«Золотой щит»: США переносят войну в космос — подробности
Итак, на обсуждение вынесен новый военный бюджет США. При этом «Золотой щит» должен получить начальное финансирование в размере $ 27 млрд. Менее чем за два месяца программа американской орбитальной ПРО успела «эволюционировать» до стадии конкретного проекта. В качестве «автора» выступает консорциум «новых» технологических компаний США — SpaceX, Palantir Technologies и Anduril Industries. Столь выдающиеся темпы с вероятностью 99,9% объясняются тем, что указ Трампа о создании «Щита» элементарно был написан под уже готовый проект.
При этом в плане переноса войны в космос Трамп демонстрирует строжайшую преемственность с администрацией Джо Байдена. Последняя деятельно анонсировала это на протяжении всего президентского срока. В свою очередь, демократы соблюдали преемственность по отношению к первому пришествию Трампа, когда на создание космического эшелона ПРО впервые были выделены бюджетные средства.
Иными словами, консенсус в отношении противоракетной обороны, сохраняющийся в американском истеблишменте минимум с конца 90-х, не был нарушен даже на фоне крайней радикализации политического противостояния.
Тем временем, подавляющее большинство отечественных медиа освещало вопрос в традиционном режиме. Изначально «Щит» был объявлен «пропагандистским упражнением» Трампа. В рамках текущей «парадигмы» его предлагается считать неэффективной системой, ничуть не угрожающей безопасности «серьезных» стран.
Восемь пунктов Трампа
Прочитаем указ о создании «щита». Технические подробности сосредоточены в третьем разделе. Итак, министр обороны должен представить «эталонную архитектуру ракетного щита… который должен включать в себя как минимум»… Далее следует восемь пунктов, из которых ключевыми являются пять.
III) Разработка и развертывание космических перехватчиков, способных осуществлять перехват на этапе разгона.
IV) Развертывание возможностей перехвата на нижнем и конечном участке.
V) Разработка и развертывание Proliferated Warfighter Space Architecture (PWSA).
VI) Разработка и развертывание возможностей отражения ракетных атак до запуска.
VIII) Разработка и развертывание некинетических возможностей для усиления кинетического поражения баллистических, гиперзвуковых, усовершенствованных крылатых ракет и других средств воздушного нападения.
Иными словами, «Щит» — интегрированная система обороны, сводимая не только к космическому эшелону ПРО, но и к «классической» ПРО вообще. Указ прямо упоминает крылатые ракеты, а гиперзвуковое оружие бывает не только (квази)баллистическим. Таким образом, распространенная в Отечестве нашем идея, что, создавая защиту от МБР, Пентагон планирует любезно оставить дыру для всего остального, абсурдна.
В целом указ маркирует переход к развертыванию полноценной противоракетной обороны.
В итоге «консервативным» выглядит лишь четвертый пункт, предусматривающий дальнейшее развитие наземной/надводной ПРО. Однако это не совсем так: ее нынешние масштабы — это, по сути, экспериментальный вариант. Планы полноценного развертывания предполагают создание гигантской системы с тысячами перехватчиков.
При этом наземные перехватчики, атакующие ракеты на финальных стадиях полета — строго вспомогательный (добивающий) компонент полноценной ПРО. И указ отражает этот факт в полной мере.
Особенности обороны по-американски…
Основной механизма работы противоракетной «обороны» по-американски описан в пункте VI: «отражение ракетных атак до запуска».
Повторю не раз озвученные тезисы. ПРО, защищающее от массированного удара сотен МБР, экономически малореалистично. Это аксиома регулярно становилась поводом для:
1. бесконечной западной демагогии на тему «ПРО не направлена против России» (теперь и Китая). Зачастую бездумно повторяемой в РФ.
2. сугубо отечественного шапкозакидательства на тему «ПРО это блеф», начиная с собственно «звездных войн».
Проблема состоит в том, что уже в случае с СОИ декларируемое назначение системы было чистейшей пропагандой. В реальности же «оборонная инициатива» сосуществовала с бурным развитием наступательных возможностей, предназначенных для обезоруживающего удара по СССР. На противоракетную оборону, таким образом, возлагалась задача добивания все же стартовавших остатков.
Так или иначе, если во времена Рейгана «оборонительная» демагогия была необходимостью, теперь времена изменились. В итоге намерение «обороняться» путем превентивных ударов озвучивается без особых церемоний.
И немного об охоте на мобильные МБР
При этом «обезоруживающий» пункт 6 вовсе не случайно предваряется пунктом о развертывании РWSA. Речь в данном случае идет о спутниковой системе, обеспечивающей связь, управление и наведение/разведку. При этом одной из официально заявленных задач является отслеживание наземных мобильных целей. Крайне сложно не заподозрить здесь «интерес» к мобильным установкам МБР (подвижный грунтовый ракетный комплекс — ПГРК).
Между тем, сейчас мы находимся на пороге локальной революции в средствах космического наблюдения. Спутники-разведчики готовятся всерьез освоить «очень низкие орбиты» (VLEO). Это позволяет резко уменьшить теоретический предел разрешения оптики. В то же время современная адаптивная оптика позволяет «теорию» практически реализовать.
Опции орбитальной ПРО (очевидные)
Теперь посмотрим на пункт III. «Разработка и развертывание космических перехватчиков, способных осуществлять перехват на этапе разгона».
Итак, в случае с ПРО в узком смысле ставка делается на кинетический перехват ракет на активном участке траектории. «Некинетические возможности» (лазеры и очень далеко не только) рассматриваются как «средство усиления».
Акцент на разгонный участок неудивителен. Еще в 1985-м в отношении эффективности ПРО были сформулированы так называемые «критерии Нитце». Третий и самый известный из них, по сути, сводится к тому, что оборона должна быть дешевле нападения. Естественно, в полной мере это работает только для сопоставимых противников.
В случае наземной ПРО добиться даже не соответствия, а хотя бы очень отдаленного приближения к «критерию Нитце» на нынешнем техническом уровне нереально. На среднем участке траектории МБР противоракетная оборона вынуждена взаимодействовать со «сложной баллистической целью» из ложных целей, «разделившихся» боеголовок и т. д.
Вход боеголовок в атмосферу «отфильтровывает» подавляющую часть «свиты». Однако он же позволяет использовать активно маневрирующие боевые блоки, перехват которых весьма затруднен.
Очевидно, что уничтожение МБР на начальном участке траектории — это на порядки более эффективный вариант. При этом единственный способ реализовать его в отношении ракет, стартующих из глубины территории крупной страны — развернуть вооружение на орбите. Основной эшелон полноценной ПРО — космический.
Однако достаточно ли он эффективен? Как нетрудно догадаться, отечественным мейнстримом стало отрицание угрозы. Общий посыл — орбитальная ПРО космически дорога или/и не выдержит столкновения с «дешевыми и эффективными» средствами противодействия. В реальности «простые и дешевые» решения либо крайне дороги, либо вообще не работают. Однако тема противодействия потребует отдельной статьи.
Попробуем разобрать «ценовой» аргумент (как ключевой — см. пресловутый критерий).
Темная сторона силы
Начнем с реальной проблемы космической ПРО. Обратной стороной «орбитализации» является «коэффициент отсутствия». Иными словами, при равномерном размещении на орбитах подавляющее большинство спутников всегда находится в точках, из которых перехват невозможен. С учетом того, что типичные представления о подобных системах предполагают всепланетный охват, картина получается весьма апокалиптическая.
Однако «бриллиантовая галька» (в разных вариантах) предполагала развертывание лишь 4600−7000 перехватчиков. Коэффициент отсутствия также был относительно низким: соотношение активных и пассивных аппаратов составляло 1 к 10. Даже с учетом того, что расчеты делались для перехвата «старосоветских» жидкостных ракет с длинным активным участком траектории, соотношение, на первый взгляд, выглядит странно.
«Подвох» в том, что конфигурацию глобальной «однородной «сети должна иметь именно оборонительная система. Если же речь идет об обеспечении обезоруживающего удара, не нужны ни «глобальность», ни даже «равномерность».
Во-первых, сразу отсекается океан. Его покрытие перехватчиками становится актуальным только в случае наличия у противника неотслеженных стратегических субмарин.
Однако сценарий обезоруживающего удара неизбежно предполагает учет возможных форс-мажоров — и гибкое реагирование на них без сверхжесткой привязки к конкретной дате. Иными словами, «потерянная» субмарина — это повод подождать, когда ее хотя бы примерно локализуют и использовать морскую ПРО. Но не повод раздувать орбитальную группировку минимум в 13,5 раза — именно настолько мировой океан больше суммарной площади России и Китая.
Иными словами, в «ударном» варианте орбитальная ПРО отнюдь не глобальна. Ее задача — перекрыть позиционные районы наземных ракет.
При этом в случае с шахтными установками избыточным выглядит и равномерное покрытие. Период обращения перехватчиков на VLEO — порядка полутора часов. Время на цикл «удар — мониторинг результата — удар по сохранившимся шахтам» явно будет кратно меньше (так, подлетное время «Першингов» составляло порядка 10 минут).
Наконец, тот же превентивный удар резко сокращает количество целей для ПРО.
Проблемы низких орбит
Впрочем, в 99% случаев «ценовой» аргумент сводится к двум пунктам 1) космическая ПРО — это чудовищно дорого, просто потому, что она космическая 2) при этом перехватчики на низких орбитах придется часто заменять — те же спутники «Старлинка» живут «всего» 5 лет.
Однако в действительности «всего» 5 лет — это избыточно много. Идея о том, что, развернув эффективный «щит», американцы ограничатся пацифистским созерцанием утекающих на его содержание миллиардов, демонстрирует, мягко говоря, крайне альтернативную логику. Полномасштабное развертывание неэффективной системы выглядит еще нелепее.
В реальности уже «ортодоксальную» «бриллиантовую гальку» планировалось полностью разворачивать на орбите только в «угрожаемый период».
Опции орбитальной ПРО -2 («невероятные»)
Вернемся к пункту 1) — «космос это дорого, потому что космос». Действительно прилагательное «космический» автоматически вызывает ассоциации «дорого и сложно». Однако в случае с орбитальной ПРО есть контринтуитивный нюанс.
Так, перехват ярко «светящейся» ракеты без «свиты» — это самый простой вариант из возможных. Даже детальное «изучение» факела радикально легче, чем фильтрация специализированных «обманок» на среднем участке траектории. Требования к точности при работе по ракетам, а не боеголовкам, также ниже. Соответственно, «орбитализация» ПРО предполагает резкое упрощение и удешевление систем наведения.
Далее, доставка перехватчика к цели также обходится дешевле, чем в случае с наземными противоракетами, вынужденными на высокой скорости «продираться» через атмосферу. В случае с космосом перехватчики должны отправляться на «исходные позиции» «оптом» и на многоразовых носителях.
Равным образом, конструкция самих перехватчиков, предназначенных для работы только в космосе, может быть основательно оптимизирована и удешевлена по сравнению с наземными ракетами ПРО. Довольно парадоксальным образом орбитальная ПРО в ряде отношений… низкотехнологичнее наземной.
При этом внушительная численность спутников увеличивает стоимость системы — но отнюдь не линейно. Высокие цены на «классический» «космос» в огромной степени — следствие его низкой «серийности». В рамках классической парадигмы спутники выпускаются «тиражами» в лучшем случае порядка нескольких десятков штук. Впечатляющий эффект перехода от подобного «кустарного» производства к «мануфактуре» можно наблюдать в случае со «Старлинком»: успешность системы в огромной степени обеспечивается очень не «космической» ценой спутников. Так, запускаемые сейчас v2.0 mini обходятся в $ 800 тыс.
Для сравнения — 81 спутник Iridium-NEXT (спутниковая телефония и очень неторопливый интернет) при сопоставимых массе и орбитальных характеристиках обошелся примерно в $ 2,5 млрд в текущих ценах (30 млн. штука). В данном случае речь о стоимости вместе с разработкой; однако даже с учетом всех отличий разница более чем наглядна.
Итоговая калькуляция
Это была теория. Попробуем оценить конкретные цифры. Для начала посмотрим, сколько стоит полноценная наземная противоракета со «стандартным» перехватчиком без упрощений. Итак, в 2021-м году «чистая» стоимость (только цена закупки без сопутствующих расходов) серийных противоракет SM-3 Block IB составила $ 11,83 млн за штуку. При этом серийность была умеренной — ракета вполне официально рассматривалась как промежуточный вариант. Новая SM-3 Block IIA стоила $ 36,4 млн — однако на тот момент ракета даже не вышла из стадии испытаний.
В то же время расчетная цена «бриллиантовой гальки» времен СОИ должна была составить $ 3,5 млн в текущих ценах.
Ракета, очевидно, задает самый верхний и практически недостижимый без очень специальных усилий потолок цены. В то же время космические перехватчики 2.0. очевидным образом будут конструктивно ближе к «рейгановской» «гальке».
С тех пор электроника подешевела. Однако упала и конкуренция в американском аэрокосмосе с соответствующими последствиями для раздувания цен. Нюанс, однако, в том, что Маск и Ко вполне успешно решают эту проблему.
Вернемся к большей конкретике. Если характеристики «гальки» 2.0. будут примерно соответствовать «прототипу», для перехвата ракеты класса «Тополь-М» понадобится около 40 перехватчиков. «Коэффициент отсутствия» из-за короткого активного участка ракеты вырастет примерно вдвое (до 1/20), при этом для непосредственного перехвата традиционно используют не меньше двух перехватчиков.
Сколько стоят потенциальные мишени? «Трайдент-2» без боеголовок стоил $ 47 млн в 2009-м, т. е. около $ 70 млн в текущих ценах. Однако это морская ракета (БРПЛ) со специфическими опциями. Для «Минитмен-3» (неясной «комплектности») указана цена в $ 7 млн, при этом производился он в 1970−77 годах. С 1970-го инфляция увеличила цены в 8,42 раза. Иными словами, здесь мы попадаем примерно в тот же ценовой диапазон.
Естественно, российские и китайские ракеты будут номинально дешевле, однако паритет покупательной способности работает в обе стороны, уменьшая номинальный размер бюджета. Что хуже, сопоставление стоимости только «боеприпасов» игнорирует расходы на инфраструктуру и т. д. Иными словами, калькуляция крайне грубая, однако общее представление она дает.
Выводы довольно банальны. Буквально выполнить критерий Нитце американцы смогут, только снизив стоимость перехватчиков до уровня двух спутников «Старлинк» (порядка полутора миллионов долларов). Что весьма малореалистично. Отсюда «отражение ракетных атак до запуска».
Проблема в том, что даже «чистые» характеристики «щита» уже опасно близки к пороговым. При этом превентивный удар расширяет «контекст»: пресловутый критерий может быть выполнен за счет относительно дешевого ударного компонента. Между тем, отсутствие сверхъестественных требований к качеству последнего определяется именно возможностями ПРО.
При этом с функцией добивания достаточно значительных «остатков» ядерного потенциала за большие, но реалистичные деньги «Щит» справится вполне. Нынешняя оценка стоимости программы — около $ 1 трлн. Это несколько больше бюджета Пентагона на этот год, примерно равно расходам на программу F-35 и вдвое меньше суммарных издержек войны в Ираке. Естественно, реальная цена «Щита», как обычно, окажется выше. Однако, с учетом вышесказанного, роста до явно запредельных величин можно не ожидать.