Один против всех
Одним из наиболее резонансных событий начала второго срока президентства Дональда Трампа стало масштабное повышение тарифов на импорт в США. Новая тарифная политика затронула практически всех торговых партнеров, а для группы более чем из 70 стран введены отдельные пошлины.
«Торговая война против всего мира» стала очередным шоком первых 100 дней новой администрации. Новые тарифы выходят далеко за пределы чисто технического шага. За ними стоит более широкий замысел — реиндустриализация США и опора на собственные силы в промышленности.
Ключевым документом новой торговой политики Трампа стал исполнительный указ № 14257 от 2 апреля 2025 года. Правовым основанием для него служит Закон о чрезвычайных международных экономических полномочиях 1977 года (IEEPA). Своим указом Трамп ввел чрезвычайное положение в связи с дисбалансами в торговле и невыгодным для США распределением производств. Новые тарифы — инструмент реагирования на чрезвычайную ситуацию.
В настоящее время в США действует 45 режимов чрезвычайного положения, введенных по основаниям IEEPA. Большинство предполагают использование санкций, то есть ограничительных мер в области финансов и торговли. Однако исторически санкции использовались как самостоятельный инструмент и редко включали в себя тарифы. В основном они предполагали блокирующие финансовые санкции, экспортный контроль и иные ограничения. В некоторых случаях тарифы дополняли санкции, как это произошло в случае ограничительных мер США против России: масштабные финансовые санкции, экспортный контроль, транспортные, визовые и иные ограничения усиливались пошлинами на российскую сталь.
Но в целом политика санкций и политика пошлин существовали обособленно друг от друга. Базирование нового указа Трампа на нормах IEEPA на первый взгляд сближает санкции и пошлины. На деле они остаются разными инструментами. Санкции служат в качестве внешнеполитического инструмента, целью которого является принуждение страны-мишени к смене своего политического курса, тогда как целями тарифов остаются получение экономических выгод и влияние на торговую политику зарубежных стран. Преследование экономической выгоды явно обозначено в документе, несмотря на отсылку к вопросам безопасности, поэтому тарифную войну Трампа пока нельзя рассматривать в качестве инструмента санкций.
Другая особенность документа — развернутая концептуальная часть, объясняющая причины и смысл новой тарифной политики. В отличие от многих других исполнительных указов, которые представляют собой короткие и сухие документы, указ 14257 выполнен в форме полноценной доктрины, объясняющей новый курс.
Ее инструментальная цель — возвращение к принципу взаимности в торговле. Подобный принцип закладывался еще в 1930–1940-е годы ХХ века и предполагал сбалансированность экспорта и импорта в двусторонних торговых отношениях. Иными словами, объемы импорта США из страны Х должны были компенсироваться объемами американского экспорта в данную страну.
К настоящему времени, согласно преамбуле к указу Трампа, сложилась ситуация, когда тарифы США оказываются ниже или значительно ниже, чем у других стран.
Подобная разница усугубляется дополнительными протекционистскими мерами торговых партнеров США. Среди них упоминаются лицензионные ограничения, технические барьеры в виде избыточных регламентов и требований, санитарные и фитосанитарные меры, неадекватная патентная система, инвестиционные барьеры, субсидирование производств, тенденции к монополизации, контроль валютного курса, налоговая политика, коррупция.
Разница в тарифах стала фактором деиндустриализации США: доля страны в мировом промышленном производстве с 2001 по 2023 год, согласно документу, сократилась с 28,4 до 17,4%. С 1997 по 2024 год США утратили порядка 5 млн рабочих мест в промышленности. Деиндустриализация превратилась и в вопрос национальной безопасности. Масштабные военные поставки за рубеж (по всей видимости, имеется в виду Украина) обнажили нехватку производственных мощностей и ограничения в быстром пополнении запасов вооружений.
За последние пять лет торговый дефицит США вырос на 40%, достигнув $1,2 трлн в 2024-м. Данные факты легли в основу аргументации для введения чрезвычайного положения и повышения пошлин.
Изменение тарифов предполагает два основных шага. Первый — введение 10-процентной пошлины на все ввозимые в США товары. Второй — дополнительные индивидуальные пошлины на импорт более чем для 70 стран, обозначенных в приложении к указу. Для них пошлины варьируются в зависимости от уровня дисбаланса торговли с США. Впрочем, на ряд импортируемых товаров новые тарифы не распространяются. Среди них — продукты интеллектуальной деятельности, обозначенные в IEEPA; сталь и алюминий; автомобили и запчасти к ним; медь, медикаменты, полупроводники, критически важные минералы и энергоносители.
В отношении Канады и Мексики сохраняются льготы, предполагаемые Соглашением о свободной торговле между США, Канадой и Мексикой (USMCA). Однако ранее в отношении обеих стран Трампом уже были повышены пошлины, причем сделано это было опять же через введение чрезвычайного положения в связи с потоком наркотиков через границу с Канадой и Мексикой. Оба механизма предполагали введение 25-процентных тарифов, за исключением энергоносителей из Канады, в отношении которых пошлина составила 10%.
В указе № 14257 специально оговаривалось, что в случае ответных пошлин администрация будет еще в большей степени ужесточать американские тарифы, и, наоборот, в случае шагов по выправлению дисбаланса, пошлины могут быть пересмотрены. Подобный механизм «кнута и пряника» не замедлил проявить себя в действии.
«Кнут» ожидаемо используется прежде всего в отношении Китая. Попытки выправить торговый баланс между двумя странами предпринимались Трампом еще в первый срок. В начале второго срока именно КНР стала закономерной и наиболее крупной мишенью торговой политики США. 1 февраля Трамп подписал исполнительный указ № 14195. Выпущен он был одновременно с аналогичными и упомянутыми выше указами по Канаде и Мексике. Вводилось чрезвычайное положение в связи с потоком наркотиков или сырья для них из КНР, а в качестве ответной меры тарифы на китайские товары повышались на 10%.
Затем указом № 14256 отменялись ранее действовавшие изъятия по товарам низкой стоимости, отправляемых в США почтой. К тому же указ № 14257 вводил дополнительные тарифы в отношении китайских товаров в размере 34%. Китай пошел на пропорциональное увеличение своих тарифов. В ответ Трамп поднял американские пошлины до 84% (указ № 14259), а также увеличил пошлины на товары низкой стоимости, доставляемые почтой (ранее введены указом № 14256). Затем Трамп повысил индивидуальную пошлину в отношении КНР с 84 до 125% и увеличил пошлины на товары низкой стоимости. Одновременно в отношении 75 стран действие индивидуальных пошлин было приостановлено на 90 дней (указ № 14266).
Тем не менее 10 и 11 мая делегации Китая и США встретились в Женеве, чтобы обсудить решение проблемы. В переговорах приняли участие торговый представитель США Джеймисон Грир, американский министр финансов Скот Бессент, вице-премьер Госсовета КНР Хэ Лифэн и два китайских замминистра. Пока стороны договорились создать механизм экономических и торговых консультаций. По итогам встречи Хэ Лифэн заявил, что Пекин и Вашингтон добились «существенного прогресса» и достигли «важного консенсуса». В схожем ключе высказался и Дональд Трамп.
Очевидно, что сегодня мы наблюдаем лишь начало крупномасштабных изменений тарифной политики США. Но уже первый ее этап позволяет сделать как минимум два вывода. Во-первых, торговая политика США характеризуется высоким уровнем секьюритизации, то есть увязки не только с вопросами экономики, но и с вопросами безопасности. Среди них — возрождение промышленности США и борьба с поставщиками наркотиков. Новая политика осуществляется в режиме чрезвычайных положений, сближаясь с политикой санкций. Тем не менее тарифы пока рано смешивать с санкциями, которые остаются скорее инструментом внешней, а не торговой политики.
Во-вторых, новый курс Трампа базируется на принципе «кнута и пряника». Первые результаты говорят в пользу его эффективности. Практически все страны, в отношении которых вводились индивидуальные тарифы, пошли на переговоры с США. В отношении же Китая, который ввел ответные меры, Вашингтон пошел на резкую эскалацию тарифов. Большой вопрос — в какой степени новые тарифы будут способствовать возрождению американской промышленности и какую цену придется заплатить рядовым потребителям товаров и услуг.
Другой вопрос — до каких пределов возможна эскалация торговой войны США и КНР с учетом сохраняющегося уровня их взаимозависимости. Ответы на эти вопросы, скорее всего, появятся уже в пределах президентского срока Трампа. Что касается России, то ее вообще нет в повестке тарифной войны. В значительной степени это объясняется тем, что торговля с США сошла на нет после начала специальной военной операции в 2022 году. Импорт российского сырья в США запрещен. Под запретом и большая часть экспорта. Финансовые санкции парализовали банковские платежи, а по стали и так действуют запретительные пошлины.
Автор — программный директор международного дискуссионного клуба «Валдай», генеральный директор Российского совета по международным делам, доцент МГИМО МИД России
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора