О том, как борьба с финансовыми пирамидами выходит на новый уровень
Когда-то я уже писал о финансовых пирамидах в России, которые осваивают новые уровни "публичной достоверности", маскируясь под правомерную деятельность не фактически (жалкими однотипными сайтами и ориентированными над человеческую жадность рекламными креативами в соцсетях и мессенджерах), а уже вполне юридически. Причем простой правосубъектностью (регистрация российского ООО с реальным местом нахождения, где можно обнаружить офис и вывеску) дело не ограничивается, пирамиды получают лицензии брокера-дилера, управляющей компании, депозитария и извлекают все выгоды из фиктивной деловой репутации, подпитываемой достопочтенной медийной активностью в ключевых СМИ.
Относительно недавние новости о "законопроекте, направленном на борьбу с финансовыми пирамидами" (два связанных проекта, внесенных в сентябре 2023 года и принятых в первом чтении в конце января и февраля 2024 года, - здесь и здесь) заставили меня изучить эту инициативу. Оказалось, что субъекты законодательной инициативы тоже вышли на новый уровень достойной борьбы - мало признать какое-то фактическое поведение противоправным, надо урезать нарушителям ассортимент правовых средств. Ведь (см. выше) маскируются обманщики уже юридически, а всем известно, что реализацию субъективного права в неблаговидных целях удобнее всего пресекать отменой этого права и (для надежности) прямым запретом (так же, как, например, количество ДТП лучше всего уменьшается сокращением числа автомобилей, а Интернет-пиратство бесславно затухает пропорционально росту заблокированных РКН сайтов - но это, коллеги, неточно).
Именно поэтому законопроект № 447146-8 исключает право потребительских обществ привлекать заемные средства от лиц, не являющихся пайщиками (сейчас оно предусмотрено абз. 8 ст. 5 Закона Российской Федерации от 19 июня 1992 года № 3085-1 "О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации"), и устанавливает несколько общих запретов на "привлечений инвестиций физических лиц", изложенных в специально "проектируемой" статье 51 Федерального закона от 5 марта 1999 года № 46-ФЗ "О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг". В свою очередь, законопроект № 447226-8 вводит новую статью КоАП (ст 14.56.1 "Незаконное привлечение инвестиций физических лиц"). Кстати, в этой же инициативе нашлось место еще одному законопроекту № 447151-8, который хотел скромно отредактировать ст. 807 ГК РФ, но застрял в Думе, не добравшись и до первого чтения (несложно догадаться, почему), так что я и не стал его упоминать ранее.
Вообще об этих законопроектах можно говорить долго и увлеченно. Например, о норме, согласно которой:
Привлечение инвестиций физических лиц путем публичной оферты либо путем предложения делать оферту, направленного неопределенному кругу лиц, допускается только посредством встречного предоставления физическим лицам ценных бумаг
Выбор предлога "посредством" здесь изящно переворачивает вектор передачи имущества: получать можно, только отдавая. Неясно, правда, какие именно ценные бумаги нужно предоставлять физическим лицам, соразмерность-эквивалентность здесь не упоминается вовсе (хотя, если бы они упоминались, авторы ведь просто бы написали о купле-продаже?), но гражданину, как известно, сам факт заботы государства важен более, чем конкретные гарантии. Или можно обсудить норму, которая предусматривает определение понятия "инвестирование":
Под инвестированием для целей настоящей статьи понимается вложение денежных средств, ценных бумаг, иного имущества, в том числе имущественных прав и иных прав, имеющих денежную оценку, а также осуществление иных практических действий в целях получения прибыли или достижения иного полезного эффекта
Обратите внимание на прекрасный термин "практические действия", который авторы прямо и непринужденно делают родовой категорией для "вложения имущества". Сам термин - дань уважения нашему старенькому Закону РСФСР от 26.06.1991 № 1488-1 "Об инвестиционной деятельности в РСФСР" и его определению инвестиционной деятельности. И все было бы замечательно, только вот согласно этому определению инвестиционная деятельность включает в себя вложение инвестиций (=инвестирование) и реализацию инвестиций (=совершение практических действий по их реализации). Поэтому перед нами - во всех смыслах новое слово в инвестиционном законодательстве, предполагающее возможность гражданина-инвестора инвестировать не имущество, а некие свои "практические действия" (можно пофантазировать, что это может быть такое). Самое же любопытное, что эта статья в законопроекте (как и другие статьи в обоих законопроектах) больше нигде не использует термин "инвестирование". По всем признакам единственной целью этой нормы-дефиниции является создание памятника права и одновременно - правовой инновации в инвестировании.
Недалеко расположена еще одна дефиниция:
Под оказанием услуг по привлечению инвестиций физических лиц для целей настоящей статьи понимается совершение действий в интересах лица, привлекающего инвестиции, направленных на привлечение этим лицом инвестиций физических лиц
Редко можно встретить такие содержательные определения, понятные даже гражданину-неюристу, за благополучие которого идет борьба. Особенно с учетом того, что этот же законопроект выводит из-под действия предлагаемых запретов чуть ли не единственный НПА в России, где данное понятие используется, - Федеральный закон от 02.08.2019 № 259-ФЗ "О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".
Безусловно, о содержании законопроектов можно говорить много и с удовольствием (жаль, что Правительство России в своих заключениях было таким скупым и сдержанным, одобрив почти всё).
Но в своей краткой заметке я бы хотел скорее обратить внимание на более очевидные и скучные моменты. В пояснительных записках к обоим проектам в качестве обоснования указана исключительно борьба с финансовыми пирамидами, именно об этом писали все СМИ и рассказывали авторы (см., например). Твердо и четко утверждается заключительным тезисом в одной из записок:
Таким образом, противодействие деятельности финансовых пирамид
не может быть достаточно эффективным ввиду отсутствия законодательных ограничений на привлечение денежных средств и (или) иного имущества граждан
Вопрос, который возникает у меня (возможно, в силу наивности, недальновидности и т.п.) - что же нам делать тогда с действующими с 2016 года ст. 14.62 КоАП и ст. 172.2 УК РФ, которые принимались для борьбы с финансовыми пирамидами и, по сути, содержат их легальное определение? Предлагают ли нам проекты рассматривать привлечение инвестиций граждан в нарушение "проектируемых" норм в качестве разновидности финансовой пирамиды? Нет. Зато предлагаемая формулировка новой ст. ст 14.56.1 КоАП прямо обособляет описываемый проступок от ст. 14.62 КоАП. Недовольны ли авторы существующим определением финансовой пирамиды в указанных статьях, хотят ли его уточнить или расширить? Нет, иначе изменения бы вносились в указанные статьи. Предполагается ли тем самым ужесточить ответственность за организацию финансовых пирамид (привлечение к ответственности по совокупности двух составов)? Нет, потому что, опять же, достаточно тогда изменить наказание за существующие составы.
Имеется ли в виду "общепрофилактическая" фильтрация финансового рынка от нежелательных участников? Но тогда почему вам не хватает стандартных составов о незаконном предпринимательстве (прокуратура и РКН, между прочим, уже много лет прекрасно обходятся общими нормами, квалифицируя в качестве запрещенной информации самые разнообразные "частные" финансовые объявления в Интернете)? Да и почему бы не заявить тогда прямо о такой цели, хотя бы немного разбавив концентрированное устремление к финансовым пирамидам и улучшив обоснование. Используемая общая статистика по финансовым пирамидам внушительна, но вот если посмотреть на пирамиды в виде потребительских кооперативов (а норма о потребкооперации в законопроектах - словно бы самая близкая по смыслу к заявленной борьбе), оказывается, что их доля в выявляемом Банком России общем числе пирамид составляет 0,5% (см. статистику за 2023 г.).
В общем, у меня не получается пока понять, что же на самом деле прячется за этими законопроектами. Впрочем, мое непонимание - лишь моя проблема, нужно дождаться принятия новых норм и динамики в статистике по финансовым пирамидам, которая продемонстрирует их эффективное действие.
А пока можно вслед за субъектами законодательной инициативы надеяться, что недобросовестные лица, которые подчас не боятся обманывать граждан под безупречной и публичной юридической личиной, - испугаются нового состава КоАП и самого факта существования новых "законодательных ограничений" их неблагих помыслов. А ежели, например, доля пирамид, маскирующихся под лицензированных брокеров, тоже достигнет 0,5%, то законодательно ограничим и взаимодействие брокеров с физическими лицами - модель борьбы-то уже разработана. И жить станет спокойнее.