- Привлекайте комплаенс к участию в выработке решений и артикулируйте в явном виде его значимость.
- Добивайтесь (в том числе от комплаенса), чтобы оценка рисков в компании проходила не формально, а содержательно.
- Настройте коммуникацию от комплаенса руководству по вопросам санкций: мониторинг и обзор законодательства живым языком.
- Топ-менеджмент должен пройти углубленный курс по санкциям, заточенный под их зону ответственности.
- Комплаенс-метрики должны быть частью KPI сотрудников, в особенности руководителей подразделений.
Комментарии 0
...комментариев пока нет
Как настроить комплаенс и спастись от субсидиарки: что волнует топ-менеджеров
Как юристу стать успешным топ-менеджером
Топ-менеджеры крупных компаний с юридическим бэкграундом обычно не очень публичны. Зачастую мы почти ничего не знаем о тонкостях их карьерных трэков, сказал партнер Валерий Еременко перед началом интервью с Михаилом Зубрилиным. Тот за 20 лет прошел путь от юриста до вице-президента по правовым вопросам и корпоративной политике в Группе ПМХ («Промышленно-металлургический холдинг»). Моя карьера строилась по японскому образцу в рамках одной корпорации, пояснил Зубрилин. Уже с третьего курса он начал совмещать очное обучение на юрфаке Кемеровского госуниверситета с работой на предприятии.
При этом за почти четверть века в одной фирме специальный гость конференции не был зациклен на какой-то одной отрасли права, успев позаниматься задачами по самым разным направлениям: от литигации до налогового консультирования. Зубрилин особо отметил тот факт, что ему всегда везло с руководителями: «Это были настоящие наставники, у которых я многому научился».
Даже уже сложившемуся специалисту обязательно нужно получать дополнительное образование. Учеба и вообще освоение нового должно сопровождать юриста всю жизнь.
Во многом переломным для Зубрилина стал 2015-й год. Именно тогда он согласился на предложение руководства переехать из Кемерово в Москву, чтобы занять должность вице-президента по правовым вопросам и корпоративной политике в Группе ПМХ. Были определенные страхи и волнения, а сомнений в этом решении точно не было, подчеркнул он: «Хотелось понять, смогу ли я взять эту высоту и соответствовать ей».
Первые два года было очень тяжело, порой я просыпался с мыслью: зачем я только согласился. Это скорее речь о сиюминутных человеческих слабостях.
В итоге Зубрилин успешно сформировал с нуля эффективно работающую юрслужбу. Рассуждая о кадровом голоде в правовой сфере, он подчеркнул: «Сегодня как никогда важно удержать и сохранить ценных сотрудников».
Последние два года для команды вице-президента по правовым вопросам и корпоративной политике холдинга ПМХ стали настоящим профессиональным вызовом. Из-за санкций рухнули выстроенные годами бизнес-процессы. Пришлось менять и рынки сбыта, и рынки капитала, рассказал Зубрилин: «В этом очень сильно помогает нетворкинг, который заработал на значительно более высоких мощностях и скоростях».
Отвечая на финальный вопрос о том, куда идти юристу, который уже достиг всего, спецгость конференции с улыбкой отметил: «Самому себе надо ставить перед собой цели и достигать их. Наш корпоративный спорт — хоккей, в который я никогда не играл. Даже на коньках ни разу не катался на коньках, а тут в 40 лет стал осваивать».
Сам Еременко после интервью отметил очень интересный новый формат на конференции Право.ru: «О профессии юриста-управленца высшего звена практически ничего не известно. Помимо безусловных юридических навыков и знаний для достижения таких позиций нужны и совершенно иные компетенции, которым не учат в юридическом вузе, а получать полноценное экономическое образование не всегда получается. Мне очень повезло с героем, Михаил очень открыто и честно рассказал о пути построения карьеры и имеющихся вызовах. Уверен, этот формат интересен как практикующим юристам, так и молодым людям, которые только определяются в профессии. Ждём новых интервью».
Что нужно для эффективной защиты бизнеса
Активы бизнеса — крепость, которая находится в осажденном положении, ведь вокруг нее конкуренты, правоохранители и регуляторы. Такую аналогию провел руководитель практики сложных судебных споров Евгений Розенблат. По его наблюдениям, к сожалению, собственники бизнеса зачастую не знают слабые места на собственных предприятиях. Чтобы этого не происходило, компаниям нужен регулярный внутренний аудит, который должны проводить внешние специалисты. Стоимость due dilligence всегда гораздо меньше размера штрафов, подчеркнул Розенблат.
Каждое предприятие должно создать свой «юридический спецназ», указания которого при внештатной ситуации должны выполнять все сотрудники, включая бенефициара бизнеса.
При этом повышенный осмысленный контроль не нужно приравнивать к бюрократии. Например, визирование документов всеми заинтересованными лицами нужно для принятия правильного управленческого решения, объяснил Розенблат. Такая процедура повышает качество принимаемых решений и ответственность работников за их выполнение.
Один из обязательных элементов системы контроля в нынешних реалиях — санкционный комплаенс. Евгений Побережный, руководитель юротдела «Триал Маркет» перечислил, что российские компании в него включают: мониторинг санкционного законодательства, проверка контрагентов и его бенефициаров/акционеров при заключении/исполнении договоров, проверка предмета сделок на санкционные риски и выработка механизмов для их снижения заранее.
Докладчик посоветовал не игнорировать обсуждаемую тему, так как последствий от несоблюдения ограничительных мер хватает: начиная с попадания под прямые либо вторичные санкции с блокировкой деятельности российской компании и заморозкой личных счетов/активов ее бенефициаров за границей, заканчивая угрозой уголовной ответственности. Второй вариант возможен, если у бизнесмена есть второй паспорт ЕС или США, предупредил Побережный. С коллегой согласился и Иван Ильиных, комплаенс-менеджер AliExpress CIS. Он подчеркнул, что санкции перестали быть «просто препятствием для ведения бизнеса». Эксперт пояснил, что при оценке санкционного нарушения и его существенности будут учитываться: качество комплаенс-системы в компании, осведомленность руководства о нарушении и активное добровольное сотрудничество при расследовании.
Банально выглядит совет следить за законодательными изменениями. Тем не менее, на практике мало кто из юристов делает это системно, рассказал Дмитрий Луц, руководитель департамента комплаенса «Метафракс Групп». По его словам, целесообразно мониторить вручную такие поправки: «Так можно обнаружить неочевидные моменты, которые косвенно, но ощутимо влияют на работу компании». Не стоит полагаться исключительно на автоматизированные системы и искусственный интеллект. Более того, важно отслеживать любые тенденции, даже те, которые власти не спешат легализовать. То, что еще вчера было под запретом уже завтра может быть разрешено. Так произошло с параллельным импортом, заметил Луц.
Обсудили на конференции и один из важнейших экологических документов, разработанный Минприроды России по поручению Владимира Путина. Речь про «Усольский закон», который обязывает собственников особо опасных производств и объектов размещения отходов I, II классов опасности ликвидировать нанесённый природе вред. Документ разработали после выявления брошенных хранилищ ядовитых веществ на предприятии-банкроте в Усолье-Сибирском, рассказал Дмитрий Моторин, старший юрист «Экологического направления» . Эксперт подчеркнул, что эти новеллы по сути вводят субсидиарную ответственность для экологического и технического менеджмента.
Кто и когда приходит требовать убытки
Убытки, причиненные организации членами ее органа управления — частая причина корпоративных споров. Об этом сказал Вадим Мартаков, руководитель Департамента финансово-экономических экспертиз Экспертной группы Veta. Более того, по статистике судебного департамента при Верховном суде, число таких разбирательств в последние три года только растет. Поэтому на практике вопрос правильного арифметического расчета все чаще ставится перед судебными экспертами. При этом единой методики определения убытков, полученных из-за недобросовестных действий органов управления, до сих пор нет, констатировал Мартаков. Он на конкретных примерах объяснил, почему в рамках каждого дела эксперт должен выстроить индивидуальную экономическую модель с учетом методических рекомендаций специалистов, позиций арбитражных судов и актуальных научных тезисов.
Тема убытков неразрывно связана и с недавними сделками по уходу иностранного бизнеса из России. При продаже компании очень важно проверять, какая информация о ее деятельности раскрывается новому владельцы. Это нужно, чтобы уходящему руководству минимизировать риски предъявления к ним исков о взыскании убытков, сказала Варвара Кнутова, партнер . Она рекомендовала бывшим топ-менеджерам такого актива забирать с собой то, что будет иметь важное доказательное значение: «Никто вам потом не даст письма и отчеты». Как раз с подобными претензиями столкнулся Антон Чепулис, который руководил в Санкт-Петербурге лакокрасочным заводом финской марки «Текнос».
Летом 2022 года иностранцы продали это предприятие ООО «Инваста Капитал». В периметр сделки вошли только производственная линия и недвижимость, а брендированное сырье и товарные остатки — нет. Ту продукцию по указанию финских владельцев Чепулис частично успел распродать по низкой цене, а частично утилизировать. Из-за этого новые владельцы завода предъявили экс-директору иск о взыскании убытков на 118 млн руб. (дело № А40-247338/2022). Об этом разбирательстве рассказал Илья Трофимов, руководитель юридического направления , чья команда успешно защитила интересы топ-менеджера. Заявители в том споре настаивали, что Чепулис навредил компании, так как действовал не в ее интересах и вообще мог не прислушиваться к указаниям зарубежных собственников завода. Юристы оппонировали тем, что ООО как правовая абстракция никаких собственных интересов не имеет. На практике интересы юридического лица — это интересы его акционеров или учредителей. Три инстанции согласились с такими аргументами и отказали в иске.
Продолжая тему ответственности топ-менеджмента, советник Кирилл Берковский предупредил о том, что соглашение об устранении или ограничении ответственности единоличного исполнительного органа (директора), за совершение недобросовестных действий ничтожно. Такой подход закрепил на практике Арбитражный суд Московского округа (дело № А40-325325/2019). Докладчик отметил, что фактически директор российской компании сегодня обязан знать гражданское, банкротное, налоговое и уголовное законодательства с учетом их правоприменительной практики, а еще обладать навыками бухучета, оценочной деятельность и основами финансового анализа. Выглядит все это малореально, поэтому Берковский предложил привлекать на должности руководителей организаций профессиональных управляющих, обладающих комплексом специальных знаний.
Если возможности найти таких управленцев нет, то тем топ-менеджерам, которые есть, нужно учиться обосновывать разумность собственных решений. На это обратил внимание Денис Быканов, партнер Павлова, Голотвин, Быканов и партнеры. Он отдельно подчеркнул, что директор отвечает не за действия своих работников, а за собственные, а именно: за организацию системы управления, выбор работников и контрагентов плюс тщательный и эффективно контроль за их действиями.
Каждому директору крайне важно дать три основных совета: установить в компании четкую процедуру принятия решений, в дальнейшем строго придерживаться ее и правильно делегировать полномочия.
А управляющий партнер юрфирмы Роман Скляр предупредил о том, что нормы УК все чаще становятся регулятором для бизнес-конфликтов. Он перечислил те действия, которые существенно повышают риск уголовной ответственности для директоров, чьи фирмы работают с госконтрактами. Среди них: срыв сроков исполнения контракта, ненадлежащее качество выполненных работ или их завышенная цена. Скляр рекомендовал крайне тщательно вести журнал учета всех работ в таких проектах, а еще посоветовал при смене руководства заказчика порой просто мирно уходить. Если вцепиться зубами в контракт, то порой все закончится уголовкой.
Тонкости субсидиарки
Формально есть четыре основания для привлечения к ответственности, их назвал управляющий партнер Сергей Ковалев: вред как таковой, вина, противоправность и причинно-следственная связь. Но при привлечении к субсидиарной ответственности и убыткам в банкротстве эти критерии меняются.
На практике, когда привлекают к ответственности менеджеров, выявленные факты недобросовестного поведения таких лиц автоматически заменяют противоправность и виновность, которые уже не надо доказывать и устанавливать.
Хотя понятия «убыточная сделка» в нормах материального права нет, отвечать за такие операции топ-менеджменту должника все же придется. Заведующий Никита Филиппов объяснил, что согласно сложившейся судебной практике убыточной считается та сделка, которая «причинила непреодолимый имущественный вред обществу, либо привела к возникновению признаков объективного банкротства, которая совершена на основании условий, носящих индивидуально-определенный характер для каждого отдельного юридического лица в зависимости от масштабов деятельности общества и его финансового состояния».
Так или иначе, в делах о субсидиарке решающее значение имеет доказательная база. На нее обратила внимание в своем выступлении Юлия Петрова, руководитель судебно-арбитражной практики , приведя в пример несколько конкретных судебных подходов.
Среди доказательств, которые помогут «отбиться» от субсидиарки — аргумент о том, что должник вел активную хозяйственную деятельность, частично гасил долги перед кредиторами и вел переговоры с контрагентами.
Подискутировали участники конференции и об ответственности для номиналов. Вячеслав Косаков, управляющий партнер пояснил: субсидиарка для таких лиц нужна, чтобы «не плодить» их в дальнейшем. Филиппов же утверждал, что такая мера не работает: «Подобный контингент не знает тенденции судебной практики». Так или иначе, активный АУ и активные кредиторы в процессе по субсидиарке все равно найдут тех, кто именно скрывается за номиналом, подытожил спор Ковалев.
Сложностей руководству компаний при прогнозировании рисков добавляет то, что суды порой отказываются применять сроки исковой давности, рассматривая это как санкцию за недобросовестное поведение топ-менеджмента. Об этом подходе рассказывал Дмитрий Якушев, адвокат практики «Банкротство» . Правда, он подчеркнул, что такую позицию суды считают допустимым применять только в исключительных случаях. Речь идет о ситуациях, когда сделка очевидно нарушает «основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои и при отсутствии иных способов защиты нарушенного права».
Если вы находитесь по другую сторону «баррикад» в обсуждаемых спорах, то эффективно пытаться привлечь к субсидиарной ответственности всех возможных лиц на максимально возможную сумму. Такой совет дал Павел Кирсанов, партнер . Более того, в качестве обеспечительной меры можно просить арест всего движимого и недвижимого имущества в отношении условно «связанных» с КДЛ лицами, и даже умерших, уточнил он.
Угрожающей выглядит и тенденция постепенного расширения оснований привлечения к субсидиарке. По крайней мере, если речь идет о руководителях банков. Косаков пояснил, что до прошлого года суды учитывали обычно четыре главных условия: кредитование «технических» заемщиков, реализация активов банка без соразмерного встречного предоставления, непередача документов и хищение денег.
Согласно судебному тренду последних двух лет, появились два новых основания привлечения к ответственности КДЛ в банковской сфере. Речь идет о бездействии по оздоровлению финансового состояния организации и Непрепятствование в нарушении порядка.