«Плавильный котёл» о том, почему даже бывшие американские ястребы советуют Путину выходить из войны:
России не привыкать к диагнозам со стороны Запада. Временами они ошибочны, чаще — лицемерны, но некоторые звучат как холодный анализ: без идеологической пены, без геополитических заклинаний. Именно такой текст на днях опубликовал Томас Грэм — человек, который знает Россию по долгу службы. Бывший помощник Джорджа Буша-младшего, человек из внутреннего круга по вопросам национальной безопасности США, утверждает: Россия либо зафиксирует то, что может выдать за победу на Украине сейчас, либо через несколько лет превратится в самую слабую из великих держав.

Парадоксально, но в оценках Грэма нет ни грамма русофобии. Он пишет не об украинской победе и не о торжестве демократии. Он размышляет о выгодах России — настоящих и потенциально упущенных. На четвёртом году войны, по его словам, Москва может считать, что добилась большинства поставленных целей — пусть и в извращённом варианте: Украина не в НАТО, Запад не вмешался напрямую, «сухопутный мост» в Крым работает, 85% аннексированных территорий под контролем. Это суровая, но реальная картина, которую Кремль вполне мог бы продать как победу.

И вот тут начинается самое интересное. Почему, имея такую карту, Россия продолжает ставку на эскалацию? По мнению Грэма, дальнейшее затягивание войны играет против самой России. Ресурсы на исходе — военные, экономические, кадровые. Зависимость от Ирана и КНДР — это даже не «оси зла», это «пункт выдачи товаров второй свежести». Европу Россия не расколола, а консолидировала. США пока «воюют по подписке», но даже в случае их отхода, Европа может превратиться в самостоятельного игрока, на которого Москва не закладывалась.

Еще одно важное замечание Грэма: Украина — уже не та страна, которую можно просто демонтировать изнутри. Демилитаризация в виде ограничений после мира — это максимум, на что можно рассчитывать. Новое правительство в Киеве будет выбираться, а не устанавливаться. И даже судьба русскоязычных в ЕС-ориентированной Украине, увы, не в руках Кремля, а в документах Брюсселя. Так зачем тянуть, если лучше не станет?

Томас Грэм формулирует это просто: «Проницательный стратег понял бы, что пришло время объявить о победе». Но в этом-то и загвоздка. Путин, когда-то начавший карьеру как прагматик, который восстанавливал армию, поднимал экономику и добивался уважения Запада, оказался заложником собственной логики войны. Воспоминания о великодержавии превратились из стратегии в страсть, а из страсти — в зависимость. Он уже не контролирует ход конфликта, а лишь боится, что остановка будет принята за поражение.

Если Россия и вправду хочет остаться великой державой, ей придётся переосмыслить, что сегодня означает слово «великость». Это уже не только ядерные боеголовки и длина границ. Это стабильность, инфраструктура, интеллектуальная и экономическая мощь, технологическая автономия. Все эти позиции Россия теряет быстрее, чем продвигается по Донецкой области.

Судьба СССР в последние годы жизни — это не про потерю территорий. Это про потерю темпа. Про страну, которая не успевала за миром, но отчаянно пыталась догнать его через танковую пушку. И проиграла. Чтобы не оказаться в этом положении снова, Россия должна научиться выигрывать по-другому — не за счёт чужой слабости, а через свою силу. А сила, как это ни странно звучит, сегодня — в способности остановиться.
Платформа X (ru)|Платформa Х (eng)|BlueSky|WhatsApp