«В чём сила, брат?», или кто сильнее: русский медведь или вьетнамский тигр? (о деле «Силовых машин» против PetroVietnam)

И.В. Рачков, партнёр Адвокатского бюро NSP

30.11.2023 г. Сингапурский международный арбитражный центр (англ.: Singapore International Arbitration Center, SIAC[1]) в составе Дага Джонса[2] (председатель), Ильи Никифорова (арбитр, назначенный истцом[3]) и Дэвида Бейтсона[4] (назначен ответчиком) вынес решение по делу № ARB274/19/AB, присудив российской компании около 500 миллионов долларов США в качестве возмещения убытков. 11.01.2024 г. эти же арбитры приняли Меморандум о внесении исправлений в свое арбитражное решение.

Дело было возбуждено по иску российского истца – АО "СИЛОВЫЕ МАШИНЫ – ЗТЛ, ЛМЗ, ЭЛЕКТРОСИЛА, ЭНЕРГОМАШЭКСПОРТ" к вьетнамской государственной "Корпорация нефти и газа Вьетнама"[5] (англ.: Vietnam Oil and Gas Group, сокращенно – Petrovietnam или PVN).

20.09.2024 г. российский истец добился от Арбитражного суда г. Москвы признания и приведения в исполнение иностранного арбитражного решения в России[6]. Хотя заявление о признании и исполнении было подано российским истцом 02.02.2024 г., его рассмотрение потребовало почти 8 месяцев, в то время как – согласно Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (АПК РФ) – оно может занимать не более 1 месяца со дня поступления такого заявления в суд[7].

Однако ответчик тоже оказался не лыком шит: PVN подал в Высокий суд Республики Сингапур заявление об отмене этого арбитражного решения. Как известно, согласно Типовому закону ЮНИСТРАЛ о международном коммерческом арбитраже[8] (Типовой закон ЮНСИТРАЛ) отмена иностранного арбитражного решения – это исключительное средство обжалования арбитражного решения. Признание и исполнение иностранных арбитражных решений регулируется Нью-Йоркской конвенцией 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений[9]: в ней участвуют 172 государства мира (из 193 государств – членов ООН), в том числе Россия, Вьетнам и Сингапур. Согласно ст. VI Нью-Йоркской Конвенции, если перед компетентной властью, указанной в подпункте е) пункта 1 статьи V, было возбуждено ходатайство об отмене или приостановлении исполнением арбитражного решения, то та власть, к которой обратились с просьбой о признании и приведении в исполнение этого решения, может, если найдет целесообразным, отложить разрешение вопроса о приведении в исполнение этого решения и может также, по ходатайству той стороны, которая просит о приведении в исполнение этого решения, обязать другую сторону представить надлежащее обеспечение. Таким образом, Арбитражный суд г. Москвы был вправе (но вовсе не обязан) отложить разрешение вопроса о приведении в исполнение решения SIAC, но не сделал этого.

Следует также сказать, что даже отмена решения SIAC не обязывает российский компетентный суд отказать в признании и исполнении этого решения на основании Нью-Йоркской Конвенции: согласно ее ст. V(1)(е) в признании и приведении в исполнение арбитражного решения может быть отказано по просьбе той стороны, против которой оно направлено, только если эта сторона представит компетентной власти по месту, где испрашивается признание и приведение в исполнение, доказательства того, что решение еще было отменено или приостановлено исполнением компетентной властью страны, где оно было вынесено, или страны, закон которой применяется.

24.09.2024 г. государственный суд Сингапура, с одной стороны, приостановил рассмотрение этого заявления. Однако, с другой стороны, Высокий суд Сингапура передал вопросы, касающиеся расторжения контракта между истцом и ответчиком, обратно на рассмотрение тому же составу арбитров SIAC.

Столь драматическое развитие событий заставляет публику внимательнее взглянуть на это дело.

В решении, вынесенном 24 сентября 2024 г., сингапурский судья Чуа Ли Минь (Chua Lee Ming) установил, что решение было вынесено с нарушением правил естественного правосудия (англ.: natural justice), поскольку часть решения, определяющая расторжение контракта, не имела достаточной связи с требованиями сторон спора[10]. По мнению судьи, хотя коллегия арбитров и имела право отступать от позиций сторон, арбитры все-таки должны предоставить сторонам возможность представить свои аргументы относительно подхода, принятого арбитрами, однако они не дали сторонам таковую.

Тем не менее, вместо того чтобы отменить решение, судья счел целесообразным передать оспариваемую часть решения обратно коллегии арбитров, предложив им рассмотреть вопрос о расторжении договора и, если необходимо, изменить арбитражное решение о возмещении убытков. По мнению государственного судьи, обстоятельства не оправдывали отмену арбитражного решения, поскольку другие выводы коллегии арбитров противостоят попытке PVN добиться отмены или вообще не были оспорены Ответчиком.

Судья также отклонил альтернативное ходатайство PVN – об отмене решения в части определения размера убытков, которые ответчик должен возместить истцу. Суд счел позицию ответчика ошибочной по многим основаниям и противоречащей его поведению в ходе третейского разбирательства. Поэтому суд постановил приостановить производство по отмене арбитражного решения до вынесения коллегией арбитров решения по вопросам, которые государственный суд Сингапура переадресовал арбитрам.

Примечательно, что судья обязал истца воздержаться от принудительного исполнения решения. Однако к моменту вынесения решения в Сингапуре (24.09.2024 г.) Арбитражный суд г. Москвы уже успел вынес определение от 20 сентября 2024 г., удовлетворив заявление «Силовых Машин» о признании и принудительном исполнении решения SIAC в России.

В разбирательстве об отмене арбитражного решения истца представляла юридическая фирма «Braddell Brothers», а PVN – барристеры из «Eldan Law», которых, в свою очередь, привлекла юрирма «TSMP Law Corporation».

Предыстория: опять во всем виноваты… американцы!

Спор возник из контракта стоимостью US$930,6 млн на проектирование, закупку оборудования и строительство (англ.: engineering, procurement and construction) тепловой электростанции «Long Phu 1» (EPC-контракт), подписанного между PVN (заказчик) и консорциумом, состоявшим из «Силовых Машин» и дочерней компании PVN – «PetroVietnam Technical Services Corporation» (подрядчики). «Силовые машины» отвечали за проектирование и поставку основного оборудования, а также организацию финансирования, а вьетнамская PTSC производила общестроительные работы стоимостью $204 млн. Первый энергоблок должны были ввести в конце октября 2018 г., второй — в феврале 2019 г.

Реализация проекта была прервана из-за того, что в январе 2018 г. власти США включили «Силовые Машины» в санкционный список[11]. После этого проект столкнулся с заморозкой расчетов: у вьетнамских банков не было схемы трансакций с санкционными компаниями. Проект покинули более полутора десятков крупных субподрядчиков, включая американскую GE. «Силовые машины» попросили Россию вынести на российско-вьетнамскую межправкомиссию в конце октября 2018 г. вопрос о пересмотре бюджета проекта и отсрочке ввода энергоблоков на полтора года. «Силовые машины» признали, что отстают: задержка по первому блоку может составить 18 месяцев, по второму – 15 месяцев. Максимальная сумма штрафов за опоздание достигает 10% стоимости контракта, за каждый день просрочки компания будет платить около $200 тыс. за один энергоблок. При этом «Силовые машины» уже выплатили подрядчикам более US$505 млн, но получили от заказчика только US$253 млн и пока не могут получить экспортную выручку в размере US$95 млн.[12]

Вопрос уже несколько раз выносился на межправительственный уровень Россия – Вьетнам. В начале 2018 г. Дмитрий Медведев (тогда – Председатель Правительства РФ) направил письмо о сложностях строительства ТЭС премьер-министру Вьетнама Нгуен Суан Фуку. Проблема обсуждалась и на переговорах Владимира Путина с генеральным секретарем Коммунистической партии Вьетнама Нгуен Фу Чонгом 6 сентября 2018 г. Тогда вьетнамская сторона сообщила, что отставание по срокам составляет год. 9–10 октября 2018 г. «Силовые машины» провели переговоры с вьетнамскими банками и PVN о схеме финансирования проекта[13].

На конец января 2019 года готовность ТЭС, по оценке «Силовых машин», составляла 77,56%[14]. «Силовые Машины» вынуждены были приостановить дальнейшее исполнение своих обязательств. Истец счел, что санкции США представляют собой обстоятельство непреодолимой силы (форс-мажор). Поэтому 28 января 2019 г. «Силовые Машины» отправили в PVN первое уведомление о расторжении EPC-контракта: согласно нему, EPC-контракт должен был быть расторгнут 18 февраля 2019 г.

Однако PVN не ответил на запросы «Силовых Машин» об оплате просроченных сумм. Поэтому 8 февраля 2019 г. истец направил ответчику второе уведомлению о расторжении: в нем было сказано, что EPC-контракт расторгнут с 22 февраля 2019 г. В конечном итоге стороны не пришли к согласию относительно того, было ли расторжение по любому из уведомлений законным.

В марте 2019 г. между сторонами состоялись переговоры: «Силовые Машины» предложили три варианта[15]:

1. продолжить работы на ТЭС с условием увеличения стоимости контракта на US$384 млн и продления сроков на два года, а также согласования канала контрактных платежей в национальных валютах (российские рубли и вьетнамские донги);
2. расторжение контракта по соглашению сторон при возмещении расходов «Силовых машин» в размере US$546 млн.
3. урегулирование спора в арбитраже со ссылкой на форс-мажорные обстоятельства; в этом случае затраты российской компании вырастут до US$628 млн.

PVN признал долг перед «Силовыми машинами» за поставленное оборудование в размере US$91,86 млн, но «не подтвердил готовность согласовать эти условия».

Конфликт сторон обострился еще и в связи с тем, что PVN потребовал выплаты по банковской гарантии по контракту в размере US$93 млн. Эта гарантия была выдана в январе 2015 г. российским «Юникредит Банком». Срок ее действия истек 11 апреля 2019 г. 9 апреля 2019 г. генеральный директор «Силовых машин» Тимур Липатов попросил PVN отсрочить списание средств до 10 июня 2019 г.

Для урегулирования ситуации Минэкономики РФ планировал направить ноту правительству Вьетнама. О ситуации сообщили вице-премьеру России Максиму Акимову, возглавлявшему российско-вьетнамскую правительственную комиссию[16]. «Силовые машины» и АО «ЮниКредит Банк» просили PVN продлить гарантию еще на шесть месяцев до урегулирования споров, но вьетнамская сторона на это не пошла, повторно потребовав выплаты. «Силовые машины» пытались через Арбитражный суд Москвы добиться принятия обеспечительных мер в виде запрета банку производить выплату денежных средств по банковской гарантии № 07/OGR/5150062 от 16.01.2015 г. в адрес PVN[17], но получили отказ[18]. Вскоре вслед за этим «Силовые машины» отказались от иска, и отказ был принят судом[19].

В апреле 2020 г. «Силовые машины» еще раз обратились в Арбитражный суд г. Москвы с иском к АО «Юникредит Банк» о признании прекращенной Банковской гарантии от 29.12.2016 г. и о признании обязательств отсутствующими[20]. Одновременно с исковым заявлением истец подал заявление о принятии обеспечительных мер в виде запрета АО «ЮниКредит Банк» производить выплату денежных средств по банковской гарантии № 00170-020-0075501 от 29.12.2016 г. до момента вступления в законную силу судебного акта по существу. Однако суд снова отказал «Силовым машинам» в удовлетворении этого заявления[21]. «Силовые машины» отказались от заявленных исковых требований (ч. 2 ст. 49 АПК РФ), и отказ был принят судом[22].

«Силовые машины» обратились в арбитраж SIAC

Наконец, в августе 2019 г. «Силовые машины» подали в арбитраж SIAC иск к PVN. Истец заявил, что EPC-контракт был законно расторгнут истцом либо по причине форс-мажора (первое уведомление о расторжении), либо из-за неуплаты со стороны PVN (второе уведомление о расторжении). Истец потребовал выплаты непогашенных сумм и возмещения убытков. PVN не согласился, утверждая, что EPC-контракт не был законно расторгнут, и выдвинул встречный иск: по мнению ответчика, истец неправомерно расторг контракт. Ответчик потребовал возмещения соответствующих убытков.

Состав арбитража постановил, что «Силовые машины» законно расторгли EPС-контракт именно вторым уведомлением о расторжении, которое заменило собой первое уведомление о расторжении. По мнению арбитров, первое уведомление о расторжении не повлекло за собой расторжение контракта, поскольку санкции США не равносильны форс-мажору. Арбитры сочли, что ЕРС-контракт оставался в силе на момент, когда «Силовые машины» направили в PVN второе уведомление о расторжении, поскольку дата вступления расторжения в силу была определена в самом уведомлении о расторжении. Таким образом, коллегия арбитров установила, что ЕРС-контракт был расторгнут 22 февраля 2019 г. (дата, указанная во втором уведомлении о расторжении).

PVN потребовал отмены арбитражного решения в государственном суде Сингапура

PVN обратилась в Высокий суд Сингапура, пытаясь отменить те части арбитражного решения, которые касаются расторжения ЕРС-контракта путем направления второго уведомления о расторжении. В качестве альтернативы PVN оспаривал размер присужденной истцу суммы, в частности, положения арбитражного решения, присуждающие истцу компенсацию убытков за расторжение контракта по причине неуплаты. (Остальную часть арбитражного решения, т.е. удовлетворение исковых требований «Силовых машин» о непогашенных платежах и других сборах, PVN не оспаривал.)

Могут ли арбитры нарушить правила естественного правосудия, приняв обоснование, которое не имеет достаточной связи с аргументами сторон?

Если ответить кратко: да, такое может произойти.

По мнению PVN, вывод коллегии арбитров о том, что EPC-контракт был законно расторгнут вторым уведомлением о расторжении, нарушает правила естественного правосудия в соответствии с разделом 24(b) Закона Сингапура о международном арбитраже 1994 года (IAA). Кроме того, PVN заявил, что отмена арбитражного решения оправдана в соответствии со статьями 34(2)(a)(ii) и (iii) Типового закона ЮНСИТРАЛ.

Напомним, что ст. 34 Типового закона ЮНСИТРАЛ называется «Ходатайство об отмене как исключительное средство обжалования арбитражного решения». Соответствующие положения этой статьи гласят:

«2) Арбитражное решение может быть отменено судом, указанным в статье 6, лишь в случае, если

1. сторона, заявляющая это ходатайство, представит доказательства того, что: (…)

2. ) заявляющая ходатайство сторона не была должным образом уведомлена о назначении арбитра или об арбитражном разбирательстве либо по другим причинам не могла представить свои аргументы; или
3. ) арбитражное решение вынесено по спору, не предусмотренному для разрешения в арбитраже, или не подпадающему под условия обращения в арбитраж, или содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы сферы применения арбитражного соглашения, при условии, что если постановления по вопросам, подлежащим рассмотрению в арбитраже, могут быть отделены от тех, которые не подлежат арбитражу, то может быть отменена только та часть арбитражного решения, которая содержит постановления по вопросам, не подлежащим рассмотрению в арбитраже; (…)»

Судья Чуа Ли Минь сначала отметил, что для установления нарушения раздела 24(b) IAA «PVN должен был доказать, что состав арбитража нарушил правила естественного правосудия и что права PVN были ущемлены этим нарушением». Судья добавил, что неотделимыми друг от друга столпами естественного правосудия являются

1. правило против предвзятости (т.е. арбитры должны быть беспристрастными и не иметь никакого интереса в том или ином исходе дела) и
2. правило о справедливом слушании (т.е. каждая сторона должна быть надлежащим образом уведомлена об аргументах другой стороны и соображениях состава арбитража и иметь возможность отреагировать на них, т.е. «быть услышанной»).

Сосредоточившись на второй опоре, судья объяснил, что правило о справедливом слушании может быть нарушено цепочкой рассуждений, которой коллегия арбитров следует в своем решении. Чтобы соответствовать правилу справедливого слушания, цепочка рассуждений должна быть (a) такой, о которой стороны имели разумное уведомление о том, что арбитры могут ей последовать, и (b) такой, которая имеет достаточную связь с аргументами сторон.

Что касается упомянутых выше положений Типового закона ЮНСИТРАЛ, то судья указал: PVN должен был доказать, что оспариваемая часть арбитражного решения SIAC «касалась спора, не предусмотренного арбитражным соглашением или не подпадающего под его условия, или содержала решения по вопросам, выходящим за рамки арбитражного соглашения».

Арбитражное решение отходит от аргументов сторон, представленных в ходе арбитража; арбитры не проконсультировались со сторонами по принятому подходу

По мнению судьи, оспариваемая часть решения противоречила как разделу 24(b) IAA, так и статье 34(2)(a)(ii) Типового закона ЮНСИТРАЛ, поскольку состав арбитража не предоставил сторонам возможности высказаться по поводу подхода, принятого в решении. По словам судьи, оспариваемая часть решения также включала выводы, которые отходили от заявлений сторон, что привело к нарушению статьи 34(2)(a)(iii) Типового закона ЮНСИТРАЛ.

Обращаясь к фактам, судья напомнил: первое уведомление о расторжении, ссылаясь на форс-мажорные обстоятельства, было направлено 28 января 2019 г. В нем говорилось, что EPC-контракт будет расторгнут с 18 февраля 2019 г. С другой стороны, отметил судья, Второе уведомление о расторжении было направлено 8 февраля 2019 г. Оно установило дату расторжения на 22 февраля 2019 г. Судья также напомнил, что арбитры признали действительным Второе уведомление о расторжении. Таким образом, EPC-контракт на тот момент все еще был в силе. PVN выступил против этой позиции, утверждая, что EPC-контракт был расторгнут уже 18 февраля 2019 г. – в соответствии с первым уведомлением о расторжении. Соответственно, по мнению PVN, второе уведомление о расторжении не могло иметь никаких юридических последствий.

PVN указал на вывод состава арбитража о том, что в соответствии с вьетнамским законодательством «уведомление о расторжении, направленное без объяснения причин, является достаточным, без дополнительных оснований, для расторжения контракта». Таким образом, по мнению PVN, «даже несмотря на то, что арбитры установили, что основания для первого уведомления о расторжении (т.е. форс-мажора) не было, первое уведомление о расторжении, тем не менее, было достаточным для расторжения ЕРС-контракта».

Судья подчеркнул, что разногласия в позициях сторон возникли относительно даты вступления расторжения в силу:

-      «Силовые машины» придерживались той позиции, что этой датой является дата направления второго уведомления о расторжении,

-      PVN считал, что этой датой является дата фактического расторжения, указанная в Первом уведомлении о расторжении.

В связи с этим судья указал на вывод арбитров: фактической датой прекращения является дата, указанная в уведомлении, а не дата самого уведомления. Судья также подчеркнул вывод состава арбитража: следует считать, что своим вторым уведомлением о прекращении «Силовые машины» намеревались заменить или, по крайней мере, дополнить первое уведомление о прекращении. Таким образом, судья указал, что – по мнению коллегии арбитров – «первое уведомление о прекращении не имело своим последствием прекращение EPC-контракта». Поэтому судья согласился с PVN: цепочка рассуждений арбитров в соответствующей части решения «отклонилась от аргументов «Силовых машин» и PVN и не имела с ними никакой связи». По мнению судьи, «Силовые машины» не утверждали, что «второе уведомление о прекращении изменило или отменило первое уведомление о прекращении». Напротив, судья подчеркнул, что позиция «Силовых машин» в третейском разбирательстве заключалась в следующем: «нельзя было сделать вывод, что второе уведомление о расторжении было направлено на отзыв первого уведомления о расторжении». По словам судьи, «PVN не мог знать или ожидать, что состав арбитража будет действовать на основе своих доводов, изложенных в пункте 548 Окончательного решения».

Суд добавил: хотя коллегия арбитров может отступать от аргументов сторон, арбитры «должны были предоставить сторонам возможность быть услышанными относительно подхода, который использовала коллегия».

Установив, что арбитры этого не сделали, судья встал на сторону PVN, заключив, что оспариваемая часть решения нарушает как IAA, так и Типовой закон ЮНСИТРАЛ.

Должно ли быть отменено арбитражное решение?

Далее судья обратился к вопросу, что является надлежащим средством правовой защиты от выявленных нарушений IAA и Типового закона ЮНСИТРАЛ.

«Силовые машины» считали, что обстоятельства оправдывают, чтобы сингапурский судья воспользовался своими дискреционными полномочиями в соответствии со статьей 34(4) Типового закона ЮНСИТРАЛ и передал спор обратно составу арбитража на повторной рассмотрение (в соответствующей части). Со своей стороны, PVN выступал против передаче спора обратно в арбитраж, указав, что арбитры приняли оспариваемый подход «несмотря на то, что знали, что представленные вьетнамскими юристами экспертные заключения по праву Вьетнама не касались конкретно рассматриваемого сценария». По мнению PVN, подход коллегии арбитров свидетельствует о том, что они неспособны «решить вопрос справедливо».

Судья встал на сторону «Силовых машин». По мнению судьи, не было никаких оснований для отмены других выводов коллегии арбитров, «либо потому, что они не были оспорены, либо потому, что заявленные PVN аргументы оспаривания были отклонены». С другой стороны, судья посчитал, что отмена оспариваемой части решения «потребовала бы отмены многих из этих других выводов, которые вытекали или иным образом следовали из пункта 548». Таким образом, судья постановил, что «[в] итоге имело смысл передать дело в коллегию арбитров». Согласно постановлению судьи, арбитры должны рассмотреть теперь вопрос, «отменило ли второе уведомление о расторжении от 8 февраля 2019 г., заменило ли оно или дополнило ли оно первое уведомление о расторжении от 28 января 2019 г. […] таким образом, чтобы Второе уведомление о расторжении имело юридическую силу для расторжения EPC-контракта 22 февраля 2019 г.». В случае, если коллегия арбитров постановит, что второе уведомление о расторжении «не было эффективным для расторжения EPC-контракта», суд отметил, что арбитрам также придется решить, «какие другие вытекающие из этого изменения необходимо внести в Окончательное решение».

Требование PVN об отмене решения (в части присужденной суммы) является «совершенно необоснованным»

В качестве альтернативы PVN выдвинул другое требование – отменить решение в части, в которой арбитры присудили истцу более 307 миллионов долларов США в качестве возмещения убытков за расторжение EPC-контракта.

По мнению PVN, требование «Силовых машин» о возмещении убытков применимо только в том случае, если бы истец добился расторжения EPC-контракта по основаниям форс-мажора, т.е. если бы первое уведомление о расторжении было юридически действительным. По мнению ответчика, «Силовые машины» не утверждали, что убытки подлежат возмещению, если коллегия арбитров установит, что EPC-контракт был расторгнут вторым уведомлением о расторжении. Таким образом, считал PVN, размер присужденной суммы также нарушал раздел 24(b) IAA и статьи 34(2)(a)(ii) и (iii) Типового закона ЮНСИТРАЛ, поскольку состав арбитража якобы «в одностороннем порядке переформулировал исковые требования «Силовых машин»».

Судья постановил, что заявление PVN было «совершенно необоснованным», поскольку «PVN прекрасно знал, что требования «Силовых машин», основанные на втором уведомлении о расторжении, включали требование о выплатах в соответствии с п. 19.6(a)».

Судья посчитал, что позиция PVN была ошибочной по многим причинам:

1. основные положения контракта давали «Силовым машинам» право требовать возмещения убытков за расторжение по причине неуплаты;
2. второе уведомление о расторжении конкретно ссылалось на указанное положение контракта;
3. в своем иске «Силовые машины» потребовали возмещения убытков, как за прекращение по форс-мажорным обстоятельствам, так и за прекращение из-за неуплаты просроченных сумм; это же требование истец повторил в своем кратком изложении после слушания; и
4. в своем отзыве на иск PVN возражали против требования «Силовых машин» о возмещении убытков по причине неуплаты, утверждая, что требования истца по сумме возмещения необоснованны.

Поэтому судья отклонил ходатайство PVN об отмене решения в части присужденной суммы.

Производство по отмене приостановлено до вынесения арбитрами решения по переданным им обратно вопросам

Судья приостановил производство в Сингапуре по отмене до вынесения решения коллегией арбитров по вопросам, касающимся расторжения EPC-контракта.

Используя свое дискреционное право в соответствии со статьей 34(4) Типового закона ЮНСИТРАЛ, судья поручил сторонам «совместно проконсультироваться с составом арбитража для определения периода времени, который может потребоваться» для выполнения постановления суда.

Одновременно судья предписал «Силовым машинам» «не предпринимать никаких шагов для приведения в исполнение окончательного решения в соответствии с разрешением, предоставленным судом».

Можно ли приветствовать признание и исполнение решения SIAC в России?

Да, безусловно. Как известно, после февраля 2022 г. (т.е. после начала того, что на языке официоза называется «специальной военной операцией») российские суды в целом довольно враждебно относятся к признанию и исполнению иностранных арбитражных решений. Из последнего:

• 26 июля 2024 г. Верховный Суд России отменил определение Арбитражного суда Новосибирской области от 30.08.2023 по делу № А45-19015/2023 и постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 14.12.2023 по тому же делу и направил дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Новосибирской области[23]. В этом деле немецкая компания «C. Thywissen GmbH»[24] просила о признании и исполнении в России решения арбитража Федерации ассоциаций торговли масличными культурами, семенами и жирами (FOSFA, Лондон)[25]. Арбитрами для рассмотрения спора были назначены граждане Украины, Великобритании, Дании. Указами Президента Российской Федерации от 28.02.2022 № 79 «О применении специальных экономических мер в связи с недружественными действиями США и примкнувшим к ним иностранных государств и международных организаций» и от 05.03.2022 № 95 «О временном порядке исполнения обязательств перед некоторыми иностранными кредиторами» (с учетом распоряжения Правительства Российской Федерации от 05.03.2022 № 430) эти страны признаны «недружественными», имеющими цель нанести ущерб Российской Федерации, российским юридическим и физическим лицам. По мнению Верховного Суда РФ, отсутствие беспристрастности и объективности при рассмотрении дела в Арбитраже FOSFA таким составом арбитров презюмируется, пока нет данных, указывающих обратное. Верховный Суд РФ также указал, что судам необходимо давать оценку последствиям приведения в исполнение решения иностранного арбитража на территории Российской Федерации, а также учитывать публичную значимость российской компании и риск возникновения финансовой неустойчивости общества. В результате при новом рассмотрении заявления в Арбитражном суде Новосибирской области компания «C. Thywissen GmbH» отказалась от своего заявления о признании и исполнении в России иностранного арбитражного решения[26].

• 16 августа 2024 г. Арбитражный суд Свердловской области отказал в признании и исполнении иностранного арбитражного решения – решения Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма от 12.05.2021 № V2018/114 (с учётом постановления от 08.06.2021) о взыскании задолженности по договору с АО «Уральский завод транспортного машиностроения» в пользу польского поставщика трамвайных вагонов – акционерного общества «Рельсовые транспортные средства ПЕСА Быдгощ»[27]. Основанием стало «введение иностранными государствами ограничительных мер в отношении РФ, обусловленное политическими мотивами»: по мнению суда, это создает сомнения в том, что соответствующий спор будет рассмотрен на территории иностранного государства (в данном случае – Швеции) с соблюдением гарантий справедливого судебного разбирательства, в том числе касающихся беспристрастности суда, что составляет один из элементов доступности правосудия. Суд счел, что признание и приведение в исполнение иностранного арбитражного решения противоречит публичному порядку Российской Федерации, поскольку спор между сторонами относится к исключительной компетенции арбитражных судов Российской Федерации. Арбитражный суд Свердловской области определил: «В рассматриваемом случае, учитывая значимость российской компании – стороны спора, отнесение её к стратегическим предприятиям, признание и приведение в исполнение указанного выше решения на территории российского государства в условиях юридической агрессии со стороны ряда недружественных стран может привести к причинению ущерба крупному предприятию российской промышленности, что недопустимо и не соответствует интересам российской стороны, как с точки зрения частного, так и публичного интереса». – Термин «юридическая агрессия» – это, конечно, новое слово в теории права: до сих пор термин «агрессия» определялся через применение военной силы (или угрозу её применения)[28]. Разумеется, польский поставщик подал кассационную жалобу на это определение Арбитражного суда Свердловской области; она будет рассмотрена 21.11.2024 г.[29] Однако надежды на отмену или изменение этого определения суда первой инстанции мало.

С другой стороны, непоследовательным представляется как поведение «Силовых машин», так и Арбитражного суда г. Москвы, признавшего решение SIAC. В частности, в деле № А56-57238/2020 «Силовые машины» воспользовались ст. 248.1 АПК РФ и подали иск к иностранному контрагенту – ООО "ДТЭК "Востокэнерго" (Украина), проигнорировав арбитражную оговорку в контакте (в пользу Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма)[30]. Решением от 29 апреля 2021 г. Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области удовлетворил иск и взыскал с украинского ООО в пользу «Силовых машин» свыше 268 млн руб. Апелляция и кассация ООО "ДТЭК "Востокэнерго" успеха не имели. По всей видимости, «Силовые машины» руководствуются таким критерием: где находится имущество ответчика, на которое легче всего обратить взыскание? Видимо, и в деле против ООО "ДТЭК "Востокэнерго", и в деле против PVN у того и у другого ответчика имелось на территории России имущество, за счет которого «Силовые машины» могли бы удовлетворить свои требования путем обращения взыскания на это имущество.

Что касается Арбитражного суда г. Москвы, то он мог бы и не признавать решение SIAC – по тем же самым основаниям, по которым в 2024 г. Арбитражный суд Свердловской области отказал польской компании PESA в признании и исполнении решения Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма, а Верховный Суд РФ отказал компании «C. Thywissen GmbH» в признании и исполнении решения арбитража FOSFA[31]. В частности, в деле № А40-20468/2024 (о признании и исполнении решения SIAC) 2 из 3 арбитров также являются гражданами недружественных государств (Даг Джонс, председатель состава арбитража, и Дэвид Бейтсон), а сам SIAC располагается на территории «недружественного» (если следовать классификации Указов Президента РФ от 28.02.2022 № 79 и от 05.03.2022 № 95) государства – Сингапура.

Из сравнения этих четырех дел (2021-2024 гг.) следует, что российские арбитражные суды применяют двойной стандарт. В одних делах (PESA, Польша и «C. Thywissen GmbH», ФРГ) российские суды (вплоть до ВС РФ) поняли свою задачу так: нужно во что бы то ни стало защитить интересы российских ответчиков от иностранных истцов, которые к тому же происходят из недружественных государств. В других делах («Силовые машины» против ООО «ДТЭК Востокэнерго» и «Силовые машины» против PVN), наоборот: суды сочли себя обязанными защитить интересы российского истца («Силовых машин»), причем в этих случаях уже неважно, происходит ли ответчик из «недружественной» Украины (ООО «ДТЭК Востокэнерго») или из вполне дружественного Вьетнама (PVN). Поэтому хотя, безусловно, большинство юридического сообщества России приветствует признание решения SIAC Арбитражным судом г. Москвы, тем не менее такой двойной стандарт означает отход российских судов от принципов правового государства, каковым – во всяком случае согласно ч. 1 ст. 1 собственной Конституции – является Россия.