Серьезной иллюстрацией к тезису Такера Карлсона об отсутствии у России захватнических амбиций в сторону Европы - стал масштаб развития Дальнего Востока. Их озвучил на оперативном совещании Михаила Мишустина с вице-премьерами Юрий Трутнев, рассказав о конкретных социальных объектах, которые в ближайшее время будут введены в строй. Новые школы, центры медицинской реабилитации, стадионы, музеи, театры и объекты для активного туризма на 165 миллиардов рублей. Крайне конкретный пример того, что нам в России есть чем заняться.

Мощнейший проект, который кардинально улучшит логистику в регионах Сибири и Дальнего Востока, реализация которого также была подтверждена на высоком правительственном уровне – БАМ-3. Три дорогостоящих тоннеля и мост через Амур, запланированных к строительству, и оцененных в 500 миллиардов рублей, позволят значительно увеличить грузопоток по этой железнодорожной магистрали. Важно, что это будут частные средства, которые будут компенсированы подрядчику уже после завершения строительства. Вложения позволят обеспечить разворот российского экспорта на восток, а мосты и тоннели станут элементами нового Шелкового пути, которые можно будет потрогать руками.

И не только для экспорта в Китай развивается БАМ, но и для насыщения Сибири и Дальнего Востока экономически активными людьми. На это нацелены не только новые школы, медицинские центры и музеи, но и дальневосточная ипотека, дальневосточные гектары и совсем свежая программа «Доступное арендное жильё на Дальнем Востоке». А работу и зарплату новым дальневосточникам обеспечат предприятия территорий опережающего экономического развития.

Словом, у России есть долгосрочные цели развития, мирные приоритеты. Владимир Путин обозначил их в своем послании десять лет назад, в 2013-ом году. То есть ещё до начала всех этих, связанных с Украиной, событий. И, возвращаясь к словам Карлсона, то, что американский журналист принял за обиду, стоит считать скорее досадой. Потому, что необходимость наводить порядок на постсоветском пространстве, очень отвлекает от созидания. Хорошо, что возможности концессии и высокая социальная ответственность бизнеса сегодня позволяет делать и то и другое.