Психолог Арина Подчасова: В России трясет все время, как на вулкане
Психолог, бизнес-тренер, коуч и прозаик, автор пяти романов и обладатель двух красных дипломов — это Арина Подчасова из Новосибирска. По ее словам, она могла бы стать отличным хореографом, художником модельером, учителем истории, управленцем, экстрасенсом-целителем… «…Но, слава богу, не стала. Стала востребованным психологом, и по профессии, и по призванию. И это факт, подтвержденный многолетней работой, результатами, дипломами и отзывами людей, обращающихся за моими услугами. И это к лучшему».
— Арина, а кроме психолога никто не поможет человеку узнать самого себя?
— Да нет, почему?! У психологов нет эксклюзивного права «вести кого-то к самому себе». И ключики от дверцы самопознания в руках каждого от рождения присутствуют. Человек вполне может сам все это делать. А в России ему еще друзья часто помогают, у нас есть эта традиция — посидеть на кухне, поговорить, разобрать «до корней волос», как у тебя все в жизни происходит. А за границей нет, только психолог может с людьми обстоятельно поговорить, там не принято на друзей грузить проблемы. Просто другая культура. У нас все еще коллективисты, а там индивидуалисты. Климат у нас разный. В нашем только у коллективистов цивилизация могла получиться.
— Весьма распространенная семейная проблема — сепарация. 50-летняя мать не отпускает от себя 25-летнюю дочь. А про ситуацию манипуляций 65-летней женщины своей 40-летней дочерью даже сняли фильм «Пока она умирала». Почему же люди не расстаются и мучаются под одной крышей?
— У меня было много клиентов на эту тему. Что происходит? Например, ситуация такая. Мать-одиночка вырастила дочку одна. Там еще обычно в анамнезе и бабушка такая же одинокая. То есть это такое поколение «русских матрешек», когда семьи традиционно обходятся без мужчин. Получается, у девочки есть привычная картина мира: женщина жить должна так, как моя мама и как моя бабушка. И, вроде, с одной стороны, социум говорит: давай замуж выходи. А с другой стороны, вообще непонятно, как в этом «замуже» жить. Она же не видела этого никогда. Как ей с мужчиной в быту общаться? Ну как бы секс-пекс, это понятно, это в кино показали. А взаимодействовать с ним как? Как разговаривать каждый день. Как с ним в быту обязанности делить? Куча вопросов. При этом и мама, и бабушка всегда будут против замужества дочки и внучки (хотя говорить будут обратное). Им мужчина не нужен поблизости. Не нужна конкуренция за сферы влияния, не нужны изменения образа жизни. Чтобы мужчина место рядом с дочкой занимал, тут что-то мелькал, какие-то свои права качал, вот этого всего не надо. Это типичная ситуация «русских матрешек».
Или совсем другая по исходным данным ситуация, когда «в замуж семья не отдает». Еще бывает, что в семье один ребенок, и ее папа с мамой в принципе не хотят дочь никуда отпускать. Для них самый приемлемый вариант, чтобы она где-нибудь нагуляла ребенка, принесла в подоле, и вот у них будет счастье — внук или внучка, то есть у них как бы детей прибавилось, и опять можно на ком-то вместе сосредоточиться, лишь бы папе и маме один на один не остаться. Когда у папы с мамой своя собственная пара держится только на ребенке, все-все завязано на ребенке, они вообще не мыслят себя вдвоем. Им нужен третий всегда, им нужен ребенок, чтобы он их связывал в узелок. Конечно, вслух они дочери будут проговаривать, что хотят для нее такого же супружеского счастья как у самих, а в реальности, нет. Она им нужна в качестве «детки».
Еще один случай семейных конфликтов, про который вы спросили — «мать за 60, дочь 40 лет: ссорятся, но не разъезжаются», это совсем сложная ситуация. Особенно потому, что «мама меняется не будет» ни при каких раскладах. И значит «не сепарированной взрослой дочери» придется расхлебывать и разбираться со всем одной. И выход там всегда один: только постепенно мягко наращивать внутреннюю дистанцию с мамой, и понимать ее возраст, мотивы и состояние. То есть без помощи мамы становиться взрослой. Хотя, бабушка, понятно, костьми ляжет, чтобы этого не произошло. Она будет постоянно манипулировать, в том числе своим здоровьем. И дочери будет очень больно, ведь мать прекрасно знает, как ее заставить делать то, что ей нужно. Возможны даже реплики в адрес дочери: «Ты зверь, ты уезжаешь, я умру тут без тебя!».
У меня был случай, когда взрослая мать-одиночка держалась за дочь. Но (о, чудо!) муж дочери попался упорный. Он сказал: так, мы все собираемся и уезжаем на ПМЖ в Америку, а ты, бабушка, оставайся тут при двух квартирах, у тебя все будет хорошо с деньгами, у тебя вот есть сестра, она присмотрит. У дочки, правда, случился нервный срыв: как оставить маму, единственного человека, который тебя вырастил? Но муж додавил, напомнил о профессиональном росте за рубежом, а в конце сказал: не поедешь со мной — развод. А у них ребенок. В общем, шантаж со всех сторон. Мне очень жалко было мою клиентку, которая на таблеточках из этой ситуации выходила. Но, вышла, и теперь у них все хорошо. Счастливы, мама счастлива в России, а они в Америке.
— Следующий вопрос — про домашних животных. Какова их роль в нормализации семейного микроклимата? Какие зверьки предпочтительнее — собачки, хомячки, канарейки, черепашки? У меня есть семья знакомая: муж писатель, жена психолог. У них в загородном доме два коня, жена занимается иппотерапией.
— Начнем с того, что люди разные — от рождения. У нас 12 психотипов, это 12 основных сценариев проживания жизни, а есть еще смешанные сценарии, но и они не бесконечны. И вот, среди всех этих психотипов, есть люди, для которых иметь животных правильно и хорошо, а есть те, которым они не нужны.
Зачем заводят животных? Для молодой пары это «пробник детей». Молодые хотят попробовать: как мы будем вместе заботиться, можно ли рассчитывать на партнера в сложной ситуации? Такая проверочка на гуманизм.
Когда взрослые пары сходятся, а детей уже не завести, тогда заводят собаку или кошку, в зависимости от того, чего больше не хватает. Кошку можно любить, а собака дает любовь. Тут животные — словно дети, которые никогда не вырастут.
Лошади, иппотерапия, другая экзотика в выборе питомца, — это про «демонстративность» в характере. Очень хотеться выделиться. Начинаются поиски способа совместить несколько неудовлетворенных потребностей. Например, не только подарить кому-то любовь, или от кого-то этой самой любовью подпитаться, но и обществу что-то «такое» о себе заявить. Талантов, например, нет, ну давайте тогда, не знаю, ягуара заведем. Пусть на нас люди внимания обращают. Все это из рубрики «Понт дороже денег».
— У молодого автора есть страх чистого листа. Как с ним бороться?
— Я не знаю. У меня нет страха чистого листа. Меня тут недавно, кстати, на писательских курсах за это поругали (улыбается). Страх чистого листа — это страх спонтанности, потому что начать писать это всегда что-то спонтанное. Творчество оно же всегда выплескивается из нас спонтанно. Это же потом начинаются доделки сознательные и переделки, а сначала всегда спонтанный и почти бессознательный акт, импульс изнутри. И вот, такая вот засада, что некоторые считают, что они недостойны запачкать лист, который прекрасен само по себе. Почему? Может, им в детстве так говорили: не пачкай в тетрадке, иначе будет какая-то катастрофа. Если автор считает, что недостоин «пачкать бумагу», его стоит вытащить на психотерапию, чтобы человек посмотрел на это все и сказал: «а что это я такой иррациональный? Это же почему мне «низя» творить каждый раз, когда я этого хочу?». И дальше, как-то поработать с изменением этих своих «внутренних запретов».
— Мы затронули проблему создания семьи. Предположим, пара живет пять лет в гостевом браке. И женщина периодически возмущается тем, что партнер не ведет ее в ЗАГС. А что конкретно ее не устраивает?
— Начнем с того, что это не брак. Это сожительство, если своими именами называть. Если это устраивает обоих, это может длиться вечно. Если люди счастливы, никаких вопросов нет. А если это не устраивает одного из партнеров, тогда это шаткая конструкция. Там будут страдания, по крайней мере, с одной стороны.
Видите ли, штамп в паспорте вообще ничего не гарантирует, но он меняет отношения. Официальный брак — гражданская ячейка, как раньше говорили. Супругу пустят в больницу, если супруг будет лежать в реанимации. То есть в обществе к супружеским парам иначе относятся, и это паре обычно помогает. Да, и в принципе, это официальный брак, это определенная ответственность, которую берут на себя оба, и это тоже хорошо.
— Получается, женщина ждет, пока мужчина дозреет и сделает-таки ей предложение?
— Возможны очень разные варианты. Есть ситуации, когда женщина просто пилит мужчину, совсем не собираясь за него замуж. Он как бы «постоянно виноват» в том, что «против ЗАГСа», и под эту вину, женщина выторговывает себе тоже разные поблажки и компенсации. Раз не жениться — пусть шубу покупает, и тому подобное в этом духе.
Бывает, женщина прямо говорит, что ее сожительство не устраивает, типа «замуж через полгода не позвал, найду себе другого, который позовет замуж!». Это сигнал о том, что она не воспринимает этого мужчину как надежного. А для женщины крайне важно, чтобы муж был надежным, и понимал жизнь хотя бы примерно так же, как ты. Чтобы он тебя в беде не бросил.
— Опять мы про беду!
— Ну, мы живем в России. Нас трясет все время, как на вулкане. Конечно, здесь женщинам для брака и семьи нужны надежные мужики.
— Почему «Дюймовочек» больше, чем «Красных шапочек»?
— Хороший вопрос. Вообще, это разные психотипы. Красная шапочка — это активная жизненная позиция. Позвали — и она пошла. Бабушкам надо помогать. Красной шапочке так интереснее жить. А Дюймовочка обычно отказывается от выбора, плывет по течению жизни, это ее должны выбрать. Она принцесса, она приз. Если попадает в несчастье, ее спасают. Ее отдают замуж. Это более пассивная позиция в жизни.
Из одного психотипа в другой перейти сложно. Видела однажды книжку по популярной психологии «Заяц, стань тигром». Очень забавная. Не верю в такое. Лучше быть собой. Лучше уж свое «заячье счастье» по максимуму прокачать, а чужим «тигриным» точно счастлив не будешь. Все равно не получится. Нет ресурса. Психика по-другому устроена.
— Прозвучало еще одно раз слово «книжки». Пора спросить, что для вас явилось толчком для того, чтобы реализовать себя еще и на литературном поприще?
— Ой, у меня очень простая ситуация. Очень печальная. Я вполне прекрасно обходилась без литературного творчества большую часть своей жизни. А потом у меня подряд умерли папа и мама. И это еще наложилось на кризис среднего возраста. И я поняла, что надо себя как-то, как Мюнхгаузен, за волосы вытаскивать из бездны.
— Письмо как терапия?
— Да, письмо как терапия, потому что я конкретно мысленно «убегала» в другие более счастливые и спокойные периоды своей жизни. Я писала о том, когда была счастлива, когда мама с папой были живые. И пока писала, не находилась в ситуации переживания горя. А горе было такое острое, что я его разом не смогла бы пережить. Нужно было во что-то нырнуть с головой, отдышаться, дать горю утихнуть, а уж потом осознавать — как теперь будет устроена моя жизнь, и что я потеряла.
— Для того, чтобы стать писателем, мало написать текст. Надо его кому-то показать, где-то опубликовать.
— Я долгое время была счастлива абсолютно просто от того, что я пишу. И особо никому о своем новом увлечении не рассказывала. Сначала написала три романа, потом сообщила об этом близким.
Я пишу все, не выдумывая, рассказываю о том, что я сама пережила. И после потери родителей, я только на четвертом романе начала писать о том, что у меня связанно именно с ними. Этот четвертый роман, самый важный для меня, он как бы про то, из-за чего я начала писать. Он про моих родителей, называется «Водяница». Я пыталась понять, как они прожили жизнь. Понять жизнь человека можно ведь только, когда он умер, когда жизнь его закончилась и ничего не исправить. Вот, моя «Водяница» она про это. И я думаю, что написала книгу, которая многое мне про меня объяснила, в процессе написания которой я поняла, что уже выныриваю из острой фазы горевания по родителям. Это уже такой не веселый роман. А в «острой фазе горевания» я писала исключительно легкие и веселые вещи. Например, мой первый роман «Белый шум», это вот прямо самая лайтовая история про «психолога в отпуске». И там я убегала в прекрасные воспоминания, как мы семьей ездили на юг отдыхать, на курорт, а там флирт, любовь, радость, море, солнце. Ну, такое! В самую темную ночь души только про радость!
— Некоторые писатели пишут для того, чтобы книги стали бестселлерами. А как у вас с продажами дело обстоит?
— Ну, я не амбициозная. Бестселлер? Я о таком и не мечтала. Так что с книготорговлей у меня пока никак (улыбается).
— А что вы здесь сделали для того, чтобы пошли продажи?
— Что я сделала? Ну, во-первых, я хожу на писательские курсы. На них в основном дают теорию. То есть рассказывают про инструменты писателя, про приемы литературные. Иногда мы делаем разные упражнения. Я понимаю, что надо знакомиться, надо входить в профессиональный круг, надо обзаводиться связями, надо понимать, что сейчас надо писать, что не надо, куда это все отправлять. Так что пока что я учусь. Ну и отправляю потихонечку тексты в большие издательства и толстые литературные журналы. И ладе есть некоторые успехи. Вот, в «Сибогнях» мои рассказики понравились, прислали договор на публикацию. Даст бог, выйдет что-то в октябре этого года.
— С военнослужащими с СВО вы работаете?
— Нет. Я не имею сертификации работать с посттравматическими расстройствами. Поэтому даже не берусь. Недавно в магазине я видела, как вдруг накрыло демобилизованного с СВО. Он выпил по случаю праздника, и кинулся на своего друга. При этом он понимал, что делает что-то не то, но не мог остановиться. И другу пришлось его скрутить и вызвать спецслужбы, чтобы его забрали. Самое удивительное, что охранники в магазине даже не вышли на шум. Они посмотрели по камерам: буянит мужик здоровенный, физический крепкий — и никому не захотелось отхватить… И ведь такое внезапное обострение может случиться с любым человеком с посттравматическим расстройством. И как человек отреагирует, он сам не знает. И как он себя поведет, не знает. И контролировать себя в этом аффекте он не может. Пить им нельзя категорически, а очень хочется. Да, и без алкоголя, триггернуть человека с ПТР может на ровном месте. Это просто опасно для неподготовленного психолога. С таким диагнозом нужно, и рекомендовано, работать в команде с опытным психиатром и обязательно в стационаре, длительно.
— Ваше мнение о Новосибирске простого жителя, не психолога и писателя?
— Я люблю Новосибирск. Это мой родной город. Единственно родной, поэтому я его все время выбираю (хотя могла бы и уехать в Москву). И, да, мне не все равно, что с ним будет. Я хочу, чтобы он рос, расцветал и развивался.
А города прирастают людьми, которые хотят в них жить. Главное, чтобы людям нравилось жить в конкретном городе, все остальное — «исторические предпосылки», которые могут повлиять на выбор людей, а могут и не повлиять. Просто потому, что у каждого человека иерархия мотивов разная, и есть в этой иерархии еще и «неосознанная часть».
Сейчас по городу распространилось расхожее мнение, что «Все стоящее в карьере, науке и искусстве — только в Москве или за границей», что «Новосибирск — просто транзитный для всего и всех «Город— Вокзал»», и еще «Студенческий город» для первых шагов в карьере, а дальше расти тут просто некуда». И, в целом, как показывает практика, эти городские стереотипы не беспочвенны. Хотя поток молодежи приезжающей учиться в Новосибирск пока не иссяк, и город еще сохраняет свой образовательный потенциал, но с падением производства в городе, молодежь все реже остается жить в Новосибирске. Вот в чем проблема. Ведь есть такие гораздо более привлекательные города, как Москва и Питер — для того, чтобы строить карьеру и получать высокую зарплату. К тому же нарастает «климатическая миграция» в направлении «Курорты Краснодарского Края», где, упорно работая, можно получать такие же деньги, только еще и «в приятном для здоровья и настроения» климате.
Все эти годы «дикого капитализма», когда из города только выкачивались средства в пользу Московской метрополии, появились и нарастают еще две тяжелых тенденции, которые размывают человеческий капитал города и его привлекательность для вновь приезжающих жителей.
Во-первых, у нас демографическая яма. Уже много лет смертность превышает рождаемость в нашем городе. Это связанно и с вступлением в жизнь малочисленного поколения «детей 90-х», и с постоянной (уже тридцать лет) «утечкой мозгов» из нашего города — по причинам, указанным выше. И тут как говориться «свято место пусто не бывает». Последние годы к нам активно едут с семьями те, кого среди новосибирцев называют «мастурбеки». Это люди из средней Азии, малообразованные, не знающие русского языка, не уважающие наши законы и приличия. И, как бы ни хотелось нашим властям делать хорошую мину при плохой игре, но у сибиряков «цивилизационный конфликт» с этими приезжающими.
Да, у нас пока еще есть образование и медицина. Да, у нас пока еще есть театры и культура. Да, пока еще у нас еще есть наше православие. И наших храмов в городе пока еще больше, чем мечетей. Но, все это легко может исчезнуть при наплыве этих людей из соседних нищих стран и попустительстве местных властей. Вот как ни крути, а Новосибирск пока еще русскоговорящий, русский город, а не какая-то там непонятная «многонационалочка» и языковой Вавилон.
Не надо дожидаться, когда в условиях демографической ямы отсюда уедут все мало-мальски способные люди. Не надо! Ведь Новосибирск, как быстро дорос до третьего по величине города России, так же быстро может перестать им быть. Технологии меняются, логистика тоже, обслуживать «дорогу» могут и другие города на Транссибе, так что все шансы перестать быть «необходимым хабом» у Новосибирска в ближайшем будущем есть. А его славу и титул «столицы Сибири» хотят и вполне могут заработать и другие достойные города.
И последнее. Специально для тех читателей, для которых на уровне веры верна логика «раз говоришь о городе плохое, раз критикуешь его — значит, не любишь наш город!». Вовсе нет, товарищи! Я люблю Новосибирск. И мечтаю, чтобы «счастливчику Энску» подвернулся и четвертый исторический супер-импульс! Ну, хотя бы в виде местной (и московской, чего уж шило в мешке таить) адекватной хозяйственной власти и политической партии, радеющей за нашу «сибирскую жемчужину». Хочу, чтобы родному Новосибу выпал еще один шанс. Пусть будет новый супер-импульс!
Юрий ТАТАРЕНКО, специально для «Новой Сибири»
Фото из личного архива Арины Подчасовой
Ранее в «Новой Сибири»: