Газета "Правда". КПРФ на страже природы, человека и будущего!
О вызовах экологической безопасности жителей, о мерах защиты их интересов в процессе законотворчества, в судах и на улицах представители Ленинградского областного комитета КПРФ, депутаты КПРФ и активисты-экологи рассказали корреспонденту «Правды» по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Ольге ЯКОВЕНКО.
Иван АПОСТОЛЕВСКИЙ, руководитель фракции КПРФ в Законодательном собрании Ленинградской области:
— Фракция КПРФ активно взаимодействует с представителями различных инициативных групп жителей Ленинградской области, объединённых общей целью — защитой экологической безопасности региона. И могу с уверенностью сказать, что проектов, представляющих серьёзную угрозу экологии, сегодня слишком много.
Именно поэтому наша фракция инициировала создание экологического союза Ленинградской области — неформальной платформы для сотрудничества, координации усилий и обмена опытом между существующими общественными группами, которые активно работают над решением актуальных экологических проблем. Союз не является зарегистрированным юридическим лицом, общественным объединением, организацией или движением. Союз создан в первую очередь как ответ на участившиеся обращения и жалобы жителей, обеспокоенных состоянием окружающей среды. Мы стремимся поддерживать и развивать инициативы, направленные на улучшение экологической ситуации в регионе, включая цели, предусмотренные национальным проектом «Экологическое благополучие».
Одним из наиболее тревожных примеров сегодня является проект строительства глинозёмного завода, который компания «Русал» планирует возвести вблизи города Сосновый Бор.
Впервые о планируемом строительстве мы узнали в 2023 году. До этого ни мы — депутаты, ни жители о таких планах не знали. А ведь глинозёмное производство — это предприятие высокого класса опасности, производящее сырьё для алюминиевой промышленности. Оно сопровождается образованием колоссального объёма отходов, так называемых красных шламов.
Планируемая мощность нового завода — более 6 млн тонн готовой продукции в год. При этом отходов будет образовываться от 5 до 7 млн тонн. Для понимания масштабов: в Ленинградской области уже есть подобные производства в Бокситогорске и Пикалёве, но их мощности — 100—150 и 200 тысяч тонн соответственно. Новое предприятие в десятки раз превышает эти показатели.
Когда информация о проекте стала публичной, наше Сосновоборское отделение КПРФ организовало встречу с жителями. Мы договорились объединить усилия в борьбе за экологическую безопасность. Так родилось движение «Стоп Русал». Мы проводили встречи с жителями, направляли обращения в органы власти. А нашими активистами было собрано более 25 тысяч подписей против строительства.
Параллельно фракция КПРФ начала разработку Экологического кодекса Ленинградской области. Мы подготовили предложения к действующему законодательству, в том числе возможность проведения референдума в случаях строительства опасных промышленных объектов. Однако возникло юридическое препятствие: строительство объекта планируется в Ломоносовском районе, и этим фактом умело прикрываются власти, заявляя, что жители Соснового Бора не имеют права высказываться. Хотя реальное строительство будет вестись в непосредственной близости от нашего города.
В 2024 году КПРФ выдвинула на выборы в Сосновом Бору команду кандидатов-экозащитников. Основным пунктом их программы стало требование отказаться от строительства завода вблизи города и обеспечить экологическую безопасность жителей.
Областные власти, оправдывая проект, ссылаются на Стратегию развития металлургической промышленности Российской Федерации. Но и здесь возникает вопрос: в самой стратегии указано, что завод должен быть построен в Усть-Луге, а не под Сосновым Бором. На наш взгляд, обсуждать конкретное место строительства можно только после открытого и публичного рассмотрения всех возможных площадок с участием экспертов и проведением общественных обсуждений.
Мы видим в проекте не только угрозу экологии и здоровью населения — потенциальный рост онкологических заболеваний, загрязнение воды, воздуха, почвы, — но и риски национальной безопасности. «Русал» — транснациональная корпорация, и возникает резонный вопрос: а в чьих интересах реализуется проект?
Особую тревогу вызывает и соседство будущего завода рядом с атомной электростанцией, которая находится в Сосновом Бору. Никто не даёт ответа, какое влияние два таких крупных промышленных объекта будут оказывать друг на друга.
Сосновый Бор — это ещё и наукоград, где живут и работают высококвалифицированные инженеры. Ухудшение экологической ситуации очевидно приведёт к оттоку ценных специалистов.
А ведь существует альтернатива. Например, предварительное обогащение сырья можно было бы проводить прямо на месте его добычи — в Гвинее. Или, по крайней мере, завод можно строить в тех районах, где действительно необходимы рабочие места, а не в зоне высокой плотности населения.
И очень тревожит отсутствие прозрачности. Обязательные общественные обсуждения при изменении градостроительных документов отменены. Мы узнаём об изменениях в генплане только задним числом, когда уже ничего нельзя изменить. Это нарушает базовые принципы участия граждан в решении вопросов, которые напрямую касаются их жизни и здоровья.
Лариса МУХИНА, муниципальный депутат Колтушского городского поселения, председатель экологического союза Ленинградской области:
— Ещё одна «наболевшая» тема — это размещение твёрдых коммунальных отходов (ТКО) Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
Сегодня много говорят о так называемых комплексах по переработке отходов — КПО, которые преподносятся как шаг к современному высокотехнологичному обращению с ТКО. Но за этим красивым названием зачастую скрывается всё тот же полигон — только с сортировочной линией. Комплекс по переработке отходов — звучит явно так, как будто на этом объекте будет происходить действительно глубокая переработка отходов, но в реальности 70—90% всего поступающего потока отходов всё так же отправляется на захоронение. Глубокой переработки и выпуска вторичного сырья там нет: в лучшем случае проводится ручная досортировка и часть отходов превращается в техногрунт — мусор, прошедший стадию компостирования. Но и этот техногрунт всё равно попадает на полигон.
В итоге КПО становятся не инструментом переработки, а дорогостоящим способом завуалированного захоронения отходов. Именно в этом контексте и нужно рассматривать проблему размещения ТКО.
Существует нормативный документ — Территориальная схема обращения с отходами Ленинградской области и Соглашение о приёме отходов Санкт-Петербурга на территорию области, которое было подписано в 2017 году губернаторами обоих регионов. Но в нём, к сожалению, не определены никакие «правила игры», то есть не установлены никакие требования к объёму, сортировке и обезвреживанию отходов. О причинах остаётся только догадываться, да и места под полигоны для складирования мусора подбирались, на наш взгляд, совершенно непригодные.
Один из показательных примеров — участок на 33-м километре Мурманского шоссе, где планируют разместить мусорный полигон прямо на водном объекте, обводнённом карьере Дубровка, площадью около 90 гектаров, который включён в государственный водный реестр. Это не просто водоём, водный объект граничит с перспективной особо охраняемой природной территорией (ООПТ) «Приневский» и входит в Приневскую низменность, окружённую болотами. Гидрогеология этой зоны такова, что при утечке фильтратов, например, из-за нарушения гидроизоляции основания полигона, появляется угроза загрязнения Невы — основной водной артерии Санкт-Петербурга.
Как я вижу, чиновники постоянно пытаются внушить общественности комплекс неполноценности и идею, в частности, что экологическим активистам просто не хватает квалификации для того, чтобы оценить их замечательные замыслы. Но наши люди, вопреки мнению чиновников, имеют и профильное образование, и опыт работы в этой сфере. Все понимают, что размещение мусорных полигонов, расположенных на водосборных площадках, повлечёт неминуемые риски загрязнения почв и водных объектов — как подземных, так и поверхностных.
Принятая в 2021 году Единая концепция обращения с ТКО на территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области, по нашему мнению, — это обеспечение дохода региональных операторов, а не реализация национальных проектов и исполнение поручений президента России. Региональный оператор — это компания, осуществляющая деятельность по обращению с ТКО в конкретном регионе. В области это Управляющая компания по обращению с отходами в Ленинградской области (УК ООЛО), в Санкт-Петербурге — Невский экологический оператор (НЭО). Их цель по уставу — извлечение прибыли. И они получают её именно с потока смешанных отходов на полигоны Ленинградской области.
К сожалению, с начала «мусорной» реформы в 2019 году о сокращении образования отходов речи не идёт нигде, ни на федеральном, ни на региональном уровне. Нет реального придомового раздельного сбора отходов, нет мер для мотивации граждан к раздельному сбору, а, наоборот, существующие тарифы за ТКО и принципы их начисления напрочь демотивируют этим заниматься. В то же время вкладываются огромные средства из бюджета в строительство КПО: КПО Островский — порядка 20 млрд рублей, КПО Волхонка — 8 млрд, КПО Рахья — 7 млрд, КПО Кингисепп — 4 млрд и т.д.
Объединившись в экологический союз Ленинградской области, мы приняли на себя задачу законными средствами защищать интересы жителей. Мы не против реформы. Мы против схем, где за счёт повышения тарифов и игнорирования экологических рисков создаются условия исключительно для обогащения «реформаторов».
Мы понимаем, что решать проблему надо системно, потому что эта схема работает по всей территории России. К нам обращаются активисты из Подмосковья, Татарстана, Краснодарского края, Красноярска. Очень много регионов, где экоактивисты сопротивляются решениям власти, принятым не в пользу жителей и природы. Недавно Российским экологическим оператором (ППК РЭО) был обнародован список из 35 регионов, где нарушены сроки создания инфраструктуры по обращению с ТКО. И я подумала: может быть, это к лучшему. Потому что в данном случае ещё есть шанс остановиться и изменить вектор движения.
Перед нами пример Подмосковья (и Коломна, и Сергиев Посад, и Егорьевск, и т.д.), где приставка КПО в названии полигонов никак не изменила их сути, а только ухудшила качество жизни людей, живущих рядом.
Возможно, эта политика направлена на то, чтобы подвести людей к необходимости мусоросжигания. Учитывая негативные последствия, это будет ещё страшнее. На сегодняшний день есть нормальная альтернатива — возвращение к советской модели придомового раздельного сбора отходов, которая позволяет решить проблему и практически отказаться от полигонного захоронения. Но эта модель прозрачна с точки зрения получения дохода и поэтому не слишком выгодна для крупного капитала.
Через суды мы добились внесения карьера Дубровка в государственный Водный реестр. Теперь, согласно Водному кодексу, размещать полигон там нельзя. Но НЭО судится с Федеральным агентством водных ресурсов, чтобы исключить водный объект из реестра. И, к сожалению, на стороне коммерческой компании НЭО выступили и прокуратура Москвы, и правительство Ленинградской области.
Одновременно мы оспариваем положительное заключение государственной экологической экспертизы Росприроднадзора по СЗФО. Экспертиза дала «зелёный свет» полигону на водном объекте, что является прямым нарушением федерального законодательства.
А сейчас мы готовим общее обращение от нашего экологического союза в Государственную думу с требованием создания независимой комиссии по оценке эффективности выбранной модели обращения с отходами. Мы считаем, что пришло время общероссийских общественных слушаний по вопросу экологической безопасности.
Александр ГОРОЖАНИН, активист движения «Полигон Северная Самарка. Нет свалке»:
— Есть понятие, которое сейчас тиражируется и официально называется «комплекс по переработке отходов», то есть КПО. Вместе с тем у нас имеется федеральный закон «Об отходах производства и потребления», где в статье первой «Основные понятия» есть следующие понятия: «утилизация», «размещение», «обезвреживание», а слова «переработка» в федеральном законе нет. То есть строится комплекс по переработке отходов, но фактически это название является просто манипуляцией общественным мнением.
Люди, конечно, не обязаны разбираться в юридических тонкостях. Они видят по телевизору новости — конвейеры, сортировка, мусор превращается в нечто полезное. Жителям рассказывают о «заводах по переработке», и создаётся иллюзия, что проблема решается цивилизованно и высокотехнологично.
Возьмём конкретный пример — КПО Кингисепп. В паспорте мусоросортировочного оборудования, установленного на объекте, указано, что до 20% входящего потока отходов отбирается в виде полезной фракции, возможно, это и 5%. Остальной объём составляют RDF-топливо, техногрунт и неперерабатываемые «хвосты».
Но давайте разберёмся. RDF-топливо — это продукт, который в теории в случае должной сортировки можно использовать в цементных печах и на сжигание, но ни одного контракта на его регулярную закупку нет. Это значит, что его просто будут захоранивать. Техногрунт — это не «полезный продукт», а компостированный мусор, который снова отправляется на полигон вслед за «хвостами», только под другим названием.
И вот этот процесс преподносится как «экологичная реформа». Но где здесь снижение объёмов захоронения и увеличение доли переработки?
Ильшат НАФИКОВ, помощник депутата Государственной думы по работе в Ленинградской области:
— Александр очень верно отметил, что название «КПО» — не более чем красивая вывеска, а согласно проектной документации это комплексы по сортировке, утилизации и захоронению отходов. В самом официальном обозначении нет ни слова про переработку. Мусор попадает на объект, где проходит сортировку, грохочение, сепарацию и в лучшем случае 20% полезной фракции отбирают: пластик, картон, стекло, металлы.
Пластик, например, как мы видели на КПО Кингисепп, не промывается и никак не подготавливается для дальнейшей возможной переработки. На объекте в принципе нет цехов для этого. А грязный, плохо отсортированный пластик, со слов сотрудников, невостребован на рынке вторсырья.
И важно понимать, что КПО Кингисепп — это только начало. На территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области планируются к запуску пять таких комплексов: два — для мусора из области и три — для мусора из Санкт-Петербурга. То есть весь мусор двух регионов будет проходить через эти объекты без реальной переработки, без превращения во вторсырьё, без возврата в экономику.
Следующий на очереди — КПО Рахья во Всеволожском районе. Его планируют разместить менее чем в трёх километрах от Ладожского озера — крупнейшего источника пресной воды в Европе. Мы считаем, что такие объекты не могут размещаться рядом с водоёмами стратегического значения. Поэтому сейчас совместно с активистами Рахьинского поселения мы инициируем разработку отдельного федерального закона о защите Ладожского озера по аналогии с действующим законом о Байкале.
Кроме того, в планах: КПО Островский в Выборгском районе, который потенциально угрожает Гдовскому водоносному горизонту — источнику питьевой воды для всего Северо-Запада; КПО Юго-Восточный в Тосненском районе; КПО Таменгонт в Ломоносовском районе.
Мы убеждены, что реализация этих проектов в предлагаемых локациях — это экологическое и стратегическое безрассудство. Это противоречит интересам жителей региона, угрожает водным ресурсам и не решает мусорную проблему по существу.
Мы продолжим добиваться, чтобы голос жителей был услышан, чтобы экологическая безопасность перестала быть формальностью и чтобы в основу решений легли не интересы региональных операторов, а реальные приоритеты устойчивого развития экономики замкнутого цикла и защиты природы.
— Александр Горожанин:
Вернусь к ранее поставленной проблеме RDF-топлива, по сути представляющего собой измельчённый мусор. Это остатки пластика, картона, спрессованные в гранулы или брикеты, которые предназначены для использования промышленными предприятиями и в сфере ЖКХ в качестве источника тепла. То есть фактически мы просто вместо одной большой мусоросжигающей печи сделаем условные 100 неконтролируемых печей по всей области.
В отношении техногрунтов и их потенциальной реализации: есть ли вероятный покупатель на техногрунты? В настоящий момент за то, что на твою строительную площадку привезут природный грунт из котлована любой новостройки, тебе доплачивают около 2000 рублей за 20 кубометров. Кто будет покупать какой-то техногрунт из отходов и оплачивать его перевозку, если природный грунт тебе отдадут и ещё за это доплатят?
Со своей стороны активисты предлагали рассмотреть альтернативный КПО вариант — пиролизная установка. Пиролиз — это термическая утилизация мусора бескислородным методом и, соответственно, без образования диоксинов, которые считаются одними из самых канцерогенных веществ и напрямую связаны с ростом онкологических заболеваний. На выходе из пиролизной установки мы получаем синтез-газ, пиролизное топливо и технический углерод (то есть сажу). Всё это реально продавать. Технический углерод — это производство лакокрасочных и резинотехнических изделий, дорожное строительство. Синтез-газ можно использовать для выработки электроэнергии. По сути, это замкнутый цикл, в котором синтез-газ может питать саму установку, а отходов как таковых не остаётся. При этом сохраняется возможность вторично извлекать металлы, а также утилизировать специфические отходы, такие как машинные масла, растворители, старые покрышки — то, что сейчас запрещено выбрасывать в общий контейнер.
Вот пример: закончился сезон смены резины, и все пункты приёма покрышек переполнены. Утилизировать их сложно и дорого, а выкидывать в контейнер рядом с домом запрещено. Пиролиз же позволяет утилизировать их в составе общего потока отходов. Более того, качество продукта на выходе улучшается, поскольку покрышки состоят на 75% из углеродных материалов и дают высококачественную сажу.
Но, несмотря на всё это, в правительстве Ленинградской области эти технологии даже не рассматриваются. Почему?
— Лариса Мухина:
— Относительно пиролиза: в Ломоносовском районе, в посёлке Ропша, есть завод, созданный энтузиастами по данной технологии. Объект частный и небольшой. Я была на этом заводе и видела процесс утилизации своими глазами. Но его не включают в территориальную схему. Работа такого завода совершенно «прозрачна»: видно, сколько грузовиков заехало, столько и пошло в переработку и утилизацию.
В то же время, по практике подмосковных КПО мы видели съёмки, которые вели сами водители мусоровозов, когда мусор сваливают напрямую на полигон, если сортировочная линия сломалась. А потом всё это продолжает гнить, выделяя свалочные газы и фильтраты.
У всех региональных операторов в уставе первым пунктом указано: «цель создания общества — это извлечение прибыли». Мы говорим об экологическом благополучии и безопасности или о прибыли?
Моя железная уверенность в том, что необходимо возвращаться к советской модели обращения с отходами, вводить оборотную унифицированную тару. Рождённые в СССР помнят, как сдавали стеклянные бутылки. Вводить совершенно иные принципы начисления тарифов: не за квадратный метр жилья, как сейчас, а по факту образования объёмов отходов. Оплата тарифов в принципе должна быть отменена, так как уже включена в стоимость товара. Обращение с отходами должно быть отнесено к государственной функции, а не к коммерческой деятельности, навязанной гражданам.