Я получаю зарплату по почте – Милорад Додик рассказал о тяготах санкций и противостоянии со сторонниками Байдена
В эксклюзивном интервью The Pavlovic Today президент Республики Сербской Милорад Додик заявил, что сторонники Байдена пытаются убрать его с политической сцены, рассказал о том, как санкции против него и его семьи отражаются на жизни и почему он считает, что референдум — единственно верное решение «боснийского вопроса» сегодня.
Пока внимание всего мира приковано к попыткам Трампа примирить Путина и Зеленского, в Боснии и Герцеговине происходит другое: нелегитимная бюрократия действует против действующего президента Республики Сербской Милорада Додика, который является одним из первых и самых верных сторонников Дональда Трампа.
Ярый критик «либерального осьминога, оплетающего мир щупальцами», Додик называет Трампа «спасителем нашей цивилизации», и поэтому он убеждён, что клан Клинтона — Байдена планирует его устранение.
В центре политического шторма — Кристиан Шмидт, назначенный извне Верховный представитель международного сообщества в Боснии и Герцеговине и, по утверждению Додика, финансируемый за счёт средств платящих налоги американцев, призван выполнять «грязную работу», не имея одобрения Совета Безопасности ООН, Сербии, Хорватии, Республики Сербской или Федерации БиГ.
По мнению Додика, суть борьбы вокруг его президентского мандата — это вопрос легитимности. «Боннские полномочия», которыми пользуется Шмидт, — это наднациональное право вводить законы и смещать чиновников. Они не прописаны в оригинальном Дейтонском соглашении, а были усвоены в 1997 году.
Додик подчёркивает, что по Конституции Республики Сербской президент может утратить мандат только в двух случаях: если подаст в отставку, или если его полномочия отзовут граждане на референдуме.
Для Додика происходящее — это антидемократический захват власти. Для его сторонников — нападение на волю народа извне.
Додик также отмечает то, что впервые попал под санкции США за поддержку Трампа ещё в 2016 году, после 2021 года администрация Байдена усилила давление, запретив празднование Дня Республики Сербской, затем под санкции попала вся его семья, включая детей и внуков, у которых закрыли банковские счета, а, по его словам, международное давление связано с открытием в Республике Сербской богатых запасов лития, магния, золота и бора.
Додик настаивает: «Трамп действительно меняет мир», и именно это даёт ему надежду.
Он привёл в пример закрытие USAID как пример «правильного шага» со стороны Трампа, утверждая, что организация «занималась грязными делами». Только часть её расходов была очевидна в Боснии и Герцеговине, «а большая часть шла компаниям, принадлежащим чиновникам USAID в США».
«За два дня до инаугурации Трампа в первом сроке в 2016 году я получил первые американские санкции, — сказал он. — Это произошло, потому что я призывал представителей сербского сообщества в Республике Сербской голосовать за Трампа. Потом появилось приглашение на инаугурацию. Но за два дня до неё администрация Обамы заблокировала мою визу и ввела санкции. Цель санкций — опорочить нашу семью», — сказал Додик.
Он гордится своими детьми: «У моей дочери четыре ребёнка. Некоторые друзья говорили, что на моих детей мог негативно повлиять тот факт, что их отец — президент, но нет, они выросли достойными людьми, получили образование, серьёзно работают».
Но, по его словам, сам факт того, что они — его дети, стал поводом для криминализации.
«В санкциях против моей дочери и сына было написано: „Санкции введены за то, что они поддерживали отца“. А кого ещё они должны поддерживать, если не отца? Невероятно».
Он рассказывает, как ресторан его дочери — известный в регионе — попал под санкции, а её благотворительная деятельность, заключавшаяся в строительстве жилья для многодетных семей, была остановлена после блокировки счетов.
Он приводит также пример фирмы Prointer ITSS: технологическая компания с 140 инженерами и оборотом 80 млн долларов была вынуждена закрыться после связи с его сыном Игором.
«Мой сын к этому не причастен, — мы знаем это, — у него просто были знакомые там», — сказал Додик.
Компания лишилась счёта, её операции были заблокированы, инженеры остались без работы, «просто потому что кто-то сказал: о, это Игор Додик — сын Милорада Додика».
Байденовская кампания, по его утверждению, проникла во все уголки его личной жизни, отключив его и его семью от базы современной жизни — банковской системы.
«Я не могу открыть ни один счёт в банке. Я, моя жена, сын, дочь, зять и невестка, семеро моих внуков — у всех закрыты банковские счета, — сказал Додик. — В банках мы ничего не можем сделать. Я получаю зарплату по почте. Мне платят наличными в кассе президиума, а почтальон приносит деньги домой».
Когда его спросили, по чьей инициативе закрыты счета в банке, он заявил, что бывший посол США Майкл Мёрфи «угрожал» банкам санкциями, если они продолжат обслуживать его или его родственников. Майкл Мёрфи — ветеран дипломатической службы США. По словам Додика, он ранее работал помощником Ричарда Холбрука, создателя Дейтонского соглашения.
«Посол Мёрфи имел хорошие связи с госсекретарем Блинкеном, и они действовали здесь, как преступные сообщники, — указал он. — В наших банках в основном доминируют иностранные собственники, и есть только один банк, принадлежащий местным бизнесменам, но он тоже частный. У нас вообще нет государственного банка. Они даже угрожали лишением доступа в SWIFT», — указал он.
Додик напомнил, что, когда пришёл к власти в 1998 году, Мадлен Олбрайт называла его «глотком свежего воздуха на Балканах», но с тех пор, по его словам, США неоднократно пытались посадить его в тюрьму, возбуждая уголовные дела, которые всегда заканчивались оправданием.
«Если Трамп говорит, что администрация Байдена — худшая в истории США, то можно представить, что они творили по всему миру, включая Боснию и Герцеговину».
Милорад Додик открыто заявляет:
«Дейтон разрушен. Республика Сербская лишена 86 полномочий, переданных Сараево. Босния и Герцеговина — это разделённое общество, у которого нет ничего общего, кроме принуждения извне».
По словам Додика, судьба Боснии могла бы сложиться иначе, если бы Вашингтон выбрал мирный план Сэнди Бергера вместо концепции Олбрайт, О’Брайена и других, которые привели к Дейтонскому соглашению.
«План Бергера — сейчас рассекреченный — был разумным и рациональным: народы должны быть разделены по естественным границам, где они проживают. Это было бы справедливо, в отличие от этой продолжительной пытки», — сказал Додик.
Симпатии Клинтона, по его воспоминаниям, склонялись к модели Олбрайт.
«Теперь, спустя годы, мы знаем, что он сказал: „Ладно, попробуем с Дейтоном, никогда не поздно попробовать вторую концепцию“».
Для Додика эта «другая концепция» — отдельной Республики Сербской, но с открытыми границами, свободой передвижения и торговли, без принуждения — была бы справедливее.
Госдеп США в недавнем заявлении The Pavlovic Today сказал: «США по-прежнему привержены стабильности, суверенитету и территориальной целостности Боснии и Герцеговины и призывают все стороны избегать эскалации ситуации».
На что Додик отреагировал скептически:
«То есть, если я борюсь — это означает эскалацию. А те, кто позволили одному человеку навязать закон, чтобы мусульмане судили христиан, — это не эскалация?»
Додик заявил, что сопротивляется «унитаризации Боснии». Под этим он имеет в виду Боснию без Республики Сербской, основанную на гражданском принципе, в которой мусульмане — большинство, управляют решениями и органами. Он считает, что это продвигается с поддержкой элементов предыдущих администраций США и что в Боснии и Герцеговине вообще невозможно достичь консенсуса между сторонами.
«Главнейший беспорядок здесь создала предыдущая американская администрация, и мы ждём, чтобы это исправили с их стороны».
Он настаивает, что референдум — единственный способ защитить права его народа: «Мы не говорим сейчас о независимости. Мы говорим: извините, вы не можете так поступать».
Фото: Pixsell/Reuters