Кризис вокруг Ирана разрушает ядерное нераспространение
Влияние ударов Израиля и США по Ирану на режим ядерного нераспространения в мире стало первоочередной темой на открывшихся 23 июня в Москве Примаковских чтениях. Это направление дискуссии не было определено заранее – ее тема была заявлена как «Многополярный ядерный мир» без упоминания Ирана. Но модератор сессии, руководитель центра международной безопасности ИМЭМО РАН Алексей Арбатов, поставил вопрос ребром: как иранский кризис может отразиться на Договоре о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), испугает ли он возможных новых претендентов на ядерный статус или, наоборот, усилит их стремление к бомбе?
Серию ударов по Ирану наносят ядерный Израиль, который не входит в ДНЯО, и страна – депозитарий договора США, фиксировал директор Центра энергетики и безопасности Антон Хлопков. Причем удары были в том числе и по ядерным объектам, которые находятся под гарантиями МАГАТЭ. Кроме того, именно доклад агентства от конца мая 2025 г. о развитии ядерных технологий в Иране был использован Вашингтоном, для того чтобы убедить сомневающихся в целесообразности использования силы.
По итогам американских ударов 400 кг обогащенного до уровня 60% урана, скорее всего, продолжают находиться в Иране, полагает Хлопков. Вероятнее всего, материал не пострадал, потому что Иран заблаговременно его перевез. Таким образом, то, что формально декларировалось в качестве главного риска, удары США купировать не смогли. И из этого вытекает вопрос о реальной цели операции – как полагает Хлопков, ею вполне может быть не прекращение развития ядерных технологий, а смена режима в Иране. Для достижения декларируемых целей США, по оценке эксперта, нужна будет военная операция по нахождению беспокоящих их материалов и, более того, доступ к иранским ученым.
Хлопков также поделился некоторыми выдержками из своих относительно недавних дискуссий с главой МИД Ирана Аббасом Аракчи, который не скрывал, что в случае восстановления санкций Совбеза ООН или других серьезных эскалирующих действий со стороны Израиля Тегеран выйдет из ДНЯО. И эксперт был даже несколько удивлен, что пока подобных заявлений из Ирана официально не последовало. Хлопков задался вопросом, может ли режим нераспространения быть инструментом для воздействия на политику стран или смены в них политического режима. Такой подход будет подталкивать еще большее число государств к выходу из ДНЯО, считает он.
В том, что в мире в целом «теряется вкус» к контролю над вооружениями, уверен бывший посол России в США, профессор кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО Анатолий Антонов. Среди прочего он сослался на июньский доклад Стокгольмского института изучения проблем мира (SIPRI) (см. «Ведомости» от 16 июня), в котором говорится, что «эра сокращения ядерных вооружений закончилась».
Что касается иранской проблемы, то Антонов указал на неоднозначную роль МАГАТЭ, к выводам которого не особенно прислушиваются в Вашингтоне: «В документах агентства отсутствуют факты разработки Тегераном ядерного оружия. Настало время определиться, будем ли мы продолжать полагаться на выводы МАГАТЭ или опять решение в области соблюдения ДНЯО берет на себя тот, кто имеет больший военный потенциал».
Антонов считает беспокоящими и «провокационными шаги некоторых ядерных государств по передовому развертыванию военного потенциала вблизи России и Китая», а реализация идеи президента США Дональда Трампа о системе ПРО «Золотой купол» еще больше обостряет ситуацию.
Напомнил экс-посол и о том, что срок последнего действующего соглашения о стратегической стабильности между США и Россией – СНВ-3 – подходит к концу в феврале 2026 г. и пока ничего взамен его не просматривается. При этом еще в феврале 2023 г. Россия объявила о приостановке своего участия в договоре. Президент России Владимир Путин тогда объяснял необходимость этого тем, что «нам стратегическое поражение хотят нанести и лезут на наши ядерные объекты» (имелось в виду – в рамках положенных инспекций. – «Ведомости»). Договор предусматривает сокращение развернутых ядерных боезарядов для каждой из сторон до 1550 единиц, а межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет подводных лодок и тяжелых бомбардировщиков – до 700 единиц.
Среди конкретных предложений Антонов призвал возобновить дискуссии «ядерной пятерки» (постоянных членов Совета Безопасности ООН) на экспертном уровне в Швейцарии по вопросам контроля над вооружениями и нераспространения ядерного оружия. Но только если швейцарцы «все-таки вернутся к своей нейтральной и беспристрастной позиции».
Кроме того, в 2026 г. состоится следующая обзорная конференция ДНЯО в Нью-Йорке (предыдущая проходила в 2022 г.). И пока, как и в прошлый раз, шансы на согласование итогового документа там крайне малы, говорит Антонов.
Сейчас в мире происходит как количественное, так и качественное расширение ядерной угрозы, считает исполнительный директор Женевского центра политики безопасности Томас Гремингер. И если Япония и Южная Корея лишатся гарантий американского «ядерного зонтика», то они вполне могут решиться на создание национального оружия массового поражения (тем более что в Южной Корее такие призывы слышны все сильнее). Следующим кандидатом в неофициальный ядерный клуб может стать Саудовская Аравия, считает Гремингер, а Иран не откажется от своих намерений. При этом швейцарский эксперт по-прежнему настаивает на необходимости диалога как между США и Россией, обладающими крупнейшими арсеналами ядерного оружия, так и с Тегераном.
Окончательное решение о создании ядерного оружия в Северной Корее было принято после вторжения американских войск в Ирак в 2003 г., напомнил Хлопков. А госсекретарь первого срока Трампа Майк Помпео прямо говорил, что причина, по которой США стремились тогда к диалогу с КНДР и в то же время выходили из ядерной сделки с Ираном, состояла в том, что ядерное оружие есть у Пхеньяна.