Григорий Кубатьян о том, каким может быть долгожданный мир после спецоперации

«Не воюю, потому что как военкор могу сделать больше»

Писатель, путешественник, участник СВО и военкор Григорий Кубатьян рассказал «Татар-информу», что мечтал о карьере чиновника и стремился к ней с самого начала. Однако судьба распорядилась иначе – он стал путешественником. Григорий занялся журналистикой, фотографией, а также написанием книг и путеводителей.

Он испытывал себя в самых разных ролях: мыл золото в Монголии, изучал ушу в монастыре Шаолинь, снимался в индийских фильмах, собирал авокадо в Перу, работал матросом на Панамском канале и даже ухаживал за страусами в Аргентине. В 2022 году Григорий Кубатьян понял, что пришло время встать на защиту Родины в борьбе с украинскими неонацистами, и стал добровольцем в батальоне «Ахмат».

Потом он получил ранение и попал в госпиталь, где стал писать свои воспоминания о фронте. Тогда же он начал писать о проблемах или сложных ситуациях товарищей, которые лежали с ним в палате. Сейчас Григорий пишет о России, с периодичностью бывает на фронте как военный корреспондент и пишет на тему СВО.

«В палате госпиталя рядом со мной были раненые ребята с различными проблемами в жизни. Например, человек оставлял дома семью, чтобы идти воевать, но оставался без средств существования, потому что зарплату не выплатили, и без возможности в ближайшее время найти новую работу, потому что раздроблена нога. А дома — жена и трое детей. Я старался помочь словом. Писал и про них тоже. И проблемы начинали решаться», – рассказал Григорий Кубатьян.

Он отметил важность темы спецоперации и рассказал о том, что социальная журналистика может помогать людям.

«Мои заметки собирали много просмотров, хотя телеграм на тот момент я только завел. Людям было это нужно, они хотели знать, что происходит на передовой. Я не драматизировал и не приукрашивал. До этого я в основном писал о путешествиях. Я объездил весь мир, но понимаю, что мой мир здесь – в нашей стране», – рассказал Кубатьян.

Григорий Кубатьян считает, что те, кто ищет информацию про СВО, могут увидеть много проблем и негативных вещей.

«Надо понимать, что есть негатив выдуманный, который распространяют наши враги, а есть проблемы настоящие, которые нужно исправлять. Наша цель – улучшать ситуацию. Есть много способов и журналистских жанров для этого», – заявил Кубатьян.

Он рассказал, что несколько дней назад вернулся из очередной командировки.

«Я общаюсь с ребятами, героями. Война показывает, какие люди на самом деле. Их сущность проявляется сразу. Я вижу много случаев, когда в человеке раскрываются невероятные качества: сострадание, мужество, героизм. Не только в крупном тренированном бойце, но и в хрупкой девушке», – дополнил он.

«Не все бойцы успевают стать героями»

Какие мысли посещают при получении ранения на поле боя?

Дело в том, что на СВО не все бойцы успевают по-настоящему стать героями. Многих ранят слишком рано. Скорость боевых действий и разрушительность оружия колоссальные. Ты только попадаешь на поле боя, и там страшный замес. На передовой используется много оружия, которое еще недавно было запрещено. Это и «лепестки», отрывающие ступни, осколочное кассетное оружие, запрещенное конвенциями. Иногда не успеваешь на поле боя добежать до противника, увидеть его. Он далеко, а тебя бьют здесь.

Когда я воевал в 2022 году, основную угрозу несла артиллерия, сейчас – дроны. Они также не дают приблизиться. Артиллерия слепа, а дрон точно знает, где ты. Что чувствуешь, когда ранен? Есть разочарование, что не смог выполнить задачу, ты проиграл на этом этапе. Чувство вины присутствует. Ты не виноват, снаряд – он слеп, но чувство вины есть. Не окопался правильно, не укрылся, появляется чувство, что мог сделать больше.

Когда осколок пробивает тебя насквозь и хлещет кровь – это больно. У меня было сквозное ранение в бедро, кровь текла, и нужно было выбираться как можно быстрее, чтобы не умереть. Мне повезло, что у разведчика, который встретился по пути, было сильнодействующее обезболивающее. На нем я дошел до точки эвакуации. Когда меня довезли в больницу, я уже еле мог говорить, еще бы час или два, и я бы погиб.

Сталкивались ли вы с историями спасения других бойцов, похожими на вашу?

После госпиталя в своей части я встретил парня. Он тоже получил ранение в ногу, а его группа отошла. За ним хотели вернуться и забрать, но не смогли. Начался танковый бой. Этот парень начал выползать и уполз куда-то, где его не смогли найти. Он заблудился, полз к своим, ориентируясь по солнцу. Раненый, без еды и воды, он полз неделю на рассвете и на закате, когда дроном с тепловизором его было заметить тяжелее всего. Как он выжил? Он снимал вязаную шапку, водил ею по траве с росой и вот эту влагу выжимал и пил.

В какой-то момент он услышал русскую речь, но все равно испугался. Потому что и противник говорит по-русски, вот в чем парадокс. В итоге поняли, что он свой, и повезли его в госпиталь. Там врачи сказали: «Еще день, и ты бы погиб, парень».

«Наверху танки, стрельба, взрывы, а они в подвале осетра едят, вином запивая»

Какая история из зоны СВО вам запомнилась?

Когда освобождали Мариуполь, бои шли на окраине города рядом с заводом, где сидели азовцы*, там же находилось небольшое рыбное хозяйство. Там фермер разводил осетров, их он мальками купил еще в 2014 году. За 8 лет эти мальки выросли. Они растут медленно, но стоят очень дорого. Первый осетр уже готов был дать потомство. Чтобы это произошло в неволе, рыбу нужно уколоть. Искусственно вызываются так называемые роды.

Можно продать черную икру или получить еще больше мальков. Он уколол осетра, и в день, когда рыба должна была дать потомство, начался штурм Мариуполя. На ферму начали сбегаться жители всего поселка и прятаться там, потому что у этого мужчины есть большой подземный гараж, вот это хозяйство. Всего там 20-30 человек. Вокруг начинается бой. Летят наши самолеты, бегают азовцы*, стрельба.

Из еды на ферме только осетры, а уколотая рыба не может родить, так как отключили электричество и условия уже неподходящие. Приходится убить восьмилетнего осетра, его закалывают, готовят и едят. К слову, у владельца рыбного хозяйства еще было свое винное хозяйство и в погребе было его вино. Они пьют вино, едят осетра с черной икрой, а наверху идут бои, ну не абсурд ли? Наверху танки, гранаты взрываются. И страшно, и смешно – на войне много таких историй, зачастую абсурдных.

Люди выжили, часть осетров тоже. Когда наша армия зашла в Мариуполь, этих осетров не стали трогать. Ферму использовали забавным образом. На нее приходили бойцы, которые участвовали в городских боях, – они садились, словно у ручья и смотрели на рыб, психологически разгружались. Бойцы восстановились, рыба не пострадала, хозяйство сейчас работает, я там был и все это видел.

«Мир должен быть в первую очередь надежным, чтобы Украина не представляла угрозы»

В последнее время в СМИ все чаще начинают появляться новости о необходимости переговоров между Россией и Украиной, в том числе о возможном скором окончании СВО. Как вы считаете нашей стране нужен быстрый мир или качественный?

На этот вопрос можно получить множество ответов, если говорить от лица бойца в окопе, которому хочется домой из-за усталости. В какой-то момент это взаимоистребление должно закончиться, и хотелось бы побыстрее. Каждый день войны – это смерти и трагедии. Проблема в том, что если мир будет скороспелым и мы замрем на линии, на которой стоим сейчас, то мы не достигнем поставленных целей.

Какие это были цели? Ликвидация угроз. Почему мы в это ввязались? Была угроза в том, что Украина станет частью НАТО и их базы вплотную подойдут к нашим границам. Украина – это не какая-то узенькая полоска Прибалтики, а огромная территория. Более того, с конца 80-х – 90-х годов эту территорию начали накачивать ненавистью к России и русским. Чтобы использовать Украину как инструмент и таран для нанесения ущерба России. И какой-то ущерб ценой своего суверенитета, экономики и граждан она нанесла.

Если заключить мир сейчас, что мы получим? Нам нужны гарантии безопасности. Перед началом СВО Зеленский заявлял, что хочет, чтобы у Украины было ядерное оружие. Разве мы можем это допустить? Чтобы у нацистского государства у наших границ было такое оружие.

Какие в этом случае могут быть гарантии? Слово Зеленского или кого-то вместо него ничего не стоит. Слово американцев тоже стоит немного. Сегодня у нас с ними мир, а завтра они захотят включить в состав Гренландию, Канаду, Австралию и так далее.

Гарантия – это отсутствие физической возможности на нас напасть, это сокращение армии, ее роспуск. Если Украина поменяет свой антироссийский вектор на нейтральный, даже не на дружественный. Ненависть – это смысл их жизни сейчас, это культ самопожертвования сейчас. Украина ведет себя как камикадзе. Такое государство рядом с нашими границами нам не нужно. Мы не хотим гибели Украины, пусть живут как хотят, не представляя для нас опасности.

Даст ли нам что-то корейский сценарий?

Думаю, что нет. В любой момент может начаться новая угроза от Украины. Мы три года ломали оборонительные укрепления, которые они строили 8 лет. Это Марьинка, Авдеевка, Торецк и прочее. Мы это доломали за три года, большими усилиями. Если заключить мгновенный мир, они окопаются снова и воевать потом будет тяжелее. Где гарантии, что они не воспользуются передышкой? Нынешняя украинская власть – это военные преступники, им нельзя верить, они могут только продолжать войну.

* Запрещенная экстремистская организация в Российской Федерации