Новосибирская политика: гонишь её в дверь мэрии, она возвращается в окно горсовета
Не то, что сто дней пребывания Максима Кудрявцева в должности мэра Новосибирска давным-давно позади – скоро и год исполнится. Можно не только хвалить, но и критиковать. И не только хвалить и критиковать, но и анализировать истоки «положения дел» – то, «откуда всё это», и, главное, куда. Обсуждая перемены во власти и в городе, логично задаться вопросом, насколько эффективно работают не столько новый градоначальник, не столько его кураторы в областном руководстве, но как функционирует сама новосибирская политсистема. Лишь частным модулем которой служит новая процедура определения главы мегаполиса (без прямых выборов), с такой помпой и торжественностью инсталлированная в умы в прошлом году.
По факту: новая процедура введения в мэры не ошеломила результатом. Да, по первым и последним зимним впечатлениям, как и сулил инициатор перемен губернатор, городское хозяйство начало работать эффективнее. На этот счет сходится достаточно разнородных мнений: 1, 2. Охотно верим, что Максим Кудрявцев успешнее Анатолия Локтя управляется с городом. Но Анатолий Локоть настолько глубоко внедрился в почву, а затем втоптался и вдавился в нее усилиями всех тех, кто готовил площадку его преемнику, до такой степени слился с (удручающей) местностью, растёрся и утрамбовался, почти что окопался, в ней, что он теперь вовсе не ориентир и не показатель. В этом коварство коммунистического наследия. Локтя не видно, но он есть: местность всё ещё нервирует взгляд.
Такой критерий успеха, как экс-мэр, вменен в ничто, могли бы успеть заметить все те, кто сам же и подвизался на ниве «разъяснительной работы». Быть «лучше Локтя» не мудрено, гласит прогрессивное общественное мнение. Спасибо Анатолию Евгеньевичу, не зря равнявшемуся на высший образец отечественного топ-менеджмента, особенно на его бюст. А вот на город, «серый и грязный», глаза у граждан «вдруг открылись» настолько широко, почти в синхрон с вакансией мэра, что прикрыть их новым назначением будет сильно непросто. Почти так же неподъемно и быстро преобразить аховый пейзаж. Критический запал, который зажигали «против Локтя», вовсе не рассосался с мэром-коммунистом, он ищет применения (читай: новую мишень). Я к тому, что у Максима Георгиевича всё только начинается, всё ещё впереди, дай Бог ему здоровья.
«Континент Сибирь» несколько лет наблюдал полезно-поучительную историю назначаемых мэров на других сибирских территориях, особенно в Красноярске с тех пор, как Виктор Толоконский в 2017 году упразднил там прямые выборы муниципального главы. Опыт показывает, что восприятие городской проблемности принципиально не улучшается ни от избранного мэра к назначенному, ни от одного назначенца к другому. Более того, жалобы на состояние дорог, на внезапно напавшую зиму и прочие константы идентичны что в «красном» Новосибирске, что в «медвежьих» Красноярске или городах Кузбасса, где мэров давно не выбирают. Обзор положения дел в соседних субъектах РФ Сибири наводит на ценную мысль: нет, смена формата введения мэра в должность – точно не панацея. Ни для города, ни для градоначальника, ни, что принципиально, для губернатора, который опрометчиво считается главным бенефициаром перемены. Тогда что же она?
Кадры, карты и мосты
Но прежде, чем задуматься, единственным ли путем превзойти Локтя был тот, которым повел нас Андрей Травников, давайте попробуем оценить, что происходило в Новосибирске в 2024 году. Вероятно, для этого было бы уместно какое-то полумедицинское выражение, что-то вроде «кадровая лихорадка». Никогда такого не было при Андрее Травникове и вот. Великое переселение народа. Послали всех. Да как метко! И ведь они туда пошли: те, кто в облправительстве, в мэрию, а мэрские зашагали по встречке. Передислокация кадров вдоль Красного проспекта по направлению, указанному нашими героическими многострадальными мостами и проспектами, то есть от берегов Оби подальше вглубь автохтонных территорий, происходила очень интенсивно. Не щадя кабинета своего. До того, что, когда возникла нужда заменить вице-губернатора Сергея Сёмку или безвременно павшую в аппаратном MMA гендиректора областной филармонии Ирину Устинову, не нашлось решительно никого, кроме кадров, невольно покинувших муниципалитет. Нет, ну, кстати, а почему бы и нет? А что, если нам удастся сделать открытие и от перестановки слагаемых сумма возьмет, да изменится? Для достижения смыслового совершенства было бы правильно Сёмке и предложить должность, которую освободил в городе Клемешов. Зачем? А потому что. То есть низачем. И вот именно поэтому. Для красоты, иначе выражаясь.
Что такого делает в Новосибирске команда нового мэра, чего прежняя не могла?
Хотя как сказать. В сущности-то это (не)годный технический прием из универсального бюрократического арсенала. Предположим, кому-то в далекой-предалекой галактике кажется, что в одной близкой-преблизкой губернии не справляются некие уважаемые управленцы монсеньор А и милорд Б (для полноты картины не будем исключать коллективной трактовки этих почтенных персонажей, то есть возможно это и собирательные образы команд двух важных центров управления). Вышестоящее руководство из давно уже не столь отдаленной столицы нервно стучит по столу рукоятью бластера ногтем и требует: навести порядок, ну-ка, щажже! А мы и наведем, отвечают в близкой-преблизкой с места, из-за парты (или с места из партии, той самой – кому как удобнее читать). Как? Очень просто, не следим за руками: ставим А на место Б, а Б на место А, и где теперь проблема, под какой из почтенных жопор государства? Высшая инстанция глядит из своей заоблачно-звёздной забабашенности: э, что за чудеса, на всех местах обнаружены новые кадры, похвально, похвально! и откуда только они там у вас берутся на вашем-то, то есть на нашем-то, ну, то есть вашем-то нынешнем безлюдье, когда все только курьерами и готовы работать? Вот она, волна обновления, вот какой похвальный менеджмент в этом Новобибисибе, или как там вас, Красножорске. И то! Раньше не справлялись А и Б, теперь не справляются Б и А. Так это ж совсем другое дело. Ни бэ, ни мэ, но главное, что Б и А! О! Перемен же требовали ваши сердца? Ну вот вам их.
Изложенное не более, чем абстрактная мысленная конструкция, никаких совпадений с реальностью, разумеется. Но, отдав дань сатирическим наветам, спросить всё же не помешало бы: вот эта вся встречно-поперечная кадровая чехарда движуха суета 2024 года (первой ласточкой коей в новую эпоху заранее лег на курс Роман Теленчинов) – это что? Это правда на пользу дела? Экстраполяция неоспоримой и общепризнанной успешности областной власти на бестолковую городскую? Но как вспомнишь, например, кодовое слово «концессии» и тональность, в которой оно столько раз звучало в стенах ЗС, так и поймаешь себя на каких-то более сложных мыслях. А может всё было наоборот? Особенно в строительном блоке. Я про вектор экстраполяции и прогресса, который носило туда-сюда, как флюгер в дни, о которых предупреждает МЧС. Подчиненные Алексея Кондратьева были отправлены укрепить область на провальном участке главного прорыва (ЛДС, мосты, стройконцессии). Но занялись тем, что принялись «укреплять» оттуда бывшего шефа, к его изумлению. Логично же!
Видимо, у нас тут в 2024 году в любом случае наблюдалось до некоторой степени освежение и реактуализация маршрута 2014-го. Проторенного Владимиром Филипповичем Городецким, который в первую рабочую неделю 2014 года подался, помнится, с поста мэра Новосибирска в облправительство замом по агломерациям, да и подал неотразимый пример последователям. За ним по направлению к реке многие последовали тогда через какое-то время из городской команды, внезапно для себя ставшей областной (Знатков, Титков, Боярский, Ким, Нешумов, Нелюбов, затем и Петухов к ним присоединился). Когда-то же этот прекрасный проспект должен был задействовать встречную полосу? Ну, вот и наконец. Обменялись. Сравняли счет? Укрепили укрепляющих?
Команда немолодости нашей
Или же тут следует углядеть нечто иное: первый, но явственный симптом веяния новых времен? Бодрость духа, с которой аппарат областной исполнительной власти самоотверженно компоновал новую команду мэрии Новосибирска, превзошла воображение. С учетом того, что за кадровое наполнение городской администрации отвечали первый заместитель губернатора Юрий Петухов и его соратница, ныне тоже вице-губернатор Валентина Дудникова, можно сделать интересный вывод о различии управленческого стиля губернатора и его правой руки: полезное замечание на тему, что ждет аппарат, если сбудутся чьи-то креативные ожидания, и именно Петухов вдруг сменит Травникова в кресле регионального босса.
С думой о городе. Кстати, а у кого отнимает голоса на выборах Игорь Украинцев?
На протяжении большей части своего правления Травников был кадрово консервативен. По сути он до сих пор продолжает пользоваться услугами команды своего предшественника Владимира Городецкого, которую застал на момент своего прибытия в регион по указу президента РФ осенью 2017-го. Как назначил Городецкий в 2015 году Юрия Петухова и Владимира Знаткова двумя «вторыми после себя» в областной исполнительной власти, так тому до сих пор и быть. Перемещение мэрских кадров в правительство случилось задолго до Андрея Травникова, но в конечном счете привело к его появлению в Новосибирске, и маятник рано или поздно качнулся обратно. Полезно вспомнить, при каких обстоятельствах состоялось десантирование городских «на область»: команда Владимира Городецкого проиграла город, которым управляла почти 15 лет. Но это не помешало, а даже помогло ей затем еще почти 10 лет победоносно управлять областью. В 2024 году она вернулась к истокам.
В истоках Городецкий капитулировал под нажимом тогдашнего главы региона Василия Юрченко и ушел в отставку с должности градоначальника. Это случилось в первый рабочий день 2014 года. Его верная команда не только не защитила шефа, хотя могла бы убедить его не совершать глупость и не сдаваться на милость горе-победителя, которому оставались считанные недели во власти – нет, она выразила готовность встроиться в обойму совершенно чуждого ей руководителя и устремилась делать ставку на того, кто был уже обречен на скандальное увольнение «по утрате доверия». Верная команда проиграла снова 6 апреля 2014 года, когда мэром Новосибирска был избран Анатолий Локоть. Но и это ещё не всё. Отставка Городецкого и появление в Новосибирской области Травникова в 2017 году были закономерными – Москва прореагировала на поток сигналов о слабости первого лица области, о его неготовности отвечать на вызовы и проблемы. И опять же – чего мы хотим от возрастного и заслуженного аксакала при таких-то мощных соратниках, в расцвете сил и средств, готовых подставить крепкое плечо. Не подставили? Или всё-таки потому и ушёл, что подставили?
Если подставили, то не то, не туда и не тому. Филиппыча сдавали-сдавали, сливали-сливали и наконец слились вместе с ним и «широкой общественностью» – в едином порыве поддержки его преемника. Хотя, как известно, на эту роль намечался вовсе не Травников, и плечи богатырские были заточены под другие лекала. Но веселая история и на этом не закончилась. Команда ухитрилась ещё раз проиграть своего губернатора – когда убедила (или не разубедила) шефа в желании заключить тот самый «пакт». Вместо того, чтобы идти на выборы, выигрывать и чувствовать себя полноценным лидером области, Травников в 2018 году поддался паникерским настроениям людей, которые боялись открытой конкуренции, никогда не выигрывали в подобных условиях и предпочитали действовать ползучей аппаратной тихой сапой с тылу и исподтишка. И в какой-то мере стал их заложником. Он поддался их слабости. А потом возглавил их крадущийся реванш. Это не совсем его борьба. Но… Его загрузили. Архетипом «атаки с тылу».
Этот день мы приближали, как могли: почему Пригожин не дошел до Москвы, но Москва дошла до Пригожина
Сначала во второй раз сдали город коммунистам, потом начали победно рассказывать, как это плохо для горожан. Нет, ну, возможно, партизанско-поэтические лавры Дениса Давыдова бередили, а может и сам Кутузов померещился, когда один глаз закроешь перед зеркалом? Коли Михайло Илларионыч отдал Москву, а потом жег супостата напалмом вместе с городом, то почему бы и нам тут так не поступить, чтя традиции? Заманили ворога в западню и захлопнули мышеловку. И всё ради горожан, и всё во имя народа, который – нет, не «новая нефть», как гнусно клевещут либералы – берите, однозначно, выше: новый сыр.
Логично, что такая победоносная стратегия увенчалась прозорливым решением: «на выборы лучше к сыру больше не выходить», не надо лишний раз бередить его выдержку, пусть себе зреет дальше, а мы тут сами как-нибудь.
Ну да, выходить из такой игры было чуток рискованно. Но риски на выходе так или иначе догнали: приняв облик процессов, событий и публикаций февраля 2025 года. Экая неприятность: политика, от которой имели слабость отречься, возвращается. Всё то, что сейчас рвется наружу, в формате агрессивной лояльности требуя внимания губернатора как арбитра – недоигранная политическая открытость-публичность-конкурентность предыдущих лет, загнанная под асфальт в гнилую трубу и фонтанирующая оттуда.
Так пеклись о народе, что о себе не подумали
Вся та конкуренция в элите, в которой было отказано на стадии выборов мэра, стихийно перенеслась на этап контроля за выбранным мэром, то есть на выборы горсовета. Травников мог предоставить группам, соперничающим в рамках «Единой России», показать, на что они способны, и обеспечить условия, при которых победит сильнейший. Он мог также соблюсти свои интересы, назначив сильного куратора внутриполитических процессов и поручив ему хорошенько поработать, «чтобы всё вышло правильно». И тот, и другой вариант приемлемы. Но губернатор не сделал ни того, ни другого. В итоге вакуум власти заполняют, толкаясь друг с другом, «федеральные парламентарии». Сторонники каждого из них выражают уверенность, что «борются за губернатора», а не с губернатором, подставляя собственную субъектность туда, где должен был бы работать политический заместитель Травникова, которого просто нет. А раз «нет», можно попробовать хотя бы частично сделать его работу и презентовать ее руководителю области. Конкурс «политический вице-губернатор на аутсорсинге» в разгаре.
Оферты выполнить за губернатора работу топ-менеджера, которого забыли назначить, и вслед за «своим мэром» преподнести ему «свой горсовет» следуют с нескольких сторон. При всей двусмысленности интерпретации, что значит «свой», эти «инициативы снизу» реактуализируют первый аргумент, взывавший к осторожности при обсуждении вопроса об отмене прямых выборов мэра. Многочисленные ораторы 2023-2024 гг., защищавшие идею «отмены выборов», являют собой стандартный случай: так увлеклись процессом заботы о народе, так о нём пеклись, что о себе не подумали. А стоило бы! Ибо красноречие, которое переполняло их, упраздняло самих же спикеров едва ли не быстрее, чем народ, коему решили дать отпуск от муниципальных электоральных нужд. Если мэра можно не выбирать, то выборы десятков обладателей депутатских мандатов попадают под вопрос по тем же растиражированным основаниям. Да и выборы губернатора на этом фоне – бессмысленный анахронизм. А если быть логичными, на что претендовали критики прежних порядков, то придется и выше взять.
Вспомним, как убедительно некстати Андрей Травников доказывал, за неделю до президентских выборов, что «выборы не нужны». Губернатор пытался донести горожанам ту ценную мысль, что они некомпетентны решать, кто лучше справится с городским хозяйством. Но ведь российское хозяйство во всем его многообразии, которым заведует президент страны, пожалуй, посложнее муниципального будет. Или кто-то в этом сомневается? Судя по явке, новосибирцам не захотелось спорить с главой региона.
Так мы далеко можем зайти мимо избирательных участков, но точно ли нам туда надо? На этом пути структуры власти обессмысливаются одна за другой, по очереди и все скопом. Строевым шагом ввести взвод кандидатов в депутаты в представительные органы власти – конечно, можно. Но парламент, сформированный тупо как филиал исполнительной власти или как её подобие, явно избыточен. Одна исполнительная власть в регионе уже есть, а зачем другая? Если имеет место удвоение сущности, то перед нами явно уже не та обетованная вертикаль власти, о которой шла речь, в воздухе рисуется какая-то иная хитроумная конструкция, отдаленно напоминающая букву П.
Надо понимать, что назревающая депутатская самоотмена – продолжение дальнейшей инволюции политсистемы, возвещенной риторикой 2023 года. Хором голосов о том, что «новосибирцы не умеют выбирать» и нечего их этим утруждать, народные избранники выбили стулья из-под себя. Что ж, теперь придется постоять – по стойке смирно перед каким-нибудь из единоначальников. «Депутаты, которые ходят строем» – временный промежуточный формат в процессе ампутации лишнего смыслового звена. Так бывает, да: хочешь уволить население, а вдруг выясняется, что сам себя куда-то послал.
Интересно, конечно, послушать Игоря Салова, который говорит: «городской Совет должны формировать юристы, экономисты, руководители предприятий, предприниматели, которые с нуля создавали собственное дело — те, кто состоялись в жизни». Но как бы не получилось, что этот поезд уже ушел? В депо. А на нашу платформу подан другой состав – курсирующий в социальную реальность, где никто не выбирается, все назначаются, и предпочтение естественно тем, кто попроще (и кому попроще) в роли подчиненных. Как было в те благословенные времена, которые закончились «крупнейшей геополитической катастрофой XX века». Можем повторить, однозначно. Диктатуру пролетариата секонд-хэнд.
Метасистема и мегасистема: системная эффективность и её антиподы
В конечном счете важен только аспект эффективности. Будет ли хорошо работать такая система власти или, например, опыт бизнеса говорит тем, кто с ним сталкивался, что автономные модули (где разрешена самоорганизация) обеспечивают лучший результат в сравнении с гиперцентрализованной унифицированной мегасистемой (где решения принимаются в одной исчезающе удаленной точке)? Система систем оптимальнее просто большой системы. Метасистема предпочтительнее мегасистемы.
Эффективная система способна создать точку управления внутри себя, или, иначе выражаясь, выдвинуть лидера. Гиперцентрализованная мегасистема на всех своих уровнях склоняется к антисистемности в той мере, в какой удаляет точку контроля – помещает её настолько далеко, насколько это уже неотличимо от контроля извне. Недавняя отечественная история подсказывает, как это происходит. Всем хорош был Советский Союз, всесильный и идеальный, пока враги не завербовали, будто бы, главу мегакорпорации. «Предатель Горбачев» приказал, и с ним никто не решился спорить, вся мощь покорно взяла под козырёк и рассыпалась в труху; но нет, конечно, вы зря крамольно подумали, что трухой она стала ещё до Горбачева, не надо подпевать неприятельской пропаганде! Конструкция с вынесенным подальше центром контроля неустойчива не потому, что враги овладели этим центром, а потому, что формируется так, что сразу склонна к управлению извне – это её генетический дефект. Её эффективность и её дефективность не что-то взаимоисключающее, а тупо одно и то же. А «удалённая точка контроля» «удалена» в обоих перетекающих друг в друга значениях слова. «Вождь слишком велик, чтобы за что-то отвечать, все остальные для этого слишком малы» – данное в 2019 году описание ситуации, в которой гниют и разваливаются бюрократические колоссы, от римско-цезаристского до советского, не утрачивает актуальности.
Борьба за власть в Новосибирской области на примере отдельно взятых округов
Вот и в современной России гиперцентрализм переходит границы, и что делает? Исчезает за горизонтом. Центр государственной, политической жизни выносится на окраину или как там ещё зовётся наше хроническое многолетнее хобби по соседству? Нам бы сосредоточиться на себе, развиваться и обустраиваться, но нет, с 2004 года российский политический субъект при каждом удобном или неудобном поводе где-то там… у края. Из командировок не вылазит, отбывает и колотится головой об те самые крайности. Зачем? Нет жизни нам без «них»? Но это не так.
Новосибирск как автономная политическая подсистема сам мог выбрать себе главу. Системные процедуры в рамках «Единой России» позволяли выявить и наделить властью лидера – а потом заменить его в случае несоответствия ожиданиям. Но как только городу отказали в этом праве, оно уехало куда-то далеко, намного дальше, чем тот рубеж, откуда будто бы и планировалось «контролировать» областной центр. Вспоминаем, как месяцами в начале 2024 года регион полнился слухами, кого губернатору «разрешили» в Москве, кого не разрешили, поставить на мэрию. Что будет именно так – соответствовало грустным ожиданиям. И это тоже учитывалось, когда в 2023 году шли дискуссии «Как лучше?»
Решение, которое было принято, можно назвать «бюрократическим и несистемным», но не «системным и политическим».
Несмелость города берет?
Системность тождественна способности элиты создать в себе коммуникационную среду (для обсуждения разногласий, оптимизации кадровых и управленческих решений), допустить внутреннюю конкуренцию по правилам и на конкурентных условиях определить своего лидера – первого среди равных. Формальные политические механизмы для этого в РФ и Новосибирске в наличии, например, праймериз «ЕР». Губернатор мог бы задействовать их – и, как партийный лидер, открыто выступать за предпочтительного с его точки зрения кандидата. Однако показалось более осмысленным занятием за закрытыми дверями убеждать в правоте своего единоличного выбора московских знатоков новосибирской жизни, чем открыто и публично – коллег по партии власти, а затем избирателей в Новосибирске.
Почему нельзя было дать Максиму Кудрявцеву создать свою группу поддержки и выиграть выборы, сначала в партии, затем в городе? Первая версия ответа на этот вопрос гласит, что Кудрявцева считали заведомо не в состоянии это сделать. Вторая и более вероятная заключается в том, что мэр никак не должен быть политически сильнее и успешнее губернатора, а выиграв выборы не у подставных соперников, даже и при благословлении главы региона, мало ли что он о себе возомнит? Впрочем, ещё вероятнее третья версия: аполитическая областная команда даже и в теории не хотела думать об участии в открытом соревновании с кем-либо. Только кулуарные, только тепличные условия… в глубоком тылу. (При том, что прицелы информационной политики новосибирского правительства чётко сбиты в сторону электоральных масс. Тех самых, каковые информационно возделывали-возделывали, удобряли-удобряли, поливали-поливали, но в решающий момент ошиблись дверью и пошли вовсе не к ним, а в горсовет. Выходить к публике со «своим мэром» не отважились в пользу официального делегирования «права выбора» будто бы депутатам. Уверенность в себе зашкаливает!)
Андрей Турчак: «Победить «Единую Россию» может только сама «Единая Россия»»
В Новосибирской области, как и в любом другом регионе, всегда существовали элитные конкурирующие команды. Отношения между ними необязательно достигали антагонизма. Но иногда делалось «горячо». Проблема в том, что в отличие от рыночных противостояний нет понятных правил и сложившихся традиций, как конкурировать в борьбе за власть. Сибирский полпред президента, губернатор и структуры правящей партии теоретически должны играть роль арбитров и регуляторов для соперников, но дальше этого абстрактного знания дело не продвигается (как если бы суды в стране существовали, но уголовный кодекс и систему норм для регулирования хозяйственных вопросов (в случае арбитража) написать забыли). Каждый раз всё происходит в рваном штучно-ручном режиме, и неудивительно, что периодически срывает клапаны.
В 2009 году конкуренция двух групп в прежде единой команде Виктора Толоконского вызвала саморазрушение системы: привела к «делу Солодкина» и такому варианту смены губернатора, который создал предпосылки для дальнейшего развития антагонистического конфликта. Одна сторона апеллировала к силовикам и возбуждала уголовные дела, другая ответила симметрично с довеском: в дополнение к уголовным делам возбудила указ президента об увольнении главы области. Конкуренция между единороссовскими элитными фракциями в 2014 году затем ещё раз выплеснулась наружу, когда в результате как раз и пришел к власти представитель КПРФ. Что этому предшествовало? Холуйство руководства регионального отделения «Единой России». Губернатор велел – единороссы хором исключили из партии Виктора Игнатова, который годами вел избирательные кампании «ЕР» в Новосибирской области и был одним из тех, кто стоял у истоков местной партийной структуры. Более абсурдного и нелепого решения невозможно было придумать – но его придумали и реализовали, вытолкав собственного политтехнолога на позицию главы избирательного штаба оппозиции. Так началась длинная история, которая то ли завершилась, то ли ещё нет, в конце 2024 года.
Трусость партийных лидеров начала 2010-х сдала Новосибирск в руки, скажем поделикатнее, не совсем к этому готовые. Партия власти «лопнула», не сумев выполнить функцию программной оболочки, «упаковки», операционной системы для сильных и влиятельных людей региона, упорядочивающей пространство, в котором они действуют. Условный BSOD на единороссовских мониторах в те годы – констатация очевидности, как пальцем в небо попасть, сложнее рассказать, каким образом должна была строиться конкуренция в партийных рамках, согласно партуставу – если без выноса кресла мэра из избы, как получилось в печальной действительности.
Константин Костин: «Не получится сейчас всех построить, зажать в кулак и бросить вперед»
Фантазийно помедитировать о минувшем не помешает, чтобы хотя бы на полшажка кое-как приблизиться к ответу на тот же самый вопрос, но уже из 2025 года: куда должны обращаться, как себя вести «по правилам» люди, которые десятилетиями живут в этом городе, добились тут многого, но имеют сейчас не совпадающие представления о том, кто и как должен им руководить? Помимо того, чтобы бегать стучать друг на друга в Москву, подкатывать к силовикам и заказывать телеграмные анонимки, никаких идей нет на этот счет в стране, собравшейся предъявлять своё традиционное цивилизационное лидерство всему миру, но, кажется, забывшей, как и откуда это лидерство добывается в собственных территориальных глубинах? Делать-то что – если разбредаться по альтернативным минипартиям не вариант? Как политически отстаивать своё видение проблем города и региона? Как работают партийные и властные институты в решении этой базовой задачи?
Вертикаль власти и сколько у неё концов
Для партии, претендующей быть не только коллективным бессознательным состоянием правящего слоя, но (местами и проблесками) также его коллективным сознанием, принципиально важно хотя бы попытаться выработать регламент учета и согласования разногласий, внутренней дискуссии. Альтернатива – когда партия просто отстраняется, а право выбора берет на себя один человек, немногим лучше того, который реализовался в 2011 — 2014 году. В 2024 и 2025 гг. кандидаты на пост мэра при любом раскладе шли бы к губернатору за согласованием. Но по прежней схеме они должны были бы проходить первичный отбор – быть достаточно сильными, чтобы победить соперников. Губернатору пришлось бы проводить реальную экспертизу кандидатур. А лучше всего это проверяется в деле. А кому сие известно – кто на самом деле есть who? Аппарату исполнительной власти? Может и нет.
Интересный момент: когда поздней осенью 2023 года Андрей Травников устроил очередной разнос мэру и в сердцах бросил фразу, что отдельные райцентры Новосибирской области выглядят приличнее Новосибирска, «Континент Сибирь» не упустил возможности поинтересоваться у подчиненных первого лица, какие именно территории имелись в виду. К сожалению, ответа мы не получили. В правительстве сообщили, что не знают, о чем хотел сказать глава региона. Кто же смог высказаться на животрепещущую тему и информативно сопоставить областную столицу и успешные населенные пункты, возглавляемые единороссами? Так депутаты ЗС: Наталия Красовская, Иван Мороз и Андрей Панферов. К вопросу об эффективности и роли депутатского корпуса.
«Проблема Локтя», она же проблема управления городом образца 2014 – 2019 и 2019 – 2023 гг. возникла как следствие повторных эпизодов слабости партийно-политической системы региональной элиты. В 2009 – 2014 гг. система упала и пропустила большевиков в Зимний дворец и винные погреба мэрию. Но уж в 2019-то году можно было и отыграть назад, взять реванш, компенсировать провал пятилетней давности. Нет, новый приступ недееспособности в формате панической атаки продлил историю 2014-го. Слабость тянет за собой слабость, готовя ей обоснование. Сколько серьезных людей в кулуарах в 2018-м хватались за голову, глядя на пресловутый «пакт» и риторически восклицали: «да что они там творят?! Чего боятся? Зачем? Надо идти на выборы и выигрывать!» Но они не знали, как быть услышанными, и морально капитулировали вместе с начальством. Это, кстати, то самое, что у некоторых называется «вертикалью власти» – как им представляется, штука, способная не только сломать им хребет, но и заменить им его. Только на практике почему-то оказалось горизонталью и чего-то совсем другого. Как, как, мы говорили, великий и славный СССР развалился-то, на самом-то на пике величия и славы? Ах, да, всё просто: артиллеристы, Горби дал приказ. И все рассосались. Вертикаль – она, порой, для кого-то, такая. Как трубочка. Для капучино. Раздумчиво потягивая его 30 лет спустя в хорошем заведении капиталистического общепита приятно костерить того предателя за ту катастрофу.
Институты неоднократно давали сбой, включая (точнее выключая) не только политсовет регионального отделения «ЕР» и президиум его, но и тот самый совет городских депутатов – например, десятилетие штамповавший годовые отчеты мэра о работе, а потом вдруг с подачи губернатора прозревший, что мэр работал как-то не очень и вообще «не наш». О чем это свидетельствует? О дефиците духа власти во власти и (что на самом деле одно и то же) о неурегулированности процедуры принятия коллегиальных решений, консолидирующих (а не нивелирующих) многообразие позиций, то есть о том, что «элита, но не до конца». Вывод должен прозвучать вслух, даже если эти институты нигде не функционируют всерьез, не только в Новосибирской области.
Но цепочка продолжается. В ожидании 2024 года самый неприятный вопрос состоял именно в этом: где и как региональная «Единая Россия» номинирует кандидата в мэры при наличии нескольких партийных фракций и отсутствии прозрачного способа измерения веса их мнений. Губернатор, он же партийный лидер, предпочел не ввязываться в решение головоломки и взял ответственность на себя одного. Ну, ещё на Юрия Фёдоровича. Это хорошо? С одной стороны да. А с другой – это опять дань институциональной слабости, консервирование привычной взрывоопасной проблемности. Если в политическом отношении область трясет и лихорадит по мере приближения выборов в ГС и ЗС, то, как уже говорилось, это как раз потому, что «барабашку загнали в подпол», упрямо твердя себе под нос: «барабашек не существует», «это миф». Сейсмическую неустойчивость снова решили игнорировать под предлогом того, что она – в глубине: её «не видно», потому что «её нет», нет же её потому, что «не видно», особенно, если как следует напрячься.
Об этом можно спорить, но «республикой» как раз и называется процедурно оформленная традиция конкурентной генерации лидерства в элитных рамках активного политико-экономического слоя общества, без популистских или бюрократических апелляций к «иным», будь то аполитичные «обездоленные ширнармассы» или инстанция «удаленного контроля». (Что касается «масс», то они порой только от взывающих к ним миллиардеров, временно устроившихся любителями «бедных старушек», и узнают, что, оказывается, «обездолены». Не приходится удивляться, однако, ещё более интересному и исторически привычному явлению, а именно, закономерной связи, которая тянется от масс к «удалённой инстанции» и обратно сквозь вражеский «активный слой»: те и другие «удаленные» явно нужны друг другу и в равной мере полны эгалитарного пафоса. Когда «удалёнщики» готовятся раскулачивать экс-«элиту», они со времен цезаристского Рима взывают к «простому народу», а когда они к нему не взывают, впору тревожно спохватиться, существуют ли они ещё?)
Коллегиальные институты парламентской власти справедливо рассматриваются в качестве ядра республиканского государственного строя. В той мере, в какой Россия по-прежнему квалифицируется именно так: республика, а не, например – как иногда украдкой думают – «подворье государево», парламентские институты должны выступать как минимум на равных с исполнительными структурами. Главное не путать бюрократическое единоначалие, присущее исполнительной власти, с вертикалью власти вообще. «Вертикаль власти» – политическая идея, состояние умов, идеологическая программа, но не только и не столько административная унификация по принципу «не забывайте, кто тут у нас гражданин начальник». Поэтому, собственно, почему бы уж и не горсовету формировать вертикаль мэрии – горсовету, по замыслу собирающему в своих рядах лучших в городе? «Куриалов», как это называлось в добрые римские республиканско-имперские времена.
Может ли горсовет выбирать мэра?
И вот, совершив круг, мы добрались снова до вопроса, с которого вроде бы и начали. Может ли горсовет выбирать мэра? Теоретически, да, почему бы и нет? Лишь бы он был настоящим. Настоящий ли он на текущий момент, становится понятно, уточняя, насколько обстоятельно губернатор советовался с ГС, готовясь отправить ему на согласование кандидатуры главы города.
Горсовет вполне мог бы завоевать в глазах горожан право назначать мэра. Но вряд ли этот результат достижим на пути разговоров о том, что «определение главы муниципалитета требует высокой компетентности голосующих, поэтому мы сейчас сформируем ГС на базе списка а) рядовых, или б) нет, совсем не рядовых жителей Новосибирска, которые тем не менее в обоих случаях «всегда согласны» и «всегда готовы». Всегдашнее согласие не требует компетентности. И не преувеличены ли различия двух вариантов, а) и б), если у нас имеется две разновидности компетентных реакций: а) согласен, б) не несогласен? Какая разница, что, скажем, в первом случае это рядовые федерального парламентария и его превосходительства губернатора, а во втором лейтенанты федерального парламентария и его превосходительства губернатора?
Всё настоящее неоднозначно. Если бы горсовет был в глазах горожан настоящим, то есть умел в самых серьезных вопросах говорить и «да», и «нет» (как умеют они сами), они охотно доверили бы ему проявлять компетентность и назначать городского главу. Может и правда так даже лучше. Компетентнее.
Но…
Целесообразно ли это для главы области? Вышесказанное в этом тексте призвано хотя бы частично обосновать предположение, что для губернатора оптимальная стратегия – не ввязываться напрямую в ответственность за процессы, которых он реально не может проконтролировать. (Ни один региональный глава еще не смог обезопасить себя от коррупции и бесхозности в поведении выдвинутых ими градоначальников – у красноярца Александра Усса вон ближайший сотрудник, целый председатель краевого правительства, реальный срок получил, а уж что говорят и пишут в Красноярске про его же ставленника мэра Логинова – целая эпопея.)
Инструменты непрямого политического влияния через институты предпочтительнее прямолинейных бюрократических ходов и простых «пакетных» решений. Простые решения (вроде пакета с депутатами) создают иллюзию контроля, а на практике приводят к тому, что кто-то берет на себя неподъемные обязательства, а кто-то (из-за спины первого) – бонусы. Иллюзия отсутствия контроля, может статься, полезнее. Возможность сказать: «Вы сами себе его выбрали» – одна из опций под рукой хорошего руководителя, которую следует отключать в последнюю очередь. Не зря, ох, не зря нет в Новосибирске конкурса желающих на официальную роль политического вице-губернатора (но есть желающие ни в коем случае не попасть на это место). Пусть лучше за всё отвечает сам Травников, думают вокруг него. Он и председатель правительства, если что, и свой собственный первый политический менеджер. Выдюжит. Ну, а если не выдюжит, кто тут у нас наготове неподалеку весь в белом?