«Дома было все в крови»: 36-летняя сибирячка умерла от рака — ее дочь обвинила частную клинику в неверном лечении
У Юлии остались двое детей. Совершеннолетняя, но все равно очень юная дочь, которой пришлось взять всю семью на себя, и сын-подросток
3 года назад мама 18-летней Алины Рубановой умерла от рака, и с тех пор ее жизнь превратилась в череду судов. Девушка абсолютно уверена: страшный финал можно было как минимум отсрочить, если бы женщину лечили правильно, но вот с этим-то и вышла загвоздка. Представители частной клиники, в которой пациентка проходила терапию, в свою очередь уверены: перед раком все равны, а Алина могла изначально владеть неверной информацией, ведь мама дочку-подростка жалела и явно не рассказывала ей о том, как тяжело ее состояние. НГС выслушал все стороны трагического конфликта.
Положительная динамика
В октябре 2021 года 35-летней бердчанке Юлии Богдан поставили диагноз рак шейки матки. Юлия отнеслась к онкологии серьезно: женщина воспитывала 10-летнего сына и тогда еще 17-летнюю дочь, а помочь ей было некому. Юлия сначала, говорит её дочь, обратилась в Бердскую городскую больницу, но затем, чтобы ускорить процесс лечения, решила пойти в частную клинику: ее не устроили сроки оказания помощи в государственном медучреждении.
Она сходила на платный прием, где ей сказали, рак прогрессирует, и как можно скорее надо начинать химию и лучевую терапию, рассказала Юлия.
— Сказали ей, чтобы она ехала в онкодиспансер на Плахотного. Она приехала, а ей врачи ответили, что доктор — в отпуске, а впереди — новогодние праздники, так что давайте уже после нового года, — объясняет дочь умершей женщины.
Юлия увидела рекламу новосибирской клиники «Претор», в которой рак предполагалось лечить фотодинамической терапией, немедленно записалась на прием.
Фотодинамическая терапия — создание при помощи специальных препаратов и лазеров фотохимических реакций в опухолевых клетках. В результате терапии они разрушаются без негативного влияния на окружающие органы и ткани, и опухоль либо распадается полностью, либо перестает расти. Метод лечения используется с 1980 годов, как отдельно, так и в сочетании с химиотерапией и лучевой терапией, и имеет ряд серьезных противопоказаний.
Рак у Юлии выявили уже на третьей стадии
Возможность лечиться без бюрократических проволочек, а еще без химии и радиации Юлию, говорит Алина, невероятно обрадовала, и в январе 2022 года бердчанка записалась в частную клинику. Принявшего ее онколога Александра Шарака анализы пациентки устроили, несмотря на то, что все они, по словам Алины, были «несвежими»: онкоскрининг — ноябрьский, биопсия — и подавно октябрьская.
Юлии провели процедуру, потом — вторую, мол, первой не хватило. После нее онколог констатировал положительную динамику (копии соответствующих выписок из карты есть в распоряжении НГС). Обошлась терапия, по словам Алины, в 350-400 тысяч рублей — точно она сказать не может, потому что часть денег якобы платили не через кассу, а наличными. Чтобы собрать ее, семье пришлось продать машину и инициировать благотворительный сбор, но ради положительной динамики этого было не жалко. В апреле 2022 года Александр Шарак изучил очередной снимок МРТ, и по словам Алины, заверил пациентку: опухоль разрушена, осталось только скопление жидкости, которое уберут другим аппаратом.
В мае у женщины началось сильнейшее кровотечение.
«Я предложила вызвать скорую, но мама сказала, что лечиться будет только с Александром Васильевичем. Позвонила ему, а он ответил, что все отлично, это выходит разрушенная опухоль, нужно пить гранатовый сок. Когда мама приехала к нему на прием в мае, она уже была как труп. И только тогда ей сделали УЗИ и взяли анализ на биохимию. УЗИ показало полное разрушение малого таза, гемоглобин был 33. Когда мама вышла с анализов, ее врача уже не было. Он уехал», — рассказала Алина.
28 мая в частной клинике провели консилиум, на котором Шарак уже не присутствовал. Зато на нем изучили апрельский снимок МРТ. На нем было видно, что органы малого таза у Юлии буквально проросли злокачественной опухолью.
«8 июля [2022 года] ей стало очень, очень плохо. Я приехала домой, мой младший брат, которому тогда было 10 лет, к счастью гулял на улице. Потому что дома было все в крови. Есть такое выражение, „бежит ручьем“. Кровь бежала ручьем. <…> У мамы было давление 50 на 30, я вливала в нее крепкий кофе, чтобы хоть как-то его поднять. <…> ее увезли в реанимацию, — рассказала Алина. — А на следующее утро позвонили и сказали, что мама умерла».
Жизнь после смерти
18-летней девушке пришлось хоронить маму, оформлять опеку на 10-летнего брата, перевозить в Новосибирск из Мариуполя бабушку. А еще добиваться справедливости. Вопросы о том, правильно ли лечат маму, у Алины начали появляться давно, но особенно они окрепли, после того, как девушка впервые увидела медицинскую карту Юлии и сравнила увиденное с тем, что обсуждала с мамой во время лечения.
«У меня сложилось впечатление, что над картой хорошо „поработали“, — рассказала девушка. — В ней были описаны все рекомендации — какие анализы онколог рекомендовал маме, что он якобы рекомендовал ей встать в онкоцентр на учет. Но когда маме позвонили из онкодиспансера с Плахотного и сказали, что подошла ее очередь, Александр Васильевич ей ответил: „ты что, мы таких отличных результатов добились без химии, ты хочешь, чтоб тебя убили“. Мол, если потребуется химия, он ее купит через знакомых, и сам маме адекватную дозу поставит. <…> И когда я искала документы для следователя, я не нашла никаких рекомендаций. Только чеки».
Только от следователя, говорит Алина, она узнала, что у фотодинамической терапии есть ряд серьезных противопоказаний. В частности, ее нельзя применять, если существует риск распада опухоли, что и произошло с ее покойной мамой. А еще — что несмотря на «причесанный» вид в карте не хватает документов.
«Экспертиза выявила, что среди документов не было подписанного информационного согласия, что семья ознакомлена с рисками, что не проводился консилиум для выбора метода и тактики лечения <…>, что в карте не указано, на каком лазере проводилось вмешательство. Потом была вторая экспертиза, которая показала то же, что и первая, — заметила девушка. — Знаете, я не могу сказать, что это было мошенничество или там вымогательство. Больше похоже, будто на ней ставили опыты для научной карьеры».
Юлия умерла всего через несколько месяцев после своего 36-го дня рождения, фактически на руках у дочки. Сын, к счастью, в это время гулял на улице
Самые важные медицинские документы, в частности, карта Юлии Рубан и экспертизы, сейчас в Бердском городском суде, а копии Алина, по ее словам, не сделала, так что подтвердить или опровергнуть ее слова журналист не может.
Уголовное разбирательство в итоге прекратили — найти причинно-следственные связи между тактикой лечения и смертью пациентки не удалось, ведь рак часто оказывается смертельным при самой грамотно назначенной терапии. Тогда Алина обратилась в гражданский суд, чтобы наказать клинику. Она потребовала от медиков 7 миллионов рублей для троих — самой себя, брата и бабушки — потерпевших.
Версия медиков
Со стороны врачей трагедия Алины и ее семьи выглядит иначе. В клинике «Претор» НГС уверили, что медицинское учреждение к смерти Юлии Богдан имеет лишь косвенное отношение:
«Пациентка проходила в нашей клинике фотодинамическую терапию. <…> Процедура ФДТ — это один из методов лечения онкологических заболеваний, который как правило, применяется в комплексе. Данный комплекс лечения — это ответственность лечащего онколога. На тот момент процедуру проводил доктор из другой частной клинике, который сейчас не ведет прием у нас. В данный момент он на пенсии, — рассказали НГС в клинике.
Чаще всего фотодинамическую терапию используют в комплекте с химиотерапией и облучением. Но в случае Юлии вышло не так
Главное отличие версий Алины и клиники в том, были ли у пациентки противопоказания к проведению фотодинамической терапии. По мнению клиники, нет.
Кроме того, медики полагают, что Алина, которой в 21-22 годах было 17-18 лет изначально получала от мамы неверную информацию о своем состоянии, потому что умирающая женщина не хотела травмировать дочь.
«На момент лечения истец была ребенком, она не могла оценить состояние матери и объем и качество медицинской помощи, — ответили на вопрос журналиста в клинике. — Сейчас она оперирует своими воспоминаниями, словами матери, как она их поняла тогда и запомнила, и имеют ли они что-то общее с действительностью, мы наверняка знать не можем. Истец не присутствовала на приемах вместе с матерью, не слышала, что говорят доктора. В своих заключениях доктор указывал на необходимость обращения в онкодиспансер, почему пациентка этого не сделала, мы ответить не можем».
С исковыми требованиями Алины юристы клиники не согласны.
«Она хочет заработать»
Связались журналисты и с лечащим врачом Юлии Богдан Александром Шараком. Подробно рассказывать о трагическом кейсе он не захотел:
«Хватит этих глупостей, три раза в следственном отделе был. Все это дурь, она [Алина] хочет заработать. Разговаривать даже не хочу, потому что это все уже решено», — заявил онколог и положил трубку.
НГС также обратился в региональный минздрав, чтобы уточнить, как оказывается онкологическая помощь пациентам в регионе, какие есть сроки для ее оказания.
«Порядок маршрутизации пациентов с онкологическими заболеваниями старше 18 лет на территории Новосибирской области при оказании первичной специализированной медико-санитарной и специализированной медицинской помощи утвержден приказом министерства здравоохранения Новосибирской области от 21 февраля 2023 г. Nº 378-НПА», — ответили в ведомстве.
Тактику лечения онкобольных выбирает консилиум врачей онкодиспансера индивидуально для каждого пациента. Лечение не всегда предполагает госпитализацию. Сроки оказания помощи регламентирует Территориальная программа государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медпомощи на территории региона.
Действующие клинические рекомендации по терапии шейки матки утверждены Советом Минздрава РФ, а перечень медуслуг для контроля за лечением утверждены приказом минстерства.
Также в Минздраве уточнили, что что частные клиники неподведомственны министерству здравоохранения.
В апреле 2025 года НГС рассказывал историю другой жертвы онкологии. 27-летняя Кристина Рахимова из Казахстана скончалась от редкого типа рака. До этого она рассказывала о том, как борется со своей болезнью.