Военный летчик описал обстановку на военной базе, где пройдет встреча Путина с Трампом

— Я на Аляску приезжал на совместные учения несколько раз, — говорит генерал-майор Владимир Попов. — И на рекогносцировку, и на сами учения. Отлетал там три авиационные базы. Был, в том числе, и на базе Элмендорф-Ричардсон в Анкоридже. Хочется сразу сказать о романтике этих мест. На мой взгляд, Аляска особенно хороша как раз в августе-сентябре. Там хорошие природно-климатические условия. Уже более спокойно, плюс — красота природы.

По мнению нашего собеседника, очень правильно Трамп или кто-то из его советников выбрал в качестве места для проведения саммита Аляску.

— Я думаю, что это место понравится нашему президенту Владимиру Путину. Он любит осваивать новые места. Был на Алтае, в Забайкалье, Бурятии. Ходил по тайге. На Аляске природа очень похожа. Только красота в это время года еще более контрастная. Горы на северо-востоке Аляски — красивейшие. Ледники — голубые. Летишь над ними, и они движутся. Не вода по леднику идет, а ледник спускается по воде.

Как говорит генерал-майор, авиабазы на Аляске достаточно большие.  

— Там очень серьезная охрана. Народу там особо нет, чтобы кто-то мог организовать диверсию. Но много диких животных: ходят лоси, олени, медведи. Однажды, когда мы ехали по дороге, увидели, как по склону идут три медведя. Это было в 150–200 метрах от нас. Диких животных на Аляске так много, что они могут забрести на авиационную базу. Сами знаете, когда взлетает или садится самолет, это может быть очень критично. Поэтому система охраны там отлажена очень хорошо. Есть и патрульные службы, которые объезжают периметр. Также там стоит серьезная система охранной сигнализации. Вдоль дороги — глухой забор, чтобы не проникли мелкие животные — зайцы, лисы. 

Поэтому, как считает наш собеседник, обеспечение безопасности во время встречи двух лидеров будет гарантировано.

— Думаю, что будет учитываться и психофизиология при смене поясов. Это важно с точки зрения работоспособности. Скорее всего наша делегация за сутки перелетит куда-нибудь в Хабаровск, на Сахалин, в Петропавловск-Камчатский или во Владивосток, чтобы адаптироваться. Разница во времени между Москвой и Анкориджем — 11 часов. Помните песню: «Новый день тебе с Камчатки посылаю, и дарю тебе я новую зарю…» Так и на Аляске, когда мы ложимся спать, они уже встают. 

Что касается самой авиабазы недалеко от Анкориджа, то, как говорит заслуженный военный летчик, там большая хорошая взлетно-посадочная полоса.  

— По-другому в холодном климате не сделаешь. Эти моменты надо учитывать. Но там грунт прочнее, чем у нас на Севере. На Аляске строить проще, но там строят капитально. Это касается и рулежных дорожек, и стоянок для самолетов. Взлетно-посадочная полоса там более 3000 метров по длине, и около 100 метров по ширине. Когда проезжаешь КПП, видишь огромное электронное табло. Помню, когда я там был, въезжал через КПП, сидел в машине, разговаривал, отвлекся, и мои ребята говорят: «Командир, обрати внимание на табло. Я прочитал: «General Popov, welcome, have a nice day», «Генерал Попов, добро пожаловать, приятного дня». Это было в семь или в восемь часов утра, светило солнце. Вся база знала, кто к ним прилетел. И сейчас, вполне возможно, напишут: «Mr. President Vladimir Putin, welcome», «Господин президент Владимир Путин, добро пожаловать».

Как отмечает генерал-майор, на авиабазе очень хорошая музейная часть.

— Когда заезжаешь туда, видишь закрытую для посещения часть, где стоят самолеты, которые там раньше базировались, особенно послевоенного периода. Там — или настоящие списанные самолеты, которые находятся в хорошем состоянии. Или, если самолет утрачен, они делают макеты в натуральную величину. Мне было очень интересно их увидеть. Все это — элемент воспитания и для подрастающего поколения, и для тех, кто приходит туда служить.

Как говорит наш собеседник, на каждом аэродроме на Аляске, где он был, располагался свой музей.

— Там подвиг, бывало, не стоил, как у нас говорят, ломаного гроша, для нас это — будни, но у них был очень подробно описан, представлен большой объем информации. Если была возможность, там выставляли — то шлемофон, то перчатки, то унты, то планшет с какой-то картой. Все это — элемент национальной гордости.

По словам генерал-майора, на авиабазе в Анкоридже хорошо развита инфраструктура.

— Однажды, когда мы приезжали туда, нас было 12 человек, другой раз — 17 и 25. Там есть и гостиничные корпуса, и что-то типа нашего общежития, но очень комфортного. Жилых корпусов достаточно много. Есть возможность для каждой делегации отвести отдельное здание. Они в основном двух и трехэтажные.

Как говорит наш собеседник, располагающиеся там штабы, хорошо отделаны и укомплектованы. 

— На авиабазе есть переговорные, командные пункты — закрытые помещения без окон, где действительно можно поговорить тет-а-тет. То есть, есть все необходимое для работы. Они к этому относятся очень щепетильно. Там привыкли работать и служить в комфортных условиях. На территории базы проложены дорожки, разбиты цветники, газоны. Они стараются как-то скрасить действительность, считая, что находятся на краю Земли, у нас бы сказали: у черта на куличках.

По словам заслуженного военного летчика, ему приходилось встречаться на Аляске с местным населением.

— Там очень много русских, они даже на военных базах проходят службу. Я общался с несколькими военнослужащими, чьи родители были выходцами из Советского Союза. Они привезли детей на Аляску, когда им было 8-10 лет. Они выросли, служат теперь на авиабазах по контракту. Одна девушка была у нас переводчиком. Мы летали с ней вместе на две авиабазы. Она рассказала, что учится в академии. Ее начальник, который возглавлял юридическую службу, сказал мне: «Владимир, когда буду уходить на пенсию, я оставлю ее вместо себя. Если разрешат». Степень ответственности и исполнительности там очень высокие. Этот человек знал, что можно дать ей задание и забыть. Она обязательно все сделает как надо. Ее можно было не проверять.

Собеседник генерал-майора признался, что у него в отделе было несколько русских. Он их специально отбирал, потому что считал, что они служат по-настоящему.

— Признался мне, что, общаясь со своими подчиненными, он стал уважительно относиться к русской национальной культуре. Узнал о России и русском менталитете много нового.  

Как говорит наш собеседник, они встречались и с и губернатором Аляски, и с предпринимателями.

— Все к нам очень хорошо относились. Я не почувствовал не какого-то подвоха, не каких-то натянутых отношений. Люди на Аляске нам показались достаточно простыми и искренними. На уровне исполнителей, как военные, мы хорошо понимали и чувствовали друг друга. Там сама природа располагала к этому. Я чувствовал, что это наша земля. Я на Аляске был, как у себя дома. Мы буквально на каждом шагу слышали: «Это Русская Америка».

Как говорит генерал-майор, единственная граница между Россией и США как раз проходит в водах Берингова пролива. 

— Все очень символично. Место для встречи двух лидеров выбрано правильно. Аляска — это земля, которая нас объединяет. Есть еще один символичный момент. У них везде на эмблемах авиабаз, кроме белоголового орлана, изображен белый медведь. А у нас на многих гербах городов и эмблемах — бурый медведь.

По словам нашего собеседника, с жителями Аляски у них установились очень доверительные отношения.

— Мы как будто говорили с ними на одном языке. Хотя языковой барьер, конечно, присутствовал, но он не так был ярко выражен, как, например, на мысе Канаверал, на атлантическом побережье штата Флорида, где мы тоже бывали не раз. Там — южане, а на Аляске — северяне. Они ближе нам, как территориально, так и по духу.