Звезда русского сноуборда управляет самолётом и мечтает об Олимпиаде. Кто эта красотка?

Пока Международная федерация лыжного спорта и сноуборда (FIS) только грозится вернуть россиян на международные соревнования в нейтральном статусе, наши спортсмены продолжают соревноваться на внутренних стартах. Жизнь кипит: турниры проводятся, медали разыгрываются, новые звёзды, готовые вскоре засиять на мировой арене, появляются.

Одна из таких – сноубордистка Есения Степанова.

Она успела чуть-чуть прочувствовать атмосферу международных турниров, но в 17 лет её прогнали с первенства мира. Главные победы она одерживает в родных стенах, хотя по-прежнему мечтает об Олимпиаде.

Её следующий важный старт – спортивно-музыкальный фестиваль New Star Camp в Сочи. В этот раз он проводится совместно с национальной федерацией, поэтому на «Розе Хутор» в рамках фестиваля состоится и этап Кубка России в биг-эйре. Будет удивлять своими трюками и Есения – трёхкратная чемпионка страны и победительница Кубка России в биг-эйре и слоупстайле.

Мы познакомились с Есенией поближе и выяснили немало удивительного. Хотя бы то, что девушка отвлекается от сноуборда… пилотируя самолёт!

«Хочется посетить всё и сразу»

– Есения, ты раньше уже участвовала в фестивале New Star Camp?
– Да, уже не первый год. Первый раз участвовала, когда мне было, наверное, лет 14. Я просто узнала об этом ивенте и поехала сама, а потом уже начали приглашать.

– Какие впечатления от фестиваля у тебя остались?
– Самые положительные. Это всегда эмоции: от музыки, от катания – одно удовольствие. Я посетила концерты артистов, ходила на утреннюю йогу, участвовала в контестах, в женских соревнованиях. В прошлом году выиграла Roxy day – это фановый женский контест.

– В этом году в рамках фестиваля впервые пройдёт финальный этап Кубка России в дисциплине биг-эйр. Чего ты ожидаешь от такого тандема праздника и соревнований?
– Мне кажется, что должно быть суперклассно, потому что нам всегда не хватает публики, болельщиков. А на New Star Camp они есть. Всегда больше хочется сражаться за пьедестал, за первое место, когда на тебя смотрят другие люди, кто-то болеет. Мне кажется, будет совсем другая атмосфера, чем на обычных этапах.

– Кстати, сноуборд, по-моему, вообще не показывают по телевидению. Ощущаешь, что ты успешная спортсменка? Тебя узнают?
– Ну нет, показывают. У нас есть трансляции финалов, однако они в основном в федерации сноуборда. Показывают, но явно меньше, чем футбол или хоккей. Если узнают, то это в основном сноуборд-индустрия, потому что всё равно в России ещё не совсем развит и популярен сноуборд – как то же фигурное катание.

На New Star Camp узнавали, и это, конечно, очень приятно. Особенно когда подошла маленькая девочка, и её отец сказал, что она моя фанатка (улыбается).

– Очень мило. А не помешает эта всеобщая атмосфера праздника во время фестиваля правильно настроиться на соревнования?
– У нас, во-первых, соревнований, таких как Кубок России, ещё не было на New Star Camp. В основном там контесты более фановые, в удовольствие. Но, думаю, спортсменам всё равно будет не так тяжело настроиться. Это же Кубок России. Просто между соревнованиями будет возможность ещё послушать классных артистов, поучаствовать в разных конкурсах и вообще побыть в этой весёлой атмосфере. Будет вдвойне приятно выигрывать.

– Ты сама собираешься посещать мастер-классы, концерты, диджей-сеты между соревнованиями? Или сначала соревнования, а потом уже развлечения, если время останется?
– Ой, если честно, ещё об этом особо не думала. Я собираюсь посещать интересных для меня спикеров. Перед самими соревнованиями, скорее всего, проведу вечер в более тихой обстановке. А после соревнований, конечно, как обычно – хочется посетить всё и сразу, потому что на New Star Camp столько всего. Ты просто не успеваешь побывать везде (улыбается).

Я бы сказала, что это самый ожидаемый отпуск после тяжёлого соревновательного сезона для каждого спортсмена. Мы, правда, все ждём. Для меня это в первую очередь встреча с друзьями. Там собирается всё сноубордическое комьюнити: все весело проводят время, наконец-таки отдыхают и катаются в удовольствие, потому что соревнований в сезоне много, и в основном все готовятся, никак не продохнуть. А New Star Camp – это та самая неделя, когда ты наслаждаешься и катанием, и днями, проведёнными там. Спасибо Игорю Игнатьеву и его команде за это. Мне кажется, организовать и провести такой большой ивент – это работа профессионалов.

– Федерация впервые проводит что-то подобное. Как ты думаешь, может ли это повлиять на направление её дальнейшего движения, на привлечение новых болельщиков?
– Мне кажется, да, потому что это довольно большая аудитория, и как минимум они все увидят зрелищные прыжки. Возможно, кому-то понравится, возможно, кто-то будет следить, и появится больше желающих организовать такие же соревнования на других ивентах. В любом случае это сработает на развитие сноуборда.

«Только дуракам неведом страх»

– Ты выполняешь какие-то невероятные трюки. У тебя есть чувство страха, инстинкт самосохранения?
– Только дуракам неведом страх (улыбается). Каким бы бесстрашным ты ни был, всё равно понимаешь границы, насколько сложный ты можешь попробовать трюк, насколько вообще это уместно. В общем, страх всегда есть, но его надо направлять в нужное русло.

– А ты перед каждым выступлением испытываешь этот страх? Или это больше адреналин?
– Нет, у меня нет страха на выступлениях. В основном испытываю его тогда, когда пробую какой-то новый трюк или впервые прыгаю с какого-то большого трамплина, где ещё не уверена в нужной скорости. Но стоит всё обдумать – и страха становится намного меньше. А перед соревнованиями это уже больше концентрация, то есть страха там уже нет, потому что знаю свою программу, знаю, что делаю.

– Как ты вообще ощущаешь себя, когда стоишь на доске и выполняешь трюки?
– В основном ощущаю одно удовольствие (улыбается). Особенно когда катаюсь в хорошую погоду, когда уезжаю в новый или стильный трюк – это незабываемое ощущение: чувствуешь прилив адреналина, радость от выполненного трюка, и хочется ещё и ещё больше кататься.

– А со временем это ощущение кайфа от прыжков не проходит?
– Я думаю, что наоборот. У меня оно усиливается. Если это ощущение уйдёт, то я вряд ли продолжу кататься. Для меня важно получать удовольствие как от результата, так и от самого процесса. Самое интересное, самое лучшее – это всегда прогрессировать, делать новые трюки, и тогда это всё больше и больше захватывает. А если нет кайфа, для чего тогда это всё?

«Я обучаюсь на частного пилота»

– Ты сразу поняла, что сноуборд – это твоё? Как ты вообще пришла в сноуборд?
– Нет, не сразу. У меня в семье все спортсмены, и с самого детства меня отдавали в разные секции. И вот как-то попробовала сначала вейкборд, потом сноуборд, и пошло-поехало – медаль за медалью. У меня и до этого были медали. В основном я занималась плаванием, спортивной гимнастикой, танцами и потом пришла в сноуборд.

Когда ты ребёнок, то особо не понимаешь, что вообще происходит. Ты просто катаешься, просто выигрываешь, а потом со временем уже понимаешь, что, может быть, тебе это нравится.

– Ты сказала, что из спортивной семьи. А чем занимались твои родители?
– У меня папа – бывший тренер по тайскому боксу, а мама – заслуженный мастер спорта России по высшему пилотажу.

– Обалдеть. А ты сама пробовала? С мамой летала?
– Да, с мамой летала в самолёте. Я всё детство провела на аэродроме, и, видимо, из-за этого было какое-то отторжение, не хотелось самой даже пробовать. Но в 15 лет всё-таки решилась — и мне очень понравилось. Я сама пошла обучаться на частного пилота. Мама сказала, мол, сначала будешь прыгать с парашютом. Я прыгнула. Потом сказала научиться летать на планере. Я научилась. И только после этого разрешила обучаться управлять однодвигательным самолётом. И так по чуть-чуть. Сейчас тоже обучаюсь у мамы высшему пилотажу, когда есть время летом.

– То есть ты ещё и пилот?
– Отчасти, да (улыбается).

– Ты можешь сесть одна в самолёт и полететь?
– Да, я могу летать самостоятельно на Cessna 172.

Думаю, когда-нибудь точно смогу вместе с мамой крутить фигуры высшего пилотажа. Я и на соревнованиях выступаю по высшему пилотажу. Правда, во второй и третьей лигах, но потихоньку двигаюсь. Первые медальки тоже есть (улыбается). Эти лиги ещё идут с инструктором, потому что это начинающий уровень, и там без него никак. Мне нужно побольше времени уделять высшему пилотажу.

– А в высшем пилотаже же нет ограничений по возрасту?
– Да, если сравнивать со сноубордом, то ты можешь выступать хоть до 60, если здоровье позволяет. Вот моей маме позволяет, она выигрывает чемпионат России каждый год, соревнуясь не только с женщинами, но и с мужчинами.

– Круто. Ты говоришь, хотела бы выступить когда-нибудь с мамой. В одном самолёте или как-то параллельно?
– Хотелось бы, однако это пока мечта, потому что всё-таки в основном время уходит на сноуборд. Но она выступает в авиашоу, и часто они проходят в России. Конечно, хотелось бы вместе на двух самолётах выступить, как команда.

– Это её личное авиашоу?
– Нет, в основном её приглашают на разные праздничные авиашоу в России и в Китае. Но как идея — было бы классно провести своё личное авиашоу. Может, когда-нибудь и получится…

– Ты думала о том, чтобы после завершения карьеры сноубордистки полностью податься пилотирование?
– Полностью, наверное, не получится. Пока стараюсь думать только о сноуборде. Дополнительно, да, занимаюсь по чуть-чуть, уделяю этому внимание, потому что всё-таки это такой вид спорта, где можно выступать и в 30, и в 40, и в 50.

– Хотела спросить, не хватаются ли родители за сердце, когда ты выполняешь свои трюки. А потом узнала про твою маму, которая вообще выступает в небе…
– Ну мама всё равно хватается (смеётся). Она иногда говорит: «Еся, переходи в мой спорт, тут более безопасно». Потому что у нас очень травматичный вид спорта. Мне кажется, у всех сноубордистов хоть одна травма, но точно была. Поэтому мама, конечно, очень переживает, следит за соревнованиями через закрытые рукой глаза (смеётся).

– А боксом ты занималась?
– Да, в детстве немножко занималась тайским боксом. И брат у меня занимался борьбой. Я ездила на сборы вместе с ними, с мужчинами. Вместе бегали в горы, качали физику и всё такое.

– Если бы не сноуборд, то какой вид спорта ты бы выбрала?
– Мне очень нравилась спортивная гимнастика. И моя мама в прошлом была спортивной гимнасткой. Но она меня забрала по единственной причине: я тогда была маленькая, а тренеры в основном готовили взрослых, детским группам внимания уделяли мало. Так что мама забрала меня. Но вообще мне нравилась спортивная гимнастика. Наверное, это была бы она.

«Вдруг нас сейчас откроют»

– Видела, что тебе уже в 16 лет пророчили славу двукратной олимпийской чемпионки Анны Гассер. Тебя это мотивировало?
– Мотивировало, да. Анна очень помогала мне и до сих пор помогает. Она устраивала сессии от Red Bull, на которые меня постоянно приглашала, несмотря на все мировые запреты. И я ей очень благодарна.

– То есть вы с ней лично знакомы?
– Мы с ней хорошие друзья.

– А где вы познакомились?
– Мы познакомились ещё лет пять назад, когда у нас был сбор команды России за границей, как раз в Австрии, где она родилась. Анна меня заметила и написала, позвала на свою сессию. Там мы уже сдружились, теперь постоянно видимся, когда я где-то тренируюсь, и вместе проводим время.

– А что она говорит насчёт того, что Россию не допускают и ты не можешь выступать на международной арене?
– Они все говорят: «I'm so sorry» (улыбается). Анна, как и другие спортсмены считает, что спорт должен быть вне политики, что русские спортсмены должны участвовать и показывать свой талант, потому что сейчас, по сути, это просто дорога в никуда, если ты не можешь соревноваться.

– Тебе сейчас 20 лет. По России ты выиграла уже практически всё, что только можно, а на международную арену не пускают. Что тебя мотивирует сейчас?
– Это, наверное, самый тяжёлый вопрос (улыбается). Потому что в такие моменты нужно просто ждать и мотивироваться тем, что есть, то есть ставить какие-то маленькие цели. Для меня, например, сейчас это чемпионат России: вот чемпионат России, а там посмотрим, вдруг нас откроют. И вот так вот по чуть-чуть. Но тяжело следовать какой-то мотивации, когда всё закрыто. Для меня пока остаётся мотивацией то, что у нас остался год до Олимпиады. Вдруг нас сейчас откроют.

«Надежда умирает последней»

– Ты мечтаешь об Олимпиаде?
– Ну, конечно. Это всю жизнь была моя главная цель как спортсмена. Когда нас закрыли, я встала в ступор: что я вообще делаю в спорте, если нет Олимпийских игр, если нет шанса на олимпийскую медаль. Поэтому, да, это, наверное, главная цель, к которой я стремлюсь.

– А когда только закрыли, что ты думала делать дальше со спортом?
– Я тогда ещё не поняла, что закроют на такой срок. В момент, когда закрыли, мне было 17 лет, и я находилась в Швейцарии на первенстве мира, в котором нам запретили участвовать. Для меня это был, конечно, шок. Я собиралась показать себя, а в итоге мы просто улетели в Москву. Но тогда я ещё не совсем понимала, что вообще происходит. Со временем только осознала, что это надолго и надо просто ждать. Но цель у меня всё равно остаётся до сих пор — это Олимпийские игры.

– В процентном соотношении – на сколько веришь в то, что Россию допустят до Олимпиады в 2026 году?
– Это тяжело сказать, правда. Меня это ещё больше сбивает, потому что у меня хоть какая-то цель есть, к которой я стремлюсь. Я не знаю, какой процент. Ближайшее собрание в мае. Если вдруг каким-то образом откроют, сейчас не хочу никак сглазить, то, возможно, мы успеем.

Но нужно будет ещё успеть отобраться, а это довольно долгий процесс. Отбор довольно сложный, нужно набрать достаточное количество баллов на Кубках Европы, чтобы попасть на «мир», и уже по Кубкам мира войти топ-30 за два сезона, чтобы поехать на Олимпиаду. Два сезона у нас уже в любом случае не будет. По сезону ты должен так хорошо выступить, чтобы войти в топ-30. Поэтому отобраться на Олимпиаду будет сложновато. Как бы успеть.

– Как ты думаешь, в отрыве от международной арены, каковы твои шансы на успех сейчас?
– Ну… Шанс всегда есть (улыбается). Сейчас тяжело сказать, мировой уровень растёт с каждым днём, и тяжело сравнивать, наблюдая со стороны.

– А как ты поддерживаешь такой уровень, чтобы вернуться в полной боевой готовности?
– Я стараюсь сама выезжать на тренировочные сборы. Конечно, у нас есть ещё сборы с национальной командой в Китае. Дополнительно мы с ребятами выезжаем в Швейцарию, Австрию, где трамплины побольше, более похожи на реальные соревновательные трамплины.

– А ты уже пыталась получить нейтральный статус? Или, может быть, кто-то другой в сноуборде получал его?
– Нет, никто не получал. В сноуборде, по крайней мере, во фристайле, в наших дисциплинах, никто не получал такого статуса. И я, если честно, не знаю, как это работает, потому что для нас, в принципе, соревнования закрыты.

– Если в 2026 году всё-таки не допустят даже в нейтральном статусе, ты будешь ждать Олимпиаду-2030?
– Сейчас говорю, что нет, потому что тяжело ждать ещё четыре года, и непонятно вообще, откроют ли они, допустят ли. Но я не могу точно ответить, моё мнение может поменяться ещё сто раз. Пока не знаю.

– Если в твоей жизни Олимпиада всё-таки не случится…
– Мне будет обидно. У меня, в принципе, уже было принятие, что, возможно, её не будет. Сначала буквально сидела без цели, не понимала, что вообще тогда делать. Но я думаю, что это надо просто принять и быть лучшим в чём-то другом, если это невозможно в сноуборде.

– Но вера в то, что она будет, всё-таки сильнее?
– Надежда умирает последней (улыбается).