В российский прокат вышла игровая сказка по мотивам повести Татьяны Александровой и культовых советских анимационных фильмов, в которых домовенок с голосом Вицина поселился в тесной советской панельке. Как и любая продукция Сарика Андреасяна (картина произведена Кинокомпанией братьев Андреасян), «Кузя» может вызвать вопросы у ревнителей жанровой чистоты и стандартов «хорошего кино». Лидия Маслова увидела в Кузе не только сказочный кринж, но и настоящие магические связи с жестокой реальностью.
Лидия Маслова
Кинокритик
Главная проблема современных киноверсий культовой советской анимации имеет не столько художественную, сколько социальную, бытовую природу. Маленького советского ребенка родители могли смело оставить «в гостях у сказки» (то есть перед телевизором «Рубин») и заняться своими делами. Современного же шестилетнего малютку одного в кинотеатр никто не пустит, поэтому перед кинематографистами стоит нелегкая задача — хоть чем-то заинтересовать старших сопровождающих. Из-за этого резко возрастает концентрация в кадре взрослых актеров, которые ни в какие сказки давно не верят, но изо всех сил вынуждены симулировать обратное. У сидящих в зале их ровесников (или у бабушек постарше) эта симуляция обычно вызывает ту или иную степень неловкости, и «Домовенок Кузя» по этому показателю уверенно лидирует среди своих мертворожденных собратьев по жанру, таких, например, как «Бременские музыканты» или «Возвращение попугая Кеши».
Советские сценаристы даже и не особенно старались вписать рационально мыслящих взрослых в мир сверхъестественного, с которым имеют дело повести Татьяны Александровой о домовенке Кузьке и соответствующий цикл из четырех мультфильмов 1980-х. В этих картинах взрослые предстают как что-то вроде мебели. Но этот гарнитур, иногда говорящий («А сколько нам лет?», «А сколько здесь метров?») и даже шевелящийся, мало способен влиять на события в параллельном волшебном мире, где правят бал домовые, лешие, кикиморы, Баба-яга, вороны и коты. В «Доме для Кузьки» (первом из четырех мультфильмов Кузькиного цикла) от гостей, пришедших в квартиру к родителям девочки Наташи, видны только вяло топчущиеся в танце ноги, среди которых на скользящих тапках лавируют домовые Кузька и Нафаня, задавшись целью вернуть себе заветный сундучок со сказками.
Один из самых раздражающих старых анимационных персонажей — очкастая Наташина мама в брючном костюмчике и с коронной фразой «умница, дочка», которой она механически реагирует на любые дочкины проявления, маркируя их как социально одобряемые и выдающие будущую хозяюшку («Уже мусор вынесла?», «Уже поставила утку в духовку?»). При этом складывается впечатление, что на самом деле мама совершенно равнодушна к тому, чем живет ее ребенок, и вряд ли может представить, насколько пролезло сверхъестественное в уютный мирок панельной шестнадцатиэтажки (кажется, в последний раз глубину такого проникновения в отечественном кинематографе удалось отразить создателям «Ночного дозора»).
В новой киноверсии у благообразной Наташи (София Петрова) тоже есть хорошенькая мама-блондинка (Женя Малахова), которая вроде бы способна допустить элементы метафизики в домашнем обиходе, пусть даже в шутку. В прологе Наташина семья приезжает на старую дачу, где когда-то проводил каникулы папа Андрей (Марк Богатырёв). Увидев запустение в доме, мама игриво предлагает: «Можем домового завести». Но папа твердо встает на рациональные позитивистские позиции: «Домовых не бывает», после чего семейное общение принимает совсем унылый оборот со стандартными диалогами. Так, когда папа задает Наташе сакраментальный вопрос: «Опять в телефоне залипла?», мама, если вдруг до кого-то не дошло, старательно переводит Наташе папины слова: «Папе не нравится, что ты висишь в телефоне». А потом настает очередь папы переводить дочке предложение мамы поехать вместе со всей семьей «на конференцию в Питер» и развеяться.
Но, к счастью, маму удается отправить на конференцию в одиночестве, и до самого конца она не путается под ногами, а папе приходится вспомнить, что маленьким Андрюшкой он тоже дружил с домовенком Кузей и спрятал его волшебный сундучок в винтажной жестяной коробке из-под печенья. Теперь за сундучком, главным магическим артефактом, охотится Баба-яга (Екатерина Стулова), проникающая в человеческий мир через специальный портал — пыльное зеркало на старой даче. На хрупкие плечи Яги, орудующей волшебной метлой с изящным набалдашником, ложится основной экшен и эксцентрическая клоунада, которая достигает апогея при встрече с сотрудниками ДПС ГИБДД (Олег Комаров и Алексей Гаврилов). Те пытаются остановить на трассе горбатый запорожец Яги (в сказочной терминологии, которую по мере сил стараются вклеить сценаристы, экзотическое транспортное средство называется «демон четырехколесный»).
Несмотря на все злобное гримасничанье и шипение Бабы-яги, мечтающей с помощью сундучка стать сильнейшей ведьмой и установить в сказочном мире свои человеконенавистнические порядки, самыми отрицательными персонажами в итоге получаются гибэдэдэшники, из столкновения с которыми авторы упорно пытаются высечь комические искры. Старший дэпээсник никак не может запомнить птичью фамилию младшего, называя его то Кукушкиным, то Скворцовым, а тот кипятится: «Орловы мы — русская древнейшая фамилия!» Попав в сказочный лес, где вот-вот развернется решающая битва папы Андрюши с Бабой-ягой, Орлов не на шутку пугается: «Тут какая-то чертовщина. Меня такому в академии не учили». К этому моменту сатирические амбиции сценаристов перевешивают похвальное намерение держать юного зрителя в мире сказочных иллюзий, и его жестко окунают в реальность, заставляя гибэдэдэшника резать правду-матку: «А взятки брать тебя в академии тоже не учили? Страшно, Скворцов, без денег приходить со службы».
Насквозь коррумпированные автоинспекторы, словно сошедшие со страниц журнала «Крокодил», кому-то могут показаться немного инородными телами в контексте благостной сказки о том, что у настоящего дома непременно должна быть душа, а чудеса подвластны лишь людям с чистым сердцем, добрыми мыслями и наивными желаниями. Однако уделенное ГИБДД повышенное внимание вполне объяснимо, если включить то самое магическое мышление, которое как бы культивирует «Домовенок Кузя». Оно позволяет ощутить потаенную, но несомненную кармическую связь между сказочно карикатурными образами глупых прожорливых сотрудников ГИБДД и недавно случившимся в реальности досадным недоразумением, в результате которого продюсер «Домовенка Кузи» Сарик Андреасян был лишен водительских прав.