«Азартный ли я? Очень»: поиграли с мэром Уфы в футбол и поговорили о жизни, работе и городе

UFA1.RU выпускает интервью с мэром столицы Башкирии Ратмиром Мавлиевым. В нем — подробный разговор о работе и жизни градоначальника. Мы пообщались с Мавлиевым о том, каким он видит развитие города, чем доволен, как относится к критике и какими принципами руководствуется.

Интервью началось со встречи на спортивной площадке, где Ратмир Мавлиев и другие сотрудники администрации собрались рано утром, чтобы размяться перед работой. Обычно команда мэра играет в хоккей по два раза в неделю, но в этот раз решили провести футбольный матч. После этого мы продолжили разговор в кабинете мэра на проспекте Октября.

— Как вам игра?

— Хорошо. Но мы в первый раз собрались на футбол. У меня с ним нет коннекта, так с детства получилось. У меня в юном возрасте был мопед «Стелла», по сути, те же «Карпаты», но другой модификации. Когда летние каникулы начинались, я всё время проводил в гараже. Это же рухлядь была, за 400 рублей такая продавалась. Я постоянно занимался ее ремонтом. Друзья с утра идут играть возле 1-й школы, а я в гараже, говорю: «Скоро приеду на мопеде». Они вечером возвращаются, а я всё еще ковыряюсь. В лучшем случае я успевал подъехать к 10 вечера уже не на самый приятный момент — когда «сало» пробивали. Так что с футболом не очень часто получалось у меня. Сегодня столько шансов было, а забить не смог, ноги не слушались, я до этого 3–4 года не играл.

— А вы азартны в спорте?

— Очень.

— Хочется побеждать?

— Ну и побеждать. Хочется стараться и чтобы все старались. Должен быть прогресс: как бы ни сыграл сегодня, в следующий раз надо лучше.

— В детстве транспортом увлекались. Машины, значит, тоже любите водить?

— Сейчас не проявляю никакого интереса. В свое время, когда жил в Москве, занимался автобизнесом, гнал машины с Москвы. Выезжал в девять часов вечера, специально, чтобы без пробок, и доезжал на следующий день к четырем часам. И по Москве часто ездил. Когда в Татарстане работал, тоже много ездил, очень долго «жил» в машине: у меня в ней костюмы были. Надо мной знакомые смеялись, что у меня вся одежда в багажнике.

— Как в доме на колесах?

— Да. Я так накатался, честное слово. «Люблю водить» — это точно не про меня. Если сейчас путь куда-то на машине занимает 5-6 часов, лучше выберу поезд или самолет.

— Вообще за рулем больше не ездите?

— Ну раз в две недели, если надо по городу перемещаться. Но мне это удовольствия не доставляет. Накатался, наелся.

— А вы в Москве в какой период жили?

— Когда заканчивал обучение в университете — здесь в БашГУ и параллельно в Международной высшей школе бизнеса «Мирбис».

— Это где-то до 2012 года, получается.

— До.

— То есть застали период, когда в Москве с парковками проблемы были?

— Там всегда были с этим проблемы. Сколько лет в Москву езжу, с движением ничего не меняется — как были пробки, так и остались. У них всё круто развивается, у них крутой общественный транспорт, но пробок меньше не стало. Наверное, их еще больше было бы, если бы Сергей Семенович [Собянин] не уделял столько внимания транспортной сфере. Всё меняется, развивается, но пробок меньше не становится, по крайней мере, мне так кажется.

— Говорят, Уфа еще настоящих пробок и не видела.

— Я был недавно в Волгограде. Невероятно классный город, там круто, но… 100 километров в длину город, объехать невозможно, две улицы сквозь него проходят, все едут через город, даже федеральный трафик туда идет. Я, пока выезжал, в пробке стоял минут 40. Вот у них с этим сложнее, чем у нас.

— Но вам всё равно там понравилось. Почему?

— Город пропитан историей победы в Великой Отечественной войне. Полностью. Меня там за два дня так прокачали и погрузили в детали и тонкости Сталинградской битвы. Каждый горожанин, каждый школьник там ее знает. Например, у них на набережной установлен бронекатер, который во время войны потопили — его достали, восстановили, сделали саркофаг. Получился интересный объект, на который приходят посмотреть люди. Мне очень понравилось, что город пропитан этим духом, каждый сантиметр.

Вот мы в этой части недорабатываем. Нам нужно рассказывать уфимцам и нашим детям о вкладе города в победу в Великой Отечественной войне. Уфа поставляла топливо, авиационные двигатели, обеспечивала связь, лечение, эвакуацию, у нас делали бронепоезда, которые отправляли в Волгоград. Волгоград в этом плане не боится показаться нескромным и делает смелые шаги, я считаю это правильным.

Мне понравился амфитеатр на их набережной на 2300 мест, бесплатно показывают патриотическое кино каждый день. Мне их набережная вся понравилась, я посмотрел, сколько на ней озеленения, и, вернувшись, дал поручение управлению архитектуры, чтобы у нас бетонные срезы в районе колоннады начали озеленять тоже. Разработают проект — и начнем. Нужно больше зелени.

— Нашу набережную за это и ругают: называют царством бетона, просят больше озеленения и площадок.

— Да. Так и есть.

— Но что касается победы в Великой Отечественной войне, одною ею история Уфы не ограничивается. У нас и дореволюционная история мощная.

— В этом плане у нас своеобразный рекорд установлен в прошлом году: мы отремонтировали фасады на 20 объектах культурного наследия. Усилиями и бизнеса, и государства, нас Радий Фаритович [Хабиров] хорошо поддержал. Для сравнения: до этого было 3–4. А тут сразу 20.

На фоне этого все почувствовали эффект — городская среда меняется вместе с тротуарами, озеленением. Мы планку задали и теперь приняли решение запустить программу «Уфимское наследие». Сейчас проходим согласование и подбили бюджет. Мы планировали 200 миллионов рублей, но понимаем, что пока освоить можем только 127. В следующем году уже цифры будут больше.

Важно, что мы это начали и понимаем, что будем делать. В этом году уже есть подтвержденное финансирование на то, что мы сможем сделать. Задача — планку не снижать. Самое важное — к работе по 8 объектам на улице Октябрьской Революции приступить. По ним проектно-сметная документация экспертизы выходит, уже определены инвесторы, еще по 10 начинаем проектирование.

— Когда будем гулять по Октябрьской Революции?

— Не хочу обманывать. Планировалось, что мы год назад уже выйдем на восстановление 8 объектов. Но в проектировании ОКН смотрят каждую деталь — как должно быть, как нельзя. Потом эксперты заключение дают, выкатывают замечания, которые проектировщики должны устранить, и так туда-сюда гоняют. Вот сейчас договорились, что 1 июня нам проекты выкатят. Надеюсь, выкатят, потому что до этого обещали 1 мая.

— А Рабкоров когда сделают?

— Там заключен государственный контракт, есть финансирование, есть подрядчик. Подрядчик — «Башкиравтодор», ситуация в котором всем известна. Если он начинает работать, на него тут же подают иски. Это очень сложная ситуация, мы этим вопросом занимаемся вместе с Министерством транспорта. В компании говорят, что работы выполнят, мы им верим. Надо понимать еще один момент: аванс оплачен, и он еще не выработан. То есть часть денег уже заплатили, а расторгнуть контракт не можем, потому что аванс не выработан.

— Раз «заглянули» в ту часть города, хочу сказать, что «Уфимское ожерелье» — это круто. Недавно я там для себя открыл одно из лучших мест в городе — смотровую на Нагаевское шоссе.

— Которая за «Президент-отелем»?

— Да.

— Мне тоже она нравится. Я этот участок еще хотел провести дальше за отель. Там тоже можно было бы круто сделать, но сложно очень — перепады [рельефа] сильные. По факту «Ожерелье» должно было стать своеобразным каркасом города, а мы пошли дальше и из его «бусинок» стали делать полноценные парки. В них появляются дополнительные маршруты, МАФы (малые архитектурные формы), урны, освещение.

Первое время мне говорили: «Зачем вы там освещение ночью делаете? Оставьте дорожки, отсыпьте просто чего-нибудь, и всё». Я говорю: «Нет. Будет освещение ночью». Наши коллеги его начали отключать: «Там же всё равно ночью никто не ходит». Мы объяснили: «И ночью кто-нибудь да ходит». Оставили освещение.

Далее «бусинки» начали соединять маршрутами по городу. Маршрут будет развиваться, в этом году будут 17 километров дополнительных. От Блюхера до ГДК, там за счет социальных обязательств бизнеса. От «Максидома» у набережной Сипайлово до озера Теплого через Гребной канал. Потом Кошкин лес, там пара километров будет.

Сейчас стратегическая задача «Уфимского ожерелья» — соединить Затон и Дему. В Деме уже разработана проектно-сметная документация, мы ведем переговоры по ее финансированию, с застройщиками в том числе. Трассировка определена, трасса очищается.

По Затону у нас ведется разработка документации, там тоже определены инвесторы. Планируем, что в 2026 году они приступят к строительству. Я считаю, что если мы «Ожерелье» с Демой соединим и с Затоном, а в будущем они еще между собой свяжутся, это будет мегакруто.

Еще есть «Цветы Башкирии». Говорят: «Можно до нас тоже?» Конечно, можно, давайте обсуждать условия. Мы сейчас с ними садик достраиваем, открываем в июне–июле. Очень красивый получается. Тем более ложка дорога к обеду — там садик нужен.

— Кстати, про социальные обязательства. Что случилось у мэрии с фирмой «Ар-Рахман» по поводу застройки участка возле мечети «Ар-Рахим»?

— Просто недоразумение.

— Выглядит так, будто они отказываются брать на себя социальные объекты.

— Не отказываются. Мы на стадии определения обязательств.

— Понятно. А что дальше с «Уфимским ожерельем» будет?

— Можно сказать, концептуально проект большей частью уже реализован — городской, на полуострове. Дальше мы будем его реализовывать в Затоне, Деме и Кузнецовском Затоне. Когда [улицу] Пугачева введем [в эксплуатацию], на объездной дороге мы хотим тоже сделать часть «Уфимского ожерелья». По объездной, по набережной, к водонапорной башне.

— Хорошо бы. Как раз недавно во время прогулки дошел почти до Пугачева со стороны Зеленой рощи, а пешком туда дальше никак. Для пешехода нет хуже, когда тротуар просто обрывается.

— Абсолютно верно. Поэтому для нас «Уфимское ожерелье» так важно. Такого проекта нет больше нигде в мире. Для нас эта уникальность важна. Такими проектами мы [в мэрии] живем, у всей команды стоит задача просыпаться с вопросом — что можно сделать, чтобы подчеркнуть уникальность города? Да даже этот маленький зиплайн открыли — такого же тоже нет в ближайших городах.

С «Ожерельем» мы сделали каркас, а вокруг этой основы должна формироваться инфраструктура: спортивные площадки, детские, туалеты, система видеонаблюдения. Меня радует, что каждый год у проекта появляются спонсоры. В прошлом году «Стройтэк» 5 миллионов на площадку выделил, «БГК» 50 миллионов выделял, в этом году «Уфаойл» на воркаут-зону выделяет. Раньше денег вообще не давали. Когда начинали проект — ноль. Постепенно люди вовлекаются и хотят, чтобы в этом проекте было их имя.

Классно, что теперь все хотят, чтобы у них были свои участки «Ожерелья», и соревнуются, кто у себя интереснее сделает. Красиво получилось на участке возле Висячего камня. Там большой лес, широкие проспекты — объем такой, что туда еще деньги вкладывай и вкладывай.

А на Менделеева какая площадка получилась! Вообще суперская. Там маршрут за центром Мустафина со спусками и подъемами — вверх-вниз, вверх-вниз. Еще в этом году должны завершить соединение Караидельской тропы с тропой Акбузата. Там по лестнице спускаешься к реке, идешь 5 километров до Дудкинской переправы, проходишь дальше — и там подъем. Лестница уже сделана, осталось сделать еще одну, слой асфальта положить и освещение обустроить.

— Там классное место. Ощущение леса.

— Лес, да. Деревья огромные, река, речушки. Там уток можно встретить, косуль — легко.

— Вы сами не по работе часто гуляете?

— Я это обожаю, вчера только прошел километров пять. Сегодня вряд ли смогу: день расписан. А так постоянно гуляю или езжу на велосипеде, если есть свободная минутка. Мне нравится по улицам гулять, «Арт-квадрат» нравится. Если дела возникают на Тукаева (там работает правительство Башкирии — прим. ред.) и есть свободное время, я сразу еду на водонапорную башню. До сих пор мы не приняли решение, что будем в ней делать.

— Внутри?

— Да. Я понимаю, что там точно должно быть общественное пространство. Предлагали и так и сяк — музей, допустим. Я думаю, должно быть так, чтобы каждый мог зайти, подняться, полюбоваться видами сверху.

— А сроки есть?

— Объект находится не в нашей собственности, мы передали запросы, подключили все способы, чтобы его нам передали. Как только он окажется в муниципальной собственности, мы начнем проектирование. К этому времени нужно определиться, что мы в нем будем делать.

— Какие проблемы с тем, чтобы башню перевести в муниципальную собственность? Она долгие годы никому не нужной стояла.

— Обычно, когда заброшенное что-то стоит, оно никому не надо, а как только кому-то понадобилось, у всех начинается. Но мне пообещали, что нам башню передадут. Радий Фаритович поддержал, хоть она и не в собственности республики.

— А кому она принадлежит?

— УУНиТу. Раньше с нее небо изучали, звезды смотрели, еще что-то. Сейчас у башни есть перспектива развития. Я думал, что эта смотровая может оказаться невостребованной, но сейчас езжу, проверяю: люди всегда там есть. Оттуда интересный вид на памятник [Салавату] открывается — совершенно другой ракурс, непривычный. А сколько мы оттуда мусора выгребли! Много лет же туда всё скидывали.

Лестницу там сделали, подсветку. Еще в этом году хотим сделать фотозоны, чтобы туда приезжали, фотографировались. Внизу хотели сделать террасы, но эксперты сказали, что лучше не рисковать — могут возникнуть оползни, надо геологию изучать, геодезию проводить. Это сразу плюс 3–5 миллионов рублей.

Мы решили, что пока не будем. Пусть площадка устаканится, поймем, как она может развиваться, и примем решение. Может, решим там выездные регистрации делать, никахи проводить — ЗАГС рядом, мечеть рядом. Мы подумаем.

А так уже классно — пришел, закат смотришь. И это сегодня территория водонапорной башни — 30 соток. А будет целый квартал. Высоток там не будет, будет деловой квартал.

— Но там частный сектор.

— Будет перестраиваться.

— Но там некоторые коттеджи очень большие.

— Я знаю. Но город должен развиваться, и центральная часть города — деловая. Просто по законам экономики эта часть однозначно будет развиваться и перестраиваться.

— Если я правильно понимаю, это не вопрос года-двух?

— Это стратегическое решение, на 5–10 лет. Хотя многие проекты развиваются быстрее, чем мы предполагали.

 — Замена деревьев на улицах тоже стратегия? Вас за вырубку продолжают ругать.

— Сейчас уже меньше жалоб, но они всё равно есть, да. Тут всё предельно просто. Можно руководствоваться краткосрочными мотивами — «низковисящими яблоками» — и делать только позитивное. Но надо думать на десятки лет вперед. Деревья нужно обновлять.

— Как вы вообще свою работу за эти три года оцениваете? Довольны собой?

— Ну мы достаточно критично относимся к себе. Я говорю «мы», потому что нельзя оценивать результат только по мне. Всё, что мы делаем, это работа команды. Костяк состоит из порядка 30 руководителей, на которых держится львиная доля работы. Это главы районов, замы, начальники управлений, служб. Как можно оценивать только свою работу?

У меня есть традиция. В конце года все эти 30 человек собираются в зале, и каждый оценивает работу остальных — заполняет анонимную анкету, по вопросам выставляет баллы. Мы там не стесняемся и все очень откровенны, поэтому видно, кто нас подводит, а кто тащит вперед.

Лично мою работу тоже есть кому оценивать. Каждый день, как просыпаюсь, начинают оценивать. Разные оценки ставят. Мы руководствуемся принципом: не принимать похвалу, объективно воспринимать критику и просто делать свое дело. Наша задача — пахать и пахать. Вот и пашем.

Я коллегам всегда говорю: Всевышний дал один день, придумай, что ты можешь сделать этому миру, встань и иди работать. А когда начинаешь себя успокаивать: «Я уже и вот это сделал, и вот это сделал, и вот это…» Ты что, уже старик? Придет время, и тогда будешь оценивать, что ты сделал. Сейчас — делай. Думай, что сделать полезного, где деньги на это достать, как их максимально эффективно использовать.

Мы вчера 315 миллионов рублей моментально по проектам распределили. У нас весь «список желаний» — это не мои желания, а минимальные задачи по улучшению жизни горожан — где-то на 4–5 миллиардов рублей. Дайте сейчас 4 миллиарда, мы их сходу распределим по проектам, в течение месяца. Это минимальная задача. А если крупные — садики, школы, дороги — это еще миллиардов на 20–30.

— Вы упомянули Всевышнего. Вы верующий человек?

— Да, конечно. Не получается у меня пятикратно намаз читать, но в пятницу я стараюсь ехать в мечеть. Дома у меня [мусульманские] традиции соблюдаются. Недавно мы с Радием Фаритовичем смеялись: в пятницу выезжаем на «Ар-Рахим», потом главного раввина с юбилеем поздравляем, на следующий день с батюшкой встречаемся.

Мы стараемся все конфессии поддерживать. Буквально на днях разговаривал с Владыкой [Уфимской епархии] — город сделал Кирилло-Мефодиевский храм. Вместе с Талгатом Таджуддином, с бизнесом восстанавливаем Хакимовскую мечеть. Получилась очень красивая. С ребе мы строим социальный центр, тоже стараемся помогать, благоустройство вокруг синагоги будем делать.

— С таким графиком как хватает время на семью?

— В этой части есть определенные проблемы, конечно. Меня иногда дома не бывает неделями. Я вот сейчас из командировки приехал на два дня, послезавтра опять улетаю. Ни одна женщина не будет рада такому графику мужа. Сейчас стало сложнее — новый член семьи требует дополнительного внимания. Мы хоть и готовились, и настраивались, но всё равно это волнительно.

— А ведь ваш отец тоже почти всего себя карьере посвятил. Что-то на его примере для себя почерпнули?

— У меня родители разошлись, когда мне было всего три года. Самый главный пример — что бы ни происходило, всегда нужно беречь семью. Бывают сложные моменты, но важно сохранить взаимное уважение, работать над отношениями.

— Я, кстати, подписан на соцсети вашего отца. Кажется, человек живет лучшую жизнь.

— Да. Из-за его постов у меня с ним постоянно возникают, так скажем, недопонимания, но он не со зла. Я ему объясняю: «Мы — семья, на тебя смотрят». А он говорит: «Слушай, я всю жизнь работал. Почему я должен себя ограничивать?» Один очень уважаемый человек, который работает у нас в республике, мне как-то говорит: «Я, конечно, понимаю, что это [посты Мавлиева-страшего] тебя напрягает, но я тоже так хочу».

— Еще по его и по вашим соцсетям я понял, что вы прямо-таки фанат башкирско-татарской эстрады.

— Ну это наша культура. У нас очень яркие артисты. Я вот очень хорошо знаю Рината [Рамазанова] из «Аргамака». Знаю давно и видел, какой тернистый путь он прошел. Я искренне рад за него и его команду [Ay Yola]. Я видел, как они пахали и сколько лет. Наконец сошлись звезды — и стрельнуло.

В этом плане у меня управление культуры находится в зоне критики. Нам нужно еще сильнее искать таких талантливых людей, прощупывать, заранее ловить и прям брать под ручку. Клип Ay Yola с природой Башкортостана во всех чартах, по всем телеканалам. Любые деньги заплати, но лучшей рекламы республики не придумаешь.

— Со своим графиком и такой нагрузкой не пожалели, что за эту работу взялись?

— Нет. Мы работаем и видим результаты.

— Но на такой должности еще и часто с критикой сталкиваться приходится.

— Вот скажите, садик построить — это хорошо?

— Хорошо.

— А если строить его надо во дворе, где преобладает население старшего возраста? Зачем им объект, который привлекает дополнительный трафик? Садик — благо, но им он не нужен. Приходится выбирать. Если у меня есть один рубль, моя задача максимально справедливо этот рубль распределить и получить максимально хороший эффект для всех горожан. Мы понимаем, что будут и плюсы, и минусы.

Вот благоустроили тротуар на перекрестке Цюрупы и Кирова: всё разделили, озеленили, парковку переставили. Я недавно там иду, одна женщина возмущается: «Что вы наделали?» Выясняется, что она привыкла машину под окном ставить, а сейчас приходится парковаться в другом месте.

Или вот мы говорили про то, как было бы хорошо соединить Затон и Дему. Вам идея понравилась?

— Да я вообще за, когда город устроен так, чтобы при желании его можно было пешком обойти. Я не хочу, чтобы в каком-то месте было «стоп, тротуара нет, садись на автобус или в машину». Я гуляю — я хочу пешком.

— Вот. А ориентировочно проект до Демы обойдется в 200 миллионов рублей и до Затона столько же. Немаленькие деньги, на них можно садик построить на 250–300 мест или дорогу отремонтировать. Но я считаю, что сейчас мы обязаны в первую очередь устранить социальное неравенство для жителей Демы и Затона, которые, кроме как на машине или автобусе, в остальные части города добраться не могут.

Да, город для людей. Но давайте посмотрим: человек может быть пешеходом? Да. А велосипедистом? Да. А автомобилистом? Да, может. И все эти три группы людей друг друга ненавидят. Наша задача — отделить их друг от друга, в буквальном смысле. Когда по тротуару едет велосипедист, самокатчик, мама с коляской, а рядом еще едет автомобиль, то это как поле боя.

— Велосипедная дорожка, которая просто выделена белой линией на тротуаре, — это нормально?

— Об этом я и говорю. Мы сейчас пытаемся велодорожки отводить от пешеходов. Тротуар отдельно, велодорожка отдельно, парковка отдельно.

— А были у вас проекты, которые оказались провальными? Когда вы думали, что будет хорошо, но не получилось?

— Когда есть желание, всё получается. Есть крупные проекты, которые одним днем не сделаешь, но продолжаешь двигаться к реализации. Мы к юбилею Уфы много чего построили, но улицу Октябрьской Революции тоже хотели в том году начать, пришлось «вправо сдвинуть». Но мы не бросили эту работу. Все проекты, которые мы начали, мы продолжаем вести.

Я могу точно сказать, что у нас были ошибки, когда мы благоустраивали гранитом улицы. Где-то лишнего забетонировали. Сейчас я требую на каждый миллиметр обоснования — зачем туда гранит? Если нет высокого трафика, закладывайте гранитную плитку с напылением. Это в два раза дешевле. У нас команда сильно подтянулась. Если где-то можно делать озеленение, мы делаем на каждый квадратный метр. Мы все цветы с мобильных кадок, которые были, высадили в инфраструктуре города.

— Сильно работа в Уфе отличается от Нефтекамска?

— Конечно. Но проблемы там похожие. Когда начинал там работать, абсолютно отсутствовала пешеходная инфраструктура. Тротуары там были такие, что… уф. И тоже денег не хватало. Но тут, там по копейке собирали.

— Вспоминается нефтекамская школа, которая выиграла коммерческий конкурс на худший туалет в России и получила приз — деньги на ремонт. Вы тогда сказали, что нет ничего плохого в том, чтобы так «прославиться», если это принесет средства на улучшение.

— Конечно. Каждой копейке, каждому рублю мы радуемся. На все хотелки города денег всегда не хватает. Где есть возможность, надо пользоваться.

Но Уфа — все-таки столица, здесь больше требований и руководство ближе. Радий Фаритович всегда контролирует, дает наставления. Здесь и федеральные органы власти находятся, и они тоже всё видят, гости регулярно приезжают.

— А в Нефтекамске часто бываете?

— Ох… вообще не бываю. В этом году один раз был — после январских праздников.

— Звучит так, будто хотите бывать там чаще.

— Ну я там родился. Там мать, отец. Но ездить туда не получается. У меня на рыбалку-то съездить не получается от слова совсем, а раньше каждую неделю выскакивал.

— Вы — рыбак?

— Когда возможность есть, с удовольствием рыбачу.

— Когда последний раз это было?

— Давно. В феврале, по-моему. Понятно, что хочется чаще, но ты шесть дней в неделю работаешь, в субботу до обеда на работе. Мы от этого не страдаем — у нас насыщенная повестка, всё расписано.

— Когда последний раз были в отпуске?

— Обычно мы в январские праздники работаем, а после я на три-четыре дня могу куда-нибудь съездить.

— Куда?

— По-разному. В Карелию могу. На Кавказ люблю ездить. Раньше матери от МВД и пожарных давали путевки в санатории. Ессентуки, Кисловодск, Пятигорск — мне очень нравятся.

— Вы предпочитаете активный туризм или пассивный?

— Если есть возможность отдохнуть, то однозначно так, чтобы было удобно с детьми — где есть пляж или бассейн.

— Когда в последний раз вас что-то поразило до глубины души?

— Я из каждой поездки привожу что-то, в какой бы город ни приехал. В Казани набережную посмотрел, увидел что-то — нам такое же надо. В Волгограде что-то понравилось — забираем идею. Везде чему-то можно порадоваться, даже простым вещам.

Вчера вот ходил возле «Арт-квадрата», принял решение на Чернышевского сделать тротуар в два раза шире. Не знаю, что со мной за это сделают [автомобилисты]. Но там две полосы всегда забиты машинами. Мы лучше за их счет тротуар расширим. Это будет просто разрыв! Это будут «уфимские Патрики». Там сделают самые крутые летние террасы.

— Второй раз сегодня говорим о Москве. Что скажете о Собянине?

— Мощнейший руководитель. Мы на него смотрим и ориентируемся на опыт Москвы. В части электротранспорта поддержка и Сергея Семеновича, и Максима Ликсутова неоценима. Они нас наставляют, ведут комплексно, внимательно очень смотрят, как мы используем технику. Когда возник сход трамвая, они к нам направили своих экспертов, которые помогли нам, выработали решение.

Когда в Москву приезжаешь, всегда увидишь хорошую идею, которую хочется и здесь повторить. Ну и Санкт-Петербург тоже, конечно, интересный город. Радий Фаритович, когда туда ездит, всегда потом фотографии показывает с примерами, что и как надо сделать.

— Шутят, что россияне делятся по характеру на два типа — те, кому нравится Москва, и те, кто влюблен в Питер. Вам какой город больше по душе?

— Мне нравится Уфа. Здесь очень комфортно мне и моей семье. Это же важно: когда человек выбирает, куда переехать, он не в последнюю очередь думает, что скажет супруга, будет ли нам там комфортно с детьми. Как там с образованием, как с медициной?

— И как по-вашему?

— Мы уже восемь центров допобразования открыли, еще один в Деме запускаем, другой — на Шафиева. В Деме помещение 700 квадратных метров, там была аптека, которая использовала квадратов 50, а остальные сдавались в аренду. Я говорю: «Да, классно сдавать в аренду, но мы все-таки государство, у муниципалитета в зоне ответственности — образование. Давайте создавать условия для детей, чтобы местные ребята могли поближе к дому обучаться».

Я потом перепроверил. Заехал, посмотрел, сколько детей в зале — порядка 60. Один сидит, занимается графическим дизайном. Спрашиваю: «А где раньше занимался?» Говорит: «Нигде». Значит, мы попали в яблочко, значит, всё правильно сделали.

Еще к 12 июня мы планируем открыть коворкинг-центр для НКО, которые занимаются особенными детками. Мы создали для них лучшие условия. Это будет один из лучших центров. До каждого ребенка мэрия дойти не сможет, но мы таким образом смогли помочь всем НКО, которые этим занимаются.

— Вот это круто.

— Круто. Но вот, кстати, еще один пример на тему о том, когда кому-то что-то нравится и не нравится. Мы там хотели сделать инклюзивную площадку для детей-колясочников. Со стороны улицы вариант не совсем комфортный: дорога рядом, машины, пыль. Мы пошли во двор, поговорили с жителями и попросили согласия, чтобы обустроить площадку там. Нам говорят: «Нет, не надо». Понимаешь?

— Вот оно как бывает.

— Да. Но ничего страшного, это понятная ситуация.

— Хочу вернуться к вашему ответу на выбор между Москвой и Петербургом. Вы действительно верите, что на их фоне Уфу можно назвать хорошим городом?

— Абсолютно. Понятно, что Москва — это другой уровень, столица страны. В Уфу много людей переезжает, ежегодно 5–6 тысяч — из районов Башкирии и других регионов. В Уфе есть работа, есть инфраструктура, у нас одна из самых развитых экономик среди миллионников. По совокупности показателей на фоне других городов мы бледными не выглядим. Каждый определяет для себя сам, где ему нравится, где ему лучше. Мне — здесь.