👆👆👆
Рассказывала Зинаида про это отцу Евгению и плакала:
– Как же жалко его! Страшно ему, больно, помолиться бы, а не умеет. Вот и звонит мне. Чтобы не одному больно и страшно было.

Бедный он, тяжело ему. И Богу тяжело на него смотреть. Он же хочет, чтобы все мы радостными были! А Рома хороший, только в Бога не верит. Вот и мучается. А я что? Меня Господь вон как милует. Не попали даже осколки.

– Слушал я ее, смотрел на эти слёзы и думал: «Вот лежит человек у подножия Креста. Кроткий, смиренный, безропотный. И плачет. Не о себе. О Христе, Которому тяжело, Которого распяли. О людях, которые это сделали и делают. О мире, в котором ‟все должны быть радостными, но почему-то не радуются".

Именно так, наверное, бывает, когда святость сталкивается с нами – с человечеством. Видит святость эта, как люди ненавидят друг друга, завидуют, обижают, и сами от этого мучаются, и плачет о них.

Они в эту святость плюют, а она ещё больше их жалеет. И понять не может: как так можно жить, если есть Бог?..». Вот такая наша тетя Зина. Несвятая святая.

...Стемнело тогда уже, а отец Евгений все сидел у Зинаиды. Тихо рядом с ней, мирно. Как будто Бог тут же, рядом. Помолились вместе. Ещё поговорили. Батюшка поделился, что пост, вон, закончился, Рождество Христово встретили, хорошо бы по селу проехать, поздравить «прихожанчиков», так он их называет, да особо нечем.

– Вы, батюшка, не расстраивайтесь, Господь всегда в хорошем помогает, – сказала ему Зинаида.

И засмущалась: кто она такая, чтобы священника жизни учить?!

– У неё к батюшке отношение такое... Как к Богу. Стыдно даже. Потому что никакой ты не Бог, а грешный совсем человек.

Ещё немного посидели. И тут у отца Евгения зазвонил телефон.
– Благодетель один, магазины у него: «Отец, сардельки хочу вам пожертвовать на Святки. Копченые. 10 ящиков». Мне даже страшно стало – вот как близко Господь – говорил мне батюшка.

– Кто-то скажет: «Совпадение». Но уверен я, что неслучайно мне позвонили, когда я у тети Зины был и с ней о поздравлении говорил. Может, вздохнула она про себя: «Папка, мамка, попросите там Боженьку отцу Евгению с подарками прихожанчикам помочь».

А если и не вздохнула, то Господь все равно с ней рядом стоит, за руку ее держит, милует. Вот и мне, грешному, перепало. Я потом эти сардельки людям дарил. А что? Самое оно, после поста-то.

И тете Зине оставил. Радовалась она, как ребёнок. И все удивлялась, за что ей Боженька так помогает? Она же ничем Ему ответить не может.