Сидят как звери: в каких условиях дожидаются суда террористы из «Крокуса»
Сразу оговорюсь, обвиняемые по делу о теракте в «Крокусе» делятся на две категории. Первая - боевики (те, кто взрывал, стрелял, резал ни в чем не повинных людей). Вторая - те, кто оказывал им содействие (предоставлял жилье, транспорт, ведомый разными мотивами, в первую очередь корыстными).
Первые с самого начала находились в «Лефортово», самом строгом следственном изоляторе страны, а вторые разбросаны по разным СИЗО Москвы. Но все они сидят в одиночных камерах, что позволяет в числе прочего сохранить им жизнь до суда.
- Среди заключенных много желающих с ними расправиться, - говорит бывший сотрудник УФСИН. - И даже считали бы за честь свершить такой самосуд над извергами. Это бы дало им возможные привилегии в криминальном мире.
Можно ли сделать криминальную карьеру на убийстве террориста? Вопрос спорный. Как бы то ни было, все обвиняемые по делу «Крокуса» находится в камерах с видеонаблюдением. 24 часа в сутки их эти движения фиксируются. При этом у операторов видео с их камер, по словам сотрудников, выведено на отдельные мониторы, чтобы невозможно было чего-то пропустить. Ходили слухи, что один из террористов пытался покончить с собой. Но так это или нет, доподлинно не известно.
А вот про то, что в «Лефортово» сотрудник (мусульманин по вероисповеданию) на эмоциях якобы толкнул одного из террористов — мне рассказал один из правоохранителей. Но ФСИН официально опровергло этот факт.
Что делают террористы в «Лефортово»? Сказать «что и все остальные» - вроде как нельзя. Абсолютное большинство сидельцев «Лефортово» читают и отвечают на письма, но обвиненные в терроризме книг не берут и писем не получают. По некоторым данным, посылок и передач им тоже не приходит. Возможно, родственники шокированы случившимся и боятся выходить на связь.
Что касается обвиняемых, которые сидят в других СИЗО, то у них и с передачами, и с корреспонденцией все хорошо. В целом они адаптировались.
- Ни на что не жалуются, - говорит член ОНК Москвы Юрий Лобарев. - Хвалят пищу. Своим видом показывают, что раскаиваются.
У всех фигурантов громкого дела есть адвокаты. У боевиков — защитники по назначению, то есть государственные.
- Право на защиту предусмотрено Конституцией России, - говорит бывший следователь по особо важным делам СК, юрист Андрей Гривцов. - В статье 51 УПК прописано обязательное участие адвоката в случае, если лицо, обвиняемое в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы сроком от 15 лет. В случае с фигурантами по делу «Крокуса», очевидно, что им могут дать пожизненное лишение свободы. Так что без адвоката тут нельзя обойтись. К слову, показания, данные без защитника, могут признать недопустимыми.
Адвокаты боевиков подверглись нападками (и прямым угрозам) в социальных сетях. В понимании некоторой части общества они на стороне зла.
- Это все от невежества, - продолжает Гривцов. - Адвокат делает свою работу. Имейте в виду, что по закону адвокат по назначению не может отказаться от защиты без уважительной причины — например, он не является специалистом в какой-то категории дел.
- Еще в 1990 году ООН приняты основные положения роли адвокатов, - говорит Генри Резник. - В одном из пунктов прямо сказано, что адвокатов нельзя не идентифицировать с клиентами и делами клиентов. В истории известны случаи, когда нападали на адвокатов по громким процессам. Один из ярких примеров: лишился глаза Йорам Шефтел, который защищал обвиняемого в уничтожении 28 тысяч евреев охранника концлагеря.
Но как все это донесли до людей? Ответ один — просвещать. Одна из инициатив — перед началом судебного процесса озвучивать тот самый пункт Положения о роли адвокатов (о запрете ассоциации их с клиентами). Угрозу это не уберет полностью, но снизит. А у судов всегда есть возможность постараться предусмотреть «меры профилактики».
- Мне известны два случая, когда председательствующие на процессе через запасные двери выводили адвокатов, - говорит Резник. - Народ бушевал (дела были связаны с жестокими убийствами), и всякого можно было ожидать.