«Так конфликты не заканчивают». Эксперт оценил подготовку встречи Путина и Трампа

Видео по теме

Юлия Литвиненко

В прошлую пятницу, 8 августа, известие о том, что президент России Владимир Путин и его американский коллега Дональд Трамп собираются встретиться на Аляске удивило, пожалуй, всех. Но еще большее изумление вызвала спешка, с которой начали готовить саммит.

Встреча намечена на 15 августа, однако точное место встречи в штате пока не обозначали ни в Москве, ни в Вашингтоне. Как пишет местное издание Anchorage Daily News, даже чиновники на Аляске ничего не знают.

Пресса тем временем делится своими догадками о том, где могут увидеться президенты стран:

  • Международный аэропорт имени Теда Стивенса.
  • База ВС США Элмендорф-Ричардсон.
  • Гостиница Hotel Captain Cook.
  • Курорт Girdwood’s Alyeska Resort.

По мнению New York Times, предстоящий саммит Путина и Трампа смело можно называть одной из самых поспешно организованных встреч на высшем уровне за последние годы. На «непрофессиональную подготовку» обращают внимание и эксперты, отмечая, что в подобных условиях возлагать большие надежды на исход переговоров также не стоит.

Как заканчиваются конфликты

По словам старшего научного сотрудника по дипломатической практике при Флетчерской школе (Университет Тафтса), ветерана дипломатической службы США Дональда Хефлина, войны и вооруженные конфликты обычно завершаются по трем причинам:

  1. Обе стороны выматываются и решают заключить мир.
  2. Одна сторона выматывается и поднимает руку, говоря: «Ладно, мы готовы сесть за стол переговоров» (самая распространенная причина).
  3. Третий вариант — «мы это видели на Ближнем Востоке», говорит эксперт — внешние силы, такие как США или Европа, вмешиваются и говорят: «Хватит. Мы навязываем вам свою волю. Заканчивайте».
«В ситуации с Россией и Украиной мы видим, что ни одна из сторон не демонстрирует готовность пойти на уступки и сесть за стол переговоров. Поэтому боевые действия продолжаются. Роль, которую сейчас играет Трамп и его администрация, — это как раз третий вариант: внешняя сила приходит и говорит: „Довольно“», — поясняет Хефлин.

Однако, подчеркивает он, Россия — это совсем не маленькая ближневосточная страна, которую США могут полностью подчинить, «это почти равный соперник». А потому, продолжает он, вряд ли третьей стороне удастся навязать ей свою волю и заставить сесть за стол переговоров.

Стоит ли ждать реальных и выполнимых решений?

По словам Хефлина, история подсказывает, что шансы на прочный мир по итогам этого саммита крайне низкие. И он объясняет почему.

«Обычно в странах с серьезным внешнеполитическим или оборонным аппаратом это выглядит так: политические лидеры формулируют цель — чего они хотят достичь. Затем они обращаются к дипломатам, госслужащим и военным: „Вот чего мы хотим достичь за столом переговоров. Как это сделать?“ Эксперты отвечают: „Нужно сделать то-то и то-то, мы выделим специалистов, которые будут работать над этим. Мы будем взаимодействовать с российскими коллегами, сузим круг спорных вопросов, подготовим цифры и карты“», — пояснил Хефлин.

Однако, напомнил он, с момента прихода в Белый дом Трампа в США произошло множество кадровых перемен. Среди политических назначенцев есть и опытные в сфере нацбезопасности, как, например, госсекретарь Марко Рубио, но также пришли и не имеющего соответствующего опыта и подготовки. Уровень профессионализма в рядах администрации президента явно снизился, добавил Хефлин.

«Когда речь идет о двух лидерах таких крупных стран, они обычно не встречаются по предварительной договоренности за несколько дней. Для этого должна быть настоящая кризисная ситуация. Такую встречу можно было бы провести и через две-три недели. Тогда была бы возможность подготовиться: собрать нужные документы, встретиться с российскими и украинскими представителями, с западноевропейскими союзниками. Когда бы стороны сели за стол, все было бы максимально профессионально: у участников были бы одинаковые справки и данные, вопросы были бы заранее уточнены. В Аляске этого не будет», — указал он.

По словам Хефлина, там встретятся два политика и будут принимать решения, руководствуясь, скорее, политическими соображениями, чем реальным пониманием, как их можно (и можно ли?) реализовать.

«Те, кто понимает механику дипломатии, считают, что все это выглядит дилетантски и вряд ли приведет к реальным и выполнимым результатам. Да, будет совместное заявление и фото Трампа с Путиным, пожимающих друг другу руки. Многие поверят, что проблема решена. Но это не так», — резюмировал эксперт.

В свою очередь, Марко Рубио охарактеризовал скорый саммит лидеров США и России на Аляске как встречу для оценки ситуации — «для прощупывания почвы».

«Вот как я бы это описал: президент говорил с Путиным по телефону три или четыре раза, и из этого ничего не вышло — или, по крайней мере, мы не достигли того, чего хотели. Поэтому президент считает, что ему нужно посмотреть этому человеку в глаза, встретиться лицом к лицу, услышать его лично и оценить ситуацию <…> Честно говоря, мы очень быстро поймем на этой встрече, есть ли у нее шанс на успех или нет», — пояснил он.

По словам Рубио, Трамп — отличный переговорщик с уникальным чутьем и опытом успешных личных сделок.

Сам Трамп описал переговоры как «разведочную встречу» для лучшего понимания требований России по окончанию военного конфликта. Он заявлял, что рассчитывает уже в первые минуты встречи с российским лидером определить, возможно ли достичь соглашения о прекращении боевых действий на Украине.

«Я могу уйти, пожелать удачи — и на этом все», — говорил он.

Как сообщалось ранее, главной темой беседы двух президентов станут варианты долгосрочного мирного урегулирования российско-украинского конфликта. Трамп говорил, что это будет «пробная» встреча, чтобы оценить шансы заключения сделки. В Кремле рассчитывают, что следующий саммит президентов пройдет в России, американскому лидеру передано «соответствующее приглашение».

Доналтд Трвамп объявил о встрече с Владимиром Путиным после визита в Москву его спецпосланника Стива Уиткоффа. Тот передал США предложение России по урегулированию конфликта. Глава Белого дома отмечал, что оно предполагает «некоторый обмен территориями на благо обеих стран».