А.С. Пушкин. Метель. Часть 2
Часть первая - здесь
Согласия на брак
Хорошо, а что церковное право говорило про согласие на брак? А вот что:
«На вступление в брачный союз брачующиеся лица должны иметь дозволение или согласие тех, от кого они находятся в зависимости по своему семейному или общественному положению.
а) Основной нравственный закон, обязывающий детей к почтению и повиновению их родителям, требует, чтобы на такое важное дело, как вступление в брачный союз, брачующиеся испрашивали дозволение и получали благословение от своих родителей. Заключить брак помимо воли родителей, и тем более вопреки прямому и решительному их запрещению, значило бы нанести им оскорбление. Церковь не может давать благословение на такой брак. Еще более обязательную силу имеет это согласие родителей для тех детей, которые не пользуются самостоятельным положением в обществе и находятся под родительской властью, то есть, вообще не имеют права заключать самовольные договоры и обязательства. Виновность таких детей, вступающих в брак без воли родителей, канонические правила ставят наравне с блудодейством и сам брак не считают твердым (законным) до тех пор, пока не последует примирение детей с оскорбленными их своеволием родителями и согласие родителей на заключенный брак (Вас. Вел. пр. 38 и 42). Но и в последнем случае церковные правила повелевают очищать грех неповиновения родителям эпитимией (там же пр. 33). По римскому праву, согласие отца на брак детей было необходимым условием законности брака (Digest 23, 2, 2), так что заключенный вопреки этому условию брак считался недействительным и рожденные от него дети признавались незаконными; он обретал законную силу только с момента отцовского согласия. Власть отца над сыном оканчивалась с эмансипацией последнего.
По древнему русскому церковно-гражданскому праву, действовавшему (по Кормчей книге) согласно с каноническими правилами и Византийскими гражданскими постановлениями, согласие родителей на брак детей всегда было непременным условием законности брака. (В градском законе (в Кормчей книге) совершеннолетним («самовластным») позволено вступать в брак и помимо согласия отца («не хотящу отцу») (гр. 4, п. 12–13).) По прежним русским обычаям, это условие выражалось в той форме, что родители сами принимали на себя избрание тех лиц, с кем должны сочетаться их дети, и давали на это повеление своим детям. Вступившие в брак без воли родителей подвергались суду, первоначально – церковному, а со времени Петра I – и светскому (Собр. Зак. 1722, № 3963, п. 16).
Наши действующие гражданские законы также определенно запрещают брак без дозволения родителей (Св. Зак. X, ч. I, ст. 6), не ограничивая этого запрещения каким-либо возрастом детей; а вступившим в брак вопреки решительному запрещению родителей грозят церковными и другими наказаниями (эпитимиею, тюремным заключением и, кроме того, лишением права наследования по закону имения того из родителей, который оскорблен неповиновением детей). Впрочем, как канонические постановления не требовали упразднения таких браков, так и настоящие гражданские законы не причисляют их к недействительным бракам и само преследование за них закон предоставляет воле родителей. Могут ли дети, даже совершеннолетние, каким-либо законным порядком отменить запрещение или несогласие родителей на их брак, – на это наши законы не дают никаких указаний, (Византийское право позволяло гражд. начальникам давать разрешение на брак находящимся под родительской властью детям в том случае, если родители несправедливо ему препятствовали.) за исключением одного очень частного случая, указанного в Св. Зак. т. X, ч. 1, ст. 7.»
Еше раз: «Наши действующие гражданские законы также определенно запрещают брак без дозволения родителей (Св. Зак. X, ч. I, ст. 6), не ограничивая этого запрещения каким-либо возрастом детей». А теперь вспомним сюжет: «Марья Гавриловна, дочь зажиточного помещика, влюбляется в бедного армейского прапорщика Владимира Николаевича. Они тайно встречаются и ведут переписку, несмотря на недовольство родителей Марьи Гавриловны.».
Или же, как написано в оригинале: «Марья Гавриловна была воспитана на французских романах, и, следственно, была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуску в своей деревне. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстию и что родители его любезной, заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя.»
Получается, что Владимир с Марьей, решившись на венчание без согласия родителей Марьи (и родителей Владимира тоже, кстати) не просто плохо себя ведут. Они нарушают законы гражданские. И заодно церковные.
Что у меня еще не бьется…. Выше уважаемый Василий Певцов писал о том, что брак «есть союз, свободно заключаемый…». А сейчас речь идет о том, что «Заключить брак помимо воли родителей, и тем более вопреки прямому и решительному их запрещению, значило бы нанести им оскорбление. Церковь не может давать благословение на такой брак». Да и вообще, родителей надо слушать: «По прежним русским обычаям, это условие выражалось в той форме, что родители сами принимали на себя избрание тех лиц, с кем должны сочетаться их дети, и давали на это повеление своим детям.». Как совместить «свободу» с «обязательным согласием со стороны родителей» и тем более с «подчинением родителям, принявшим решение о браке своих детей» - не могу пока понять. «Я сам, свободно, полностью соглашаясь с тем, что я нахожусь во власти родителей и должен им во всем беспрекословно подчиняться, не высказывая никакого недовольства, принимаю их повеление на брак с таким-то» - это и есть та самая «свобода», которая необходима для заключения брака? Странная получается свобода.
Не, я-то уже понял, что любой долг, любая обязанность, любое подчинение может стать правом или привилегией. Например, как это было в Древнем Риме: долг/обязанность служить в армии – это право/привилегия свободных людей. И не исключаю, что мое беспрекословное подчинение родителям/начальству это и есть проявление моей свободы. Но пока совместить подчинение воле родителей и свободу заключения брака у меня не получается.
Бурмин, кстати, тоже хорош. У него явно нет согласия родителей на венчание с Марьей. Но кроме того, Бурмин, как он сам рассказывал «в начале 1812 года, я спешил в Вильну, где находился наш полк», то есть Бурмин находился на военной службе (стоп… Владимир же тоже – прапорщик!), а значит…
«В каноническом праве нет указаний на необходимость иметь разрешение начальствующих на вступление в брак подчиненных лиц. Общее каноническое положение не вступать в брак против воли обладающих (Вас. Вел. пр. 40 и 42), очевидно имеет в виду только рабов и детей (См. толк. его в Кормч. книге). Действующие гражданские постановления запрещают лицам, состоящим на службе как военной, так и гражданской, вступать в брак без дозволения их начальства, удостоверенного письменным свидетельством (Св. Зак. X, ч. 1, ст. 9).
Примечание. Нижние воинские чины, отчисленные в запас, могут вступать в брак, не испрашивая разрешения военного начальства (Ук. Син. 3 Окт. 1880 г.).»,
что Бурмину (и Владимиру!) тоже требовалось письменное согласие, не только родителей, но еще и своего армейского начальства на венчание с Марьей????!!!!
Сплошные нарушители, что Марья, что Владимир, что Бурмин… Тюрьма по ним плачет…
Так ведь и арестантам не легче.
«Наши гражданские постановления не позволяют вступать в брак арестантам, содержащимся в исправительных арестантских отделениях (Св. Зак. X, ч. 1, ст.19). Осужденные на каторжные работы могут, с дозволения своего начальства, вступать в брак между собой и со ссыльными, после своего перевода в разряд исправляющихся (находящиеся в 1-м разряде – через 3 года, во 2-м разряде – через 2 года, а в 3-м – через 1 год).»
Но при всем при этом, с одной стороны: «Наши действующие гражданские законы также определенно запрещают брак без дозволения родителей (Св. Зак. X, ч. I, ст. 6)…», а с другой – «Впрочем, как канонические постановления не требовали упразднения таких браков, так и настоящие гражданские законы не причисляют их к недействительным бракам и само преследование за них закон предоставляет воле родителей.». Получается, что брак без дозволения родителей запрещен, но если брак все же каким-то образом заключен, то вступивших в брак кто-то и как-то за это накажет, но сам брак остается действительным?
***
Теперь можно перейти к заключению брачного союза. «В обряд совершения браков входят два главных действия: А) обручение и Б) венчание.»
Обручение («(sponsalium) есть законно совершенное взаимное обещание или обязательство жениха и невесты на будущее их вступление в брачный союз («память и возвещение хотящаго быти брака»; Кормч. гл. 48, гр. 1, ст.1). (Sponsalia sunt mentio et repromissio nuptiarum futurarum (Digest. 23, 1,1))») пропускаем, по сюжету повести его никто не совершал.
Поэтому сразу перехожу к венчанию, которое было достаточно долгим и публичным процессом.
«
Предварительные действия.
Прежде освящения брачного союза таинством, священник обязан тщательно удостовериться в беспрепятственности этого союза и подтвердить его законность надлежащим формальным актом.
У нас в прежние времена (с начала XVI в.) желающим вступить в брак давалось от епархиального архиерея письменное дозволение на заключение брака, или, так называемая венечная память, в которую заносились брачующие лица и предписывалось, чтобы священник, венчающий брак, выяснил, нет ли к нему законных препятствий. При выдаче дозволения архиереем взымалась определенная пошлина; впоследствии она стала поступать в государственную казну. В 1765 г., при Императрице Екатерине II, венечные памяти и пошлины на них были отменены, а вместо этого установлено, чтобы священники перед венчанием каждого брака сами производили и записывали в книгу дознание или исследование о законности брака. Потом (с 1835 г). для этих записей была установлена единообразная форма (прил. к X т. Св. Зак.); для их внесения из Консистории выдается специальная, надлежащим образом скрепленная книга, называемая обыскной.
По действующим постановлениям дознание о браке должно быть произведено следующим образом (Св. Зак. X, ч.I).
а) Желающий вступить в брак должен письменно или устно уведомить об этом священника своего прихода и объявить, с кем он намерен сочетаться браком (ст. 25). По этому уведомлению в церкви производится оглашение (публичное оповещение) о браке в ближайшие три воскресные или другие, встречающиеся между ними, праздничные дни, после литургии. Если невеста принадлежит к другому приходу, то оглашение должно быть произведено и в ее приходской церкви (ст. 26). При смешанных браках оглашения обязательны и для неправославной стороны; они должны быть произведены в ее приходской церкви (ст. 67 и 69. В случае отказа в оглашениях от римско-катлич. священников брак может быть венчан и без оглашения от католич. церкви; в таком случае лицо римско-католич. исповедания должно представить удостоверение от местной полиции о своем небрачном состоянии и правоспособности на вступление в брак (полож. Ком. Мин., Выс. утв. 11 Мая 1891 г.). По оглашении, все, имеющие сведения о препятствиях к браку, должны немедленно дать знать об этом священнику письменно или на словах, и никак не позже сделанного в церкви последнего из трех оглашений (ст. 27). Священник, который должен венчать брак, должен быть извещен форменным свидетельством о последствиях оглашения, произведенного священником церкви, к которой принадлежит другая брачующаяся сторона, (или настоятелем иноверческой церкви, если брак смешанный). Означенная предбрачная предосторожность указана уже в нашей Кормчей книге (гл. 50, в начале), с той оговоркой, что если в течение 2-х месяцев после оглашения не было совершено венчание, то оглашение должно быть возобновлено, и только епархиальный архиерей может разрешить венчание без повторения оглашений.
б) После оглашений, все требуемые законом сведения о женихе и невесте, свидетельствующие о законности их брачного намерения, должны быть вписаны, по установленной форме, в обыскную книгу той церкви, в которой брак предполагается заключить. Эти сведения касаются звания жениха и невесты, их имен, местожительства, вероисповедания, возраста, нормальности умственного состояния, их добровольного согласия на брак, в который они вступают, надлежащего дозволения на него, отсутствия возбраняющего брак родства между ними; здесь же указываются письменные документы, представленные для удостоверения в беспрепятственности брака, время сделанных оглашений о браке и, наконец, время совершения означенного брака. Справедливость всего указанного в обыске и, при этом, обязательство нести за все эти показания ответственность перед судом, утверждают своими подписями как жених и невеста, так и два или три поручителя от каждого из них, разумеется правоспособных к поручительству. Представленные для обыска письменные документы оставляются в подлиннике и хранятся при обыскной книге; а с тех документов, которые необходимо возвратить кому следует, должны быть сняты копии. На возвращаемых подлинниках делаются скрепленные священником записи о совершении брака.
К бракосочетанию священник должен приступать только по составлении обыска. Но если законные препятствия к браку открываются не только после обыска, но даже во время самого венчания, священник обязан остановить совершение брака и донести епархиальному архиерею, который или сам решает дело, или делает представление о нем Св. Синоду (Св. З. X, 1. ст. 291).
Время и место совершения таинства брака.
Законный брак совершается в положенные для этого дни (ст. 31).
Каноническое правило запрещает совершать браки в дни св. Четыредесятницы (Лаод. 52). Потом Церковь распространила это запрещение на все те дни, в которые христиане должны пребывать в посте, воздержании и молитве, следуя постановлению св. Апостола (1 Коринф. 7:5). Так, церковным уставом запрещается венчать браки не только в дни великого поста, но и в течение других постов – рождественского, успенского и апостольского, а также в дни рождественских праздников (с 25 Декабря, по 6 Января), св. Пасхи и сырной недели (см. Корм. гл. 52). Кроме того, Церковь не допускает совершения брака в вечернее время (накануне) каждой среды и пятницы, как дней поста, в вечерние часы воскресных дней и обязательных для всех православных христиан в России церковных праздников, храмовых и других местно чтимых в области или приходе праздников, а также накануне высокоторжественных праздников восшествия на престол и свящ. коронования Государя Императора (Выс. ук. 24 Янв. 1839 г.).
Назначенное Церковью время для совершения таинства брака – это предобеденное время, тотчас после литургии, чтобы брачующиеся могли принять это великое таинство в воздержании от пищи и питья и даже приобщиться св. Тайн (Кормч. 50). Во всяком случае, венчание не позволяется совершать в позднее время, близкое к ночи, а тем более в ночное время.
Законный брак должен совершаться непременно в церкви и при свидетелях (не менее двух). Венчание вне церкви допускается только в тех местах, где, по обстоятельствам, невозможно совершить его в церкви; в подобных случаях непременно требуется благословение архиерея (Св. Зак. X, ч. 1, ст. 31).
Примечание. Нельзя совершать несколько браков (т. е. венчать несколько пар) за один раз (Ук. Синода 16 Янв. 1757 г.).
Брак должен быть совершен священником того прихода, к которому принадлежит жених или невеста. Это церковное постановление, внесенное в Кормчую книгу (гл. 50), было строго подтверждено духовным регламентом (ч. 2, ст. 12) и подтверждалось последующим законодательством церковной правительственной власти. Оно предполагается и гражданскими законами, в статьях о совершении браков (ст. 25).
Бог с ним, с родительским дозволением… Точнее говоря, с его отсутствием….. Но ведь НИ – ЧЕ - ГО из вышеописанного не было сделано! Ни оглашений, ни дознания о браке, ни записей в обыскной книге! Венчание состоялось поздно вечером или ночью! Процедура венчания была полностью нарушена! И все это допустил безымянный жадринский священник, с котором Владимир «насилу уговорился». Каким именно образом, остается только догадываться. Хотя тонкий намек в тексте есть «Священник, отставной корнет, усатый землемер и маленький улан были скромны, и недаром». Тем не менее, вопросы к жадринскому священнику остаются…
***
Теперь, с учетом полученных знаний, хочу порассуждать о следующем.
Предположим, что план, придуманный Владимиром и Марьей, был бы реализован полностью, а именно: «венчаться тайно, скрываться несколько времени, броситься потом к ногам родителей, которые, конечно, будут тронуты наконец героическим постоянством и несчастием любовников и скажут им непременно: «Дети! придите в наши объятия».
К 1811-1812 годах, насколько я понимаю, одного только венчания для брака было недостаточно. Нужна была еще запись в приходские (метрические) книги: «Главнымъ доказательствомъ брачнаго союза признаются приходскія (метрическія) книги.» (Св. Зак. X, ч. 3, ст. 34). Предположим, родители Владимира и Марьи их бы простили. И что, священник не понес бы никакого наказания за нарушение им порядка регистрации брака и порядка венчания? Наоборот, мне очень сильно кажется, что священник понес какое-то достаточно суровое и церковное и светское наказание. Вплоть до лишения сана и тюремного заключения. Грубо говоря, священника вполне могли «уволить» и «дисквалифицировать на очень долгий срок, как бы не пожизненно». Как мне кажется, священник мог решится на такое нарушение только при наличии оооочень солидного вознаграждения от Владимира, вполне себе измеряемого в нескольких годовых зарплатах священника. Более того, с учетом нарушения всех возможных требований к порядку совершения брака, у меня есть большие сомнения, был ли такой брак признан действительным церковными и светскими властями. Уж слишком много серьезных нарушений допущено жадринским священником.
Ведь какой бы это был скандал на всю губернию – богатая невеста тайно венчалась с бедным прапорщиком! И обвенчал их жадринский священник!
А ведь родители Владимира и/или Марьи могли их и не простить. Особенно родители Марьи. Ведь Марья «считалась богатой невестою», а в 1812 году, после смерти отца, Марья стала «наследницей всего имения». Что из себя представлял Владимир, сказать сложно. Но родителям Марьи Владимир точно не понравился: «родители его любезной, заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя.».
Похоже, что родители Марьи не считали Владимира достойной партией для своей дочери. Не надо забывать, что за Марьей надо было отдавать какое-то приданное. И это тоже отдельный интересный вопрос. Было ли приданное просто традицией или как-то регулировалось правом – не знаю. Где-то и как-то встречались смутные упоминания о том, что приданное жены поступало в «доверительное управление» мужа, который в случае развода был обязан вернуть это имущество бывшей жене. А может это я путаю с регулированием приданного в Англии в том же XIX веке.
Теперь следующие вопросы: в какой ситуации находились Бурмин и Марья, когда они встретились? Были ли они в браке или не были?
Бурмин точно считал, что он женат: «— Я женат, — продолжал Бурмин, — я женат уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и должен ли свидеться с нею когда-нибудь!»
Марья, очень похоже, придерживалась этого же мнения: «Женихи кружились и тут около милой и богатой невесты; но она никому не подавала и малейшей надежды. Мать иногда уговаривала ее выбрать себе друга; Марья Гавриловна качала головой и задумывалась.».
Венчание Бурмина и Марьи состоялось, за исключением поцелуя: «Нас обвенчали. «Поцелуйтесь», — сказали нам. Жена моя обратила ко мне бледное свое лицо. Я хотел было ее поцеловать... Она вскрикнула: «Ай, не он! не он!» — и упала без памяти. Свидетели устремили на меня испуганные глаза.». Насколько важным и необходимым является поцелуй при венчании – понятия не имею. Очень сильно подозреваю, что это очень важный элемент. Я конечно, не специалист по порядку венчания, но если предположить, что современный обряд венчания близок к тому, что должно было происходить при венчании в 1811 году, то…. То, действо, которое что происходило в жадринской церкви поздним вечером зимним вечером 1811 года, мало походило на венчание. Но даже это действо не было доведено до конца.
Совершил ли жадринский священник все необходимые записи в метрически книги – не понятно. Могу предположить, что нет, не совершил. Ведь если бы венчались Владимир и Марья, священник мог еще вписать в метрические книги имена Владимира и Марьи. А чье имя вписывать священнику, если вместо Владимира оказался никому не известный мужик, который тут же ушел из церкви???? Сильно подозреваю, что записей о браке не было. Следовательно, и самого брака – тоже.
Можно попробовать предположить обратное: несмотря ни на что, Бурмин и Марья в момент своей встречи находятся в браке. О чем имеются соответствующие записи в метрической книге жадринской церкви. Опять скандал на всю губернию! И это ж какой юридический казус получается! Мало того, что всплывают нарушения со стороны жадринского священника и приданное. Так ведь Марья, находясь в браке, еще стала наследницей имения. Какие нормы применялись к наследованию имений замужней и незамужней женщины – не знаю. С осторожностью могу предположить, что разные. И как изволите, милостивые государи, русским юристам и судьям в 1812 году всю эту ситуацию разруливать?
****
Лирическое заключение
С точки зрения человека, не знающего церковное право XIX века, рассказ «Метель» может восприниматься, как описание событий, которые вполне себе могли произойти. Да, совпадения, да, всякие случайности. Но, в целом, этот рассказ вполне себе совпадает с тем образом жизни дворян XIX века, который создан советским кинематографом.
Как на этот рассказ смотрели современники А.С. Пушкина в 1831 году? Ведь они же точно знали, какой порядок совершения брака, когда и как можно венчаться и т.д. и т.п. В рассказе же все поставлено с ног на голову, какой-то фарс и карнавал. С осторожностью могу предположить, что современники сразу раскусили всю невозможность и невероятность описанных событий. А дальше реакция могла быть какой угодно, от «Ври, Пушкин, да не завирайся» до «Ай да Пушкин, ай да сукин сын».
Я попробовал придумать сюжет для современного варианта «Метели». Ничего лучшего, чем «Совершеннолетние Владимир и Марья хотят пожениться, но сотрудник жадринского ЗАГСа отказывается регистрировать их брак, ссылаясь на необходимость наличия письменного согласия их родителей, а также невозможность регистрации брака во время Великого Поста», пока не придумал.