Эволюция отношения Германии к России перед Первой мировой войной (Михаил Дмитриев)

Очень благодарен товарищам за критику и вопросы к моему циклу статей. Для того, чтобы мы все тут не передрались на первом же предложении, слово товарищ использую не в идеологическом контексте, а как партнеров, которые потратили время на мое графоманство и нашли время выдвинуть справедливые вопросы, которые стоит разобрать. Кому не нравится слово товарищ, читайте его как подельник, если вам близка лагерная тема, германофилы могут читать его как камрад.

Итак моя первая благодарность летит товарищу Графоману, который задал два вопроса, на которые я думаю стоит попытаться ответить.

1. Почему, при всей очевидности, экономическая целесообразность сотрудничества с Россией не перевесила националистические тенденции в немецком обществе конца 19, начала 20 века? Неужели территориальные претензии к Российской империи были настолько сильны, что экономика ушла на второй план?

2. Если масса крестьян уходила в города и готова была почти за еду наниматься работать на фабрику, а значит у фабрикантов был доступ к дешевым трудовым ресурсам, то почему индустриализация не шла более быстрыми темпами. (мы как раз цикл закончили одной мыслью, что индустриализация в Российской империи шла медленнее, чем это было необходимо, чтобы снять проблему масс бедного населения в стране, что являлось также фактором создания предреволюционной ситуации в России).

Начнем опять разбираться в вопросах по частям. Объем значительный в один пост запихнуть не получится. Слишком много.

Чтобы разобраться в первом вопросе, его нужно разбить на три составляющие.

1. Имели ли место антирусские концепции в немецком обществе?

2. Насколько выразители этих концепций были весомы в обществе?

3. Насколько серьезным было российско-германское экономическое сотрудничество?

Потом подведем итоги.

1. Какие антирусские концепции ходили в то время в немецком обществе?

Начнем с того, что можно отследить по фактологии. В интернетах ходят огромное количество высказываний кайзеровских политиков антироссийской направленности, но первоисточников я не находил. Это и русофобские якобы высказывания Гартмана и фон Бюлова и их используют везде и всюду как обоснование русофобии. Так вот, первоисточников я не нашел. Первоисточник Гартмана вообще украинский ресурс националистического толка, письма фон Бюлова если и прослеживаются на англоязычных ресурсах, все ведут опять на российские источники. Например английское исследование жизни фон Бюлова изобилует полонофобией, но русофобии я там не встретил. Если у вас другая информация, кидайте в комментариях. 

Что известно?

В 1898 году умирает Отто фон Бисмарк, который, на мой взгляд, по отношению к России придерживался  нейтралитета. Он сдерживал открытые проявления русофобии и даже если они и были, судить об их объеме достаточно сложно, потому что внешних проявлений было не много. Статьи в Германии цензурировались и острые формулировки удалялись и текстов. На всякий, здесь акцентирую внимание, что русофобия не рождается за год, но пойти против внешней политики "железного канцлера" вряд ли кто-то осмелился бы, поэтому все это зрело в недрах германского общества.

Россия оставалась долгое время союзницей и, в некотором смысле, покровительницей Германии (со времен победы над Наполеоном). Объединение Германии, в ходе трех последовательных войн, прусско-датской, прусско-австрийской, прусско-французской, привело к ее бурному экономическому росту. И дело даже не в ограблении поверженных стран, хотя и это немаловажно, а в том, что Германия создала единый, крупный, внутренний рынок, а также консолидировала свои производственные возможности. В частности, страна стала крупным производителем зерна. В связи с этим, в 1879 г., в Берлине решили ввести ограничения на российский хлебный экспорт для поддержки своих производителей. А так как зерно являлось основой экспорта России, был ограничен экономический фундамент сотрудничества между странами. Однако, несмотря на возникшие трения, русский царь Александр III не отказался от диалога с правительством Германии. В 1887 г он подписал германо-российское соглашение, которое принято называть «договор перестраховки». Стороны обязывались соблюдать нейтралитет при вступлении одной из них в войну с третьей державой. Пока договор действовал, отношения между Россией и Германией продолжали считаться партнерскими. 

В июне 1888 г. кайзером Германии стал Вильгельм II. Свое правление он начал с подписания откровенно милитаристского манифеста, произнесённая им 16 августа того же года при открытии памятника принцу Фридриху-Карлу во Франкфурте-на-Одере, в которой он заявил, что «лучше положить на месте все 18 корпусов немецкой армии и 42 миллиона немецкого народа, чем отказаться от какой-либо части территориальных приобретений Германии».

Первые его публичные речи были наполнены шовинистическими лозунгами. Тогдашний глава германского правительства Отто фон Бисмарк, неодобрительно воспринял воинственную риторику Вильгельма, полагая, что такая риторика оттолкнет от Германии союзников. В 1890 г. Вильгельм II отказался продлить договор перестраховки. Александр III, не желая оставлять Россию в международной изоляции, пошел на заключение политического союза с Францией, а также поднял таможенные тарифы на ввозимые в Россию немецкие товары с 13 до 28 %. После этого в Берлине о русских заговорили уже как о противниках. 

Небольшой спойлер, нарастающую экономическую конкуренцию между Российской империей и Кайзеровской Германией мы рассмотрим в третьей части.

Вполне возможно, на волне приверженности кайзера радикальным идеям, в германском обществе, выразители таких же идей почувствовали "ветер перемен".

Еще в 1891 году возникло объединение немецких интеллектуалов, военных, землевладельцев и промышленников под именем Пангерманского союза. (степень влиятельности Пангерманского союза, обсудим в следующем материале). Забегу вперед, Пангерманский союз не был самой влиятельной организацией, были союзы землевладельцев, юнкеров, промышленников и так далее, но все их идеи сошлись в одной точке. В Германии в этот период организовалось огромное количество националистических союзов. Пангерманский союз просто был первым и был активным, реагировал на любые действия правительства и публично их комментировал, отсюда постоянная медийность этого союза.

Выскажу свое субъективное суждение, важным элементом "антирусской мозаики" являлось то, что активными членами всех этих союзов являлись землевладельцы и предприниматели, которые конкурировали с Россией за рынки, в частности зерна. Германия принялась выдавливать российский зерновой экспорт из Швеции, Норвегии, Бельгии, Голландии, замещая его собственными поставками. Немецкая хлеботорговля стала преобладать над русской даже в Финляндии, входившей в состав Российской империи. Торговая экспансия Германии подрывала потенциал российского сельского хозяйства. 

Поводом для создания Пангерманского союза стало обсуждение Гельголандско-занзибарского договора, который урегулировал колониальные споры Германии и Британии. 24 июня 1890 года четверо немцев, живших в Швейцарии, врачи Адольф Ойген Фик, Вальтер Феликс и Отто Любарш, а также книготорговец Альберт Мюллер опубликовали в нескольких немецких ежедневных газетах призыв против договора под девизом «Германия, проснись!». После этого с инициаторами связались Теодор Райсман-Гроне и Альфред Гугенберг. Гугенберг обсудил основание «национального союза» для продвижения немецких колониальных интересов и согласился взять на себя его организацию.

Теорию «жизненного пространства» активно развивала органическая научная школа пангерманца Ф. Ратцеля. Его геополитика проводила прямую связь между территорией и культурой, главную угрозу которой, и без того зажатой в тисках европейских границ, представляло состояние стабильности и покоя. Согласно теории
Ф. Ратцеля, получается, что самым великим достижением немецкого народа стало бы разрушение стягивающих немецкую культуру оков и придание ей новых импульсов развития.

К 1898 году формируется другая националистическая и промышленная организация как Германский флотский союз, который объединял в несколько раз больше членов, чем Пангерманский союз. Германский флотский союз (Deutscher Flottenverein) являлся самой многочисленной организацией среди «национальных союзов». Источники, освещающие деятельность союза, представлены в виде донесений российских консулов и атташе, выполнявших роль военных агентов. Союз был создан в качестве лоббистской организации для продвижения идеи строительства крупного и современного немецкого флота (программа А. фон Тирпица). Нужно понимать, что этот союз был направлен на борьбу за владение морями и против Британии в первую очередь. Но активное строительство линкоров развивало металлургию, металлургия развивала промышленность, торговлю и дальше "лило воду на мельницу" милитаризации, что позволяло развивать экспансионистские идеи также и в восточном направлении.

Параллельно с этим, происходит более активная радикализация взглядов кайзера Вильгельма II. Его риторика становилась всё более агрессивной, в ней звучали косвенные призывы к убийству других ("вражеских") групп. Например, во время печально известной Hunnenrede (Гуннская речь, 27 июля 1900 года в Бремерхафене) Вильгельм II потребовал:

Если вы встанете на пути врага, он будет повержен! Пощады не давать! Пленных не брать! Обречён тот, кто попадёт вам в руки! Как тысячу лет назад гунны прославились под руководством короля Этцеля, который и сейчас предстаёт исполином в преданиях и сказках, так и имя „немцы“ на тысячу лет утвердится в Китае так, что ни один китаец никогда не отважится косо взглянуть на немца.

(Речь Вильгельма II была импровизацией, её рукописи не сохранилось, возможно, и не существовало. В тот же день было опубликовано несколько редакций речи)

Поворотным моментом в истории Пангерманского союза стал состоявшийся в 1903 году съезд. На нем будущий председатель Генрих Класс произнес речь под названием «Баланс нового курса». Этой речью, подверглись резкой критике канцлер Бернхард фон Бюлов, а также кайзер Вильгельм II и Бисмарк, которые обвинялись в провалах во внешней политике, от которых требовались более решительные внешнеполитические действия. (хотя куда уж решительнее). 

В частности, в разное время, до 1908 года, существовала концепция о необходимости аннексии Австро-Венгрии. Потом уже, Класс, избранный в 1908 году председателем союза, был вынужден постепенно значительно снизить резкую критику политики руководства рейха, особенно по вопросу о политике Германии в отношении Австро-Венгрии и больше говорить не об аннексии, а о союзе.

Со временем, в идеи Пангерманского союза начинают проникать теории расового превосходства, которые были закреплены в уставе Союза. Раса стала прочно закреплена «определяющая черта немецкого народа». (Rainer Hering: Konstruierte Nation. Der Alldeutsche Verband 1890 bis 1939. Hamburg 2003, S. 125.) Одним из требований союза было «обеспечить для нашего избыточного населения территорию, на которой... немцы сохранились бы для нашего отечества». (Abneigung gegen Tropenkolonien; Volksstimme, 29. August 1911, S. 1.) (начинают вырисовываться знакомые для ВОВ концепции). Понятно, что земли для колонистов, в первую очередь искались не в далекой Танзании. Здесь стоит упомянуть, что к 1910 году, по итогам общеимперской переписи населения, численность жителей Германской империи достигла 64,9 млн человек. При этом, в первое десятилетие XX века естественный прирост населения ежегодно превышал 14% (за исключением 1900, 1903, 1905 и 1909 годов), а в 1902 году даже превысил 15% (это был демографический максимум за всю историю Германии). В добавок ко всему, появляются теории о чистоте нации, что поднимает вопросы не только о приобретении новых земель, но и замене местного населения на "правильное населени".

То есть, на лицо резкая радикализация Германского общества осуществленная за два десятилетия. 

Ближе к началу Первой мировой войны начинают оформляться идеи о необходимости как минимум создать цепь нейтральных по отношению к Германии государств. Политические воспоминания председателя Пангерманского союза Генриха Класса (1868–1953), подготовлены Исторической комиссией при Баварской академии наук и опубликованы одним из старейших немецких издательств Duncker & Humblot в 2022 г. В частности, там упоминается, что в своем труде Claß H. Denkschrift betreffend die national-, wirtschafts-, und sozialpolitischen Ziele. S. 226–266 говорит о необходимости отбросить Россию до днепровских рубежей, что выразилось в меморандуме о целях войны. 

Уже декабре 1914 г. руководство Пангерманского союза подготовило памятную записку кайзеровскому правительству, известную под названием меморандум Класса—Гугенберга (Гугенберг являлся директором заводов Круппа). Меморандум Класса — Гугенберга требовал перенесения германской границы западнее прямой линии Булонь — Верден — Бельфор. На Востоке меморандум требовал включения в границы Германской империи земель, лежащих восточнее линии, идущей от Чудского и Псковского озёр до устьев Днепра. Сибирь пангерманцы отдавали Японии, себе брали всю Британскую империю.

Кто поддерживал эту аннексионистскую программу? За пангерманским меморандумом стояли крупные хозяйственные и политические организации капитала. Это были Кирдорф, Гуго Стиннес, Бенкенберг, Борвиг, Тиссен, Юлиус Вольф, Гугенберг, братья Рехлинг, Рейш (от тяжёлой промышленности), Фридрихс (от Союза германских промышленников), барон Вангенгейм и Резике (от Союза сельских хозяев, т. е. от юнкерского землевладения), Пангерманский союз и т. п.

Согласно Нотовичу Ф. И. книга "Захватническая политика германского империализма на Востоке в 1914–1918 гг.", в марте был выработан той же верхушкой финансового капитала и юнкерства другой аннексионистский документ, известный под именем «меморандума шести хозяйственных организаций» монополистического капитала (Центральное объединение германских промышленников, Союз промышленников, Союз сельских хозяев, Германский имперский союз средних классов, Немецкий крестьянский союз, Объединение христианских союзов немецких крестьян). Для поддержки и пропаганды требований меморандума шести организаций монополистического капитала Пангерманский союз создал комитет, куда вошли виднейшие учёные, дипломаты и другие видные представители буржуазной интеллигенции (Отто фон Гирке и Герман Шумахер, профессора Рейнгольд Зееберг, Дитрих Шеффер, бывший посланник Рейхенау, Фридрих фон Шверин, промышленник Эмиль Кирдорф и др.).

Им вторил балтийский немец Пауль Рорбах, который сформулировал геополитическую концепцию разделения Российской империи на составные части, такие как Украина, Прибалтика, Туркестан.

В Прибалтике германское правительство не делало секрета из аннексионистской политики. Нынешние прибалтийские националисты склонны считать февральские дни 1918 года, когда немецкие войска оккупировали Лифляндию и Эстляндию, днями провозглашения независимости своих стран. На самом деле Германия вовсе не собиралась предоставлять им независимость. На землях Эстонии и Латвии было образовано Балтийское герцогство, формальным главой которого стал герцог Мекленбург-Шверинский Адольф-Фридрих. На трон Литвы был приглашен принц Вильгельм фон Урах, представитель побочной ветви королевского дома Вюртемберга. Реальная власть все это время принадлежала германской военной администрации. В перспективе оба «государства» должны были войти в федеративный Велико-Германский Рейх.

На этом пока поставим троеточие и сделаем промежуточные выводы, которые или подтвердим, или опровергнем в 4 части (где будут выводы по 3 первым частям)

1. На волне объединения и громких побед времен Бисмарка в германском обществе преобладает ощущение всесилия и могущества. Происходит радикализация общества нарастающей лавиной, появляются концепции жизненных пространств. Радикализм развивается в разных направлениях, против Франции, Британии и России. По каждому направлению происходят действия, но в сумме одно толкает другое.

2. Учитывая, что у Кайзера было то же мироощущение, он, в отличие от Бисмарка, давал выход радикальным идеологам. Они печаталась, писали меморандумы, доносили свою точку зрения.

3. На это наложились финансовые интересы земледельцев и буржуазии. Думается, тут гадать не нужно, но они финансово подпитывали подобных "мыслителей" и сами, непосредственно, активно принимали участие

4. Три точки сошлись в одной. Пассионарность масс на волне громких побед и геополитических успехов, деловые интересы, благожелательность кайзера, ожидание дальнейшего развития. Началось формироваться мнение, что Германия может достичь большего, возможно военным путем быстрее. Чувствуя под боком молодое агрессивное государство, Франция, Англия и Россия также идут по пути милитаризации. Растет напряженность. Я не исследовал подготовку стран Антанты к войне, но думаю излишне полагать, что на фоне Германских приготовлений, страны Антанты на это расслабленно смотрели. Накопленный военный потенциал требовал выхода.

5. Изначально германская политика не носила характер завоевательной, а больше конкуренция через силу, постепенно перерождалась в радикальные формы и теории германского жизненного пространства, на фоне успехов в дипломатии, экономики, появлении первых колоний. Форматы этого пространства и аппетиты росли по мере нагнетания военной истерии. Россия не рассматривалась как экономический партнер, скорее как конкурент.