Самые обсуждаемые новинки этого киногода не прошли мимо нашего топа: сенсационный вампирский хоррор «Грешники» и минималистичный боевик «Под огнем» собрали большее количество голосов. А еще мы остались в восторге от мрачного юмора «Обезьяны», откровенности «Плохой девочки» и сюжетного замысла «Микки 17». По традиции в нашем списке нашлось место и фильмам, которые формально вышли под занавес прошлого года, а значит, посмотреть их мы смогли лишь в 2025-м.
Этот топ составлен путем голосования сотрудников редакции и наших постоянных авторов. Фильмы ранжированы и расположены в порядке убывания набранных голосов, а критерии оценки абсолютно субъективны. В голосовании участвовали тайтлы, вышедшие до середины июня 2025-го.
Если карточка фильма черная, значит, он доступен в вашей подписке Кинопоиска.
Режиссер Райан Куглер устраивает акцию щедрости. Вместо одного героя Майкл Б. Джордан сыграл сразу двоих — озолотившихся гангстеров-близнецов Смоука и Стека, которые возвращаются из Чикаго в родной городок в Миссисипи, чтобы открыть там блюз-клуб для своих. Жанры тут тоже двоятся: когда в городок забредают вампиры, социальная драма быстро превращается в кровавый экшен-хоррор. Впечатляет и метаморфоза самого Куглера — кто бы мог подумать, что режиссер, сделавший себе имя на больших франшизах и чужой интеллектуальной собственности («Черная Пантера», «Крид»), сможет снять кассово успешный фильм по оригинальной идее.
На слове «оригинальной» у читателя, смотревшего «От заката до рассвета», глаза по-вампирски наливаются кровью. Но во впечатляющей сцене вечеринки, где рвется сама ткань реальности, времени и пространства, а блюз встречает хип-хоп, рок-н-ролл и другие жанры, автор заявляет: everything is a remix, мы черпаем идеи из общего культурного космоса, и это уже выбор каждого — сохранять аутентичность или нырнуть в дьявольский мегамикс. В этом мэшапе южного готического романа и тарантино-родригесовского хоррора (который, кстати, сам по себе мэшап) слышится ода творчеству, где тоже всегда все смешано: старое и новое, жизнь и смерть, добро и зло, высокое и низкое, попса и андерграунд, вампиры и гангстеры.
Читайте также:
Фильм Брэйди Корбе чем-то похож на здания, которые строит его главный герой, вымышленный венгерско-американский архитектор Ласло Тот: такой же величественный и громоздкий. Довольно камерная история, так сказать, жизни и творчества подана как монументальный эпос: сам ритм фильма сообщает, что перед нами происходит нечто сверхзначительное. Винтажная камера системы VistaVision скользит по бетонным поверхностям и с той же лунатической завороженностью снимает и шок, и боль, и секс; иногда кажется, что действие происходит во сне. Архитектор Тот, очевидно, пребывает в рассинхроне с миром, и, возможно, главная его (и фильма) трагедия не в том, что инвестор — эгоистичный маньяк, все коллеги — дураки, а публика ничего не понимает (издевательский в своей банальности эпилог как будто специально иллюстрирует последнюю мысль). А в том, что герой Эдриана Броуди живет в мире чистых форм и линий и страдает от невозможности перевести их в грубую строительно-монтажную реальность. И в этом смысле Корбе удалось снять не только автопортрет — пожалуй, несколько нескромный, — но и метаописание самого фильма. «Бруталист» явно замахивается на что-то большее, чем ему удается стать, но мы можем оценить величие замысла.
Читайте также:
Марат Шабаев
руководитель зарубежного направления медиа Кинопоиска, автор Telegram-канала The First Picture Show
Роберт Эггерс, вероятно, самый последовательный автор из новой хоррор-поросли. Четвертый раз подряд он снял фильм, пронизанный языческим макабром, но на этот раз поднял ставки еще выше. Шутка ли, ремейк немецкой классики из золотого пантеона киноэкспрессионизма. Впрочем, кому как не Эггерсу, должен был покориться этот материал? В сюжет о борьбе с вампиром режиссер удачно внедряет профеминистский пафос, награждает вурдалака восточноевропейскими усами и заметными признаками разложения (вампиры должны быть отвратительными!), выпускает стаи крыс на улицы города и филигранно работает со светом (фирменные мрачные мизансцены Эггерса удачно сочетаются с экспрессионистским ДНК-оригинала). Отдельные аплодисменты виртуозным операторским па Джарина Блашке, который не зря получил вторую оскаровскую номинацию (первая была за «Маяк»).
Самый дорогой фильм Эггерса (50 млн долларов), что характерно, не обернулся кассовым провалом, который часто преследует нефраншизные авторские проекты, а собрал в мировом прокате вполне прилично (181 миллион); короче говоря, ознаменовал окончательный выход режиссера в мейнстрим. Успех, кажется, его не испортил: он уже снимает новый хоррор про оборотня в сеттинге средневековой Англии.
Читайте также:
Скромный невротик Дэвид (Джесси Айзенберг) и биполярно-заводной Бенджи (Киран Калкин) встречаются впервые за полгода, оказавшиеся крайне непростыми для обоих братьев, поэтому они решают совершить совместную поездку Маса Шорашим (ивр. — «возвращение к корням») и посетить концлагерь Майданек, узницей которого была их недавно ушедшая из жизни бабушка. Экскурсии по еврейским кладбищам, синагогам, посещение памятников жертв холокоста и музея на месте бывшего концлагеря вызывают у героев скорее чувство неловкости: они не знают, как им на это стоит реагировать — плакать ли, скорбеть, сбегать из бизнес-класса поезда.
Оба героя давно потерялись в собственных эмоциях: неуверенный в себе и сдержанный Дэвид, с одной стороны, завидует раскрепощенному Бенджи, с другой — испытывает боль и злость за то, что брат пытался покончить жизнь самоубийством. Калкин не зря был удостоен «Оскара» за эту роль: во всех шутках, истериках, дружелюбии и злости Бенджи чувствуется надрыв окончательно сломленного человека, застрявшего в глубокой депрессии. Поездка в Польшу служит для братьев способом поделиться болью, которая их преследует, но силы для этого разговора Дэвид и Бенджи находят лишь на фоне артефактов крупнейшей трагедии в истории.
Читайте также:
Ксения Реутова
журналистка, кинокритик
Еще в 2000-е годы немецкий режиссер и теоретик искусства Харун Фароки создал цикл инсталляций «Серьезные игры». В нем он исследовал двойное использование технологии видеоигр в Армии США — для тренировки будущих боев и для лечения ПТСР у тех, кто в боях уже побывал. Второе оказалось даже интереснее первого. Там, где не всегда помогали терапевтические разговоры, работало иммерсивное погружение в похожие обстоятельства.
У «Под огнем», кажется, примерно те же задачи. Британский режиссер Алекс Гарленд и бывший «морской котик» Рэй Мендоса воссоздают реальный эпизод, произошедший со взводом Мендосы во время войны в Ираке. Поскольку это именно реконструкция реальности, а не классический сценарий, все законы жанра тут нарушены. Нет героев и антигероев, нет размышлений, нет раскрытия характеров, нет диалогов, не связанных с боевыми задачами. Если война — это антитеза мирной жизни, то и фильм о ней по мысли Гарленда должен быть антитезой обычному кино. Удивительный и на сто процентов удавшийся эксперимент, который действительно работает эффективнее привычных драматургических конструкций.
Читайте также:
57-летняя Шелли (Памела Андерсон) всю жизнь работает в злачном, а для нее по-парижски волшебном, кабаре-шоу Лас-Вегаса, без сожалений пожертвовав отношениями с дочерью ради восторженных взглядов незнакомцев. На пороге закрытия варьете мир Шелли врезается в тупик, рассыпаясь на мириады сверкающих осколков. Сфокусированный на одной героине и закулисье ревю сценарий Кейт Герстен лег в основу третьего фильма Джиа Копполы — очередного алмаза необъятной кинодинастии. Разоблачая эйджизм, конкуренцию и пошлость, царящие в индустрии, она избегает жанровой строгости и пафоса, с достоинством раскрывая даже неограненные детали повседневности молодых и увядающих актрис. «Шоугёрл» можно назвать производственной драмой, но не в чистом виде. Как и в кабаре, сюжет здесь не нужен, важнее тело — материальные и формальные свойства фильма, его цвета и не требующие лишних слов точные актерские работы Джейми Ли Кёртис и хрупкой, романтичной натуры Памелы Андерсон. Тактильная 16-миллиметровая пленка словно отстраняется от истории Шелли и бэкграунда играющей ее актрисы, помогая увидеть что-то помимо грусти и разочарования — грацию танца времени и блики повседневной красоты.
Читайте также:
Василий Корецкий
редактор направления критики медиа Кинопоиска
Второе космическое приключение Роберта Паттинсона и новая страница своеобразного кино-«Капитала», многосерийного памфлета Пон Джун-хо, рассказывающего о том, как угнетение и эксплуатация выходят за порог фабрики и распространяются на все сферы человеческого существования, включая (здесь) уже и смерть. История омежки-неудачника, прогоревшего на кондитерском бизнесе и сдуру завербовавшегося в гибрид Space X и эсхатологической секты, при всем своем сай-фай-антураже выглядит предельно правдоподобно. Фантастическим кажется тут вовсе не поставленная на конвейер репликация пролетария-смертника, а добродушие и всепрощение инопланетных полумокриц-полукротов, на войне с которыми погорел антагонист-капиталист в эксцентричном исполнении Марка Руффало. Мрачную биополитическую антиутопию несколько портит финальный сбой интонации с сарказма на добрую сказку. Но будем считать это спасательным кругом, милостиво брошенным зрительским массам (или продюсерам). И, конечно, жаль, что студийный бойкот не дал фильму попасть в добрые руки изобретательных в нейминге российских прокатчиков: популярный в широких кругах замогильный теглайн «Груз 200 — мы вместе» обрел бы на его афише новое, трансгуманистическое звучание.
Читайте также:
Павел Мальцев
руководитель новостной службы соцсетей Кинопоиска, автор Telegram-канала «Незвездный мальчик»
Элегантный фанфик на тему большой политики и работы спецслужб в современных реалиях. Без клюквы, с трезвыми и понятными выводами, приятной старомодностью и крепким актерским составом. А еще это один из лучших фильмов про брак и отношения со времен «Исчезнувшей» Дэвида Финчера. Содерберг традиционно экономен в средствах, остроумен в тексте и донельзя кинематографичен — редко кто может создавать саспенс буквально из воздуха. Вот вроде бы ничего особенного, а смотреть такое кино — сплошное зрительское удовольствие.
Читайте также:
Алик Кемалов
руководитель социальных сетей Кинопоиска
Бум-бум-бум-бум! Барабан гулко раздается эхом в замершем от напряжения кинозале. Вокруг фанаты Стивена Кинга, хорроров и фильмов А24. Бум-бум-бум! На экране — странный человек, который выглядит одновременно напуганным и уверенным. Бум-бум! Вот его пронзает гарпун, а потом кишки бедолаги наматываются на леску и проволоку; через пару секунд на экране усатый Адам Скотт из «Разделения» будет жечь напалмом. Бум! А дальше начинается черная комедия с отсылками к поп-культуре и с критикой современного общества. От хоррора не остается и следа — весело и интересно, но совсем не страшно. Зрителю хочется понять, почему эта чертова обезьяна продолжает убивать и как она сделает это в следующий раз. Полтора часа пролетают на одном дыхании — отличный фильм, чтобы отключить голову и посмеяться.
Читайте также:
Полина Самсонова
редактор новостей и соцсетей Кинопоиска, автор Telegram-канала «что такое контрапункт?»
Один из самых громких фильмов года — как минимум по уровню обсуждения, споров и радикально разных мнений в бесчисленных статьях и комментариях. Полярные мнения, впрочем, хорошо обоснованы: «Плохая девочка» отлично играет на своем контрасте между главными героями, между громкой эротикой и тихой семейной жизнью и между совсем условными второстепенными героями и главными, сложными, лишенными однозначной оценки. Они как раз ведут себя очень по-человечески: где-то прекрасно их понимаешь, где-то чувствуешь неловкость вместо них. Удивительно, но все эти «между» больше всего идут на пользу фильму, и в них и есть его очарование. Это, конечно, не триллер — не хватает ставок и напряжения, хотя периодически фильм к этому приближается, — но отличная драма о том, что происходит с людьми, которые всю жизнь забывают, чего они сами хотят. Мораль подана немного в лоб, но зато доходчиво.
Читайте также:
А какие фильмы 2025 года понравились вам больше всего?
Как считаете, чего не хватает в нашем топе, а какие тайтлы кажутся вам переоцененными?
Иллюстрация: Александр Черепанов