Звезда «Слова пацана» Рузиль Минекаев: «Для меня хейт — это просто белый шум»

После роли харизматика и трикстера Марата в сериале Крыжовникова «Слово пацана. Кровь на асфальте» 26-летний Рузиль мог бы долго ехать на POV: воспитание чувств в позднем СССР, олимпийки, фернандельки и дутики, ведь все это принесло выпускнику ГИТИСа больше миллиона фолловеров в соцсетях и безусловную любовь бумеров, зумеров и альфа. Но Минекаев не только не застрял в образе делулу-тинейджера, но и раскачал свой актерский диапазон до 7 октав.

Спойлер: Рузиль встречает режиссера-энигму Романа Михайлова и рэпера Хаски на съемочной площадке сновидческой притчи «Шурале» (нас ожидает сверкающее инди-вау!). И, кажется, становится экспертом по Проппу: скоро увидим сказочного Минекаева — Арлекин в «Буратино», Соловей-разбойник в «Царевне Несмеяне» и богатырь в «Руслане и Людмиле» (да, по Пушкину!).

Автор нон-фикшена «Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х» про «казанский феномен» позднесоветских уличных группировок, что были навсегда, пока не кончились (книга легла в основу сериала-суперхита Крыжовникова!), журналист и музыкант Роберт Гараев провел спарринг-интервью с Рузилем Минекаевым. Здесь каждое лаконичное слово (пацана) — про умение сдержать любую вербальную провокацию. Хук справа, апперкот — и вот вы уже обсуждаете русские сказки, татарский эпос и инди-режиссера Романа Михайлова, а не статус секс-символа и как не плакать на техно. И правильно — Москва (и Петербург) слезам не поверят.

Глава 1: Пацаны пришли к успеху: Рузиль и Роберт встречаются после долгой разлуки и обсуждают новый мюзикл и роскошный максимум

Сенсация и главный хит осени: по­становщик «Слова пацана. Кровь на асфальте» Жора Крыжовников и де­бютирующая в режиссуре продюсер «Льда 2» и «Ники» Ольга Долматов­ская перезагрузили оскароносный фильм Владимира Меньшова «Москва слезам не верит». В их вер­сии с подзаголовком-аффирмацией «Все только начинается» действие перенесено в нулевые со всеми при­метами эпохи: от клубов с фейскон­тролем, талант-шоу «Фабрика звезд», барби- и стразкора до бэнгеров про кислотного ди́джея. И да, это музы­кальная мелодрама — с номерами-шоустопперами и звездным кастом. Поют и танцуют: Иван Янковский, Тина Стойилкович, Анастасия Талы­зина, блогер Маш Милаш, Марина Александрова, Антон Васильев, Ми­лош Бикович. Неизбежно — миллени­альские сердечки ёкнут от радости узнавания культурных кодов юно­сти, а зумеры и альфа наконец забу­дут о девяностых и начнут косплеить стиль нулевых. Всем смотреть на Wink.ru с 4 сентября!

РОБЕРТ: Рузиль, давно не виделись. Кажет­ся, последний раз на дне рождения Андрея Николаевича (Андрей Першин — насто­ящее имя режиссера Жоры Крыжовнико­ва. — Прим. ред.).

РУЗИЛЬ: Это с февраля, получается. А ты что, в Собака.ru работаешь?

РОБЕРТ: Нет, просто знаком с главредом Яной Милорадовской. Мы вместе были в жюри отличного кинофестиваля «Посла­ние к человеку» в Петербурге. Я подгото­вился к интервью! Даже вопросы себе за­писал. Начнем с самых дурацких.

РУЗИЛЬ: Будет ли второй сезон «Слова па­цана. Кровь на асфальте»? (Смеется.)

РОБЕРТ: На этот вопрос скорее отвечу я: есть кое-какая информация, которой пока нельзя публично делиться. Но я вот что хотел спросить: в интервью пример­но двухлетней давности ты говорил о сво­их мечтах. Это были порш и квартира. Купил?

РУЗИЛЬ: Трехкомнатную квартиру.

РОБЕРТ: О, поздравляю! А что с поршем?

РУЗИЛЬ: Понял, что бессмысленно тратить на него деньги. Это не базовый минимум, а роскошный максимум. Может, потом ког­да-нибудь и возьму. Но сейчас склоняюсь к практичному Chevrolet Tahoe — непре­менно черного цвета.

РОБЕРТ: Итак, у вас с Андреем Николае­вичем премьера — музыкальный сериал «Москва слезам не верит. Все только начи­нается». Кого ты играешь?

РУЗИЛЬ: Матвея, сына главной героини (в юности играет актриса Тина Стойилко­вич, в зрелости — Марина Александро­ва. — Прим. ред.). Из приятного — для роли удалось покататься на коньках! Этот момент даже поставили в официальный трейлер.

РОБЕРТ: А ты видел фильм «Москва слезам не верит», получивший «Оскар»?

РУЗИЛЬ: Конечно! Хотя я только недав­но по-настоящему внимательно посмотрел советскую классику. «Любовь и голуби», «Служебный роман», «Ирония судьбы» — в детстве видел все это только отрывочно по телевизору. Теперь восполняю культур­ные пробелы.

РОБЕРТ: О чем новая итерация «Москва слезам не верит»?

РУЗИЛЬ: Как и в фильме Меньшова, это история про трех подруг, которые пыта­ются найти в столице свое счастье. Но са­мое важное то, что они, несмотря ни на что, проносят через годы, через расстояния свою дружбу.

РОБЕРТ: Кто главная героиня?

РУЗИЛЬ: Та, кого играла Вера Алентова (роль Катерины Тихомировой, инжене­ра-наладчицы, ставшей директором хим­комбината. — Прим. ред.). Но у нас не ремейк. Поэтому по сюжету главную ге­роиню зовут Ксюша, она сбегает от му­жа-абьюзера в Москву вместе с дочерью и пятилетним сыном, где и находит луч­ших подруг Олю (персонаж Анастасии Талызиной и Юлии Топольницкой в раз­ных возрастах. — Прим. ред.) и Машу (персонаж Марии Камовой, известной как блогер Маш Милаш, и Валерии Аста­повой. — Прим. ред.). Во второй части сериала — в наше время — я играю вы­росшего сына Ксюши. Дочка тоже на месте.

РОБЕРТ: Это придумка Андрея Николаевича?

РУЗИЛЬ: Да, и Ольги Долматовской, они вдвоем снимали сериал как режиссеры. А еще целой сценарной команды.

РОБЕРТ: И действие сериала «Москва сле­зам не верит. Все только начинается» стар­тует в нулевые?

РУЗИЛЬ: Да, это Москва двухтысячных! Гламур, «Фабрика звезд» и треки той эпо­хи. Рефрен сериала — песня Муслима Ма­гомаева «Лучший город Земли». В нашем проекте вообще много ярких музыкаль­ных номеров-шоустопперов. У меня тоже есть свой — и я пою. Вернее даже так: Я! ПОЮ! САМ!

РОБЕРТ: Что именно поёшь?

РУЗИЛЬ: Не буду спойлерить. Но получи­лось здорово. Скорее бы сериал вышел на Wink.ru, чтобы все убедились: он по-настоящему крутой

Глава 2 Рузиль поясняет за рэп

Это база: рэп — важная часть куль­турного кода зумера. В нулевые ред­кий школьник не подпевал Васи­лию Вакуленко (аkа Баста, Ноггано и N1NT3ND0) про «мою игру», а группа Centr (еще с Гуфом и Птахой в соста­ве!) и их нежные оды Замоскворечью были равно близки тинейджерам сто­лицы и регионов. Петербург, к сло­ву, уже тогда был нетакусей (извини­те!): в плеерах звучал абстрактный хип-хоп про Урсулу Ким локальных героев 2H Company (на­следники по прямой обэриутов!) и хулиганский рэпкор «Кирпичей» с неиз­менным Васей Васиным.

РОБЕРТ: А ты вообще увлекаешься музыкой?

РУЗИЛЬ: Я не обладаю выдающимися пев­ческими данными. Но да, я окончил музы­кальную школу. Именно там учительница посоветовала мне попробовать поступить в театральное.

РОБЕРТ: Инструментом владеешь?

РУЗИЛЬ: Учился по классу вокала. А ин­струмент у меня был фортепиано. Но сей­час уже не сыграю.

РОБЕРТ: Помню, ты читал рэп в сериале «Смычок» (остросюжетная драма с Мар­ком Эйдельштейном о юном скрипаче, ко­торого втягивают в наркобизнес, и первая заметная роль Рузиля. — Прим. ред.). Мне казалось, ты и по жизни такой: парень на рэпчике.

РУЗИЛЬ: До сериала «Смычок» я ни разу не пробовал зачитывать сам. Такое домашнее за­дание мне дал режиссер Саша Цой для подго­товки к роли рэпера Макса: «Напиши что-то сам, чтобы понять, как это». Я попробовал — и мой текст взяли. Продакшн даже выкупил у меня права. К слову, только на текст, музыку я писать, к сожалению, не умею.

РОБЕРТ: А что у тебя в плеере?

РУЗИЛЬ: Всегда по-разному. Я слушаю либо рекомендации, либо просто впере­мешку включаю свой плейлист — зна­ешь, тот самый из ВКонтакте, который собирал лет 15 и теперь хранишь его как драгоценность и портал в свое про­шлое. В основном там олдскульный рэп, ты прав.

РОБЕРТ: Это кто? Гуф с Бастой?

РУЗИЛЬ: Даже еще раньше.

РОБЕРТ: Public Enemy? Run-D.M.C.? Beastie Boys?

РУЗИЛЬ: Beastie Boys есть, очень они нра­вятся — под их треки чувствуешь прилив энергии: хочется куда-то бежать и что-то делать. Потом из разных эпох по чуть-чуть. Но основную часть занимают, да, Баста с Гуфом и группа «Триагрутрика».

РОБЕРТ: То есть лейбл Gazgolder в основ­ном. А Витя АК-47 тебе как?

РУЗИЛЬ: Я его слушаю редко, только когда хочу поностальгировать.

РОБЕРТ: Падик, коктейльчики…

РУЗИЛЬ: А у меня не было такого. У других ребят в моем родном городе Нурлате — да, а я особо не шатался по улицам и не сидел по подъездам.

РОБЕРТ: Какие у тебя отношения с алкоголем?

РУЗИЛЬ: Не скажу, что не пью вообще. Но очень-очень редко. А в съемочный пери­од — никогда: рано встаешь, поздно прихо­дишь — вообще не до этого.

РОБЕРТ: А как тогда снимать стресс?

РУЗИЛЬ: Как в меме: «Переживаешь? Не переживай!»

Глава 3 Рузиль отбивает дерзкие хуки блоком, но звучат слова «секс» и «рейв»

Рузиль Минекаев не стал задержи­ваться на образе делулу-тинейд­жера из «Слова пацана. Кровь на асфальте». Фиксируем: он сегод­ня — про репрезентацию маскулин­ности и антихрупкости (замечено в комедийном нуаре «Подслуша­но в Рыбинске»!). Так когда-то пе­реизобрелся Брэд Питт: роли ро­мантиков из «Легенд осени» и «Джо Блэка» — аут, телесность «Бой­цовского клуба» — ин. Фильм Фин­чера вышел в лучшем в истории кино году — 1999-м, тогда же родил­ся Рузиль. «Совпадение? Не ду­маем!» — решили мы и для съемки кавера пригласили актера в сквот на ленинградский рейв, где разда­ли вайбы Тайлера Дердена и бру­талистский контемпорари-флоу в декорациях будто с рендеров ар­хитекторов Рема Колхаса и Бал­кришны Доши.

РОБЕРТ: У меня есть установка от редакции Собака.ru на дерзкое интервью: поговорить про секс, телесность. Но я не очень пред­ставляю, как с тобой можно про это беседо­вать: ты женатый человек, у тебя есть Ази­за и ваш трехлетний сын Рэмиль.

РУЗИЛЬ: Конечно. Я же про семейные цен­ности, какой секс? Не знаю, что это такое. (Смеется.)

РОБЕРТ: Погоди, но семья — это же тоже про секс.

РУЗИЛЬ: Такой, в темноте, с выключенным светом. (Смеется.)

РОБЕРТ: Ты традиционного уклада человек?

РУЗИЛЬ: В большей степени.

РОБЕРТ: Вы женаты по никаху (исламский брачный обряд, который включает в себя чтение молитв-шахад и наличие свидете­лей. — Прим. ред.). Как относишься к тому, что татарский мужчина может развестись, выйдя на улицу и сказав три раза: «Талак, талак, талак»? Знаешь эту традицию?

РУЗИЛЬ: Конечно, но никогда так не поступлю.

Глава 4 включается ностальгия по «Слову пацана»

Сериал «Слово пацана. Кровь на ас­фальте» стал космодромом для реак­тивного взлета карьер его молодого каста, а еще культурным феноменом и мемоемким народным хитом. Од­них он заворожил точно воссозданной эстетикой СССР конца 1980-х и аттрак­ционом ультранасилия под гипноти­ческую «Пыялу» группы «Аигел». Дру­гих — интеллектуальным челленджем: сможешь ли ты считать все реминис­ценции режиссера Крыжовникова. На­пример, равна ли шапка из «Слова» куртке из «Курьера»? Летит ли Айгуль с высоты, как в «Плюмбуме, или Опас­ной игре» Абдрашитова и Миндадзе, или показалось? И умышленно ли на роль Андрея выбран юный актер Леон Кемстач, так похожий на молодого Дмитрия Харатьяна, но, пожалуй, не из «Розыгрыша», а из «Охоты на лис».

РОБЕРТ: Сколько у тебя сейчас подписчиков в соцсетях?

РУЗИЛЬ: Миллион двести. На пике был миллион семьсот.

РОБЕРТ: Помню, на досъемках «Слова па­цана» мы сидели с Андреем Николаевичем и считали, сколько у Рузиля прибавилось за день подписчиков и сколько — у Леона. Вы с ним наравне, да?

РУЗИЛЬ: Примерно. По-моему, у него было миллион двести на пике или триста.

РОБЕРТ: Получается, по цифрам ты все-таки главный герой?

РУЗИЛЬ: Главный — Леон. Возможно, дело в большем интересе к моему персонажу.

РОБЕРТ: Могу объяснить, почему так полу­чилось, — как соавтор сценария. Если в ге­рое Леона я видел себя, то в твоем герое Марате — своего обаятельного однокласс­ника. Грубо говоря, я такой чушпан и бо­таник. А он — харизматик и хулиган, кото­рый заводит и заражает всей этой пацанской фигней. За таким намного интереснее на­блюдать. А как ты с хейтом обходишься? Возник ли у тебя такой жирок, что ли?..

РУЗИЛЬ: Скорее иммунитет, когда я понял природу хейта. Для меня хейт — это про­сто белый шум. Я сам объективно могу оценить, плохая работа или хорошая. Если я верю в то, что все получилось, то чужие комментарии меня точно не переубедят.

РОБЕРТ: Что было самым безумным в тво­их встречах с поклонниками на пике «Сло­ва пацана. Кровь на асфальте»?

РУЗИЛЬ: Обошлось без сильной жести. Как-то я приехал домой в Нурлат и мы с дя­дей и двоюродным братом пошли в баню. Вдруг открылась дверь, зашел какой-то му­жик в куртке — дело зимой было — и ска­зал: «Сфоткаться хочу!» И я такой: «Ну да­вай чуть попозже».

РОБЕРТ: Сидите вы, естественно, голые.

РУЗИЛЬ: Именно! (Смеется.) Вот это самая непонятная история была.

РОБЕРТ: На съемках «Слова пацана» пока­залось, что Ваня Янковский на вас, актеров чуть младше, сильно действовал. Все эти его умышленные паузы, ставшее мемом «Вы все не готовы». Это так?

РУЗИЛЬ: Безусловно, я старался Ваню слу­шать и у него учиться. Мы разговаривали, разбирали сцены. Я просил у него сове­та. Понятно, что главным все равно Андрей Николаевич был. Но так как Ваня более опытный артист, я у него тоже интересовал­ся, как сыграть лучше.

РОБЕРТ: Что ты вообще думаешь о «казан­ском феномене», одним из символов ко­торого ты стал на экране? Если бы ты рос в Казани в конце 1980-х, попал бы в группировку?

РУЗИЛЬ: Думаю, да. Если ты не в группи­ровке, то чушпан. И, соответственно, ни­какого уважения к тебе нет. Тебя системно унижают. Не дают жить нормально. Поэто­му только ради того, чтобы выжить, пошел бы. Но дозировал бы: не вовлекался бы во все это круглосуточно.

РОБЕРТ: А там нельзя было дозировать. Сборы каждый день на два часа. Если опоз­даешь — всё.

РУЗИЛЬ: Я, конечно, не оказывался в таких ситуациях. Но старался бы в любом случае как-то не слишком жестить.

ГЛАВА 5 В жизнь Рузиля приходят сказки и Оле-Лукойе инди-кино — режиссер Роман Михайлов

Экранизация снов и мечт Влади­мира Проппа — коллективный эска­пизм или тонкий кассовый расчет на новогодний бокс-офис, но за по­следние годы сказка стала главным жанром российского кино. И если в арт-мейнстриме нулевых расска­зывали киносказки про волчка, тем­ноту или четырех друзей, что себя потеряли, но сохранили коня (вер­нее, бумер), в середине 2020-х это многомиллионные блокбастеры об умильном любителе апельсинов Че­бурашке, дороге трудной в город Изумрудный и деревянной кукле, что мечтает отыскать золотой ключик (и к сердцам тоже). Рузиль, как одна из главных молодых звезд россий­ского кино прямо сейчас, играет сра­зу в нескольких громких сказочных проектах.

РОБЕРТ: Ты сейчас активно снимаешься в сказках. Сколько их у тебя?

РУЗИЛЬ: Три. «Буратино» Игоря Волоши­на, где я сыграл Арлекина, выйдет на ново­годних каникулах, 1 января. Прямо сейчас снимаем «Руслана и Людмилу» с Егором Чичкановым, примерная дата проката — 2027 год. У меня главная роль — Руслана. Это очень большой проект, где много CGI и графики. Недавно пришлось несколь­ко часов висеть на тросах на фоне синего (да, он не всегда зеленый!) экрана ради ка­дра эффектного падения. Также уже вышел анонс «Царевны Несмеяны» Василия Ро­венского, там мы снова встретимся со Сла­вой Копейкиным и Настей Красовской из «Слова пацана». Я — Соловей-разбойник.

РОБЕРТ: Значит, хулиган-разбойник, клоун Арлекин и героический Руслан. Если Со­ловья часто изображают в мультфильмах и кино брюнетом, то в остальном, Рузиль, у нас татарский парень в русских сказках!

РУЗИЛЬ: Вообще круто, что меня приглаша­ют играть сказочных героев. А еще, знаешь, такое обилие сказок связано с тем, что более серьезные проекты, которые предлагают, не подходят под мои критерии. Я не читал ин­тересных сценариев, которые зацепили бы.

РОБЕРТ: Ты следишь за русскими сериалами?

РУЗИЛЬ: Недавно начал сериал «Путеше­ствие на солнце и обратно» — наконец лич­но познакомился с режиссером Ромой Ми­хайловым, и он мне очень понравился как человек, невероятно обаятельный. Так что я решил посмотреть его новую работу. А до нашей встречи с Ромой я не видел ни одно­го его фильма, хотя много про него слышал от Марка Эйдельштейна. И вот на съемках «Шурале» Алины Насибуллиной мы раз­виртуализировались (дебютный режиссерский полный метр актрисы, ученицы Дми­трия Брусникина и жены рэпера Хаски с ней самой, Максимом Матвеевым, Генна­дием Блиновым и камео Романа Михайло­ва. — Прим. ред.).

РОБЕРТ: То есть татарский эпос у тебя в фильмографии тоже будет! Ты там лес­ного духа шурале сыграл? Как будто чув­ствую в тебе и такую энергетику.

РУЗИЛЬ: Нет, у меня в «Шурале» совсем не­большая роль. Но это тот проект, который очень хотелось поддержать и быть к нему причастным.

РОБЕРТ: Как думаешь, ты заматерел со времен «Слова пацана. Кровь на асфаль­те»? Отслеживаешь в себе какие-то новые качества?

РУЗИЛЬ: На самом деле я бы не сказал, что поменялся. Но многое узнал о мире, людях, профессии, индустрии. Разочарований не было. Пока что я хочу копить смыслы и фор­мулировать собственное видение. Чтобы вы­сказаться когда-то потом: точно и наверняка.

Фото Асет Героева

Главный редактор Яна Милорадовская

Креативный директор Ксения Гощицкая

Интервью Роберт Гараев

Редактор Елена Анисимова

Продюсер Екатерина Кузнецова

Стиль Валерия Любченко

Визаж и волосы Роман Коверга

Сет-дизайн Татьяна Катранина

Свет Александр Гисыч и Виталий Сагалов, Kometa Light

Тату-артист Анастасия Зайцева

Ассистент стилиста Елизавета Абуова

Ассистенты сет-дизайнера Игорь Шмаков и Артем Порошин

Ретушь Анастасия Суворова

Журнал Собака.ru благодарит девелоперскую компанию RDI за помощь в организации и проведении съемки