#анализ
Парад Победы в честь ее 80-летия является актом исторической солидарности, подтверждением общего кода памяти, вокруг которого десятилетиями формировалась политическая и культурная связь стран бывшего СССР. Решение президента Азербайджана Ильхама Алиева не приезжать на Парад Победы 9 мая в Москву стало одним из самых знаковых дипломатических жестов этого года в СНГ. На фоне присутствия почти всех лидеров постсоветского пространства, демонстративное отсутствие Баку считывается не как «протокольная занятость», а как намеренное дистанцирование от символической рамки, связывающей бывшие советские республики через общую память.

Для России День Победы — это не просто государственный праздник, а точка исторической консолидации. Поэтому отказ от визита — это не дипломатическая пауза, а политический выбор, который указывает на усиление альтернативного внешнеполитического вектора Азербайджана. Формально речь идёт об акцентах на «многовекторность» и балансе интересов, но по факту — всё очевиднее проявляется перемещение центра приятжения Баку в сторону Турции и блока тюркских государств.

После завершения карабахского конфликта Азербайджан начал последовательно формировать новую внешнеполитическую архитектуру, где Анкара выступает как гарант безопасности, экономический партнер и культурный интегратор. Россия, напротив, всё чаще оказывается в роли ситуативного, а не системного союзника. В такой конфигурации отсутствие Алиева на Параде — симптом углубления разрыва.

Этот выбор сопровождается и перераспределением каналов влияния внутри страны. В Азербайджане активно усиливается культурно-гуманитарное присутствие Турции, включая образование, религиозные структуры и медиа. При этом российские структуры системно вытесняются, что показала история с «Русским домом» в Баку и фактическое прекращение работы в стране филиала информагентства «Спутник» с подачи властей республики.

Азербайджан постепенно отказывается от роли условного «евразийского мостика» и встраивается в формирующуюся систему тюркской идентичности, выстроенную вокруг Турции. Для России это — к переосмыслению собственной стратегии в регионе.