Константин Чудовский: Существуют мгновения, когда ты по-настоящему осознаёшь значение слова «миссия».

- Чем вы руководствуетесь, оценивая участников конкурсных прослушиваний в Кремлевский оркестр, на что обращаете внимание в работе с музыкантами, что вам особенно важно?

-  На конкурсе ты можешь определить технический уровень человека, в какой-то степени его музыкальность. Но одно из самых важных качеств артиста оркестра – это, условно говоря, адекватность и умение общаться внутри коллектива. Оркестр – прежде всего коллектив, где каждый вкладывается в общее дело. Меня в одном интервью спросили: дирижёр и оркестр - как пианист и его инструмент? Нет, это совсем не так. Оркестр — это не рояль. Потому что это живые люди со своими характерами, и каждый из них – личность. Смотрите, вот, например, музыкант, первая флейта оркестра. Мастерство ему передал выдающийся педагог по флейте, а этому педагогу, в свою очередь, его педагог, может быть, еще более выдающийся. То есть за каждым музыкантом – искусство и опыт, можно сказать, целой династии. Естественно, я не могу этого не учитывать. Работа дирижёра с оркестром – это процесс взаимного творческого обогащения.  Опыт, мастерство наших музыкантов дают мне много, и мы вместе приходим к чему-то высокому, может быть, это звучит немного пафосно, но это правда. Если ты придёшь на репетицию и скомандуешь, дескать, сейчас будете играть, как я скажу, ничего не получится. Ты должен заразить, увлечь и сделать так, чтобы музыканты очень захотели сыграть так, как ты себе это представляешь. Как это делается? Рецепта не бывает. Это должна быть и твоя увлеченность, и харизма, и, конечно, правильное понимание того, что ты можешь донести. Я уверен, что каждый артист оркестра хочет, чтобы ему помогли исполнить гениальную музыку. Если дирижёр может помочь ему исполнить это хорошо, музыкант будет благодарен. Он сделает вообще всё, что возможно, выложится по полной.

- В чем заключается концепция развития оркестра? Каковы его отличительные черты?

- Наш коллектив призван быть музыкальным лицом страны, участвовать в важнейших социально-значимых, патриотических, общественных мероприятиях, пропагандировать российскую и мировую классическую музыку, лучшие современные произведения.

Я счастлив, что нашим первым знаковым концертом, фактически настоящим днём рождения оркестра стал концерт в Мариуполе 10 сентября 2022 года. Мы играли на площади перед разрушенным зданием театра. Город еще был весь в руинах. Для зрителей поставили 400 стульев, а пришло более полутора тысяч человек. Самое дорогое для меня было то, что мы приехали не с развлекательной музыкой, а исполняли Четвёртую симфонию Чайковского. И когда ты поворачиваешься к залу в конце концерта и видишь лица людей, то в такие мгновения осознаёшь значение слова «миссия».

В репертуаре мы основное внимание уделяем сочинениям отечественных композиторов - и всемирно известных наших великих классиков, таких, как Чайковский и Рахманинов, и тех авторов, имена которых оказались незаслуженно забыты и редко появляются в афишах – например, Глазунова, Аренского, Лядова, Мясковского, Калинникова и др.

Наш оркестр – не просто крупнейший в России, а многосоставный. В этом наше принципиальное отличие. Благодаря ему нам подвластен любой репертуар. Амбициозная цель – стать лучшим оркестром страны. Надеюсь, мы к этому приближаемся.

- Как формируются концертные программы оркестра?

- По-разному. Есть памятные даты и важные события, которые требуют специальных программ. Мы много работаем с ведущими концертными агентствами, продюсеры могут высказать свои пожелания. Чаще всего бывает так, что нам доверяют в рамках концепции проекта делать свою программу, либо добавлять произведения. Конечно, есть концерты, контент которых мы создаем полностью самостоятельно, как говорится, «от и до». Мы уже успели переиграть на сцене многое из того, о чем мечтали – и «Симфонические танцы» Рахманинова, и его Вторую симфонию, и Шестую симфонию Чайковского, и так далее. Я надеюсь, что мы и дальше будем двигаться в этом направлении, и сыграем всё, о чём я мечтаю. В первую очередь, это будет русская музыка. Исполним эти программы на многих площадках страны. И запишем в студии всё, что будет возможно.

- Я знаю, что вы уже осуществили студийную запись музыки балета Чайковского «Щелкунчик».  А что вас подвигло записать именно эту музыку, которая не просто хорошо известна, а относится к сверхпопулярным классическим шедеврам?

-  Мы часто воспринимаем этот балет как детскую сказку, даже как мультик, что-то такое лёгкое, воздушное. А в последнее время – вообще как неизменный атрибут новогодних праздников. И мы забываем: музыка была создана практически перед смертью композитора. Это последний период его творчества, тот, в который была написана «Пиковая дама», а с Шестой симфонией «Щелкунчик» почти совпадает по времени. Это глубочайшая музыка… И, кстати, надо сказать, что, несмотря на популярность, её давно никто не записывал целиком. Я рад, что мы с нашим молодым оркестром, с молодым порывом всё это сделали. И мне кажется, получилось очень интересно.

- Вы играете много дивертисментных программ…

- В академической музыке тоже есть контент не то, чтобы, как говорится, чисто развлекательный, но тот, который публика хочет услышать. Кстати, дивертисментные программы могут быть, как часто у нас, монографическими, и уж, конечно, всегда имеют свою внутреннюю драматургию. К хорошо знакомым и популярным классическим номерам мы стараемся добавить и что-то новое для аудитории.

Я, по примеру своего великого учителя Геннадия Рождественского, стараюсь предварять концерты какими-то словами. И даже такие, казалось бы, банальные программы, как, например, вальсы Штрауса, обретают некую историю для слушателей. О взаимоотношениях Штрауса с отцом, как отец всячески старался испортить ему карьеру, о политических событиях того времени, которые очень интересны. И тогда программа из развлекательной, такой дивертисментной, превращается в том числе и в образовательную, просветительскую. И музыка воспринимается совершенно по-другому.

- Как рождаются ваши комментарии? Я так понимаю, что у вас это, наверное, хорошо подготовленная импровизация?

- Честно говоря, нет. Во-первых, слава Богу, всё же хватает образования. Когда я только начинал, пытался, действительно, готовиться, прописывать какие-то тексты, и потом понял, что получается ужасно. И чаще всего сейчас, когда я выхожу на сцену, я еще не знаю, что я буду говорить. Я, конечно, накануне «прокручиваю» в голове даты, факты, то есть «матчасть». Но дальше я выхожу, и даже не знаю, куда меня заведёт. Недавно мы играли музыку Нино Рота, мало кто знает, что он автор не только знаменитейшей киномузыки - у него такое же количество опер и балетов, как у Чайковского, много симфонической музыки, оратории… Он говорил по-русски, он обожал Россию… То есть у меня была заготовка, но что-то из этого я сказал, что-то не сказал, что-то добавил из того, что и не собирался. И на сцене ты чувствуешь по ходу рассказа, что людям интересно. Мне очень нравится то, что к концу почти каждого концерта люди начинают вступать в диалог. Они кричат, что сыграть на бис, они поддерживают диалог, отвечают, когда ты задаёшь вопросы. Они понимают, что они что нет никакой стены, которая нас разделяет. Какая бы идеальная ни была запись, она не сравнится с живым сиюминутным исполнением, с нашим общением, после которого в душе словно остается след этого концерта. Нечто абсолютно нематериальное, что нам удалось создать.

- Продолжая тему публики, хочу задать немного провокационный вопрос. На концертах часто аплодируют между частями произведений. Как вы к этому относитесь?

- Мне очень нравится. Это прекрасно. Понимаете, публика аплодирует тогда, когда не может не аплодировать. Когда уже эмоции прорываются, они вызывают вот эти аплодисменты. И я даже иногда напрягаюсь, когда в зале начинают шипеть на тех, кто аплодирует, или просто стоит тишина. Сразу как-то думаю, не понравилось, что ли? То есть, как бы, понятно, что вроде бы не принято, но раз слушатели показывают, что их затронуло, это хорошо. Самый кошмар, когда музыканты просто играют написанные ноты, тогда даже выдающееся произведение не воспринимается.

- Интересная мысль. Вы считаете, что «знаменитые» в истории провалы первых исполнений гениальной музыки связаны именно с этим?

- Музыка — это проповедь, это язык. И ужасно для композитора, когда исполнителям нечего сказать. Вот пример, Бизе умер вскоре после провала «Кармен», которая теперь уже много лет не просто популярна и любима, а является самым настоящим оперным шлягером. Рахманинов после неудачи Первой симфонии три года ничего не писал. Исполнители премьер не смогли донести того, что было в этой музыке. Сейчас тяжело и даже невозможно это понять.

- И как бы вы определили главный смысл того, что предстоит сделать, когда вы открываете партитуру произведения, которое вам только предстоит исполнить? Когда вы словно наедине с композитором?

- Я считаю, что композитор от Бога свыше получает что-то. Он слышит то, что не слышим мы, и пытается нотными значками как-то это выразить. Выразить эмоцию, выразить состояние, выразить идею. И композитор словно вверяет свою музыку дирижёру. Дальше я должен через партитуру «залезть» в мозг композитору, и используя всю свою меру своей образованности, начитанности и опыта, донести заложенное в музыке до слушателей, чтобы их это тронуло, чтобы это их изменило к лучшему.  Потому что музыка, повторю, — это мощнейший язык, которым можно утверждать самые высокие идеалы и ценности.

Интересно, что музыка может и многократно усилить силу слова. Недавно у нас был литературно-музыкальный проект «В списках не значился», в основе которого выдающееся произведение писателя-фронтовика Бориса Васильева и великая музыка. Идея проекта принадлежит Константину Рычкову, который создал сценарий и осуществил подбор музыкального материала. Потрясающий текст повести писателя-фронтовика Бориса Васильева читал Дмитрий Певцов, а произведения разных композиторов предстали единой музыкальной тканью, словно были созданы специально для сюжета повести. Впечатление было невероятно сильным и у аудитории, и у нас. Мы все на репетициях просто не могли удержаться от слез, и такая же реакция была у зала, который в едином порыве встал после нескольких мгновений тишины в конце этого концерта. Понятно, что этот порыв был продиктован благодарностью не только и не столько нам, а прежде всего подвигу тех людей, которые неимоверно высокой ценой победили в Великой Отечественной войне.

- Маэстро, благодарю вас за беседу и хочу сообщать нашим читателям, что Государственный Кремлёвский оркестр на своих страницах в соцсетях ВКонтакте и Telegram запускает проект «Диалоги с маэстро», где Константин Чудовский в видеоформате отвечает на вопросы слушателей. Будет интересно!

Беседовала Надежда КУЗЯКОВА