Сергей Лаврентьев: "Правда должна быть с хорошо вооруженными руками"

Специальная военная операция из регионального конфликта переросла в многовекторное противостояние с глобальным Западом. О текущей международной повестке и о том, на каком пункте напряженности мы находимся, побеседовали с политологом Сергеем Лаврентьевым. 

– Из локального военного конфликта с Украиной мы перешли в реальность уже глобального конфликта с Западом. Об этом говорил Владимир Путин, комментируя испытания новой системы «Орешник». Сергей Николаевич, прав ли президент, что мы перманентно находимся в этом противостоянии с коллективным Западом?

– Если глядеть исторически – то у нас есть периоды, когда мы были в добрых, хороших отношениях. Но чаще это — исключение. В основном это была все-таки борьба, что при царе, что при социализме, что и в современных условиях. Единственное, может быть, 90-е годы, когда наше доброе отношение было превратно понято. Его просто использовали против нас. Мы сегодня это видим, потому что рано или поздно все становится явным, и здесь — явное противостояние. Запад был в эйфории от якобы их победы в холодной войне, думал, что мы ее проиграли, и теперь с Россией можно делать все, что угодно.

Но Россия быстро поняла, что эти игры хорошо не кончатся. Отсюда речь президента Путина в Мюнхене. Это, кажется, 2007 год, где было четко сказано, что есть Россия, есть ее интересы, есть красные линии, которые переходить не надо.

И вот, система международной безопасности, сложившаяся при СССР – она практически разрушена, ее надо создавать заново. Тогда уже было сказано, что безопасность одной страны не может быть за счет безопасности другой страны. Это тогда не было понято, мол, это традиционные русские закидоны. Ситуация, как нынешняя, исторически была почти всегда. Но рано или поздно это всегда заканчивалось серьёзными осложнениями — как правило, военными конфликтами.

Если посчитать все войны, которые Россия вела за свою историю – их очень много. С поляками были неоднократные войны за наше пространство, за возвращение истинно русских земель, я имею в виду Смоленщину. С турками было 13 войн, со шведами было 12 войн, с Германией было неоднократное количество, в Берлин мы входили не один раз.

Сегодня ситуация не то, чтобы повторяется, но, по большому счету, это продолжение той антироссийской линии, которая всегда была характерна для Запада. В конечном итоге мы знаем, что Россия всегда побеждала в этих конфликтах, надеемся, что и в этом конфликте мы победим. 

– «Орешник» является по своей классификации ракетой баллистической, но средней дальности. Мы знаем, что более 30 лет назад, еще при Горбачеве, был все-таки подписан некий договор и запрет на создание и испытание систем ракет малой и средней дальности. Тем не менее, мы вот эту ракету сейчас используем. Давайте объясним нашим зрителям, почему Россия была, все-таки, теперь вправе выйти из этого договора, и провести соответствующие испытания.

– Ну, вначале правильно говорить о том, что из этого договора вышли первыми Соединенные штаты. Причем они никого не предупреждали, просто вышли. Им говорили: «подождите, не надо». Они стали размещать вот эти ракеты средней дальности на территории сопредельных с нами государств. То есть – Польша, Румыния. Что нам оставалось делать? Мы имели полное право вернуться к той практике, когда мы эти ракеты делали — и мы и сделали.

Сегодня у нас они есть, и мы готовы. Сегодня наши ракеты средней дальности достигнут любой точки в Европе. Поэтому я думаю, что это правильное решение. Будет договор – будем думать, что делать.

– Я бы здесь еще обратил внимание, что при подписании и реализации договора по РМСД сначала в СССР, затем и в Российской Федерации эти ракеты демонтировали, снимали с боевого дежурства и фактически в утиль отправляли. Американцы же, напротив, просто снимали с боевого дежурства и складировали, то есть не разбирали, не утилизировали.

– Ну да, это как раз говорит о том, что никогда не надо бежать быстрее паровоза. Народная мудрость об этом говорит, а я даже помню это время, когда к нам приезжали делегации. Я сам принимал участие в приеме делегации из Германии, которая приехала сюда как раз для контроля за уничтожением наших ракет средней дальности. Это было где-то там, в районе Камбарки, в тех местах есть полигон по уничтожению. Потом они заехали в Башкирию с дружеским визитом.

– Я вчера видел интересный клип, так называемый «мультик». Американцы показали (по заказу Пентагона) клип про возможности межконтинентальной баллистической ракеты «Trident 2». Так вот, цель в клипе – Москва. И примерная оценка количества жертв и разрушений. Насколько я помню, мы даже в самые тяжелые времена, несмотря на жесткость риторики, никогда не позволяли себе показывать такие цели. У нас все равно принято говорить «условный противник». Зачем американцы сейчас переходят на такую риторику?

— Они допускают так называемые «утечки информации» всяких стратегических документов о том, как будет строиться стратегия военного ядерного противостояния с Россией. Утечки — это ведь не случайно. Сегодня мы переживаем серьёзнейшую фазу глобальной информационной войны, глобального психологического давления на Россию.

Вот эти утечки — это всё психологическое давление. Попытка вывести нас, наше руководство из себя. Для того, чтобы, так сказать – чего не сделаешь в сердцах, на любую кнопку нажмешь. Так вот, здесь нужны крепкие нервы. Я думаю, что пока нервы у нас крепкие, я думаю, что мы не позволим спровоцировать нас на преждевременный ответ.

– Новая редакция ядерной доктрины России. Это все-таки про крепость нервов? Или она говорит о том, что дубину мы всё же поближе держим?

– Любые склады с оружием, любые политические документы, надо всегда, как порох, держать сухими. Данная доктрина требовала своего обновления, исходя из тех реалий, которые сегодня сложились в мире. В общем, поэтому было все сделано, мы и обнародовали эту доктрину. Прямо скажем, что мы ее обнародовали практически за неделю до нашего испытания «Орешника». Это тоже не случайно. С нами ведут психологическую информационную войну. Мы на эту психологическую информационную войну отвечаем тем, что у нас есть.

– В истории СССР и США был Карибский кризис, который чуть ли не привел к ядерному концу света. Но поводов там было значительно меньше. Американцы тогда в Турции разместили свои ракеты средней дальности. Мы в ответ разместили таковые на Кубе. Чуть не случился кризис, но вроде бы договорились наши лидеры. Каждый остался при своем, и каждая из сторон считает, что она вышла в плюсе из этого конфликта.

Сегодня наша страна со всех сторон окружена позиционными районами стратегических вооружений. Вокруг везде базы. Уже не только Турция, это и Европа, и со стороны Азии, и с Дальнего Востока. Опять же, использование, скажем так, дальнобойных американских или европейских ракет, которые формально числятся классом в качестве обычных вооружений. Но использование из приграничных районов к России уже фактически, по сути, превращает их в стратегическое наступательное вооружение. По шкале от 1 до 10 все-таки на какой стадии, на какой температуре напряженности мы сейчас находимся?

 

– Дональд Трамп во многом стал президентом на фоне своей риторики о мире, он говорит, что моментально остановит войну. Но есть ощущение, будто Трамп готов вообще моментально поссориться со всеми. Он будет оказывать давление и ссориться с Китаем. Ближний Восток он тоже будет разжигать, потому что он четко позиционируется как защитник интересов Израиля. Европа с ужасом ждет те меры, которые Трамп будет вносить по тарифам и пошлинам для Евросоюза. Что хорошего нас все-таки ждет с приходом Трампа? Потому что, хотим мы этого или не хотим, но США — гегемон. Пока.

– Ну, пока. В одночасье он не перестанет им быть. Здесь ориентироваться надо на нашего президента Путина, который сказал, что не ждет кардинального изменения политики США в отношении России. После удара «Орешника» как-то все затихло. Они что-то промолчали. Потом начали, типа, «ничего страшного». Они знают, что пока «Орешник» в серию еще не пошел, но это быстро будет сделано. А может быть, стоит повторить? У нас троицу любят, поэтому не стоит останавливаться на одном ударе, тем более есть, куда.

Трамп лично вообще никак не высказался. Он просто сейчас занимается тем, что формирует свою команду. Исходя из того, кого он берет, хотя в недрах этой еще не состоявшейся на 100% команды есть разные точки зрения. Но это пока еще точки зрения, которые не стали политикой.

Там речь идет о том, чтобы согласиться. Они чуть ли не повторяют летние требования Путина. Советник, назначенный по Украине, отставной генерал, у него другая позиция: «давайте остановим боевые действия на той линии фронта и начнем переговоры». Но о чем это говорит? По крайней мере, что они — сторонники переговоров. Это уже хорошо. Но для этого нужно изменить законодательство Украины.

Мы можем вести переговоры. Ну договоримся мы с Соединёнными Штатами. А если этот сумасшедший Зеленский по-прежнему, исходя из своего состояния ума, продолжит все? У него личное спасение — только война.

– Но так или иначе мы понимаем, что и у нас общество достаточно сильно устало. Люди ждут своих близких, чтобы они вернулись. Рано или поздно все закончится. Будут возвращаться сотни тысяч участников СВО. Что нужно будет предпринимать республиканской, федеральной власти, обществу в целом? Чтобы исключить проявлений так называемых синдромов, начиная от афганского, чеченского и прочих? В республику возвращается определенное количество людей, которые не будут согласны работать за те средние зарплаты и копейки. Есть опасения в обществе, что будет усиливаться бандитизм или другие негативные проявления.

– После Великой Отечественной такое было, когда с фронта привалили мужики — и раненые, и покалеченные, и здоровые, но, может быть, ужаленные душевно. И они видели, что несправедливости, которые есть, никуда не делись, золотой век не наступил, а надо жить. И вот, человеческая реакция может быть самой разной.

Конечно, мы должны быть готовы. Во-первых, надо думать о том, как заново социализировать этих людей. Надо думать о пособиях, которые сейчас есть. Эти вопросы лично контролируются президентом. Сейчас в Министерстве обороны появился заместитель министра, который серьёзно занимается вопросами лечения, реабилитации военнослужащих.

То, что образование предоставляется участникам и членам их семьи – это тоже серьёзная мера. Но я думаю, что нужно смотреть на местах, в конкретных регионах, городах и селах. Мы недавно слышали, что какой-то там таксист ограбил бывшего участника СВО.

Такие факты единичные, но они просачиваются в информационное пространство. И после окончания, я думаю, это тоже будет иметь место. И здесь общество, не просто «власти за все отвечают», нет, общество должно быть готово противостоять подобного рода явлениям. Где-то их купировать.

Есть еще один серьезный момент, который воздействует на общество. Народ начал ощущать, что такое «прихлебатели». Люди, которым все равно, «перекати поле». То ли они россияне, то ли они вообще могут где угодно прижиться. Это тоже общество. А вот тот, кто стоял на страже рубежей, держал собой, здоровьем, к ним в обществе, конечно, нужно совсем другое отношение.

– Вы упомянули, что есть несправедливость, не везде порядок. Я, как и множество других «рассерженных патриотов», тоже многое вижу. Многое меня очень сильно напрягает. Есть определенные проблемы, которые почему-то с самого начала специальной военной операции либо повторяются, либо никак не разрешаются. Вот вчера опять пошла волна — Z-военкоры и Z-блогеры пишут, что на одном из направлений командование пытается гражданский транспорт, гуманитарный транспорт, который фактически участвует в боевой работе, пересадить на черные номера. Военнослужащие буквально пишут, что им «стреляют свои же в ноги сзади». Другой вопрос. Возмущению моему нет предела, когда я читаю некрологи о гибели наших земляков из Республики Башкортостан. Я сейчас не буду называть фамилии, но в официальных сообщениях пишется, что человек подписал контракт у себя дома, скажем, 1 октября 2024 года, а 19 октября он уже официально признан погибшим. Человек, который срочную службу еще при советской власти проходил, фактически спустя две недели оказывается погибшим.

И я каждый день вижу такие сообщения по жителям нашей республики. Это официальные сообщения. Но что это за отношение к ценности жизни наших людей? С одной стороны, командование, верховный главнокомандующий, министр обороны Белоусов, говорят о том, что человеческий ресурс – это самое главное. Людей нужно беречь, но по такой статистике увидеть это как-то сложно. Почему? Слова говорятся министром обороны, верховным главнокомандующим. Даже какие-то меры принимаются. Но вот на каком-то непонятном среднем уровне все это игнорируется.

– Это даже уже не ошибки, это я не знаю, что. Но, по крайней мере, давайте будем говорить, что это не система. Потому что в каждом деле есть свой урод, в семье не без уродов. И вот эти отдельные уроды на каких-то местах присутствуют. Для них личный интерес всегда важнее, чем долг. Они везде есть. Думаете, их нет в армии, их нет на фронте? Есть они. Но их надо выводить на чистую воду, эти факты не должны замалчиваться. Потому что, если замалчивать, то тень бросается на всё. А если мы открываем эти факты, показываем, то всегда есть фамилия у конкретного нарушителя.

– Только такая работа может, наверное, все эти негативные вещи, которые на самом деле, к сожалению, есть, нейтрализовать.

– Черное надо вычистить, надо его высветлить, показать. Тогда будет всё нормально. Я сейчас смотрю на информационные сообщения. Мы двигаемся – десятки километров. И вдруг возникла такая небольшая информация, что на Купянском направлении в одном месте мы отступили. Но это война же. Есть наступление, есть противник, который тоже не просто там сидит. Министерство обороны РФ что-то опровергает, хотя об этом сообщает корреспондент, который находится непосредственно там. Мне кажется, здесь есть недоработки в информационной политике. Сообщать о победах надо, конечно. Но надо сообщать и о том, что бои идут жестокие, и враг еще не сломлен. Они сдаются в плен, они убегают, но там еще есть те люди, которые принципиальным образом ведут свою войну. Это, конечно, фашисты стопроцентные. Но фашисты ведь тоже умеют владеть оружием. Умеют, и иногда жестко сопротивляются.

– Поясним читателям. Прежде чем говорить о негативных явлениях в Вооруженных силах, мы должны понимать, что армия это и есть срез общества. Какое общество, такая армия. Люди, не имеющие к этому отношения, наши читатели и зрители, всегда понимайте этот факт, прежде чем удивляться происходящему.

– Я думаю, что как раз наши читатели и зрители — это люди, которые прекрасно все знают.

– Еще один такой момент. Наступать всегда сложнее, чем сидеть в обороне. Это многократное должно быть усилие, многократное должно быть превосходство, чего не всегда удается достигать. Да и враг силён.

– Было шапкозакидательство, были отдельные моменты в начале операции. Мы не учли психологическое состояние украинского общества. Там уже хорошо поработали с их мозгами. Это их страна, их земля, они её так воспринимают. А мы по-другому. Но правда — на нашей стороне, а она побеждает всегда. Но правда должна быть с хорошо вооруженными руками и с чистым сердцем. Когда какая-то червоточинка появляется в нашей борьбе за правду, это работает против нас.