Есть ли выход?

Митрополит Нектарий (Антонопулос) написал книгу для подростков. Главы книги посвящены необычайно важным темам: проблемам взаимоотношений подростков с родителями, первой любви и дружбы, опасных компаний, выбора профессии и смысла жизни. Автор книги – православный архиерей и педагог. Отрывок из этого издания мы представляем вам сегодня.

Слова подростков, приведенные нами в предыдущей главе, обезоруживают своей прямотой и искренностью. Думаю, что во многом они выражают и твои чувства. В действительности все именно так и есть. Но как же быть в этой ситуации? Есть ли выход? Поверь, что даже если ты просто призна́ешь и примешь какие‑то вещи, происходящие с тобой, как данность, то это уже будет очень важным шагом. Но этого все‑таки недостаточно. Нужно двигаться дальше. Я хочу предложить тебе разные варианты и пути выхода из ситуации — те, что я усвоил из уроков жизни. Если захочешь, можешь проверить их на себе.

Как говорил мне один молодой человек, попавший в сложную жизненную ситуацию, — «Я качусь вниз по наклонной и не нахожу в себе сил остановиться». Я спросил его: «Что же ты будешь делать?» На что тот ответил: «Правда такова, что, когда катишься вниз, — это конец, выхода нет». Я не согласился с этим, да и не мог согласиться. Решения и выходы есть всегда, зачастую такие, о каких ты даже и предположить не можешь. Помощь иной раз приходит оттуда, откуда ее совсем не ждешь.

Итак, первым шагом к спасению для тебя может оказаться создание некоего круга общения: реального и глубокого, а не виртуального и поверхностного. То есть так, чтобы ты мог сказать своему другу: «Мне больно, я волнуюсь, я боюсь». Чтобы ты мог делиться своими проблемами с другом. Если это тебе удастся, то верю, что вы сможете вместе, крепко взявшись за руки, противостоять разным трудностям и неблагоприятным жизненным обстоятельствам.

Но обычно если какой‑­нибудь мальчик осмелится сказать: «Мне страшно», то что он услышит в ответ? «Как тебе не стыдно! Тоже мне, мужчина называется… Трус!» Это касается именно мужчин. Наших мальчиков намеренно воспитывают так, чтобы они выросли грубыми и бесчувственными. Уже с пяти лет им твердят: «Не плачь, потому что мужчины не плачут». А это означает: подави в себе чувства, никак не проявляй чувственную сторону души. Единственное, что позволено испытывать мальчикам, — это гнев. А знаешь ли то, что сердце одинаково устроено и у мальчиков, и у девочек. Оно не бывает мужским или женским. Иными словами, потребности сердца у всех одинаковые. Только мужчины подавляют в себе эти потребности, не позволяют себе их удовлетворять. Неслучайно ужасающее количество инфарктов случается именно у мужчин, не открывающих никому своего сердца, держащих его на замке.

Очень образно об этом высказался Лео Бускалья:

«Невозможно прожить жизнь и не узнать, что такое слезы. Поэтому в нашем организме и существуют слезные железы. Если бы нам не нужно было плакать время от времени, тогда и слезные железы были бы ни к чему. Плакать даже полезно. После этого глаза лучше видят»^[1].

Как священник и духовник, я много раз убеждался в том, что мы все скрываем в себе массу чувств, и нам необходимо выражать эти чувства, позволять сердцу говорить, а глазам плакать. Исповедь — это место покаяния и слез. Много раз во время исповеди люди открывали мне свои сердца и, отбросив все условности, плакали, как маленькие дети. Молодые люди, на вид замкнутые или даже брутальные, позабыв о сдержанности, рыдали, как дети.

«Я никогда не плакал, а теперь мне так хорошо», — признавались они впоследствии. Помню слова одного юноши: «Когда я прихожу в церковь на исповедь, мне, с одной стороны, немного страшно, но с другой стороны, я испытываю величайшую радость. Это — единственное место, где меня выслушают и где я могу поплакать вдоволь, не боясь, что кто‑то будет надо мной подшучивать или издеваться».

Никогда не забуду той удивительной истории, которая произошла, когда я руководил детским епархиальным лагерем на Парнасе. В лагере было сто семьдесят детей, которых мы разделили на двенадцать отрядов. Это было горячее время. Шутка ли, когда на твоем попечении сто семьдесят подростков со всеми прелестями их возраста. В первом отряде у нас были старшие дети шестнадцати-семнадцати лет, многие из которых были отличниками в школе и уже не в первый раз приезжали в наш лагерь. В пятом отряде были самые трудные дети, я бы назвал их группой риска. И поэтому больше внимания я решил уделять именно им.

В конце смены у нас проходил финальный футбольный матч. Побеждал первый отряд. Но в самом конце игры судья назначил пенальти в ворота команды первого отряда. Ребята решили, что это несправедливо (так оно и оказалось на самом деле). В полном возмущении они покинули стадион, решили собрать свои вещи и уехать. Их реакция мне показалась поначалу слишком уж бурной, я попытался с ними поговорить, но они лишь молча прошли мимо и закрылись в своей палатке. Они сидели там часа три-четыре, активно обсуждая что‑то на повышенных тонах. На мои предложения выйти и побеседовать они отвечали отказом: жестко и бесцеремонно. Я присел на пригорок и стал ждать, не понимая, что мне делать. Время приближалось к полуночи. Наконец они поодиночке стали выбираться из своей палатки. Прошли мимо меня с каменными лицами, отводя глаза в сторону. Лидер их отряда спросил безразлично: «Вы что‑то хотели от нас?»

Я попытался спокойно в двух словах им все объяснить. Но мне так и не удалось этого сделать. Один из них, перебивая, начал возмущаться, почему я больше внимания и интереса проявляю к ребятам из пятого отряда. Потом другой подхватил и выпалил, что у него столько проблем, а я так и не поговорил с ним ни разу за всю смену. Затем третий, четвертый, пятый… Они стали наперебой рассказывать мне о своих личных и семейных проблемах, трудностях, переживаниях, недовольствах. В процессе разговора они вдруг начинали плакать. Я был потрясен! Мне и в голову не могло прийти, что все так обернется. Шестнадцать здоровых парней стоят и плачут, каждый о своем. Мы сели в круг. Сначала я выслушивал их молча, а потом очень осторожно начал с ними беседовать. Мы проговорили до трех часов ночи. Потом я беседовал с каждым по отдельности. В итоге наше общение продолжалось до восхода солнца. На следующий день ребята сами себе удивлялись, не понимая, как они могли так расчувствоваться и дать волю слезам, не могли поверить, что они настолько чувствительны и ранимы. А ведь это же так естественно! Они имели полное право сбросить маску бесчувственности и поплакать.

Итак, второе, что тебе необходимо сделать, — это сбросить маску, которую, как тебе внушили, обязательно надо носить. Верю, что у тебя получится с кем‑то подружиться глубоко и по-настоящему, если ты будешь самим собой.

Хотя точно знаю, что на этом пути тебе встретится множество препятствий. К сожалению, в школе не всегда получается найти друзей. Бывает, что в классе верховодят проблемные дети. Их успеваемость, как правило, ниже среднего. Более сильных в плане учебы детей обычно высмеивают и всячески притесняют. Либо они начинают вести себя «соответствующим образом», чтобы их приняли в «стаю», где им придется говорить и делать то, что расходится с их принципами жизни и душевным устроением.

И еще один не менее печальный факт. В подростковом возрасте ты ощущаешь себя как будто в некоем заточении, в изоляции. Тебе кажется, что только с тобой происходят определенные вещи, а с другими такого якобы никогда не случится. Поэтому тебе так плохо и никто тебя никогда не поймет. Ты кажешься себя некрасивым и непривлекательным. Ощущаешь себя неполноценным, полным недостатков и ни к чему не пригодным. Думаешь, что ты никому не нужен и тебя никто не любит. Но если решишься откровенно поговорить об этом со сверстниками, то увидишь, что подобные вещи происходят и с другими. Приведу пример. Часто ты испытываешь чувство страха и тебе кажется, что боишься только ты один. Но, поделившись своими переживаниями с другими, ты видишь, что они понимают тебя и тоже испытывают страх. Как же приятно сознавать, что ты не один!

И тем не менее я прекрасно понимаю, как трудно тебе открыться другому человеку, какое напряжение ты при этом испытываешь! «Как найти настоящего друга? Как открыться другому? А если он воспользуется моей откровенностью в своих целях? Если предаст меня? В мире же так много зла!» Подобные мысли приходят тебе в голову.

Вот отрывок из письма одной девочки:

«Думаю, что в наше время нет ни настоящей любви, ни настоящей дружбы и нельзя никому доверять. Все очень относительно. Не хочется пребывать в иллюзиях. Я боюсь людей, боюсь кому‑то довериться, потому что уверенна, что этот кто‑то сделает мне больно. Если все так и есть на самом деле, не хочу обманываться. Вот так и живу с чувством полной безнадежности, разочаровавшись во всех и во всем».

Хриса, 17 лет

Твои мысли вполне логичны, но здесь хочется кое-что добавить. Действительно, нет бо́льшего страха, чем боязнь людей. Когда какой‑то человек открывается другому, он рискует. Я не отрицаю этого и не пытаюсь приукрасить. Но самая большая опасность для человека — это не рисковать вообще. Иными словами, рискуя, ты можешь испытать скорбь, разочарование. Но ущерб, который ты понесешь, не рискуя вообще, не сравним ни с чем.

Горе тому, кто растет с посылом, что мир враждебен и опасен. Так он и будет жить, как в аду. Жизнь для него — сплошной кошмар. Подростки, которые громят витрины, напяливают на себя цепи, пишут гадости на стенах, употребляют наркотики и т.д., живут именно с таким посылом. Они пребывают в какой‑то постоянной панике. И через свои безобразия они как будто взывают к нам: «Для чего я пришел в этот мрак, из которого нет выхода?! Здесь не на кого надеяться. Все люди — враги, повсюду одни опасности».

Но такой посыл неверен. Все люди в глубине души хорошие, потому что во всех есть искра Божия, образ Божий. Но все мы в той или иной степени напуганы, несчастны. Расскажу вам один случай, который произвел на меня глубокое впечатление.

Как‑то на Святой Горе я встретил одного парня, анархиста. Ему было примерно лет шестнадцатьсемнадцать. Внешний вид его говорил об одном, но в сердце скрывалось совсем другое. Он был необыкновенно чувствительным парнишкой. Когда он показывал мне вырезки из газет, где под его фотографией размещалась статья об актах вандализма в Афинах, зачинщиком которых он являлся, я не мог поверить, что на фотографии и перед моими глазами — один и тот же человек. Я спросил его, зачем он приехал на Святую Гору и о чем хотел попросить помолиться. На что он ответил: «Мне нравятся экстремалы. И монахи здесь похожи на нас. Они тоже по-своему анархисты. Один монах сказал мне, что Бог — безначальный, поэтому они и анархисты^[2]. Это же классно! Но самое главное — это то, что меня здесь любят и принимают!»

Мы очень долго с ним говорили. Не буду пересказывать здесь всю беседу, остановлюсь лишь на одном эпизоде.

Он сказал: «Знаешь, отче, в нашей банде немало крутых ребят. Мы много чего успели натворить… У нас был один парень, анархист, очень крутой. Он держал в страхе не только полицию и весь квартал, но и нас самих. Никто не любил с ним связываться, все боялись нарваться. Если кто‑то его доставал, то сразу получал. Все старались держаться от него подальше.

Как‑то мы пришли с утра и видим: сидит наш громила тихий и задумчивый. Но никто не подошел к нему тогда, боялись напороться на неприятности. Время шло, а он все сидел и сидел молча. В какой‑то момент, уже ближе к обеду, несколько ребят из наших решили все ж к нему подойти. Спросили: может, помочь чем. И тут этот непрошибаемый “монстр” разрыдался. Рыдает, как ребенок, и причитает: “Целый день я тут торчу с высоченной температурой, и никто из вас не подошел, не спросил, что со мной!”

Я был потрясен. Представь себе, даже суровому парню, громиле и бунтарю, оказывается, нужно немного тепла и нежности! Когда я рассказал про этот случай одному знакомому психиатру, он заметил: “Всем этим парням нужно только одно: отец, который оттаскал бы их за уши слегка. Им жизненно необходимо, чтобы кто‑то ими интересовался, тогда они будут чувствовать себя в безопасности. Я уверен, что тому парню просто-напросто не хватало отца…”»

Если нет любви, появляется страх. Дети, выросшие без любви, повзрослев, начинают громко орать, крушить все на своем пути, «показывать зубки». Все это они делают именно из-за страха, как змеи. Змея кусает, лишь когда защищается. И собака лает на человека, когда боится его. Ученые доказали, что, когда человек боится, у него происходит выброс адреналина, собака чует это и начинает защищаться от потенциальной опасности. Она всегда бросается на человека, который боится, потому что чувствует угрозу.

Если почитаешь жития святых, то увидишь, что дикие звери на них не бросались, потому что не чувствовали угрозы с их стороны. Все существо святых переполнено любовью. Они буквально излучали любовь, и эта любовь на уровне вибраций передавалась диким зверям. Поэтому те не причиняли вреда святым и даже становились их друзьями. Поверь, даже самый злой человек может откликнуться на настоящую любовь.

Но как все‑таки открыться другому человеку? Каким образом может произойти сближение?

Есть некие приемы, проверенные методы, помогающие обрести и создать настоящую дружбу.

Во-первых, тебе надо хоть немного познакомиться с самим собой, то есть хоть отчасти разобраться в себе и понять, что с тобой происходит, что ты чувствуешь на самом деле, вместо того чтобы жить самообманом. Таким образом тебе удастся сбросить с себя маску, которую ты носишь, за которой пытаешься скрыть свое истинное лицо.

Во-вторых, тебе нужно попытаться полюбить людей. Как‑то в одном книжном магазинчике, стены которого художники украсили различными цитатами, мне бросилось в глаза одно двустишие: «Я познал людей и поэтому полюбил животных». Не буду скрывать, что меня эти слова насторожили. Какими бы прекрасными ни были животные, их нельзя сравнивать с людьми. Человек намного более ценен для Бога, чем любое другое Его творение. Ценность человеческой жизни несопоставима ни с чем. К тому же мы не сможем прожить в полной изоляции, в отрыве от других людей. Французский философ-атеист Жан-Поль Сартр^[3] утверждал, что «ад — это другие». Нет и тысячу раз нет! Другие — это не ад, это — наши братья. Без них наша жизнь превращается в ад. Святые отцы учат нас совсем другому, нежели Сартр. Вот что они говорят: «Увидел брата своего? Значит, увидел Господа». В лице другого человека они видели Бога.

В-третьих, тебе нужно потихоньку постигать искусство любви, учиться любить по-настоящему. К сожалению, в наше время значение слова «любовь» очень искажено. Мы часто принимаем за любовь некую торговую сделку: ты — мне, я — тебе. Или путаем любовь с желанием обладать, с ревностью и так далее. В связи с этим тебе стó́ит почитать тринадцатую главу Первого послания апостола Павла^[4] к Коринфянам, которую еще называют гимном любви. Это — самые лучшие слова о любви, которые когда‑либо были написаны. Прочитав их, ты увидишь, что настоящая любовь отдает, жертвует, а не просит взамен, не требует. А тот, кто умеет лишь потреблять, поглощать, «высасывать все соки», является глубоко больным человеком. Такого человека никто не любит, все от него отворачиваются.

В-четвертых, ты должен научиться открывать свое сердце: искренне, но с рассуждением. Это не означает, что нужно выворачивать душу наизнанку перед первым встречным. От тебя не требуется выйти на центральную площадь и публично открыть перед всеми душу. Это будет уже спектакль какой‑то. Так поступают только истеричные личности.

По-настоящему открыться другому — задача ответственная, требующая осмысления. Ты можешь открыться лишь тому, в ком увидишь человека, которому можно доверять. Но что мы вкладываем в понятие «открыться»? Открыться — это не значит при первой же встрече выложить всю информацию о себе. Также не стоит сразу же рассказывать о своих сокровенных тайнах. Но потихоньку, по чуть-чуть. Вначале ты как бы отдаешь другому небольшую частичку себя, что‑то совсем безобидное, и проверяешь его. Как он это воспримет? Как к этому отнесется? С уважением? Если да, тогда открываешь ему еще кое-что, и так потихонечку все больше и больше… Когда сближение между вами происходит именно таким образом, есть вероятность, что это сработает и вы станете друзьями. А если ты вдруг увидишь, что другой не уважает твоих чувств, использует твою откровенность против тебя, тогда остановись. Самое главное, ты ничего не потерял, не успев сказать ему ни о чем важном и сокровенном.

«А если меня предадут?» — Этот вопрос я часто слышу в основном от девочек. Мы привыкли перекладывать ответственность на других. Это — самый простой выход, всем нам знакомый, известный еще со времен Адама и Евы. Зрелый человек не перекладывает ответственность на другого, не смотрит на чужие ошибки, но берет ответственность на себя и следит за собственными ошибками. Мы сами строим свои отношения, поэтому и ответственность за это в большей степени лежит на нас. И самое лучшее в данном случае — видеть и понимать, что мы созидаем, какова наша мера ответственности, какие ошибки мы при этом совершаем.

С другой стороны, ты должен знать, что любой отрицательный опыт может принести пользу. Он может научить тебя, каких ошибок следует избегать в дальнейшем. Если мы считаем только другого виноватым во всем, то едва ли сможем сделать следующие дружеские отношения лучше предыдущих.

Есть и еще несколько важных моментов. Большинство людей совершают ошибку, веря, что друзья должны во всем совпадать. Подобное встречается и в супружеских отношениях, особенно в начале брака. Хочется увидеть в другом свою копию. Но в какой‑то момент становится ясно, что такого не бывает. Люди оказываются совершенно разными. И тогда наступает разочарование. Но ведь было бы грустно, если бы все люди были одинаковыми. Каждый человек, как мы уже подчеркивали, исключителен и неповторим. И он должен хранить свою уникальность, должен оставаться самим собой.

Также многие пытаются привязать к себе друга, как будто хотят завладеть им полностью. Это — своего рода ревность. Люди пытаются, подавляя другого, «заключить его в кандалы» и властвовать над его душой. Они добиваются абсолютной зависимости другого человека от себя. Но в таком случае и речи не может быть о дружбе. Желание подчинить себе другого, стремление, чтобы другой от тебя зависел, — это бомба замедленного действия, особенно когда дело касается дружбы и любви. Это забирает у человека радость.

В дружбе, как и в любви, по-настоящему любить означает не покушаться на свободу другого человека, дать ему право отличаться от тебя, быть другим, иметь возможность не согласиться с тобой. «Дружба — это не когда во всем соглашаются, а когда любят друг друга», — писал Димитрий Саввопулос, греческий поэт, композитор и певец. Даже ссоры, если они, конечно, не разрушают отношений, являются признаком того, что во взаимоотношениях есть прочность. Когда любишь другого, иногда требуется каким‑то образом докричаться до него, если с ним что‑то не так. Имеешь право иногда и выяснить отношения с человеком, которого любишь и за которого у тебя душа болит. Если ты ни разу не дошел в спорах с другом до «точки кипения», если ни разу не высказал ему в лицо то, что думаешь, значит, ваши отношения топчутся на месте, в них присутствуют теплохладность и равнодушие.

Но, если не получается построить настоящую дружбу, стоит задуматься об этом и посоветоваться с кем‑то из старших, кому доверяешь. Кто‑то, конечно, предпочитает дружбе… одиночество. Однако уверен, что это — не лучший вариант. «Одному жить — сердцу холодно», — как гласит народная мудрость.