«На китайском ты всегда можешь сказать глупость». Студентка — об институте Конфуция, новом имени и культе еды

«Папа привозил из Китая чай и конфеты с жуками»

Мой отец по первому образованию китаист, выпускник факультета ИСАА МГУ. Поэтому-то Китай с детства был для меня притчей во языцех. Буквально с младенчества я знала о существовании древнего государства со сложным языком, который невозможно выучить и в котором есть тоны и иероглифы. 

Папа бывал в Китае несколько раз и из каждой поездки привозил красивейшие вещи: чайники, пиалы, десятки килограммов чая, странные сладости — конфеты с жуками или леденцы со вкусом гороха.

Китай стал для меня несбыточной  мечтой. Я была уверена, что освоить китайский язык практически невозможно, настолько он сложен для изучения. При этом тех, кто, знал китайский, считала элитой. Для меня мир в детстве делился на обычных людей и тех, кто понимает и говорит на китайском языке. Время шло, я росла, ничто не предвещало беды. 

Сдала четыре ЕГЭ и шесть ДВИ

Мой мозг буквально кипел от ЕГЭ. Я сдавала историю, литературу, английский, то есть тот набор предметов, с которым практически на любые гуманитарные специальности, связанные с историей, литературой, искусствоведением,  журналистикой. При этом вообще не понимала, чего хочу от жизни. В итоге поступала не только в МГУ, еще в РУДН, РГГУ. В общей сложности сдала шесть ДВИ. 

Меня интересовало в первую очередь искусствоведение. Я писала олимпиады в школе по МХК и даже стала победителем Всероса. Но когда пришли результаты всех экзаменов, оказалось, что я прохожу на журфак. Даже думать не стала о других университетах, сразу принесли документы и ни разу не пожалела. 

Поступать на журфак МГУ я не планировала. Уговорила мама, которая получила второе образование по направлению фотожурналистика. Она советовала МГУ, убеждала, что там здорово. Я отмахивалась, думала, буду заниматься искусствоведением. 

Буквально за месяц до подачи документов решила попробовать журфак. Доверилась выбору мамы, потому что она всегда помогала выбирать все то, что положительно влияло на мою жизнь. Я прислушалась к ней и не прогадала. Журфак  стал для меня неземной любовью, сферой, которая нравится, преподавателями, которых я полюбила, программой, которой я очень довольна.

Я поступила на вечернее отделение, поэтому мне предстояло учиться платно.

«На меня не навешивают лишних ожиданий»

Родители были готовы платить за обучение, потому что бюджетных мест на вечернем отделении нет. После выпуска из школы наступил такой период моей жизни, когда я физически не могла вставать по утрам. Самое важное для меня было выспаться. Вечернее отделение в этом смысле очень подходило. К тому же, на нем учились многие мамины коллеги, друзья, фотожурналисты мирового уровня — например, Владимир Вяткин. Так что вопросов про деньги у родителей не возникало. Им было важно, что я поступаю именно в этот вуз, на это направление.

От меня никогда не требовали бюджета. Думаю, все дело в моей нежной психике. Я человек, который легко впадает в эмоционально нестабильные состояния. Могу истерить, легко расстраиваюсь, впадаю в уныние, плачу, в целом легко разочаровываюсь в себе. Видя это, родители всегда оберегали меня. Никогда не давили, потому что любое давления я воспринимаю болезненно.

Психика, видимо, что-то компенсирует таким образом. Я адекватна, просто очень эмоциональна. Тяжело справляюсь с тем, что не оправдываю ожиданий. Так что родители стараются на меня никаких лишних ожиданий не навешивать.

Через год выгорела

На втором курсе преподаватели, которые меня готовили ко Всеросу, позвали вести уроки МХК для семиклассников. У меня было восемь классов! Плюс я вела литературную студию, школьный киноклуб и дополнительные занятия по МХК для тех, кто хочет писать олимпиады и поступать на соответствующее направление в школе. У нас тогда был историко-филологический профиль, к которому дети серьезно готовились. 

Учительская нагрузка была большая. Вставала я в 6 утра, чтобы в 7:30 выйти из дома и успеть к 8:15 на уроки. Отрабатывала рабочий день и к 18:30 приезжала в МГУ. Домой возвращалась к 23:30 и тут же падала без сил. Так я жила пять дней в неделю целый год. Это был сверх тяжелый, но очень познавательный для меня период жизни.

Было тяжело, много ответственности. Приходилось думать о том, как мои слова повлияют на детей, с которыми я взаимодействую. Я понимала степень своего влияния и старалась быть аккуратной в том, что и как говорю, что делаю, зачем. Пришлось быстро повзрослеть и научиться нести ответственность, в первую очередь перед собой.

Правда нагрузка оказалось непомерной. У меня произошло эмоциональное выгорание, после которого я восстанавливалась целый год. 

Платят в Москве хорошо, но относительно затраченных усилий, недостаточно.

У школьного учителя много ответственности и обязанностей. Это крайне  тяжелая профессия. На мой взгляд, в нее нужно идти в одном случае: если есть понимание, что это твой путь и дорога по жизни. Я не такая. К тому же, если хочется зарабатывать, можно найти гораздо менее напряженную для физического и ментального здоровья профессию. Если я и вернусь в преподавание, то с полным пониманием того, что я хочу дать детям. Пока набираюсь опыта.

Почему бы не Китай? 

Возвращаться работать в школу я не собиралась, но в сентябре после каникул, поняла, что в вузе мне скучно. Не хватает привычной интеллектуальной нагрузки. Захотелось бросить себе вызов, который я бы смогла осилить. Так появилась идея об учебе по обмену. Родители одобрили со словами: «Почему бы не Китай?» — «И правда, — подумала я, — почему бы не Китай?»

Китай, рассказы о котором окружали меня все детство, манил. Было страшно, потому что непонятно, как жить там без языка, но поехать хотелось жутко. Первым шагом к мечте стало поступление на языковые курсы в Институт Конфуция при МГУ.  Это случилось примерно за 8 месяцев до поездки в Китай по обмену. 

В Институте Конфуция в Москве учатся платно. Обучение рассчитано на четыре семестра по четыре месяца. Конкурсного отбора нет, потому что люди быстро бросают учить китайский язык. Не только потому, что он сложный, обучение занимает много времени. Просто никто не гарантирует, что сделав паузу и оставив на время изучение китайского, ты сможешь вернуться на прежний уровень. В начале первого семестра в группе было 15 человек. К концу — всего пятеро, причем не все смогли сдать экзамены. 

Я занималась языком по 2 часа в день семь дней в неделю, без выходных. Даже если уезжала куда-то на дачу, в глушь, где нет связи, все равно находила способ заниматься на курсах. Каждый день прописывала иероглифы.

Иероглифика забывается быстро. И даже люди, которые по 20 лет изучали иероглифы, но вдруг перестали писать их от руки ежедневно, со временем уже не могут это делать. Человек может говорить, читать и даже печатать на компьютере, но написать иероглиф не сможет. Наша голова не пропускает древнюю письменность, насчитывающую 50 веков истории, тотально отличную от кириллицы. Иероглифика подразумевает, что в письменности прослеживаются все изменения за эти 5000 лет. Так что учить это не просто. Чем ближе была дата отъезда, тем усиленнее я занималась. Это было сложно, но эффективно.

Я девять лет училась играть на скрипке, подумывала стать скрипачкой. С профессиональной карьерой не сложилось. Зато привычка заниматься монотонной работой, оттачивая мастерство изо дня в день без перерывов, без выходных, помогло и помогает мне сейчас в изучении китайского языка. 

Когда я приехала в Китай, то первые два месяца думала, что брошу китайский как только вернусь в Россию. У меня буквально возникало ощущение тошноты от этого языка, настолько плотно я им занималась. Да и китайский менталитет так сильно отличается от русского, а еда так непривычная для европейцев, что первое время в Китае мне казалось, я не выдержу ни культуру, ни язык, который вдруг показался ужасным. Зато к третьему месяцу поняла, что бросать ничего не буду. 

Вообще, я всегда была уверена, что иностранные языки — не мое. В школе у меня были большие проблемы даже с английским. Но когда я начала учить китайский, то легко стала запоминать иероглифы, причем с такой скоростью, как выяснилось позднее, которая не всем доступна. Сама от себя такого не ожидала. Например, прожив четыре месяца в Китае, я могла один раз посмотреть на иероглиф и запомнить его. Именно в Китае я осознала, что у меня всё-таки есть талант к изучению языков.

Обучение по обмену

Я ехала в Китай по обмену от журфака МГУ.  У меня был выбор между двумя университетами: Пекинским и Хэнаньским, близ древнего Кайфына. В семи минутах ходьбы от кампуса там находится пагода VI века, то есть это территория, где некогда жили императоры. 

Мы обсудили варианты с родителями и решили, что лучше подать документы в Кайфын, в котором будет возможность не только поучиться, но увидеть аутентичный Китай, без столичного лоска. 

Мне пришлось пройти конкурсный отбор. Китайцы не берут по обмену студентов, в которых сомневаются. Для перевода требуют данные о хорошей успеваемости, положительные отзывы преподавателей вуза и кураторов курса. 

Отбор проходит в несколько этапов: подача заявки, составление резюме, мотивационное письмо, собеседование на английском языке о том, зачем и почему  хочешь учиться в Китае, сбор медицинских справок, документов на визу, перевод учебной карточки. И только потом ты ждешь ответа и покупаешь билеты в Китай.  

Обучение по обмену бесплатное, точнее с частичным покрытием. За учебу и проживание не платишь, но и стипендию не получаешь. Персональные расходы на еду, медстраховку, перемещения по стране на тебе. В целом жить в Китае не очень дорого: 20 тысяч рублей в месяц мне было вполне достаточно. 

Поехала в Шанхай одна 

Городок, в котором мне предстояла жить — Кайфын — очень маленький, с низким экономическим уровнем, поэтому-то выезжать из него в другие населенные пункты проблематично. Перед началом учебы нужно пройти ряд инстанций в самом месте обучения: получить вид на жительство, страховку, пройти медобследование, заселиться в общежитие, оплатить учебники и проживание. В итоге, приехав в конце августа, выехать из Кайфына не получилось бы до конца октября. Более того, первые каникулы, а это возможность куда-то уехать далеко, например, на юг страны, в Шанхай, тоже начинаются в октябре. С родителями решили, что я сначала все-таки поеду в Шанхай, а уж оттуда к месту моей будущей учебы. 

Только сейчас я осознала, насколько диким был план поехать одной в чужую страну, в которой никогда ранее не был. Ведь произойти со мной могло все, что угодно. Мы знали, что Китай — безопасная страна, но все равно ситуация, на которую я отважилась, была стрессовая. Я предлагала другим девочкам, которые ехали по обмену, присоединиться, но все сочли это неудачным проектом. А я поехала и  не пожалела. 

Соленый пряник и фото с китайскими школьниками  

По мне ударил климат Шанхая. Он оказался не только жарким, но и влажным, будто в бане. Даже в октябре столбик термометра не опускался ниже плюс 36.

Одиночное путешествие по Шанхаю оказалось более, чем увлекательным. Приходилось разбираться самостоятельно во многих вещах, в бытовых моментах, на которые не обращаешь внимания, когда живешь дома и говоришь на родном языке. 

Целая проблема — выбрать еду и быть уверенным, что сможешь ее съесть. Как-то я купила пряник. Он мало того, что оказался острым, соленым, так еще и с мясом. А бывает юэбин (лунный пряник, это традиционное осеннее блюдо) еще и с рыбой, окороком и медом, салом и орехами. 

Открытием было, что азиаты по-другому относятся к этике и физиологии. Громкое чавканье в кафе — это вообще комплимент повару. В Азии чавкают все, я теперь, кстати, тоже. А еще китайцы сёрбают, то есть очень громко прихлебывают напитки. В Китае, как оказалось, нормально, если ребенок идет по улице, снимает штаны, справляет нужду, и продолжает свой путь. 

Китайцы с интересом реагируют на белую кожу, светлые глаза и светлые волосы. Я внезапно стала получать много внимания. Подходило по 50 человек в день, чтобы сфотографироваться. Однажды в кафе я столкнулась с группой школьников, которые шли на экскурсию. Учительница остановила всех, выставила и попросила меня с ними сфотографироваться. Забавно, что взрослые дяди и тети даже не спрашивают, хочешь или нет, они требуют фотографироваться, мол, давай, вставай. Это бывает неприятно, особенно, когда люди не вынимают изо рта сигарету. Одним словом, есть ощущение, что китайцы не всегда понимают, что ты тоже человек. Но я к этой особенности их менталитета быстро привыкла.

Культ еды, или отказаться невежливо

О степени остроты китайской пищи ходят легенды. Еда действительно очень острая. Первые мои эксперименты, когда не знаешь, что заказываешь, были сверх любопытными. Мне приносили блюда от удивительно вкусных до настолько отвратительных, что я, пожалуй, больше никогда не стану заказывать их.

Еда, пожалуй, самая большая проблема в Китае, потому что организм бунтует.

Дико противным, например, оказался тофу. У него неприятная текстура. 

В целом у еды много специфичных запахов. Китайцы, действительно, едят насекомых, а еще эмбрионы птенцов курицы. Они любят абсолютно все внутренности животных, особенно кишечник, куриные и утиные лапы и головы. Они едят даже копыта, не говоря о черепахах. 

Однажды я ела кроличью голову. Оказалось, это национальное блюдо провинции, в которую я тогда приехала. Я была  в компании с новыми друзьями и один из китайцев решил угостить всех любимым блюдом. Отказаться от кроличьей головы было невежливо. К счастью, там было много специй, а сама голова по вкусу напоминала курицу, но выглядело, конечно, страшно.

Вообще, в Китае процветает культ еды. Еда — это способ коммуникации, способ понять свой человек или чужой, это база потребностей. У них даже вопрос «Как дела?» дословно звучит «Ты поел?». Если ты поел, значит, у тебя все точно должно быть неплохо. Это менталитет китайцев, поэтому отказываться от напитков, еды просто некрасиво, это сильно их обижает.

В Китае принято полноценно есть три раза в день, причем плотно, а еще часто перекусывать. Но китайцы практически не едят сырых овощей, потому что традиционно считается, что они не полезны, а некоторые могут быть ядовиты для организма. 

Китайцы трудоголики, работать начинают в 8 утра, но поесть должны всегда. Как-то раз я поднималась на гору и на вершине обнаружила семью китайцев, которые заваривали себе лапшу. Обед — это же святое! У них даже перерыв на обед, в том числе у офисных работников, три часа, с 11:30 до 14:30. Они не только покушать, но и вздремнуть успевают, а потом работают до вечера. 

Вообще, едят они всегда, когда могут есть: на ходу, лежа, сидя. При этом дома практически не готовят. Это привилегия богатых людей. Именно поэтому в Китае развита культура стрит-фуда. Китайцам проще заказать еду домой, пойти на ночной рынок в ларек, где на месте жарят и варят то, что ты захочешь. А потом съесть это на лавочке или отнести домой. Это быстро и сытно.

Во время учебы я ела в кампусе, покупала еду на ночном рынке, в кафешках, которые располагались в пяти минутах ходьбы от университета.  

«Слегка острая» Вероника

Вторая трудность — язык. Он имеет четыре тона, которые для нас могут звучать одинаково, но не для китайцев. И ты можешь сказать глупость, потому что одни и те же слова, похоже звучащие, имеют разный смысл. Слово «лАУ пан» от слова «лау пАн» сильно отличается. Когда учишь все с нуля, то ошибок море и иногда они супер смешные. 

Я встретила  в Шанхае одну китайскую женщину, с которой мы  хорошо поговорили. И она быстро, без раздумий, дала мне имя.

Эта женщина назвала меня ВэйлА. 

Каждый раз, когда я так представлялась, китайцы смеялись. Я не очень понимала, почему, пока не узнала, что моё имя созвучно со словом вЭйлА, что буквально означает «слегка острый». То есть, когда мы заказываем еду, то просим, чтобы еда была вЭйлА. С другой стороны, именно поэтому мое имя запоминали все китайцы с первого раза.

Китайцы очень трудолюбивые. От китайцев требуют усердия в учебе. Если учишься, то учишься на все 100%, если работаешь — тоже в полную силу. В итоге у меня высокие баллы за экзамены в Китае, одни из самых высоких в группе и закрытая на отлично сессия в России. Закрывала я ее параллельно с экзаменами, которые сдавала в Китае. Учиться в двух университетах, как ни странно, получилось легко.

Дистанционный формат обучения в МГУ не предусмотрен, но я просила преподавателей давать мне домашние задания и присылала им их уже выполненными. Брала у однокурсников материалы лекций, презентации у тех преподавателей, которые их выдавали, читала дополнительную литературу.

По некоторым предметам, например, по «Рекламе» я умудрилась написать 8 рефератов и курсовую по предмету «Английская научная фантастика». Практически по каждому предмету у меня написаны кучи письменных работ, которые требовали уйму времени. 

Китайский я подняла до уровня HSK4, то есть B2. По остальным предметам тоже имею максимальные баллы, поэтому получила рекомендацию к поступлению в магистратуру Хайнаньского университета. 

Не знаю, вернусь ли в Китай

Когда вернулась в Россию после окончания программы обмена, то вновь пошла на курсы Института Конфуция. Правда выяснилось, что мне уже четырех с половиной часов китайского с русскими преподавателями уже мало. Возвращение к прежнему ритму и объему изучения давало не прогресс, а откат. 

Сейчас я занимаюсь с носителем и вижу, как уровень начинает расти. Думаю это связано с тем, что пожив в Китае, я перестроилась на восприятие другого объема информации. Третий семестр в институте Конфуция я закончила на отлично.  

Сейчас работаю над тем, чтобы после бакалавриата МГУ поступить на бакалавриат или в магистратуру в Китае, правда не знаю, осилю ли жизнь там.

Первые полгода моей ассимиляции прошли тяжело, несмотря на то, что было увлекательно, весело, у меня появилось много друзей иностранцев из Турции, Кореи, Узбекистана, Кыргызстана, Америки, Польши, Италии и, конечно же, Китая. Но я невыносимо скучала по России. Не знаю, как буду жить год-два в Китае, насколько мне будет легче даваться этот процесс, захочу ли остаться дальше или наоборот. Я подумаю об этом завтра.

Семья меня сильно поддерживает. Родители мной гордятся. Папа с детства занимался ушу, он мастер спорта по восточным единоборствам. А родиной боевых искусств считается буддийский монастырь Шаолинь на вершине горы Суншань. Монастырь расположен в центральной части Китая в провинции Хайнань, где я жила во время своей учебы. Выходит, я съездила в Шаолинь за отца. А он был очень счастлив, что у меня появилась такая возможность в жизни. 

И даже к моему трудоголизму родители относятся положительно. Я и правда себя не мучаю: хорошо сплю, хорошо ем, мою жизнь занимает не только китайский язык. Это одна из основных ветвей моего развития, но не единственная. Может, поэтому за меня никто не переживает. Родители больше волновались, когда я звонила из Китая со словами «больше не могу и все брошу». Ну да, от любого занятия, которое любишь и которым занимаешься 24 часа в сутки, можно устать. Важно соблюдать баланс. 

Я полюбила Китай. Мы с китайцами разные. Но у них есть коллективного ощущение себя, понятие общности. Это удивительное чувство, когда можешь положиться на человека рядом. Китайцы воспитаны в парадигме достаточно жестких рамок. Они знают: я соблюдаю рамки — все соблюдают. Иными словами, в Китае я чувствую себя безопасно.

Фотографии предоставлены героиней публикации