В НХМ проходит сенсационная выставка утраченных и вновь обретенных ценностей

Национальный художественный музей недавно отметил красивый юбилей — 85 лет. Возраст почтенный, поэтому юбилейным, по сути, был весь нынешний год. Успели все: отметить знаковые для страны даты, провести выставки с шедеврами из собраний дружественных институций, продемонстрировать работы именинников-2024. Однако доминирующее событие масштабного празднования проходит в музее прямо сейчас. Выставка под названием «Утраты и возвращения. Судьба художественных ценностей Государственной картинной галереи. 1939 — 1957» рассказывает о культурных потерях (количественно действительно высоких!), которые музей понес в годы Великой Отечественной войны. Но главное, здесь демонстрируют произведения искусства из еще довоенного собрания музея. Настоящие жемчужины коллекции!

Эскизы к картине «Народное собрание в Западной Беларуси. 22–28 октября 1939 года. Белосток».

С миру по шедевру

История уготовила Государственной картинной галерее (в Национальный художественный музей она была переименована позже) те же испытания, что выпали на долю всего белорусского народа. Сотрудники галереи воевали с врагом так же, как воевал весь Минск, выживали так же, как выживала вся республика. Но начать рассказ о деятельности галереи следует все же с 1939‑го. Первый из четырех залов главного корпуса НХМ отведен под работы, которые заложили основу собрания.

— Еще в 1935‑м художники просили создать картинную галерею для больших идеологических выставок, которые тогда уже назревали. Главная из них назвалась «Ленин и Сталин — организаторы БССР». Но показать эту масштабную выставку с тысячами работ было негде. Николай Михолап, ставший первым директором галереи, убедил отдать под нее просторное здание Мариинской гимназии на ул. К. Маркса, 29, которое сохранилось и сегодня. На подготовку к открытию галереи выделили всего девять месяцев, — рассказывает куратор выставки ведущий научный сотрудник НХМ Надежда Усова.

Первая художественная галерея БССР проработала около двух лет. Было собрано 3300 произведений искусства. За этот период коллектив провел четыре выставки, создал экспозиции в 25 залах, организовал сбор экспонатов по всей Беларуси. Часть из них передали музеи Витебска, Гомеля и Могилева. Так, скажем, из Здравнево поступила картина Ильи Репина «Иди за мной, Сатано!», из Гомеля — скульптура Федота Шубина. Посильную помощь оказали и центральные сокровищницы Москвы и Ленинграда.

— Но этого показалось мало, поэтому специально для галереи наши мастера начали создавать работы на заказ, в первую очередь на тему социалистического строительства. В первом зале можно увидеть в том числе эскизы к масштабной картине Федора Модорова «Народное собрание в Западной Беларуси. 22 — 28 октября 1939 года. Белосток», — отмечает Надежда Усова. — Это был государственный заказ художнику от самого Пантелеймона Пономаренко. Перед написанием полотна Модоров провел подготовительную работу, создал несколько эскизов, написал натурные этюды-портреты. Картину художник лично представил на Всебелорусской выставке изобразительного искусства в ноябре 1940‑го.

Увы, картину Модорова постигла судьба многих подобных ей работ. Точно неизвестно, была она в 1941‑м вывезена нацистами в Германию или уничтожена в первые годы войны.

— Дальнейшие планы по расширению экспозиций, каталогизации фондов прервала Великая Отечественная. Эвакуация коллекций в условиях массированных бомбардировок Минска оказалась невозможной. Сотрудники галереи, надеясь на скорое возвращение, покинули пылающий город, оставив двух хранительниц, сестер Таиду и Зарему Конопацких. Сейчас мы разыскиваем их потомков. Может быть, читателям что-то известно? Мы знаем, что сестры остались в оккупированном Минске, вели переписку с Михолапом. Затем их следы затерялись…

Экспозиция нынешней выставки — самая масштабная из подобных ей, проходивших в предыдущие годы. Некоторые произведения зрители увидят впервые.

Остались только рамы

Второй зал — о наследии, которого в Минске больше нет. Самый драматичный год существования галереи — 1941‑й — подан как зал-интерьер, своеобразная инсталляция момента разграбления. 28 июня, когда Минск был занят войсками вермахта, начался грабеж культурных ценностей. Холсты вырезали прямо из рам. Экспонаты вывозились сначала бесконтрольно, потом планомерно в Кенигсберг, Мюнхен…

— Пустые рамы — как напоминание о тех работах, которые мы потеряли, — раскрывает идею сокуратор выставки старший научный сотрудник музея Анастасия Рубашная. — О том, что было в этих рамах, мы знаем далеко не все. Некоторые изображения удалось найти по старым каталогам выставок, например. Поэтому рядом с рамами появились этикетки, рассказывающие о том, что здесь могло быть: «Зима» Ивана Айвазовского, «Дожинки» Фердинанда Рущица или «Портрет Натальи Кусевицкой» Валентина Серова. Местонахождение этих и других произведений искусства по-прежнему неизвестно.

Старший научный сотрудник музея Анастасия Рубашная.
 
Только представьте: согласно описи утрат, составленной после освобождения Минска, галерея лишилась 223 произведений русской живописи, 32 — западноевропейской, 60 икон, 89 скульптур, 48 слуцких поясов, 200 «постилок» белорусских ткачих, сотен произведений отечественных художников… В центре зала — ящики для товарных вагонов, в которые паковали произведения, со специальными карточками на каждом из них. Вверху на карточке всего одно слово: Minsk…

Первые приобретения

В июле 1944‑го начались работы по восстановлению галереи. Старого здания она не получила, его передали автоматической телефонной станции. В числе первых из эвакуации вернулась искусствовед Елена Аладова, которую назначили новым директором.

— Поскольку надежды на возвращение работ не было, их начали покупать. В зале «Возрождение» представлена в том числе первая приобретенная Аладовой картина — небольшое полотно Сергея Малютина «Море. Алушта», написанное в 1906 году. Оно числится первым номером в акте № 1 от 1944 года, — обращает внимание Надежда Усова. — Что закупала Аладова в первую очередь? То, что когда-то было в галерее, либо работы тех же авторов. Здесь и пейзажист Юлий Клевер, и Филипп Малявин, и Абрам Архипов, и Константин Коровин… Кроме того, у нас появился прекрасный портрет авангардиста Владимира Татлина скульптора Сарры Лебедевой. В основном это небольшие работы, поскольку денег на закупку масштабных полотен не было.

Первая закупленная после войны работа — «Море. Алушта» Сергея Малютина.

Конечно, особое внимание молодой директор уделила белорусским мастерам, добавляет Анастасия Рубашная:

— Покупались самые маститые: Евгений Зайцев, Валентин Волков, а также художники, погибшие в годы войны. Это в том числе Лев Зевин, чье «Вечернее солнце» 1939 года стало символом выставки. Маленькая по формату картина как намек на лишь малую часть из того богатства, которым обладала галерея до войны. Это символ обретения. А символ утраты — та самая пустая рама, в которую помещен пейзаж…

Лев Зевин. «Вечернее солнце». 

В последнем зале демонстрируются работы, которые на протяжении почти 50 лет возвращались в музей из разных источников. Уже в 1948 году в Минск прибыло два вагона вывезенных белорусских произведений, найденных в шахтах, замках, складах в Германии. И если на 1941 год собрание галереи насчитывало 3300 единиц хранения, то из них в описи вернувшегося в 1948 году было идентифицировано всего 153 произведения. В 1998‑м в НХМ поступила последняя работа — «За дровами» Александра Шевченко. Сейчас в собрании насчитывается более 400 экспонатов из довоенной коллекции. По приблизительным подсчетам, вернулась лишь одна восьмая часть. Судьба почти 2900 произведений остается неизвестной…

Последняя возвращенная работа — «За дровами» Александра Шевченко.

leonovich@sb.by