя героиня не может показать этот страх подданным. Иначе она не императрица. Поэтому я попросила написать ей сны, в которых она этот страх испытывает. Да, сны — это достаточно прямолинейно, но я не сценарист, предложила самое простое. Говорю: «Начните сериал с того, что ей отрубают голову, и она просыпается». Дальше можно страх не играть, но для зрителя он будет задан. Благодаря этой сцене, говорю, я смогу вытянуть эту часть.
Настоящий детектив
Никто не думал, что «Мосгаз», где я играю криминалиста Соню Тимофееву, станет таким длинным сериалом. Тогда еще и жанр true crime не был так популярен. Я пробовалась совсем на другую роль — на ту, что потом сыграла Света Ходченкова в первой части (артистка кордебалета Ирина Лаврова). Роль Сони режиссер Андрей Малюков попросил меня почитать на пробах для другого артиста. Я подыграла, причем спиной. Когда меня утвердили, то я была уверена, что получила другую роль. Ко всему прочему я была беременна. Позвонила Малюкову, говорю: «Андрей Игоревич, я не могу играть балерину». Он всполошился: «Какую балерину? Она не балерина». — «А кто?!» — «Следователь. Соня Тимофеева». Я говорю: «А я ее не читала, роль совсем не знаю, только спиной пробовалась». А он: «Но я даже за спиной видел, какие у тебя глаза». И добавил, что такого взгляда у 18-летних уже нет. Мне на тот момент было под тридцать, и я не ожидала, что «Мосгаз», как и «Екатерина», обретет столько народной любви.
Сама не знаю, как мне удается играть Соню так долго. Когда мы начинали, она была сильно моложе меня, а сейчас она старше. Я то и дело достаю заготовки из своего сундука. Все время откапываю новые чувства: то любовь к Черкасову, то нелюбовь к Черкасову, то соперничество. Один режиссер соединил Соню с Гаркушей (оперативник в исполнении Алексея Бардукова), потом пришел другой режиссер — кстати, Юра Мороз — и говорит: «Что-то я вас совсем вместе не вижу. Давайте разведем?» И новая часть начиналась с развода Сони и Гаркуши. У каждого было свое видение, но в какой-то момент я поняла, что больше любого режиссера знаю свою героиню. Надоел ли мне этот проект? Да нет, ты уже относишься к этому не как к набившему оскомину, а как к родному и близкому, как к семье. Мы же встречаемся на площадке снимать очередной сезон, и начинаются эти родственные вибрации: «Андрюх, как дела? Ремонт в квартире доделал?»
Этот город наш с тобою
Жора Крыжовников, он же Андрей Першин, который был одним из сценаристов этой истории, не просто режиссер, который экранизирует то, что написано на бумаге. Он переделывает. Поэтому не надо ждать от «Москва слезам не верит. Все только начинается» цитат и прямых отсылок к фильму. Это новая история, которая построена на базе того ощущения и с большим уважением к той истории.
В новом фильме я играю Катерину, которую зовут Ксения. Сюжет разворачивается в двух временных эпохах — в нулевые и 20 лет спустя. Я появляюсь в этой роли во второй части. Это история о том, как женщина, добившаяся многого в профессиональном плане, пытается найти любовь. Картина Владимира Меньшова была переосмыслением нравов времени, в котором женщины могли воспитывать ребенка в одиночку, строить карьеру и отношения, наш сериал тоже не обойдется без этого. Он будет говорить о том, что, в какой бы исторической точке ты ни находился, это твоя жизнь, нужно находить в ней поводы быть счастливой.
Струны души
В детстве я училась играть на арфе и недавно даже подумывала вернуться к этому, но инструмент слишком дорогой, громоздкий и капризный, чтобы держать его дома. Видимо, я пока не обладаю достаточными ресурсами для этого.
Хотя считаю, что музыкальность многое дает. Как говорит Татьяна Владимировна Черниговская, директор Института когнитивных исследований Санкт-Петербургского государственного университета, музыка развивает оба полушария мозга и эмпатию.
Вообще, я люблю классическую музыку. И потом это так круто сказать где-нибудь, что я играю на арфе. До сих пор производит впечатление.
Что Марина Александрова смотрит и вам советует
Наука может объяснить черные дыры, а любовь науке неподвластна. Как и Нолану, который снял самое сильное высказывание о любви.
Мечта о свободе двух женщин, режиссера Ларисы Шепитько и актрисы Майи Булгаковой. Войну можно продолжать вести и с собой, даже если внешне она закончилась.
Вообще, трудно выбрать один фильм режиссера База Лурмана. Я бы пересмотрела все. Я влюблена в его миры, это всегда невероятный визуальный фейерверк с аттракционом чувств.
Мир безумных мечтателей, тех, кто верит, что творчество исцеляет и учит летать. Когда мне грустно, я всегда включаю этот фильм.
Это вечный путь в поиске комнаты, которая дарит надежду, даже в самые темные времена, вот только желание твое должно быть истинное. Сможешь ли ты войти в эту комнату с героями или нет? Тарковский — гений, как и Стругацкие, поэтому фильм надо смотреть раз в год, чтобы точно понимать, каким путем идти дальше.
Автор: Андрей Захарьев
Фото: Маша Федина для Кинопоиска
Редакция выражает благодарность школе Masters за предоставленную возможность для съемки