Ленин — трикстер и наш Люк Скайуокер: Музей истории религии открыл выставку к 100-летию со смерти вождя

Казалось бы, где мировые религии и где вождь пролетариата? Однако ГМИР предлагает нетривиальный взгляд на Ильича, отказавшись и от мавзолейной серьезности, и от иронии концепта «Ленин-гриб». Здесь Ленин — «одомашненный» герой мифа. Вы увидите музейные экспонаты («иконы» с Лениным, графику с видами ленинских мест), незаконченную вышивку с Лениным, найденную дома сотрудником музея при подготовке выставки, и редчайшую агитационную эмалированную кастрюлю 1920-х годов. Выясните, что Владимир Ульянов был ироничным любителем гаджетов — технических новшеств своего времени, а псевдоним «Ленин» выбрал, скорее всего, случайно.

Сразу за залом религий Месопотамии и Древнего Египта вас встретит гипсовый Ленин с характерным прищуром. В этом же зале будет шёлковый Ильич, похожий на голограмму (вышивка 1940-х/50-х), портрет молодого Володи Ульянова, срывающего с себя крест, и графика с видами ленинских мест, в том числе работа Анны Остроумовой-Лебедевой («Смольный. Ленинград», 1939 г.). А также фантики от конфет «Маленький Ильич» с Володей Ульяновым, похожим на малыша-путти, и «Ильич» — уже со взрослым вождём.

Первый зал выставки «Лениниана. Миф и образ» рассказывает о земной жизни революционера, второй — про ленинский миф.

Сокуратор проекта, научный сотрудник ГМИРа Павел Тугаринов рассказал «Фонтанке», почему музей взялся за ленинскую тему и на что обратить внимание на выставке:

«Для Государственного музея истории религии тема Ленина, конечно, кажется странной. Где товарищ Ленин и где религия? Но на 2024 год пришлось столетие со смерти Ленина, а в нашем музее с советских времён хранится много «ленинских» предметов. Раньше музей должен был регулярно делать тематические выставки, а сейчас эти предметы экспонируют редко. Изучая их, мы обнаружили, что биография Ленина хорошо раскрывается через концепцию мономифа, описанную филологом Владимиром Яковлевичем Проппом. О мономифе писал и американский антрополог Джозеф Кэмпбэлл. Суть в том, что в основе любого сюжета, любой сказки лежит путь героя. Здесь можно вспомнить «Звёздные войны» Джорджа Лукаса: первый оригинальный фильм это прямое воспроизведение типичного «пути героя». Поначалу герой живёт обычной жизнью, затем что-то происходит, и ему приходится преодолевать препятствия, вступать схватку со смертью и возрождаться. Вот и биография Ленина — это не столько история жизни конкретного человека, сколько череда эпизодов пути героя, что-то глубинное, архетипическое, что присутствует во всех мифах человечества».

Куратор говорит о символическом значении имени героя как «охранном», способном сделать объект, которому присваивают имя героя, сильнее, дать сверхспособности (пример — первый атомный ледокол «Ленин», плакат с которым есть на выставке) — по аналогии с небесными покровителями христианских городов. Причём имя Ленина добавляет значимости ледоколу, а ледокол в свою очередь расширяет границы ленинского мифа (Ленин — не только человек, но и ледокол).

ГМИР не педалирует мем «Ленин-гриб», хотя часть предметов для выставки предоставил художник и коллекционер Сергей Бугаев. Павел Тугаринов уточняет, что Бугаев хранит «ленинские» предметы в той самой комнате, где снимали знаменитый ролик с Сергеем Курёхиным, но в музее решили не делать акцент на «грибной» теме.

«Мы не слишком серьёзны, мы лишь серьёзны в разговоре о мифе, — говорит куратор. — Здесь нет места прямой иронии, хотя сам Ленин был довольно ироничным человеком. Его часто описывают как трикстера, ведь сама революция — это попытка что-то переизобрести, а трикстер всегда создаёт новые пути и часто выглядит комично: можно вспомнить переодевания Ленина, превращения в других персонажей. Это всё тоже трикстерство».

Павел Тугаринов рекомендует обратить внимание на салфетку в витрине во втором зале: «Текст на этой салфетке написал Сергей Бугаев в 1995 году, когда мавзолей Ленина находился под угрозой уничтожения. Бугаев, сидя в Вене в кафе с представителями местной интеллигенции, написал это обращение к людям Земли с призывом сохранить мавзолей как тотальное произведение искусства. Обращение подписали крупнейшие представители художественной общественности, в том числе архитектор Фрэнк Гери, создатель феномена кураторства Харальд Зееман. Эта салфетка — любопытный и абсурдный памятник, часть авангардной практики. Да и сам мавзолей, конечно, феномен авангарда».

Ещё один экспонат — агитационная кастрюля из коллекции Сергея Бугаева с изображением Ленина, Троцкого и Сталина. Куратор поясняет, что если агитфарфор давно стал брендом, то агитационная эмалированная кастрюля, созданная в 1927 году к десятилетию Октября — большая редкость. Провенанс вещи неясен — Павел Тугаринов предполагает, что кастрюля может быть и абсолютно уникальной.

Другой агитационный гибрид на выставке — лаковые полотна из Мстёры, дореволюционного центра иконописи. «После революции мастера там, в целом, продолжили делать лаковые иконы, — объясняет Павел Тугаринов. — Композиция панно «Советская культура» с фигурой Ленина в верхней части отсылает к иконографии Вознесения Христа и Пятидесятницы, Сошествия Святого Духа на апостолов, только вместо апостолов написаны трудящиеся».

Всеохватность ленинского мифа дополняют сказки.

«На выставке найдёте прекрасную эвенкийскую сказку про охотника Долбанэ, записанную в 1931 году, — обещает куратор. — Охотник Долбанэ узнал, что где-то в тайге живёт Ленин (хотя Ленин в тайге, естественно, не жил), и за его голову платят три рубля. И охотник пошёл в тайгу, чтобы убить Ленина. Идёт и смотрит: Ильич. Целится в голову — у Ильича голова исчезает, целится в тело — тело исчезает. Оказалось, что Ленина от охотника прятал багульник. Затем появляются белки и лоси, которые кричат: «Убей меня, не убивай Ильича!» Таких историй много, эти сказки у нас представлены на экспозиции. Есть, например, ещё вятская сказка: она повествует о том, что Ленин на самом деле не умер, а лёг поспать, и по ночам навещает трудящихся. И это тоже поступок трикстера, героя, который со своих портретов часто слегка ухмыляется».

Записанные сказки в витринах сопровождают идолы из Бурятии и Хабаровского края, подчёркивая мифичность Ленина.

Трудно не провести параллель между столетием со смерти Ульянова-Ленина и 100-летним юбилеем со дня рождения, которое отмечали в 1970 году. Тогда на родине революционера в Ульяновске возвели мемориальный комплекс: центральное здание, Ленинский мемориал — облицованное мрамором сооружение на высоком берегу Волги в окружении голубых елей, — рядом — бассейн, мозаику для которого делал молодой Зураб Церетели. Это что-то среднее между мавзолеем (этакий погребальный комплекс с дарами разнообразных делегатов, разложенными в витринах) и библиотекой Алвара Аалто (много белого цвета и дерева, уникальные светильники, перила и другие детали интерьеров). Сердце мемориала — Торжественный зал, похожий на византийский мавзолей с золотой мозаикой. Потолок семнадцать метров, рассеянный свет сверху, мраморный Ленин сахарно блестит. Несколько лет назад смотрительница с гордостью сообщила автору этого текста, что в Торжественном зале и сегодня принимают в пионеры.

В ГМИРе же очищают ленинский миф от пыли, как реставраторы живописи расчищают картины от пожелтевшего лака. Показывая картину Владимира Иевлева «Беседа В.И. Ленина с конструктором Ф.А. Цандером» (1964), кураторы приводят цитату заместителя Управделами Совета Народных комиссаров Смольянинова, что «изобретатели, люди с фантазией и даже с «причудинкой» были «слабостью» Ильича», что Ленин интересовался межпланетными полётами. Получается образ, далёкий от консервативных вайбов, окружающих ленинскую и советскую символику сегодня.

Можно на выставке и сесть в кресло, послушать любимые песни Ильича и записи его речей. На тумбочке рядом с проигрывателем — вышитый крестиком Ленин. Кресло уютное, вставать не хочется, пластинок много. Кажется, в этом компактном проекте музею удалось избежать и ретрансляции официоза, и одномерности мема.

Анастасия Семенович, специально для «Фонтанки.ру»