Герой ДНР Абхаз: Украина в 2022 году планировала напасть на Курск

Интербригада «Пятнашка» воюет в Донбассе уже 11 лет. Ее бессменный командир Ахра Авидзба с позывным Абхаз авторитет как для ополченцев 2014 года, так и для участников СВО. Спецкор RTVI Денис Волин поговорил с Героем ДНР Абхазом о начале боевых действий на Украине, освобождении Курской области, книгах, которые читает командир, почему он не смотрит фильмы о СВО, а также — когда и чем закончится военная спецоперация.

Мобилизация, война на истощение и диверсии

Какая ситуация на фронте с точки зрения количественного состава армии, как вы видите все это изнутри? Например, генерал-лейтенант Апти Алаудинов говорит, что хорошо бы призвать разом 500 тысяч, а лучше 1 млн человек, чтобы быстрее закончить СВО. Согласны ли вы с этим и что сами думаете на этот счет?

— Апти Алаудинов один из достойнейших командиров. У него свое видение. Я думаю, что 500 тысяч облегчили бы ситуацию, но и без них можно справиться. С другой стороны, все зависит от того, какая стоит задача. Если она заключается в том, чтобы нахрапом взять Киев, то 500 тысяч, конечно, войдут и возьмут.

А насколько, по вашим ощущениям, измотан противник? Допускаете ли вы, что в каком-то обозримом будущем фронт с украинской стороны может рухнуть?

— Я полагаю, что боевые действия пошли на истощение. И в этом плане наши возможности побольше. Надо помнить одну простую истину: на начало конфликта украинская армия имела восемь лет боевого опыта, а российская армия в количественном составе была намного меньше. Кроме того, у нее не было опыта ведения войны с армиями со времен Великой Отечественной. Сегодня положение изменилось. Как говорят украинцы, сегодня преимущество один к десяти в пользу российской армии в количественном составе. Но на самом деле это не совсем так. За три года у нас такой опыт, что речь прежде всего о качестве. Один наш боец настолько в качественном плане выше, что это заставляет противника считать, как будто их там десять.

Думаю, все идет нормально и правильно. Все уже забыли те времена, когда мы перегруппировались, и с издевкой пытались рассказывать, что армия отступает. Сегодня что-то уже об этом не вспоминают. А мы-то действительно перегруппировывались, ничего в этом смешного нет. Потому что 75-тысячная армия контрактников с добровольцами Донбасса противостояла 800-тысячной группировке противника. Да еще умудрялась идти в наступление. Поэтому честь и хвала тем бойцам, которые принимали удары на себя.

Так что победа будет за нами. Все для этого делается.

Что думаете о мирных переговорах? Есть ли смысл о чем-то договариваться с Киевом, когда российские интересы столь сильно расходятся с интересами возглавляемого Зеленским государства?

— Это же не первые переговоры. До этого были Минские. И потом те же западные политики и СМИ объявляли, что Украина не соблюдает договоры, заключенные там. Так и сейчас. Переговоры показывают всему миру, что мы хотим решения конфликта. Да, они нам вредны. Но, если мы начнем отказываться от переговоров, то эффект отказа будет еще вреднее. Потому что тогда весь мир будет кричать, что мы агрессоры. Но это не так. Поэтому мы в ущерб себе садимся за стол переговоров. И показываем, что все-таки мы договороспособные и свое слово держим и ради вас мы сели за этот стол. А теперь вы, будьте добры, заставьте их сделать то же самое. Но они не могут этого сделать, и в очередной раз налогоплательщики Запада задаются вопросом: «а за что и куда уходят наши деньги»? Так что я считаю, что это перспектива на будущее.

Каким вы видите окончание СВО и когда?

— Наверное, тогда, когда перестанет быть страшно за детей. Вот тогда будет и победа и окончание. Все остальное будет называться перемирие. Надо помнить простую истину: мир строит победитель. Сначала победим, а потом скажем, как будем строить и что будет дальше.

В России периодически появляются новости о работе диверсантов внутри страны. Насколько, на ваш взгляд, сейчас серьезна работа украинских спецслужб у нас в тылу?

— Это в очередной раз показывает наше отношения к ним. Мы же освобождаем территории, и их жителей считаем своими. Но есть различные батальоны — «Донбасс»*, «Айдар»*, «Торнадо»*, «Азов»* частично, — они же формировались из выходцев из Донецка и Луганска. И их семьи, родственники и друзья жили и живут по сей день здесь. Это потенциальные агенты. Плюс мошенники, которые через колл-центры воруют у жителей деньги, загоняют их в долги, а потом обещают вернуть за сотрудничество. Они используют все грязные технологии.

Но мы не можем им уподобляться. Мы все равно считаем их своими. Показатель этого отношения — потери среди мирных граждан. Посмотрите на все другие войны — как Израиль воюет или США. На одного своего бойца сколько мирных страдают. У нас на сотню бойцов страдает один мирный в худшем случае.

Но с диверсантами у нас борются спецслужбы, это их работа. Многих выявляют и задерживают. Но если человек хочет гордиться, что он предатель, то что ж — пусть гордится. Это ж в поколениях все останется. Что он оставит в наследство своим детям? Скажет, что был нехорошим человеком в своем государстве? Ну-ну.

Почему мы зеркально не отвечаем на убийства наших генералов в тылу?

— Мы можем. Можем использовать даже более мощные системы. Можем начать бомбить города сплошняком, и население будет требовать с нами переговоров. Но в кого мы превратимся? Мы же то поколение, которое хочет достойно передать страну следующему. А как мы ее им передадим? Самое основное — это же твое внутреннее состояние. Посмотрите, сегодня в сети множество кадров, когда противник, взяв пленного, звонит его родственникам. Что они говорят? «Здравствуйте, ваш супруг или сын погиб»? И посмотрите на наше отношение. Мы их привели к себе, кормим тем, чем сами питаемся, заставляем даже своих бойцов молочку им свежую купить, понимая, что они месяц не ротируются на позициях. И каждый день общаются с родными и близкими. Такое отношение. У меня пять сыновей, а что я им должен сказать в противном случае: что папа их душегуб? Нет, мы такими, как они, не будем.

Что нужно добровольцу в 2025 году

Какими качествами должен обладать человек, чтобы попасть в «Пятнашку»?

— В первую очередь его столпом должна быть идея, что он идет защищать Отечество и наше общее историческое и культурное пространство.

Какие советы новобранцам дает командир Абхаз?

— Мой совет звучит чуть-чуть неформатно, грубо: спешка е*** горячку. Спешить не надо.

Сильно ли изменился формат боевых действий, если сравнивать с 2014 годом?

— Здесь на самом деле каждые полгода разные. Совсем по-другому все становится постоянно. Раньше можно было воевать на демонстрации характера: рукопашный бой, штурм. А сегодня противник, — какой-нибудь задрот, который душка не имеет, — сидит где-нибудь за 50 километров и управляет, например, дроном. Сейчас война технологий, хитрости. Ну и линейная.

Что в таких условиях нужно бойцу, чтобы выполнить боевую задачу и живым вернуться?

— Слушать бой, быть уверенным в себе и никогда не сдаваться.

— Я вспоминаю еще один ваш совет — где бы ты не находился, всегда окапывайся…

— Это вообще прописная истина, рожденная еще, скорее, в Первую мировую. Тогда траншеи делали не то что в полный рост, а в два роста. Потому что, когда по настилу прилетает, снаряд застревает в бруствере. Сегодня многие ленятся копать. Думают: лягу и обойдется. Не обойдется. Окоп должен быть. Более того, он должен быть глубокий, иметь укрытие. К тому же, не стоит забывать, что перемещение под землей еще и не позволяет противнику посчитать, сколько в этом окопе человек, где они выползут. Так что — нужно копать и не лениться.

«Пятнашка» участвовала в освобождении Курской области?

— Конечно. Первые освобожденные населенные пункты — это работа «Пятнашки». Кстати, я не исключаю, что Украина в 2022 году рассматривала для исполнения курский сценарий. А в 2024 году он был исполнен с меньшими силами.

— То есть вы допускаете, что украинская армия в феврале 2022 года готовилась к войне с Россией?

— Да. К нам в руки тогда попала карта командира роты или взвода, — сейчас точно не помню, — 25-й аэромобильной бригады ВСУ. И вот в этой карте четко, по-армейски было нанесено, где он должен прорываться, куда он должен двигаться и так далее. Эта карта ему была выдана еще за полгода до начала нынешних боевых действий.

Кто такие русские

Как-то в интервью вы говорили о том, что все те, кто воюют на Донбассе за интересы России — русские. Эта мысль пересекается и со словами Апти Алаудинова, который тоже часто называет себя русским и нашу армию русской. Хотя Апти Аронович этнический чеченец, вы абхаз. Почему вам важно говорить, что армия России — русская?

— На самом деле не только на Донбассе. Любой абхаз, который не воюет или возмущается этим, сейчас поедет в Америку, он тоже для них будет русским. Для них там существует два полярных мира: коллективный Запад и Россия. Если ты не с Западом, то ты с Россией. А если ты еще и русскоговорящий, то ты русский. И нечего этого стесняться.

Я, знаешь, не помню, чтобы в наших краях процветала чума, как у них. Не помню, чтобы мы духи придумывали, чтобы свою вонь забрызгать. И это они нас называли немытыми? У нас таких проблем нет. Я туда не стремлюсь, и не хочу на себя примерять их ценности, потому что мой народ намного древнее. Мы имеем свою культуру, свои ценности, традиции и свой язык. И Россия нас этого не лишала. А вот я задам вопрос американцам: а где индейцы? Что с ними? Какой штат принадлежит им или они хотя бы автономии имеют?

На днях одно из информагентств заменило во фразе президента Путина «где ступала нога русского солдата — то наше» слово русский на российский. Как вы относитесь к таким вещам?

— Вот такой политес, наверное, и развалил Рим в свое время. У русского человека должен быть фундамент. И он у них был. Поэтому они и стали такими. Не будучи удобными, а будучи русскими. Собрали всех, стали опорой. А сегодня они пытаются угодить всем.

Я как командир скажу. У меня подразделение немаленькое, и если я буду угождать всем, то ничего не получится. Поэтому есть мое решение, они пришли ко мне служить, и если им оно не нравится или они считают, что я чего-то не догоняю, то есть другие командиры. И поэтому тем, кому не нравится жить в России, с русскими… Почему я абхаз? Я россиянин, а этническая принадлежность — абхаз. А что, нет этнического русского? Есть.

Вот есть слово — толерантность. Мы сейчас пытаемся его не использовать, чтобы на петухов не смахивать. Но это же хорошее слово было. И его у нас отняли. И мы начали аккуратничать. Есть же абхазы, адыги, дагестанцы. А у нас клич — Русские идут! — сразу ассоциируется с националистами. Но должна же быть какая-то основа. И если верховный сказал русские, то зачем проявлять какую-то толерантность или еще что-то исправлять. Мы же понимаем, что он говорит. Зачем заставлять его задумываться над словами и как-то по-другому их произносить? Мы в нем уверены. Пусть он говорит, как чувствует, а не как надо.

— У «Пятнашки» есть нагрудный знак, на котором изображен Че Гевара. Как так вышло и как вы сами относитесь к Че?

— Че Гевара — это символ интернационализма. А мы — интербригада. Поэтому и взяли его лик за основу. Сейчас к нам приезжают добровольцы колумбийцы, кубинцы, даже аргентинцы. Так что с символом мы не прогадали. Сам я Че Гевару, конечно же, уважаю. Он же тоже был добровольцем. У него была своя идея и он ее отстаивал. Погиб за эту идею, и стал символом. Мы, в «Пятнашке», понимаем, что он уважаемый для нас человек.

— А как относитесь к красному знамени, которое часто можно встретить в зоне СВО, и в целом к разным периодам истории России?

— Я родился в Советском союзе, поэтому как я могу относиться к знамени Победы, которое водрузили над Рейхстагом? Только с любовью. С пониманием того, что это не просто часть нашей истории, а лучшая ее часть. С этим знаменем мы в Космос полетели, с этим знаменем мир нас боялся.

Если мы возьмем поединок боксеров, то там не будет того, кто не пропускал удары. В жизни нашей страны были разные периоды. Как мы можем их судить, когда мы являемся 1/6 частью суши. Мы кто такие, чтобы говорить, что что-то в разные периоды жизни нашей страны было неправильно? Наши отцы допустили развал Советского союза и потерю территорий. Это не их территории были, чтобы они просто так их все разбазарили. Поэтому мы их обратно вернем.

А рассуждать о том, какой период страны плох неправильно. Ну, начнем с ельцинского, когда стреляли по Белому дому, когда распался СССР. Тогда православные скажут — а у нас зато церкви задышали и зажили. Начнем говорить, что при приходе к власти коммунистов мы что-то потеряли, тогда они начнут рассказывать, как подняли образование, ядерную промышленность, полетели в Космос, одержали великую Победу. Каждый период нашей истории имел и хорошее, и плохое. Смотря под каким углом мы будем рассматривать.

Мы как-то делали ролик в поддержку нашего верховного главнокомандующего, так нам пришлось добавлять визуализацию. Потому что люди, которые родились в нулевых, нас бы уже не поняли. Они уже родились в стабильности, они не видели, чего мы опасаемся. А эту стабильность нам дал только один человек. И вера населения в него.

То же и с имперским флагом. Футбольные хулиганы постоянно его использовали. Но немногие знают, что у этого флага короткий исторический период. Что все-таки тот российский, который мы имеем, он и есть имперский флаг. Знатоков истории у нас мало. Но я и к черно-желто-белому нормально отношусь. Однажды боец достал его, когда мы поехали оборонять Шахтерск, и я его воткнул в машину нашу. Никаких проблем. Не было ничего зазорного в этом. А когда казаки из моего подразделения пришли и сказали: будь нашим походным атаманом, я с удовольствием стал им.

О легендах ЛДНР, кино и книгах

Вы лично были знакомы с Александром Захарченко, с комбатами Гиви и Моторолой. Какими вы их запомнили?

— Я запомнил их как своих братьев. Мы с ними реально сдружились. Я всегда говорю, что они оставили мне наследство. Их друзья, их семьи… Когда я вижусь с людьми, с которыми я познакомился благодаря их присутствию в моей жизни, я смотрю на них — и в каждом из них вижу их. Я всегда с трепетом жду нашей встречи. Когда я вижу супругу Моторолы, я отношусь к ней как к сестре. И я рад, что моя супруга с ней дружит. Когда я вижу мать Гиви, то сердце хватает. Мы просто всегда обнимались молча, и слезы текли.

Расскажите, успеваете ли вы следить за миром кино, тем, что снимают сегодня в России про Донбасс и военную операцию?

— Из всех фильмов я успел посмотреть только «Лучшие в Аду». Тяжело смотреть про то, в чем сам принимаешь участие. Это ж не документальное кино, а художественное. Здесь есть собирательные образы. А ты носитель информации об этом, видишь, что где-то нереалистично. К тому же такие фильмы и сериалы часто о любви. Но сюда человек приходит Родину защищать, а не слюни распускать. Не знаю, может быть, когда выйду на пенсию, буду тихо, спокойно сидеть и смотреть. А сейчас тяжело.
Но я рад, что такие фильмы снимаются. У меня дети растут, они хоть посмотрят, поймут, что папа не просто ушел куда-то, не понятно куда.
К тому же мы ребятам, которые снимают такое кино, во всем помогаем.

Я знаю, что военкор Семен Пегов сейчас снимает сериал, в том числе про «Пятнашку».

— Да, мы помогали в съемках. Одна из серий посвящена Мамаю (Олегу Мамиеву — прим. ред.), человеку, на чьи плечи я водрузил всю тяжесть отряда, который он возглавил в 2016 году. Сейчас его уже нет с нами. А на его роль пригласили бойца, который сейчас уже является министром культуры в Северной Осетии. Когда мы обсуждали эту серию, решили, что нужно снимать не просто про командира «Пятнашки», а именно о Мамае, чтобы это было понятно. Семену пришлось даже немного исправить сценарий.

Книги успеваете читать?

— Есть книга, которая касается моего этноса, называется «Последний из ушедших». Ее несколько раз читаешь, и каждый раз она открывается по-разному. Я человек, чей народ пережил то, что происходит в книге. Наверное, на того, кто с этим не сталкивался, она не произведет такого впечатления. Также стараюсь читать книги о Великой Отечественной войне. Когда есть время, читаю «Живые и мертвые» Константина Симонова.

— Есть ли у вас политические амбиции, не хотели бы стать президентом Абхазии?

— Слава Богу, нет. Я, скажем так, наверное, очень ленивый и никогда ни на кого не работал. Не то что на целый народ. Я думаю, что я достаточно сделал для своей родины. И если чем-то буду полезен, то безусловно это сделаю. Необязательно для этого иметь какое-то кресло.

Что хотелось бы сделать в первый же день после окончания СВО?

— Выключить телефон и отдохнуть.

* признаны террористическими организациями, деятельность в России запрещена