За съемки фильма «Ах, водевиль, водевиль...» Георгию Юнгвальд‑Хилькевичу предложили взяться, когда за плечами режиссера уже был отснятый мюзикл «Д’Артаньян и три мушкетера», где блистал Михаил Боярский. И хотя приключения мушкетеров еще лежали на полке, ожидая эфира на телевидении, профессионалам уже было ясно: эта работа будет иметь успех, а значит, Юнгвальд‑Хилькевич вполне состоялся в жанре музыкального кино. Тогда находящемуся в вынужденном простое режиссеру и пришла в голову мысль пойти дальше и снять не что‑нибудь, а водевиль — легкую, заводную комедию с пением куплетов и танцами.

В основу лег водевиль Петра Григорьева «Дочь русского актера» 1869 года, переработанный режиссером в сценарий. Стиль киноповествования получился подчеркнуто театральным: единство времени, места и действия, минимум задействованных артистов и буффонада с переодеваниями. Итак, пожилой актер Лисичкин, отставленный со сцены, не желает, чтобы юная дочь шла по его стопам, а надеется выдать ее замуж за отставного прапорщика гусарского полка Акакия Ушицу. Девушка Верочка, напротив, мечтает о подмостках, а потрепанный жизнью гусар в качестве смысла жизни ее совершенно не вдохновляет. Вместе с верной служанкой она придумывает план, как одурачить Ушицу и заставить его отказаться от мыслей о браке.

Одну из главных ролей режиссер заранее планировал отдать Олегу Табакову, который впечатлил его на съемках «Трех мушкетеров»: «Я заранее поговорил с Олегом Павловичем, и когда он дал свое согласие на грядущие съемки, писал эту роль, уже представляя, как он будет произносить те или иные реплики». Табаков пошел навстречу Юнгвальд‑Хилькевичу, а тот в благодарность отдал роль служанки его жене Людмиле Крыловой. И не прогадал: актриса из скромной горничной сделала запоминающуюся героиню.

Нужно было найти кандидата на роль пожилого актера Лисичкина. Режиссер предложил сыграть двум артистам — Георгию Буркову и Михаилу Пуговкину. Но Бурков себя в водевиле не видел, а с Пуговкиным все было не так просто: для начала они не были лично знакомы, а про актера давно было известно, что с незнакомыми режиссерами он обычно не работает. «Я решил сам позвонить Пуговкину по телефону и пригласить в свою новую картину, — вспоминал Юнгвальд‑Хилькевич. — Оказалось, заочно мы следили за творчеством друг друга. Пуговкин воскликнул: «Как же! Я вас отлично знаю, вы сняли мой любимый фильм «Опасные гастроли»… Когда я услышал его приветливый голос, у меня сразу отлегло от сердца».

Актер попросил сценарий, но добавил свою стандартную ремарку: «Я должен подумать». Прошло несколько недель, и режиссер вновь позвонил мэтру. Пуговкин признался: «Я ничего не понял, но ведь это не важно». И Юнгвальд‑Хилькевич бросился дорабатывать сценарий, исходя из фактуры и возможностей знаменитого артиста.

«У него был удивительный талант выглядеть реально в любом образе. Только Пуговкин мог моментально переходить от слез к шутке и делать это так гармонично, что у меня аж захватывало дух», — вспоминал режиссер.

Конечно, самая большая битва разгорелась вокруг центральной женской роли — юной Верочки. Ее мечтали сыграть многие молодые актрисы, справедливо полагая, что их в этой роли заметят, — претенденток было около 50. Наиболее вероятной кандидаткой, к которой склонялся худсовет, считалась Марина Дюжева. Но тут режиссер попал на показ фильма «Мой ласковый и нежный зверь», где дебютировала 18‑летняя балерина Галина Беляева, вышедшая замуж за режиссера Эмиля Лотяну. Девушке приходилось нелегко: ей не простили ни успеха, ни брака с человеком много старше ее по возрасту, отовсюду неслись шепотки о якобы бездарности Беляевой. Юнгвальд‑Хилькевич же заметил ее широкий актерский диапазон, и в фильме «Ах, водевиль, водевиль…» у нее как раз вышло его проявить: здесь она и юная прелестница, и разбитная цыганка, и мальчишка‑подросток — ведь ее героиня в стремлении отвадить неугодного жениха представала в разных образах. Причем Эмиль лично убеждал преподавателей Щукинского училища, куда уже поступила его молодая жена, разрешить ей съемки, а потом присутствовал на площадке — молча. Как выяснилось позднее, актриса в этот момент уже ждала ребенка: Эмиль‑младший появился на свет практически одновременно с выходом картины.

Поскольку в водевиле важнейшая роль отводится музыкальному материалу, режиссер пригласил к сотрудничеству соратника по «Трем мушкетерам» композитора Максима Дунаевского, а также поэта‑песенника Леонида Дербенева, всегда с удовольствием работавшего для кино.

Женский вокал в мюзикле отдали певице Людмиле Лариной и признанной звезде — Жанне Рождественской с ее широчайшим диапазоном и мастерством. Именно она исполняет ставшую хитом песню «Гадалка».

Но, как говорится, гладко было на бумаге: съемки шли в хорошем темпе, а картину внезапно попытались закрыть. Юнгвальд‑Хилькевич рассказывал: «Художественный совет во главе с руководителем творческого объединения «Мосфильм» Евгением Ташковым затребовал весь материал. Я снимал музыкальный фильм, чего ни до меня, ни после никто на «Мосфильме» не делал. Это была очень специфическая работа, в которой музыка играет чуть ли не главную роль. Худсовет посмотрел — и разразился скандал. Мне вручили бумагу, где было написано, что я должен полностью переделать картину, дописать монологи, углубить образы и прочая чепуха. Я был в шоке».

Режиссера поддержал Михаил Пуговкин, вместе они настояли, чтобы материал посмотрел директор киностудии Николай Сизов. «С начальником пришла целая свита, в полной тишине более часа шла наша черновая работа, — делился воспоминаниями режиссер. — Когда включили свет, Сизов, обращаясь ко всем, спросил: «И в чем дело?» Ему что‑то стали объяснять о несоответствии принципам социалистического реализма, но Сизов лишь отмахнулся: «Это потрясающая картина. Мы будем гордиться, что она снята на нашей студии». Так Юнгвальд‑Хилькевичу дали полную творческую свободу...

25 декабря 1979 года по Центральному телевидению прошла премьера мюзикла «Д’Артаньян и три мушкетера». 6 января 1980 года — премьера киноленты «Ах, водевиль, водевиль…» Для Георгия Юнгвальд‑Хилькевича это был триумф: оба фильма имели оглушительный успех и по сей день считаются нашей золотой киноклассикой.