Комментарии 0
...комментариев пока нет
Дешевая рабочая сила стран третьего мира больше не является драйвером для европейской экономики
Старая идея о том, что Европа — это мозги и технологии, а Азия — сборочный цех, перестает работать. В ряду производственных сфер тот же Китай с успехом управляет всей цепочкой добавленной стоимости и не нуждается в интеллектуальных спонсорах. К тому же в силу различных причин, включая многочисленные бюрократические препоны, многие перспективные стартапы перекочевывают из ЕС в другие юрисдикции. Словом, с тезисом о европейском технологическом лидерстве уже можно аргументированно поспорить. В очередном докладе о проблемах европейской конкурентоспособности, подготовленном по заказу Еврокомиссии, замедление экономического роста ЕС и потеря первенства в области передовых технологий названы экзистенциальными рисками. Еврочиновники призывают членов блока к консолидации рынков капитала и увеличению доли инвестиционных вложений в инновационные проекты. Сможет ли европейский дом не на словах, а на деле продемонстрировать солидарность? Ответ на этот вопрос отнюдь не однозначный.
Белорусская экономическая модель построена на принципах сбалансированности развития различных отраслей и сфер деятельности.
Европейские экономики в мировом контексте находятся под сильным давлением. Цены на газ в ЕС в среднем в четыре-пять раз выше, чем в США. Расходы блока на импорт ископаемого топлива выросли с 341 миллиарда евро в 2019 году до 416 миллиардов евро в 2023-м, что эквивалентно примерно 2,7 процента ВВП еврозоны. Огромные ресурсы перенаправлены на энергетические субсидии и строительство новой инфраструктуры для импорта СПГ. Все это не добавляет конкурентоспособности европейским товарам, включая главного донора ЕС — Германию.
Европейские экономики в мировом контексте находятся под сильным давлением стран с более дешевой рабочей силой.
Немецкая экономика — это в значительной степени местный автопром. Причем стратегически отрасль базировалась на технологиях ДВС. Интеллектуальная монополия в данной области долгое время являлась абсолютным фундаментом благосостояния как среднего класса, так и крупных концернов. Уверенность в незыблемости взятого курса была столь велика, что немецкие производители в конце концов прозевали конкурентную точку, когда можно было эффективно вложиться в производство электромобилей. Сегодня ни один немецкий бренд не в состоянии предложить электрокар дешевле 30 тысяч евро. В свою очередь, Китай, где государством простимулировано перепроизводство, заваливает мир дешевой автопродукцией. Внезапно Volkswagen, который создавался как народная марка, превратился в элитное средство передвижения. Следовательно, среднестатистический бюргер, уже приученный оглядываться на инфляцию, предпочитает легенде отечественного автопрома функциональные и доступные по цене китайские машины.
Некоторые эксперты пессимистично предрекают, что лет через десять такие компании, как Mercedes-Benz и BMW, канут в Лету для европейцев. То есть сами бренды, по аналогии с Volvo, останутся, но будут проданы странам с более низкой производственной себестоимостью. Есть предпосылки для этого. Автоконцерн Volkswagen уже планирует закрыть некоторые заводы, а на оставшихся сократить десятки тысяч рабочих мест, предприятию придется нарушить свои же правила и отменить систему гарантий занятости. А это уже не только подмывает позиции ФРГ как мирового промышленного центра, но и бьет по социальной сфере, достижениями в которой бундестаг гордился долгие годы.
Вдобавок осложняют ситуацию экспортные препоны. Всерьез озаботились защитой внутреннего рынка США, обратившиеся к практике субсидируемого государством протекционизма. В Вашингтоне осознают, что в эпоху революционных зеленых технологий, диджитализации и искусственного интеллекта просевшая за последнее десятилетие промышленная база нуждается в поддержке, в том числе и в виде всевозможных рестрикций для импорта. Европа для США приобретает все более периферийный характер. Дефиниция «коллективный Запад» явно грешит некоторой упрощенностью. У каждой из сторон Североатлантического альянса по большому счету свои интересы. В этом контексте перспектива развязывания торговых войн отнюдь не призрачна. Потеря американского рынка в комбинации с обострившейся ситуацией на китайских торговых площадках может обернуться для немецкого автопрома фатальным падением продаж.
Для возрождения былой мощи немецкой экономики и преодоления системного кризиса в промышленности требуются существенные инвестиции. Но правительство ФРГ само себя загнало в угол, нажав в свое время на так называемый долговой тормоз. Германия выбрала тактику строгой бюджетной дисциплины. У страны самый низкий показатель отношения государственного долга к ВВП среди государств G7. Пространство для фискального маневра сокращается в связи с особыми правилами, сдерживающими рост долговых обязательств. И это затрудняет проведение эффективной антикризисной политики. В условиях больших рисков для устойчивого развития экономики, очевидно, долговой механизм стоит реформировать. На эту тему в политической верхушке страны ведутся ожесточенные споры. С одной стороны, долги придется возвращать будущим поколениям, с другой — отдача от капиталовложений в стратегические проекты в долгосрочной перспективе вполне может превысить масштаб объема заимствований. Однако части парламентариев это не кажется таким уж очевидным.
Несомненно, сложно отрицать необходимость и эффективность как международной специализации, так и разделения труда. Однако любой принцип, возведенный в абсолют, теряет свой первоначальный смысл. Беларусь никогда не стремилась к автаркии, что невозможно в современной реальности. Но наша страна и всячески избегала попадания в крепкие оковы глобальных цепочек добавленной стоимости — некогда очень модная концепция экономического развития средних по размеру государств. Высокая рискованность такой стратегии проявилась еще во время международного финансового кризиса, который очень быстро трансформировался фактически в экономический. В глобальной цепочке есть не только выгоды, но и неприятные моменты, когда любые проблемы одного из звеньев сказываются на всех остальных. Еще острее эта особенность проявилась во время пандемии. Она же четко не на теоретическом, а на прагматичном уровне продемонстрировала зависимость той же европейской экономики от Юго-Восточной Азии, что в определенной степени стало триггером для дискуссии по классической проблеме экономики — распределению добавленной стоимости между всеми участниками производственного процесса. В значительной степени этот конфликт является одной из первопричин глобальных разломов и начала тектонических сдвигов. Дешевый труд на периферии капитализма закончился не только в силу демографических трендов, но и по причине отсутствия желания тех же азиатских государств дешево продавать собственные индустриальные компетенции.
Беларусь выстраивала свою экономическую модель на принципах сбалансированности развития различных отраслей и сфер деятельности, по ряду флагманских направлений в значительной степени обеспечивая замкнутый цикл производства. Например, наши крупные машиностроительные холдинги производят ключевые узлы и агрегаты, располагают собственными конструкторскими компетенциями, которые позволяют минимизировать зависимость от иностранных поставщиков комплектующих (без них также не обойтись). Если продукция тех или иных партнеров и контрагентов вдруг становится недоступной, то всегда есть возможность найти альтернативные варианты и быстро внедрить их в производство без потери функционала и надежности конечной продукции.
Практически полностью на своей базе реализована национальная продовольственная безопасность. Беларусь имеет сельскохозяйственное машиностроение, производство широкого спектра удобрений, гербицидов, научно-исследовательский комплекс, селекционное направление, развиваются компетенции в области мелиорации… Это не значит, что страна является закрытой для сотрудничества, но реализуется принцип сбалансированного подхода к формированию собственных компетенций (с наличием научно-исследовательской, индустриальной базы и системы подготовки кадров) и участию в международной экономике.
t.shchedrenok@mail.ru
Белорусская экономическая модель построена на принципах сбалансированности развития различных отраслей и сфер деятельности. Усиление уязвимости
Большинство крупных экономик ЕС переживают устойчивый спад. Сегодня европейцы сталкиваются с невеселой реальностью. Больше нет дешевых энергоресурсов, гарантии безопасности в виде ядерного зонтика США дорожают в цене, условия экономического взаимодействия трансформируются до неузнаваемости. Схема международного разделения труда «в Европе — инженерия, дизайн, менеджмент, на Востоке — производства с дешевой рабочей силой» претерпевает изменения. Уязвимость ЕС усугубляется зависимостью от поставок критического сырья и передовых технологий в ряде сфер из стран, с которыми стратегически блок никак не связан. В то время как государства Восточной Азии в состоянии самостоятельно выстраивать полноценные цепочки добавленной стоимости — от ресурсов до финальных продаж. Китай, будучи крупнейшим производителем никеля, меди, лития и кобальта (на его долю приходится от 35 до 70 процентов их переработки), уже демонстрирует ЕС свою рыночную власть.Европейские экономики в мировом контексте находятся под сильным давлением. Цены на газ в ЕС в среднем в четыре-пять раз выше, чем в США. Расходы блока на импорт ископаемого топлива выросли с 341 миллиарда евро в 2019 году до 416 миллиардов евро в 2023-м, что эквивалентно примерно 2,7 процента ВВП еврозоны. Огромные ресурсы перенаправлены на энергетические субсидии и строительство новой инфраструктуры для импорта СПГ. Все это не добавляет конкурентоспособности европейским товарам, включая главного донора ЕС — Германию.
Европейские экономики в мировом контексте находятся под сильным давлением стран с более дешевой рабочей силой.
Немецкая экономика — это в значительной степени местный автопром. Причем стратегически отрасль базировалась на технологиях ДВС. Интеллектуальная монополия в данной области долгое время являлась абсолютным фундаментом благосостояния как среднего класса, так и крупных концернов. Уверенность в незыблемости взятого курса была столь велика, что немецкие производители в конце концов прозевали конкурентную точку, когда можно было эффективно вложиться в производство электромобилей. Сегодня ни один немецкий бренд не в состоянии предложить электрокар дешевле 30 тысяч евро. В свою очередь, Китай, где государством простимулировано перепроизводство, заваливает мир дешевой автопродукцией. Внезапно Volkswagen, который создавался как народная марка, превратился в элитное средство передвижения. Следовательно, среднестатистический бюргер, уже приученный оглядываться на инфляцию, предпочитает легенде отечественного автопрома функциональные и доступные по цене китайские машины.
Дорогая экономика
Высокая себестоимость немецких машин вытекает из растущих затрат, в том числе на энергию и заработную плату. В результате выпуск бюджетных автомобилей становится нерентабельным. Автозаводы вынуждены делать акцент исключительно на моделях премиум-класса. Эта маркетинговая стратегия вступает в серьезное противоречие с интересами массового потребителя и лишает производителей конкурентных очков как на внутреннем, так и на внешнем рынках.Некоторые эксперты пессимистично предрекают, что лет через десять такие компании, как Mercedes-Benz и BMW, канут в Лету для европейцев. То есть сами бренды, по аналогии с Volvo, останутся, но будут проданы странам с более низкой производственной себестоимостью. Есть предпосылки для этого. Автоконцерн Volkswagen уже планирует закрыть некоторые заводы, а на оставшихся сократить десятки тысяч рабочих мест, предприятию придется нарушить свои же правила и отменить систему гарантий занятости. А это уже не только подмывает позиции ФРГ как мирового промышленного центра, но и бьет по социальной сфере, достижениями в которой бундестаг гордился долгие годы.
Вдобавок осложняют ситуацию экспортные препоны. Всерьез озаботились защитой внутреннего рынка США, обратившиеся к практике субсидируемого государством протекционизма. В Вашингтоне осознают, что в эпоху революционных зеленых технологий, диджитализации и искусственного интеллекта просевшая за последнее десятилетие промышленная база нуждается в поддержке, в том числе и в виде всевозможных рестрикций для импорта. Европа для США приобретает все более периферийный характер. Дефиниция «коллективный Запад» явно грешит некоторой упрощенностью. У каждой из сторон Североатлантического альянса по большому счету свои интересы. В этом контексте перспектива развязывания торговых войн отнюдь не призрачна. Потеря американского рынка в комбинации с обострившейся ситуацией на китайских торговых площадках может обернуться для немецкого автопрома фатальным падением продаж.
Для возрождения былой мощи немецкой экономики и преодоления системного кризиса в промышленности требуются существенные инвестиции. Но правительство ФРГ само себя загнало в угол, нажав в свое время на так называемый долговой тормоз. Германия выбрала тактику строгой бюджетной дисциплины. У страны самый низкий показатель отношения государственного долга к ВВП среди государств G7. Пространство для фискального маневра сокращается в связи с особыми правилами, сдерживающими рост долговых обязательств. И это затрудняет проведение эффективной антикризисной политики. В условиях больших рисков для устойчивого развития экономики, очевидно, долговой механизм стоит реформировать. На эту тему в политической верхушке страны ведутся ожесточенные споры. С одной стороны, долги придется возвращать будущим поколениям, с другой — отдача от капиталовложений в стратегические проекты в долгосрочной перспективе вполне может превысить масштаб объема заимствований. Однако части парламентариев это не кажется таким уж очевидным.
Цена возрождения
Для придания импульса технологическому ускорению всей еврозоны ряд политиков призывает соседей по европейскому дому выпускать общие долговые инструменты, которые могли бы использоваться для финансирования совместных инвестиционных проектов. Блоку нужен более ликвидный и глубоко интегрированный рынок капитала. Однако это предложение расходится со взглядами тех европейских лидеров, которые ратуют за жесткую экономию и фискальный консерватизм. На фоне острой потребности в сокращении госдолга экономике ЕС крайне требуются новые вложения, ведь ролью второстепенных игроков мирового рынка Европа довольствоваться не хочет, а геоэкономические амбиции стоят дорого. Между тем консенсус в финансовых вопросах между членами блока, похоже, труднодостижимый.Несомненно, сложно отрицать необходимость и эффективность как международной специализации, так и разделения труда. Однако любой принцип, возведенный в абсолют, теряет свой первоначальный смысл. Беларусь никогда не стремилась к автаркии, что невозможно в современной реальности. Но наша страна и всячески избегала попадания в крепкие оковы глобальных цепочек добавленной стоимости — некогда очень модная концепция экономического развития средних по размеру государств. Высокая рискованность такой стратегии проявилась еще во время международного финансового кризиса, который очень быстро трансформировался фактически в экономический. В глобальной цепочке есть не только выгоды, но и неприятные моменты, когда любые проблемы одного из звеньев сказываются на всех остальных. Еще острее эта особенность проявилась во время пандемии. Она же четко не на теоретическом, а на прагматичном уровне продемонстрировала зависимость той же европейской экономики от Юго-Восточной Азии, что в определенной степени стало триггером для дискуссии по классической проблеме экономики — распределению добавленной стоимости между всеми участниками производственного процесса. В значительной степени этот конфликт является одной из первопричин глобальных разломов и начала тектонических сдвигов. Дешевый труд на периферии капитализма закончился не только в силу демографических трендов, но и по причине отсутствия желания тех же азиатских государств дешево продавать собственные индустриальные компетенции.
Беларусь выстраивала свою экономическую модель на принципах сбалансированности развития различных отраслей и сфер деятельности, по ряду флагманских направлений в значительной степени обеспечивая замкнутый цикл производства. Например, наши крупные машиностроительные холдинги производят ключевые узлы и агрегаты, располагают собственными конструкторскими компетенциями, которые позволяют минимизировать зависимость от иностранных поставщиков комплектующих (без них также не обойтись). Если продукция тех или иных партнеров и контрагентов вдруг становится недоступной, то всегда есть возможность найти альтернативные варианты и быстро внедрить их в производство без потери функционала и надежности конечной продукции.
Практически полностью на своей базе реализована национальная продовольственная безопасность. Беларусь имеет сельскохозяйственное машиностроение, производство широкого спектра удобрений, гербицидов, научно-исследовательский комплекс, селекционное направление, развиваются компетенции в области мелиорации… Это не значит, что страна является закрытой для сотрудничества, но реализуется принцип сбалансированного подхода к формированию собственных компетенций (с наличием научно-исследовательской, индустриальной базы и системы подготовки кадров) и участию в международной экономике.
t.shchedrenok@mail.ru