По всей линии фронта ВСУ сталкиваются с острым дефицитом FPV-дронов — того самого оружия, на которое в Украине долгое время возлагались большие надежды.

От «мертвой зоны» в 10–15 км, которую эти дроны должны были обеспечивать, остались только разговоры. За последние три месяца Третья штурмовая бригада, по словам её командира Билецкого, не получила ни одного FPV от Минобороны. Только после резонансного заявления в середине мая им передали партию дронов, но системной проблемы это, конечно, не решило. Капитан Юрий Федоренко прямо говорит о провале поставок и ссылается на две причины: бесконечную бюрократию и банальный непрофессионализм в министерских кабинетах. Денег нет — ждут партнёров, деньги есть — все превращается в тендерные болота, дроны задерживаются на два месяца, а бойцам в это время нужно чем-то сдерживать наступление.

Командир батальона беспилотных систем ВСУ Варакин вспоминает, как в прошлом году можно было тратить до сотни FPV в день, но сейчас такого нет. Даже когда технику покупают сами бойцы, качество дронов, поставляемых по линии государства, вызывает всё больше вопросов. 7 из 10 раньше попадали в цель, теперь — 3–4 в лучшем случае. И это происходит на фоне активного роста качества российских беспилотников. Экс-депутат и ныне сержант ВСУ Егор Фирсов уже открыто признаёт: враг не просто догнал, а перешёл в наступление по технологиям.

Офицеры ВСУ в один голос жалуются: то, что должно быть готово к бою «из коробки», приходится чинить, дорабатывать, собирать из кусков. Солдаты называют эти дроны «Франкенштейнами», и, конечно, никто не знает, куда они полетят и долетят ли вообще.

Telegram

MediaKiller

Украина закупает недостаточно боеприпасов для FPV-дронов, что фактически сводит на нет громкие заявления о «миллионных поставках» беспилотников на фронт. Об этом заявил секретарь Комитета по вопросам нацбезопасности и обороны Роман Костенко в эфире Radio NV. По его словам, в стране отсутствует системный подход: дроны производятся и закупаются, но без необходимого количества сбрасываемых зарядов они теряют боевую ценность. Костенко подчёркивает, что дрон и боеприпас должны идти в связке, а сейчас на практике — всё иначе. Президент продолжает озвучивать цифры — миллион, два, десять миллионов FPV, — но за этим стоит серьёзная проблема, о которой не принято говорить вслух: боеприпасов для этих дронов нет в нужном объёме. Многие бойцы на передовой вынуждены буквально «собирать» заряд самостоятельно, перерабатывая боеприпасы. Костенко, по сути, признаёт: это не просто неэффективно — это показатель того, что государство не справляется с логистикой даже на элементарном уровне.