Рис.: Рентгенопрозрачная труба для анализа многофазных потоков

Источник: Патент № 2722064

***

В продолжение разговора, начатого Юлием Таем в его блоге. Отчасти соглашусь, отчасти поспорю.

https://zakon.ru/blog/2024/10/15/master_i_muzaili_kogda_estoppel_govorit__muzy_molchat

***

Определение СКЭС ВС РФ от 08.10.2024 № 300-ЭС24-6956 по делу № СИП-295/2023

В этом деле, дошедшем до экономической коллегии ВС, возник спор между изобретателем и инвестором по поводу того, может ли инвестор называться соавтором изобретения, не внеся в него творческого вклада.

Нижестоящие суды решили, что может, если настоящие авторы ранее признавали его соавтором. Однако Коллегия направила дела на новое рассмотрение для установления наличия или отсутствия реального творческого вклада инвестора.

Дело примечательно тем, что суды всех инстанций, включая ВС, довольно подробно обсуждают «принцип эстоппель», позаимствованный из англо-американского права.

Факты дела

Факты дела, насколько можно понять из судебных актов, таковы.

Изобретатель (Степан Полихов) вместе с двумя коллегами (Тарас Бондаренко, Михаил Прокудин) устно договорился с предпринимателем (Олег Аминов), что изобретатели разработают некий «многофазный расходомер», а контролируемая предпринимателем корпорация (ООО «Корпорация Уралтехнострой») обеспечит «организационно-техническое и финансовое сопровождение соответствующих работ» (то есть даст денег на разработку).

Эта договорённость была успешно реализована. В процессе работ было сделано несколько изобретений. На них были получены патенты, однако их оформили не на авторов изобретений, а на контролируемую предпринимателем корпорацию (в качестве правообладателя). Кроме того, сам предприниматель был указан в составе авторского коллектива вместе с изобретателями.

«Проект материалов заявки был первоначально подготовлен Бондаренко Т.В. с указанием в качестве авторов и патентообладателей Полихова С.А., Прокудина М.С. и Бондаренко Т.В., однако по требованию Аминова О.Н. в число авторов был включен названный ответчик, а в качестве патентообладателя (заявителя) указано общество [=корпорация].» (Из акта первой инстанции.)

Изобретателю всё это не понравилось, и он предъявил свои претензии предпринимателю. В результате переговоров между ними была достигнута следующая договорённость.

По завершении работ будет создано новое общество, в капитале которого предпринимателю будет принадлежать 60%, изобретателю – 30%, а его коллегам – 10%. Этому обществу будут переданы «соответствующие результаты интеллектуальной деятельности», то есть патенты на созданные в процессе работ изобретения. Новое общество должно было заниматься производством расходомеров, а изобретатели должны были стать его работниками.

Впоследствии новое общество (НТЦ «Лаплас») действительно было создано, но, вопреки договорённостям, патенты ему так и не были переданы. По словам изобретателя, производством и продажей расходомера предприниматель стал заниматься самостоятельно, не делясь доходами с изобретателями.

Изобретатель предъявил иск предпринимателю и его корпорации. Однако этот иск был не о нарушении устного договора о совместной деятельности, а о признании патентов частично недействительными – а именно, в части списка авторов и списка правообладателей.

До Верховного Суда дошёл спор лишь в отношении одного из патентов: № 2722064 – на изобретение «Рентгенопрозрачная труба для анализа многофазных потоков». Изобретатель в своём иске потребовал указать его в качестве патентообладателя, а имя коварного предпринимателя потребовал вычеркнуть из списка авторов.

(Справка: Многофазный поток – это поток из нескольких субстанций, например, из нефти, воды и газа. Рентгеном его просвечивают, чтобы узнать состав смеси. Суть изобретения состоит в том, что трубу нужно сделать не круглой, а приплюснутой, чтобы рентгеновское излучение, направленное поперёк трубы и вдоль плоскости «приплюснутости», проходило через более значительную толщу материала, что позволит получить более надёжные данные.)

Первая инстанция

В суде первой инстанции (СИП) двое соавторов изобретателя подтвердили его рассказ и поддержали его требования. Они также заявили, что не претендуют на обладание патентом.

Предприниматель (вместе со своей корпорацией) не отрицал наличия «соответствующих договорённостей с авторами изобретений» и не оспаривал их творческого вклада. Вместе с тем предприниматель настаивал на том, что он и сам «также внёс творческий вклад в создание всех вышеперечисленных изобретений на уровне разработки концепции и рецензирования конкретных работ» – а потому заслужил включения в список авторов.

Что касается оформления патента на корпорацию, предприниматель заявил, что между изобретателем и корпорацией «сложились фактические трудовые отношения», а потому изобретение носит служебный характер, и правообладателем является корпорация.

Впрочем, в суд предприниматель лично не явился и пояснений по видеосвязи тоже давать не стал.

СИП, исследовав доказательства (в том числе показания многочисленных свидетелей), пришёл к выводу, что описанные истцом устные договорённости действительно имели место.

«На основании изложенного коллегия судей пришла к выводу о том, что вышеприведенная позиция истца соответствует обстоятельствам дела, нашедшим отражение в неоспариваемых ответчиками договоренностях сторон по вопросу урегулирования спора о правообладании спорными результатами интеллектуальной деятельности и в собранных по делу доказательствах, в т.ч. свидетельских показаниях работников (бывших) общества-ответчика и доверенных лиц ответчика Аминова О.Н.»

СИП также пришёл к выводу, что трудовые отношения между корпорацией и изобретателем хотя и возникли, но уже позже выполнения соответствующих работ, а потому спорное изобретение не является служебным.

В итоге СИП решил, что изобретателя и в самом деле надо указать в патенте в качестве сопатентообладателя. Однако СИП отказался лишить контролируемую предпринимателем корпорацию статуса сопатентообладателя, а также отказался вычеркнуть предпринимателя из списка авторов. СИП сослался на те самые устные договорённости и на «принцип эстоппель». (Этот принцип, позаимствованный российскими судами из права Англиии США, обобщённо говоря, означает процессуальный запрет на противоречивое поведение.)

Что касается экономических прав на патент, истец прямо в суде признал, что «он признает за Аминовым О.Н. право определить, кто будет являться сопатентообладателем спорных изобретений — сам Аминов О.Н., его родственники или общество, мажоритарным участником которого он является».

«При изложенных обстоятельствах обоснование требований истца о признании спорного патента на изобретение недействительным в части указания общества патентообладателем и Аминова О.Н. соавтором не соответствует общеправовому принципу эстоппель.»

Вопрос факта о наличии или отсутствии творческого вклада предпринимателя в изобретение СИП решать не стал – очевидно, сочтя, что в этом нет нужды в свете того же «эстоппеля».

«С учетом вышеприведенных выводов суда иные доводы сторон, в том числе о моральных, деловых и профессиональных качествах истца и ответчика Аминова О.Н., о наличии или отсутствии у них знаний, навыков, опыта для создания спорного изобретения, о наличии конкурентных отношений, не имеют значения для правильного разрешения настоящего спора, не могут повлиять на исход рассмотрения дела, как следствие, не требуют оценки.»

Вторая инстанция

Во второй инстанции (кассация, президиум СИП) изобретатель также заявлял, что предприниматель не внёс творческого вклада в изобретение.

«Заявитель кассационной жалобы обращает внимание на то, что научные изыскания проходили в городе Москве, при этом Аминов О.Н. находился в городе Уфе, а данных о его ежедневном посещении города Москвы для участия в разработке изобретения в материалах дела не имеется, равно как и сведений о наличии у Аминова О.Н. высшего образования.»

Суд в ответ обвинил истца в противоречивом поведении. Ведь изначально истец согласился на признание предпринимателя соавтором, а потом предъявил ему иск!

«Полихов С.А. длительное время признавал соавторство Аминова О.Н. в отношении спорного технического решения, в то время как при рассмотрении дела в суде первой инстанции, с одной стороны, подтверждал наличие устных договоренностей в отношении авторского состава спорного изобретения, а с другой – оспаривал наличие творческого вклада Аминова О.Н. в создание этого технического решения.»

По мнению суда, подобное поведение «не соответствует общеправовому принципу эстоппель».

Президиум СИП поддержал решение первой инстанции. После этого дело по жалобе изобретателя дошло до экономической коллегии ВС.

Коллегия ВС

Коллегия также не упустила возможности в некоторой степени подробности порассуждать об эстоппеле. Однако она пришла несколько к иным выводам, чем нижестоящие суды.

Коллегия объявила, что эстоппель защищает только добросовестное лицо.

«Эстоппель защищает добросовестную сторону, поэтому он находит свое применение тогда, когда доверие лица, вызванное поведением другой стороны, хотя и противоречит формальной правовой или фактической действительности, но может быть признано разумным, оправданным. Установление обоснованности возникновения доверия прежде всего предполагает выяснение того, знала ли доверившаяся сторона о том, что ее ожидания не соответствуют правовой или фактической действительности.»

Если же у второй стороны у самой рыльце в пушку, она на эстоппель ссылаться не может.

«Таким образом, суду надлежало исследовать и оценить не только поведение истца, но и поведение другой стороны. При этом суд вправе не принять доводы стороны, действия которой недобросовестны, и решить вопрос относительно того, какая из сторон в конечном итоге повела себя недобросовестно.»

Нижестоящий суд «фактически признал [предпринимателя] добросовестной стороной» – и, кажется, совершенно напрасно!

«Между тем ... истец, а также третьи лица … ссылались на то, что договоренности сторон касались только вопросов распределения вознаграждения; согласие на включение Аминова О.Н. в состав авторов было основано на его заверениях о создании нового хозяйствующего общества с передачей соответствующих прав на объект патентного права, что им не было исполнено.

По закону автор – это тот, кто внёс творческий вклад в изобретение. Но вопрос о творческом вкладе предпринимателя нижестоящими судами исследован не был. По заключению Коллегии, суды, «применив формально принцип эстоппель без исследования юридически значимых обстоятельств, допустили существенные нарушения норм материального и процессуального права».

В связи с этим Коллегия отправила дело на новое рассмотрение для решения вопроса об указании предпринимателя в качестве соавтора. В части состава патентообладателей Коллегия не увидела причин для пересмотра дела.

Права ли Коллегия?

Решение Коллегии – во всяком случае, в части права авторства – кажется вполне разумным. Я бы кое-что написал по-другому, но конечный результат не вызывает возражений.

Следует подчеркнуть, что в деле решается два совсем разных вопроса: об исключительном праве (кто патентообладатель, то есть у кого экономические права на изобретение) и о праве авторства (кто будет именоваться автором). И если экономические права могут свободно передаваться от одного лица другому при помощи договора, то право авторства неотчуждаемо и не определяется соглашением – а лишь внесением творческого вклада в изобретение (или иной объект интеллектуальной собственности).

Что касается исключительного права, предписанная судами запись о правообладателях (корпорация и изобретатель) хотя и не полностью соответствует изначальной договорённости сторон, но в разумном смысле близка к этой договорённости. Исключение корпорации из списка правообладателей, несомненно, грубо нарушало бы эти договорённости. Учитывая отказ двух соавторов изобретения от претензий на обладание патентом, компромиссное решение судов кажется вполне соответствующим духу, если и не букве, исходных договорённостей.

(Тут, правда, возникает вопрос, а связан ли изобретатель этими договорённостями, коль скоро предприниматель их нарушает? Суды сочли, что связан. Не знаю, не уверен.)

Что касается права авторства, ситуация совсем иная. Судя по всему, предприниматель не внёс никакого творческого вклада в изобретение (во всяком случае, суды факта внесения такого вклада не устанавливали). Закон не предусматривает возможности «замены» такого вклада соглашением с реальными авторами.

Может ли отсутствие творческого вклада быть «восполнено» эстоппелем? Не думаю.

В англо-американском праве понятие эстоппеля чрезвычайно широко и многозначно. Есть разные виды эстоппеля (из судебного акта, из заверения, из соглашения, из обещания и т. д.) и все они действуют очень по-разному. Вряд ли есть смысл развивать здесь эту тему, хотя написать при желании можно очень много.

Российские суды применяют этот термин скорее метафорически, мало интересуясь тем, что он на самом деле означает на его родине. Похоже, российские суды понимают «принцип эстоппель» как общее отрицательное отношение правопорядка к «противоречивому поведению» стороны спора. Конкретное значение выражения «противоречивое поведение», как и конкретные последствия такового, суд определяет по своему усмотрению.

В данном случае нижестоящие суды сочли, что противоречивым является поведение изобретателя, который вначале согласился признать соавтором инвестора, несмотря на отсутствие творческого вклада, а потом передумал и потребовал исключения его из списка авторов. Последствие такого поведения, по мнению судов – отказ в иске, несмотря даже на его фактическую основательность.

Коллегия ВС в ответ замечает, что и сам инвестор, мягко говоря, небезупречен. Изобретатель ведь требует исключить его из списка авторов не просто так, а потому что тот сам нарушил все их договорённости. А потому в данном случае эстоппель инвестора не защищает.

В общих чертах это соответствует и англо-американскому подходу. Эстоппель тесно связан с правом справедливости (equity). А согласно классической максиме права справедливости, «тот, кто требует справедливости, должен иметь чистые руки».

Так что решение ВС кажется вполне разумным. Но я не уверен, что здесь вообще имело смысл заводить разговор об эстоппеле. Мне не кажется сколько-нибудь справедливым упрёк изобретателю в противоречивом поведении.

А как правильно?

Напомню, что по закону автором может называться только тот, кто внёс творческий вклад в изобретение. Наличие или отсутствие творческого вклада – это вопрос факта, который суд устанавливает на основании предъявленных ему доказательств.

Если бы, допустим, изобретатель в суде признал, что инвестор внёс творческий вклад в изобретение, а потом передумал бы и заявил, что не внёс – тогда более позднее заявление суд мог бы спокойно игнорировать со ссылкой на эстоппель. После этого вопрос факта, скорее всего, был бы решён в пользу инвестора на основании имеющихся у суда доказательств. (Так работает настоящий английский эстоппель.)

Если же изобретатель в обмен на некое встречное предоставление согласился признать инвестора соавтором, несмотря на отсутствие творческого вклада, а потом (после получения предоставления) передумал и предъявил иск о непризнании его соавтором, что должен решить суд?

Ответ, на мой взгляд, зависит от того, считаем ли мы, что отказ от права на иск может быть предметом договора. (По англо-американским понятиям, вопрос об эстоппеле может здесь возникнуть лишь в том случае, если в обмен на это обещание не было дано встречного предоставления, а потому между сторонами не возникло договорных отношений.) Если это признаваемый правопорядком договор, то до исследования вопроса о том, кто настоящий автор, дело просто не дойдёт, так как суд не будет рассматривать иск по существу.

Вопрос отчасти спорный, но, кажется, российские суды не признают соглашений об отказе от права на иск. Если так, дело надо решать в пользу изобретателя, даже если инвестор полностью исполнил свою часть соглашения.

Однако в нашем случае ответ выглядит ещё более очевидным. Ведь изобретатель не получил встречного предоставления, которое ему было обещано (оформление патента на совместное предприятие). Почему же он должен соблюдать свою часть соглашения?! Думаю, он может спокойно отказаться от договорённостей, тем более неформальных, и предъявить иск в защиту своего права авторства, на что он по букве закона имеет все основания.

Ну а коль скоро иск предъявлен, суду следует установить факты дела, используя все доступные ему доказательства. И ответ здесь кажется очевидным – если факт состоит в том, что инвестор не был автором изобретения, то из списка авторов его надо вычеркнуть…

Заключение

Коллегия ВС не поддержала претензии инвестора на почётное звание «автора» изобретения, несмотря на то, что до начала конфликта изобретатели против включения инвестора в состав авторов не возражали. Коллегия вернула дело нижестоящим судам для «исследования юридически значимых обстоятельств». То есть, надо понимать, для разрешения вопроса факта – внёс ли инвестор не только финансовый, но и творческий вклад в изобретение.

Исход дела кажется вполне справедливым. Стоит подчеркнуть, что экономические права на изобретение за инвестором были сохранены.

***

Правовая проблема «авторов-призраков» существует не только в патентном праве. Гост-райтинг распространён и в литературе (преимущественно бульварной), не говоря уже о российских диссертациях.

Следует понимать, что в части уступки прав авторства никакого юридического основания у отношений между заказчиком (номинальным автором) и гост-райтером (реальным автором) не существует – во всяком случае, в тех юрисдикциях, которым известна концепция личных неимущественных прав автора (moral rights).

Заказчик может купить экономические права на произведение, но не право авторства!

Да, если гост-райтер всем доволен, то авторство заказчика так и останется неоспоренным. Но теоретически гост-райтер всегда может заявить о своих правах и потребовать указания себя в качестве автора. И тогда суду придётся устанавливать, кто является автором на самом деле. Думается, никакой эстоппель не должен этому препятствовать…