Притоны, фекалии, пьяные дети – как в бывшем психдиспансере в фавелах Белорецка живут люди

В Белорецке есть свое гетто, названное «Мокрая поляна». Микрорайон находится за бывшим металлургическим заводом и промзоной города. Местные называют его «Мокряшка». Он похож на фавелы, потому что разноцветные бараки лестницей уходят в гору.

Три самых страшных дома здесь – здания бывшего Психоневрологического диспансера. По рассказам, здесь раньше раздавали квартиры сиротам. Дома сильно обветшавшие, даже животные не могут жить в таких условиях. Но именно здесь семьи с детьми соседствуют с клопами, крысами, тараканами.

Многие граждане спились.

***

Вот из-за едва покрытой облезлой краской двери выходят двое мужчин, держась друг за друга. Словно помогают друг другу выбираться из ада.

– Уважаемые! – окликам их.

Мужчины резко оборачиваются и оба синхронно падают в сугроб пятой точкой.

Голубоглазые близнецы, на вид лет по 45, в одежде дорожных рабочих. Вероятно, «накалымили» и пришли на «тусовку». Ничего вразумительного сказать они не могут.

---

---

Заходим в коридор – там можно снимать фильм ужасов. Из тьмы идет женщина с кривыми ногами, маленького роста, похожая на карлицу. В темноте ее силуэт напоминает инопланетянина из фильма Спилберга.

– Это моя квартира! – говорит она и заныривает в притон.

Дверь здесь нараспашку. Внутри – целая толпа бичей. Все расселись в круг. Когда мы заглянули внутрь, они повернули свои отекшие лица к нам и застыли, как кролики перед удавом. На полу, прямо посередине комнатки, лежал подросток. Лицо у него было в красных пятнах.

– Что с ребенком? – спрашиваем у бичей.

Отекшие лица все также безучастны.

– У него просто давление, – отвечает справа сидящая женщина. Она держит его за шею, проверяет пульс.

Подросток находится прямо по центру комнаты, под голову ему подложили подушку.

– Почему у него на лице пятна? Может ему надо вызвать скорую?

– Нет, он живой, вот же дышит, – отвечает женщина. – Я его мать.

– Нужно ли ему помочь?

Вдруг женщина медленно поднимается, держится за стенку, чтобы не упасть, переступает через сына и пробирается к нам, в коридор.

– Да, моему сыну надо помочь… – заговорщически шепчет она, словно чего-то опасается, оглядываясь.

– Сколько лет ребенку?

– Ему 18 лет. А зачем вам это знать? – внезапно задается женщина и начинает разворачиваться. – Нет, нам не нужна помощь!

***

На веранде второго этажа курят двое мужчин. Внутрь дома ведет длинный коридор со множеством дверей. На окне – старые сапоги, закрывающие тусклый свет в этот мрачный тоннель. В коридоре стоит терпкий запах сигаретного дыма. К одной из дверей по стене ползет большой таракан.

Бывший санитар ПНД Расим Ямангалин, 30 лет назад получивший здесь жилье, помнит, как здесь вязал психически больных.

– Здесь не должны жить люди. Раньше тут больные были, психические, а теперь творятся ужасы и полный беспредел.

У Расима в комнате уже обвалился потолок, все стены трещат по швам, дом ходит ходуном, он сырой, здесь тараканы и мыши. Здесь, в районе «Мокрая поляна» всегда сыро, поэтому и здания тоже быстро сыреют и приходят в негодность.

По его рассказу становится понятно, в доме нет туалета и никогда не было, все ходят на улицу, даже дети.

– Там обосрано все так, что ступить негде, – рассказывает мужчина.

Мужчина говорит, что здание было аварийным уже тогда, когда он тут работал в ПНД. Однако администрация людей не расселяет. Да и какую ценность, мол, представляют эти люди. Они живут в здании бывшего психдиспансера, выросли тут.

– Среда определяет людей. Какими тут вырастут дети?

Тут же в подтверждение его слов в коридор заходит 9-летня девочка в розовой куртке, с рюкзаком за спиной и скрывается за одной из многочисленных дверей.

Стучимся в квартиру, где скрылась девочка.

Эльмира, мама троих детей, открывает дверь. Она рассказывает, что приобрела тут три комнаты по маткапиталу. Потом поняла, куда попала.

– Мы сейчас бьемся во все инстанции, пытаемся, чтобы нас признали аварийными. Но нас просто футболят везде.

Женщина не хочет, чтобы трое ее детей росли в этих условиях. Самым младшим детям 9 лет дочке и сыну – 8.

– Нет, я не хочу, чтобы дети тут жили все время. Думала, временно переехали, оказалось выбраться отсюда трудно. Условий нет, постоянная сырость, запахи. Ходим в туалет дома, выносим ведра, потому что в уличном опасно, скользко и наступить некуда.

На вопрос, живут ли рядом с ними асоциальные элементы, женщина отвечает отрицательно.

– Нет, в нашем доме спокойно, нет притонов.

Сосед Эльмиры – Вадим, тоже семейный мужчина. Родился и вырос в этом доме. Его родители получили тут жилье. Сейчас молодой человек работает на комбинате, волочильщиком, делают медную проволоку. Зарплата – 70 тысяч рублей. Младшей дочери – всего два годика.

– Я не хочу, чтобы мои дети жили здесь. Раньше тут было плохо, а сейчас вообще хуже стало. Электричество постоянно отключают, слив не работает. Конечно, мы хотим отсюда переехать уже скорее.

По словам Вадима, в любой момент может рухнуть потолок.

На вопрос, как вообще можно улучшить в этом доме условия проживания людей, и что с ними вообще делать, ответил:

– Здесь нет канализации, ходим на улицу. Еще надо создать условия для детей, надо сделать детскую площадку, с детьми некуда выйти даже.

***

К слову, согласно сайту Госзакупок, возле бараков по адресу Благой Ключ, 53 должны были установить детскую площадку. Контракт по «приобретению и установке детского игрового комплекса по ул. Благой ключ, дома 53/1, 53/2, 53/4» был заключен на сумму более 500 тысяч рублей и подписан замом главы района – Кириллом Егуповым с Обществом с ограниченной ответственностью «Уральский завод спортивного инвентаря» (ООО «УЗСИ») 6 июня 2022 года.

Согласно контракту - это двойные качели, песочница, игровой комплекс с горкой, турник и карусель.

 

Куда делась площадка, неизвестно. Физически ее там мы не обнаружили. Местные жители тоже ее не видели.

В декабре 2023 года Кирилл Егупов ушел с поста мэра Белорецка, после чего стал заместителем Андрея Иванюты, экс-мера Белорецка. Сам Иванюта ушел резко с должности в конце 2024 года.

---

---